Гниющий изнутри

Конец прошлой главы: Когда мы есть, то смерти ещё нет, когда смерть наступает, то нас уже нет. Следственно, нет смысла волноваться, ведь смерти нет ни для живых ни для мёртвых

***

Всего неделя, а казалось прошёл минимум месяц.       Потухший взгляд, усталость. Подоконник запылился в край. Больше там никто не сидел, не пил чай, рисуя очередной набросок. Шторы не пропускали лучи. Светлая комната наполненная уютом и теплотой превратилась в что-то серое, чужое и одинокое. Буквально не так давно в этом помещении царила гармония и сладкая, лёгкая радость. Всё пошло прахом и осталось осадком пыли, возможно потому что там давно не убирали. Только воспоминания и немой крик в горле. Голубой ковёр на всю комнату был грязен, Зонтик перестал убирать с него следы крови. Хочется выпустить этот комок из горла, сказать: «Хей! Я здесь! Кто-нибудь, помогите, мне страшно! Я не хотел, чтобы так вышло! Я потерялся, прошу, помогите! "       В самобичевании, погружая себя и самооценку ниже плинтуса, Шестой окончательно затерялся. Наступил такой момент, знаете, как будто неизбежный конец близок, а хотелось просто жить, дышать полной грудью, вернуть всё на место. Выйти за чаем, порисовать на подоконнике и улыбнуться солнцу, что слепит глаза. Всё ещё хочется полюбить своё существование, или хотя бы что-нибудь кроме этих красных отметин на руках. Начинаешь ценить даже радость к чему то такому, конечно, только когда тебя больше ничего не радует. Зонтик старался из последних сил, пытался сделать что-то, но не выходит, опустошение… Просто встать с кровати забирало так много энергии, что так и не встав, Зонт мог заплакать, продолжая смотреть в потолок. Дальше только страшней, ведь следующая остановка этого лифта в преисподнюю, должна стать равнодушием ко всему вокруг, а это наверное тоже самое, что окончательно потерять своё я.       Выходил есть раз в день — не больше. Усталость была — сна же ни в одном глазу. Внутри теплилась маленькая надежда: «Потом станет лучше и всё образуется». Честно, он сам в эту надежду не верил, хотя изо всех оставшихся сил пытался уберечь её огонёк. По сути, треф в душе лишь маленький напуганный ребенок, что погряз глубоко во тьме. Настолько сломлен, что не может попросить помощи, хотя кричит внутри о том, что нуждается в ней. К сожалению, его никто не услышит.       Деревья давно потеряли свой цвет и уже почти опустели, расстелив по земле цветные шуршащие ковры. Холодный, но такой родной для кого-то, октябрь во всей красе предстал перед людьми. Примерно в это время и были созданы клоны, к этим воспоминаниям каждый относился по разному: кто-то ценил, кто-то недолюбливал, а некоторые с ехидной улыбкой вспоминали, как хорошо шалили в те добрые времена. Только одно было схоже, значимое для каждого из них. Наконец наступил праздник, их всеобщий день рождения! Восемь дней подряд праздновать — расточительно и проблематично, так что решили сделать своим праздником появление пика. Почему так, а не тот день когда появился Габриэль? Полноценным началом жизни можно назвать только первое появление в реальном мире. Праздновать день рождение до того, как ты появился в реальности, довольно абсурдно. Проводили его как Новый Год: украшения, большой стол, игры, подарки друг другу, которые они для удобства решили складывать в гостиной у окна. Каждому там было по подарку минимум. Обычно за подарки отвечал и следил Феликс с Ромео за компанию.       Долго ли, коротко ли длилась подготовка, а день праздника уже наступил.       Весёлая музыка, конфетти, праздничная атмосфера. Вару уже немного выпил и танцевал, алкоголь вскружил ему голову. Пик просто сидел довольный, словно кот, объевшийся сметаны, пил своё пиво. Феликс танцевал, пел, наводил суету. Он не пил, похоже, голову ему вскружило кое-что другое. Веселье, например? Ромео культурно сидел за праздничным столом и переписывался с кем-то. Так же он был оператором, биполярный дал ему задание, чтобы тот сфотографировал и поснимал их всех на память. Данте сидел недалеко от Ромео и пил чай, кушая оливье с бутербродами, наблюдал за этой чудо-тусовкой. Куромаку в этот раз был в диджеях, даже пришлось купить хорошую колонку. К своей работе второй подошёл ответственно, несмотря на своё состояние овоща, учитывая вкусы каждого клона и популярные песни, подходящие для танцев. Пусть сонный, ну хотя бы весёлый, и на том спасибо. Пытается скрыть улыбку, но ему однозначно весело, пусть в празднике и не участвует. Габриэлю тоже вскружило голову, к сожалению, не счастье или