Fiică

Хмурое небо Лондона, люди, спешащие по своим делам. Транспорт, приносящийся в разные стороны. Несмотря на раннее утро, в городе жизнь бьёт ключом. Из этой картинки выбиваются два силуэта, неспешно прогуливающиеся по набережной. Женщина в бежевом пальто, в коротких сапогах на небольшом каблуке и повязанном на голове платке, из-под которого выглядывают светлые с рыжеватым оттенком волосы. Она крепко держит за руку девчушку лет 4, в милом розовом пальтишке, ботиночках в тон, белых колготках с сердечками и светло-розовом беретике, который еле держится на темно-брюнетистых, кудрявых волосах. Малышка с интересом разглядывает все вокруг, своими шоколадными глазками. Дочка так похожа на него. Абсолютно всем: внешностью и характером, она его маленькая копия. И от этого у Тины сердце кровью обливается. Их чуду вот-вот исполниться 4 года, а он о ней даже не знает. Не знает, просто потому что у этих двоих гордости больше, чем во всем мире вместе взятом. Она пыталась ему сообщить, но в самый последний момент руки опускались от страха, что не простит, не примет. Он хотел все исправить, но для него сказанное ей было всегда законом и когда она попросила исчезнуть из ее жизни, послушался, хоть и было невыносимо больно. — Мам? Девочка дергает ее за руку, возмущаясь тем, что мама о чем-то задумалась и совсем не услышала её вопрос. — Да, родная? Тина переводит взгляд на дочку, всматриваясь в карие глазки и в голове автоматически всплывает его портрет. — Ами сегодня приедет? Малышка мило улыбается и Тина не может сдержать улыбки в ответ. Забавная привычка девочки называть старшего брата совершенно другим окончанием имени всегда умиляла Кароль. Ее дети самое ценное, что есть в жизни и их теплые отношения друг к другу, грели душу. — Нет, твой брат приедет к твоему дню рождению. Ты же знаешь, он сейчас с головой в учёбе. Вениамин Огир, ее сын уже такой большой. Еще пару лет и он станет совсем взрослым, хотя вроде недавно ходил пешком под стол, а сегодня готовится к экзаменам и поступлению в институт. — Мама Девчушка снова требовательно дергает Тину за руку. — Почему у меня нет папы? И у Кароль сердце уходи в пятки, если раньше вопросы про отца были непосредственно детскими и требовали лишь какого-то общего ответа, то сейчас его маленькая копия так просто от своих вопросов не откажется, ожидая услышать от мамы самый взрослый ответ, который только может быть. — У всех есть папы и у тебя тоже. Смотри, кафе, хочешь зайти? Тина пытается перевести тему, стараясь переключить внимание дочки, но малышка упертая, настолько же насколько и её родители. — Тогда, где мой папа? Ребенок подозрительно поглядывает на маму, ведь, по ее мнению, она задает совершенно простые вопросы. — Малыш, я не знаю… И Тина говорит ей правду. А что еще сказать, что ее папа космонавт или моряк? Только вот, врать своим детям Кароль не привыкла, недоговаривать — Да, врать — Нет. — Почему? Такой очевидный вопрос, но у Тины горло пересыхает, и она не знает, что ответить. — Так получилось. Давай зайдем в магазин и купим продуктов, я приготовлю что-нибудь вкусное на ужин? На второй раз увести ребенка от нежелательного разговора получается. — Может не надо? Девочка слегка кривится, вспоминая все те вечера, когда мама готовила «Что-нибудь вкусное». Не то чтобы Тина совсем не умела готовить, сварить утром кашу или пожарить омлет, в этом не было проблемы, но, когда речь заходила о «Вкусненьком ужине» все домочадцы спешили покинуть дом от греха подальше. — Хорошо, что ты тогда хочешь? — Расскажи про моего папу — Элла, давай в следующий раз? А сейчас все-же зайдем в магазин. И малышка замолкает, обидчиво надув губки. Тина старается всегда говорить с ней спокойно, но иногда нервы сдают и тон чуть повышается. Но девочку больше заботит то, что мама назвала ее Эллой, а это значит, что она чем-то недовольна.