Анатомия

Он совершенно не скрывает своих рельефных мышц, что виднеются из-под незастёгнутого пиджака, дразня каждую проходящую мимо даму. Кубиков у него на прессе ровно столько, сколько может быть, а косые выпирают, суховатыми линиями ведя прямо к поясу штанов, где поблёскивает глаз бога. Но в тени ткани и не разглядеть широкий шрам, бороздой идущий от правого бедра к груди. И зашитую наспех рану чуть ниже левого рёбра. И сморщившуюся рыжеватую кожу, оставшуюся после ужасного ожога. Пальцы касаются рельефного пресса, мышцы под ними рефлекторно сокращаются, напрягаясь ещё больше, от чего линии кубиков резко выделяются, словно начерчены карандашом. А он только посмеивается, нарочно поигрывая ими. Он гордится каждым шрамом, каждым ранением и каждым следом. Более того, аккуратные касания, накрывающие гладкие рубцы, заставляют его сдавленно выдохнуть, прикрыв глаза. Он чувствует, насколько силён. И каждый, кто увидит эти отметены, почувствует. Да, ему не нужны напоминания, давно перерос. Но, иногда, очень-очень редко, в минуты гнетущего одиночества в голове просыпается тот маленький неуверенный Аякс, что смотрит в глаза огромному монстру, ощущая свою беспомощность. Такие моменты бывали редко, слишком редко, чтобы задаваться вопросом, откуда они берутся, и Чайльд просто вставал перед запылённым зеркалом, задирая рубашку, держа её нижний край зубами, и подолгу водил пальцем по каждому шраму, словно впервые изучая себя.