Персефона. Путь исцеления.

Тишина и темнота больничной палаты любезно встретили Северуса. Он долго терзал себя чувством вины вперемешку с гневом. Взвешивал все возможные решения данной ситуации. В итоге этих стенаний он все же принял верное, по его мнению, решение. И вот он преодолел все коридоры больницы, оставшись незамеченным. Перед этим узнав у привет-ведьмы, наложив на нее Конфундус, где лежит мисс Лестрейндж.  Зайдя в палату, первым, что он увидел была лежащая на больничной постели Персефона. Северус уже хотел подойти ближе, пока не увидел спящего рядом с ней в кресле Харриса. Злость понемногу пыталась расправить свои крылья, но чувство вины и стыда ее быстро заглушили. Ведь если бы ни его собственные действия, то Харриса здесь бы и не было. Ее вообще здесь бы не было. Что же я натворил? – простонал внутренний голос.  Не давая себе больше времени на самобичевания и сомнения, наложил на Роба чары глубокого сна, чтобы он точно не проснулся и не помешал, и подошел к Персефоне. Она была такая бледная и умиротворенная. Не сдержавшись, я провел рукой по ее лицу, наклонился и легонько прикоснулся губами к ее холодным губам. Буквально на мгновение снова ощутить, что она рядом, что она со мной. Всего миг и я снова вернусь в эту реальность, где она наверняка возненавидит меня. Оторвавшись от таких родных губ, Северус отошел на шаг назад, достал палочку, направил на Персефону и произнес: -Reversus vivit Опустив палочку, я не сводил глаз с ее лица. Подмечая малейшие изменения в мимике. Вот ее ресницы затрепетали, следом дернулось одно веко, потом другое, грудь начала интенсивнее вздыматься и в следующее мгновение на меня смотрели такие родные, но уже такие чужие темно-карие глаза. Они смотрели с непониманием и первое, что вырвалось из нее было: -Пить – хриплым голосом произнесла Персефона. Тут же взяв, рядом стоящий кувшин с водой, наполнил стакан и поднес к ее губам, придерживая одной рукой за голову. Она жадно накинулась на воду.  Оторвавшись от стакана, я аккуратно опустил ее голову назад на подушку.  -Какого хрена Северус? – спросила она. И самое обидное, что в этом голосе не было злости и гнева, только одно большое разочарование. Полнейшее разочарование во мне. Это было больнее всего. Я не знал, что мне ей на это ответить. Чувство вины раздавило меня полностью. Я продолжал молча стоять и смотреть на ее лицо.  -Спасибо, что набрался смелости и вернул меня к жизни, а не бросил помирать – с затаенной обидой и разочарованием произнесла она.  Мерлин какой же я идиот.  -Я тогда пойду – собрав оставшиеся крупицы смелости, произнес я. Ох, как же я надеялся, что она попросит остаться, но я не был глупцом и все прекрасно понимал. -Да, тебе лучше уйти – шепот, сорвавшийся с ее губ, расколол мою сгнившую душу надвое. Не думал, что это будет настолько больно. Обернувшись, я невербально снял с Харриса чары глубокого сна. Посмотрел, полным боли и сожаления взглядом на Персефону и молча вышел из палаты. 

***

Открыв глаза и увидев виноватое лицо Северуса, я сразу все прекрасно поняла. Не успев отойти от того, что творилось с моим сознанием, пока я была в коме, меня накрыла очень сильная обида на него. За что он так со мной? Неужели я заслужила это? После всего, что между нами было. Это понимание было очень болезненным.  Когда он вышел из палаты мне стало немного легче. Я не видела его и эмоции быстро утихали, давая организму возможность восстановится.  Повернув голову в сторону, я увидела мирно спящего в кресле Роба. Хм, он все это время был здесь?  Вид у него был крайне растрепанный и помятый. Видимо он здесь уже продолжительное время. Эта мысль согрела мою душу теплом.  Сил у меня явно было немного, поэтому прикрыв глаза, тут же провалилась в блаженный сон без единого терзающего сновидения. 

***

Роб потер заспанные глаза. Черт, шея опять затекла и будет болеть целый день. Плевать. Поднявшись с кресла, он покрутил торсом в разные стороны, чтобы немного размяться.  Опустив взгляд на лежащую Персефону, он заметил что-то необычное. Точно что-то было не так. Ее грудь мерно поднималась и опускалась, а сама она как будто немного изменила положения тела за ночь. Этого просто не может быть – пронеслось у него в голове.  -Персефона – осторожно произнес Роб, положив руку ей на плечо. -Ммм – заворочалась она, пытаясь потереть руками глаза. Персефона! – уже не сдерживая эмоций, громко произнес он и сгреб ее в объятия.  -Роб, ты же меня задушишь – слегка хриплым ото сна голосом произнесла она, не скрывая радостной улыбки. Я тоже тебя рада видеть – продолжала улыбаться, будучи прижатой к груди Роба.  Как оказывается приятно снова быть живой, кто бы мог подумать – про себя усмехнулась я. Роб оторвался от Персефоны и начал пристально рассматривать ее лицо, будто впервые видел.  -Ты же знаешь, что сейчас пугаешь меня – попыталась пошутить, но он словно не слышал ее. Снова крепко обняв, начал шептать: -Я так переживал за тебя. Я чуть с ума не сошел. Ты жива. Ты снова со мной моя пантера.  Я и не думала, что он так волновался. Не сдержав эмоций, крепко обняла его в ответ и расплакалась. Все переживания и эмоции, которые я пережила, пока была в коме выплеснулись в виде слез. Мы сидели в обнимку, будто встретились после войны и весь мир был неважен в этот момент.  -Я так понимаю он каким-то образом проник сюда ночью да? – оторвавшись от меня спросил Роб. Не нужно обладать выдающимися дедуктивными способностями, чтобы понять о ком шла речь.  -Да, кажется, он подверг тебя чарам глубокого сна, если я правильно поняла. Он практически ничего не говорил и довольно быстро ушел.  Роб только усмехнулся с горечью на этот рассказ.  -Стыдно значит стало.  -Давай не будем об этом. Главное, что все позади – прижалась вновь к его груди, ощущая спокойствие.

***

Деймонд с Селеной только закончили завтракать и уже собирались отправиться в Мунго к Персефоне, как в комнате материализовался голубой светящийся ягуар, заговоривший голосом Роба. -Персефона пришла в себя – и тут же растворился.  Сразу после услышанного они сорвались с места и поспешили скорее в больницу, к своей девочке. Увидев сидящую и увлеченно, что-то рассказывающую Робу Персефону, Селена не смогла сдержать эмоций. Она ринулась к дочери, не обращая внимания на слезы и крепко сжала ее в своих объятиях. -Девочка моя, ты жива, жива… - повторяла она, убаюкивающе гладя дочь по голове.  -Мамочка, я так скучала – уткнулась я в шею матери, вдыхая такой родной, успокаивающий запах. Деймонд смотрел за происходящим, не скрывая улыбки и радости, как и застывших в глазах слез. Не сдержавшись, он подошел к своим девочкам: -Примите меня в свою компанию? – обратился к ним Деймонд. Мы разомкнули свои объятия, но только для того, чтобы впустить в них папу. Роб же наблюдал за этой картиной воссоединения семьи с безграничным теплом на душе. Прошло чуть больше недели, но казалось, что прошла целая вечность. Но теперь все хорошо. Теперь все обязательно будет хорошо – думал про себя Роб.