Beefleaf lives matter

      Мы подошли к самой спорной и неоднозначной части из всех — будущее бифлифов, и вместе с рассуждениями о возможном постканоне, захватим события пятого тома.       Точка невозврата пройдена. Ши Цинсюань больше никогда не вернётся к той жизни, что была у него раньше, его брат убит на его глазах, он сам прозябает на улицах королевской столицы, пока Хэ Сюань спит, пытаясь справиться с открывшейся горой Тунлу (отличный способ уйти от проблем, Хэ-сюн). Кажется, что их дороги разошлись и больше ничего не связывает, разве что в кошмарах Цинсюань будет видеть своё прошлое. Но бифлифы успели так сплестись, что даже в этом случае у них не получается оставаться далеко друг от друга. Госпожа Мосян про их будущее говорит лишь одно: Ши Цинсюань стал простым смертным, значит, рано или поздно он умрёт, а Хэ Сюань до конца его дней будет наблюдать за ним. Достаточно поверхностное описание, которое не закрывает сюжетную дыру, оставшуюся от судеб бифлифов, поэтому будем закрывать её сами.       Иногда я думаю, что такая каноничная недосказанность даже лучше, потому что будущее бифлифов вариативно, и очень многое зависит от них самих. В их истории поднимается философский вопрос покорности судьбе и свободы воли. Ши Уду и Хэ Сюань в своё время не покорились, пока Ши Цинсюань жил как капризный, но всё же подчиняющийся младший брат. Однако теперь и перед ним стоит тот же вопрос — сдастся он или нет, смирится, что жизнь не будет прежней, и просто доживёт до смерти или попробует что-то сделать. Если Хэ Сюань будет лишь стоять в стороне, а Ши Цинсюань так и останется в незнании, что он прощён и ничего не предпримет для улучшения жизни, то, конечно, их судьба сложится именно так, как говорит госпожа Мосян. Ши Цинсюань проживёт ещё лет 10 в лучшем случае, а потом умрёт, а Хэ Сюань, наконец, развеется. Но мне, как человеку непокорному и упрямому, не кажется, что всё закончится так просто. Мой мозг пытается найти лазейки, чтобы исправить ситуацию к лучшему, и я верю, что Ши Цинсюань, привыкший во всём видеть хорошее, вряд ли сможет долго прозябать в унынии. Когда мы встречаем его калекой в столице, он грязный, раненый и нищий, но не похож на сломленного человека, готового наложить на себя руки, потому что жизнь невыносима. Он выбирает себе новое имя, новый дом и даже заводит новых друзей. А как только подворачивается возможность, ещё и находит себе дело и становится героем для своих бродяг.       Однако он остаётся нищим и не предпринимает особых попыток исправить своё положение по одной причине — он наказывает себя. Цинсюаня гложет вина за его легкомыслие и инфантильность, мучают мысли, что он мог бы предотвратить катастрофу, исправить её. Если бы он не был таким наивным, вдруг его брат остался жив? Да и привязанность к Мин И не исчезнет тут же: в тот день Ши Цинсюань потерял двоих и тоскует по обоим. Такой вывод мы можем сделать как раз из его образа жизни. Если Цинсюань забыл своего бывшего друга, ему незачем влачить такое жалкое существование. Не нужно повторять его ошибки и впадать в инфантилизм, перенося ответственность на других. Ши Цинсюань — здоровый лоб, который должен сам уметь заботиться о себе. А если не умеет, то как раз есть время научиться.       Он образован, а это уже хорошая основа для того времени, чтобы хоть что-то зарабатывать. Ши Цинсюань может быть учителем, может заниматься каллиграфией, может быть хоть уличным артистом. Найти работу не так просто, но всё же можно, это не безнадежная ситуация, где нищенство — единственный выход. Как-то другие люди же справляются. Но Цинсюань не хочет справляться, потому что не может себя простить и потому что чувствует вину перед Хэ Сюанем. Даже переломы он получает такие же, как были у его разбитой статуи. Он не должен больше жить хорошо, он должен терпеть лишения чтобы хоть как-то отдать долг семье Черновода, которая страдала вместо него.       Кажется, что ситуация не сможет стать лучше, но первый лучик надежды показывается, когда Хэ Сюань делает небольшой шаг к нему: он появляется в королевской столице в образе Хуа Чэна, обиженно пинает Цинсюаня, чтобы передать духовные силы, отдаёт починенный веер с фразой "сделай это сам" и... Быстренько ретируется, пока не получил в ответ поток брани и обвинений или звездюлей что похуже, но в любом случае не тёплый прием. Поэтому Хэ Сюань улепётывает уходит с высоко поднятой головой, пока Ши Цинсюань не очнулся от шока. Их маленькое взаимодействие выглядит так, будто Хэ Сюань проводит черту: ты мне больше ничего не должен, сделай всё сам наконец, тебе не нужны для достижения целей ни брат, ни чьи-то духовные силы. Послушает ли его Ши Цинсюань или нет, я не знаю, но очень хочу верить, что да.       В разных постканонных фиках авторы делают старину Фэна богом нищих, и у этой теории есть своё обоснование, ведь Цинсюань снова меняет имя, а значит, меняется его судьба. Ши Цинсюань не возвращается к своей изначальной судьбе богатого человека, он уже не живет судьбой Хэ Сюаня. Именно Ши Цинсюань тоже умирает на острове Чёрных вод, а на его месте появляется новый человек — старина Фэн, о судьбе которого мы ничего не знаем. Раз уж у бифлифов было исключение из правил с подменой судеб, то я не вижу серьёзных причин, мешающих ему снова вознестись, тем более что его первое вознесение было липовым, и Повелитель Ветров отчасти был небожителем понарошку. У Ши Цинсюаня не было потенциала к вознесению, но у старины Фэна он может появиться. И даже смерть героя, о которой вскользь упоминает госпожа Мосян, тоже не является препятствием, потому что у нас есть пример Юйши Хуан, которая вознеслась именно из-за самоубийства. В тексте также есть намёк на подобное развитие событий: когда Цинсюань ловит веер и уносит горящие камни, нищие называют его божеством, а сам он зовёт себя их предводителем.       