веселье. Вару споил беднягу. Третий в этот момент был на кухне, чай себе заваривал, не успел остановить и осталось только мириться с этой картиной. Габриэль, Вару и Феликс носились, пели танцевали, в такой день даже они поладили и весело проводили время. Данте тоже прям трезв не был. Вару есть Вару, как он мог отказаться от идеи подлить алкоголя в чай, а в бутерброды добавить острого? Это была западня века, сначала острые бутерброды, от остроты которых и с ума сойти можно, потом чай с водкой который сделал только хуже. Сейчас цитатник уже отошёл и весело общался с Ромкой, удивительно, но даже они нашли о чем поговорить. Не веселился только второй клон, по той причине, что в его полуспящем состоянии это как-то сложно, к тому же если не он, кто будет следить за музыкой? Именинники веселились, да вот все ли? Одного клона там не было, про него совсем забыли в суматохе, вышло это случайно. Данте с Габриэлем, как и Куро были заняты подготовкой. Феликс готовил праздничный стол. Пик с Ромео ходили по магазинам за продуктами. Вару маялся какой то хренью, явно за пределами дома, избегая работы. Зонтик так редко стал появляться, что в торопях, в предвкушении праздника он вылетел из головы не только у своего лучшего друга Феликса, даже третий что постоянно волновался, занятый готовкой уборкой и украшением зала, а так же слежкой за Гебом, позабыл о шестом. Говорят, когда человек занят каким-то делом — нет времени на мысли, возможно, это и послужило причиной, почему клоны забылись и начали без голубоглазки. После начала все быстро напились, или их мысли вообще были в другом месте, поэтому недостатка никто так и не заметил. Бывает же так, что в лучший праздник среди кучи людей, которые мелькают перед глазами, забываешь всматриваться. Уверенность, что однозначно сегодня всем весело затуманила голову и не даёт задуматься, точно ли всем весело, как весело тебе? Вокруг мелькают красочные волосы, смех, игры, веселье, и не одной мысли что тут чего то не хватает, что могут быть не все. Просто позитивная атмосфера с алкоголем на пару перекрыла путь мыслям.       В этот важный для каждого из клонов день Зонтик остался один, руки и ноги словно связаны. Вроде всем и без него хорошо весело, зачем идти и портить атмосферу? Похоже он там лишний, о бедняге даже не вспомнили, и он прекрасно понимал это, уже даже не надеялся, что вспомнят. Похоже, не так сильно он тут нужен. Праздник шёл до поздна, пока почти все не напились, напелись, натанцевались. Мальчишка так и лежал на кровати, не смыкая глаз, даже когда музыка стихла и все остальные легли спать. Обида, досада, грусть, боль или может усталость? Непонятно, какое чувство бушевало сильней. Все смешалось в воронку, затянув Зонтика с головой, не давая даже вздохнуть спокойно. Ночь тянулась медленно, словно вечность. Шестой просто смотрел в потолок, меряя его площадь взглядом. Душу разрывало, хотелось рыдать, но сил не было даже на слёзы, поэтому оставалось только думать. Мысли окончательно прогнили. Как и всё его существо.       За что он так цепляется? Этого вопроса хватило, чтобы рой в голове утих пока мальчишка не пришёл к выводу, что этого самого сокровенного и такого нужного смысла у него нет, утёк сквозь пальцы. Может быть был, может даже не так давно, но уже сам его прежний обладатель не в силах вспомнить. Скорей всего был, так? Иначе зачем Зонтик жил всё это время? Ну и где этот смысл теперь? Куда он спрятался? Не мог же Зонтик всё это время жить без причины, иначе давно бы скатился до того, чем является сейчас. Отчаявшись, хватается за какой-то призрак, тень чего-то былого. Вроде причина должна быть, да нету, вроде раньше существовала, а сейчас растворилась, забрав о себе все воспоминания. Тут, как извилины не напрягай, уже ничего не вспомнить. Так ночь Зонтик и провёл, гоняясь в голове за этим призраком прошлого, тенью, за неуловимым смыслом жить. Зонтик ничего не поймал. Когда усталость от забега взяла своё, в голову прокралась мысль, она возросла, набрала обороты и возмужала, став желанием. Желание быстро переросло в намерение, дав немного сил и много уверенности, достаточно чтобы подняться и привстать на этой убогой, грязной кровати, что не убирали долгое время. Оглядев комнату, взгляд голубоглазки нечаянно зацепился за блокнот, из которого немного торчала карта. Именно туда он переложил её второпях. Израненные пальцы по инерции потянулись и достали объект наблюдений. В этот раз в больной, гнилой голове или уже скорей душе, зародилось что-то иное, на этот раз уже идея.