У старины Фэна есть ещё одна возможная ветка развития — стать заклинателем. У него уже сформировано золотое ядро и как раз своими силами, о его способностях упоминается в истории его вознесения, где он наложил заклинание на вино, пролившееся на голову местного узурпатора. Значит, Цинсюань может примкнуть к какой-либо школе и развивать ядро дальше. Хоть его реальный возраст достаточно большой, но физический снова возвращается в 16 лет, так что путь в заклинатели пока для него не закрыт.       Во время арки Пустослова Ши Цинсюань в шутку угрожает Мин И, ещё даже не подозревая, кто он такой, что если тот его потеряет, он обернётся непревзойдённым демоном и придёт по его душу. Такой вариант, пожалуй, самый маловероятный, и всё же демон из Ши Цинсюаня вышел бы интересный, мой фикрайторский мозг не может перестать об этом думать. Он бы точно составил компанию Вей Усяню в казино Хуа Чэна, пока бедный Лань Чжань играл свой расспрос.       Вариант с вознесением подходит Цинсюаню больше всех и даёт ему необходимые условия для улучшения ситуации — время. Но воспользуется ли он этим шансом или нет, зависит только от него. Ну и немного от второго участника событий — Хэ Сюаня, потому что ему также придётся приложить усилия, чтобы залатать полученные раны. Но делать это нужно, нельзя всё оставлять как есть, и герои в последних главах делают робкие шаги в этом направлении.       После завершения арки Черновода, я долго не могла для себя решить, какие же отношения связывают бифлифов: так ли равнодушен Хэ Сюань, как хотел казаться. Но факт, что он не развоплотился после мести, для меня расставил всё по своим местам. В данной вселенной демон — это неупокоенная душа, у которой должен быть сильный якорь в виде человеческих чувств и эмоций, не позволяющий уйти в загробный мир. То есть душа в прямом смысле остаётся не спокойной, когда философия буддизма стремится к отсутствию беспокойства и каких-либо страстей — к нирване, позволяющей выйти из цикла перерождений. У Хуа Чэна — это любовь и желание защищать любимого, у Сюань Цзы — стремление обладать Пей Мином любой ценой, у Хэ Сюаня якорем становится злоба на несправедливую судьбу, которая перерастает в желание мести. Возможно, у низкоуровневых демонов причины могут быть намного слабее, но их посмертие более эфемерное, чем у вышеперечисленных героев. Чтобы стать сильным демоном, существованию которого ничего не угрожает, нужна очень веская причина для начала, дающая энергию его духу, ну а затем можно и другими демонами подпитаться. Однако если посмотреть на жизнь в Призрачном городе, в нём не процветает каннибализм. Да, демоны трепещут перед своим градоначальником, чувствуя его мощь, но не бегут в панике, ожидая, что станут ужином, если вовремя не спрятались. Всё же главной причиной демонического существования является тот самый неупокоенный дух, подогреваемый страстным желанием. Оно так нужно, потому что демоны не имеют физической формы, они уже давно умерли, а их тела стали прахом. Чтобы продолжать существовать, им нужны духовные силы, которые надо постоянно подпитывать, нужна энергия, и этой энергией становятся беспокойные и сильные человеческие чувства. Когда Сюань Цзы понимает, что её цель недостижима, она тут же теряет свою подпитку, у неё не остается духовных сил на существование дальше, и она развеивается.       Так почему не развеивается Хэ Сюань, если его цель достигнута? Для меня здесь может быть только одна причина — это Ши Цинсюань. Я сомневаюсь, что Черновод жалеет о своей мести и чувствует себя виноватым. Он слишком долго жил ожиданием мести, слишком долго ненавидел Ши Уду и страдал, чтобы в один момент вдруг проснуться и пожалеть, что он сделал. Однако месть не принесла ему удовлетворение, и вместе с тем он постепенно начал осознавать степень своего сближения с Цинсюанем. До мести он мог говорить себе, что всё это ради дела, по-настоящему ему Повелитель Ветров не дорог, не нужен, он легко выкинет его из своей жизни, как только придёт время. Но после оказалось, что они проросли друг в друге намного сильнее. Если следовать законам этого мира, то сильное желание мести должно было замениться на другое сильное чувство, позволяющее Черноводу оставаться в своей посмертной форме. Я не могу отрицать, что этим чувством может быть дружеское расположение и ответственность за последствия своих действий, всё же пострадавший от несправедливости Хэ Сюань достаточно справедлив по своей природе. Но всё же сомневаюсь. Китайфандом любит истории про крепкую мужскую дружбу, и все мы прекрасно понимаем, что это всего лишь метафора, обозначающая чувство посильнее. Другое дело, что Хэ Сюань не такой романтичный как Хуа Чэн и его любовь, по моим ощущениям, как раз основывается на дружеском расположении. Он не идеализирует Ши Цинсюаня и, осознав в себе чувства, вряд ли тут же побежит к нему, чтобы всё начать с начала. Хэ Сюань, как и Северус Снейп, может просто тихонько всё хранить в себе и открыться только "после стольких лет". И то не факт, ведь Черновод прекрасно понимает, какие раны нанес Ши Цинсюаню и вряд ли предполагает, что тот встретит его с открытыми объятиями. Возможно, когда-нибудь Цинсюань сможет его простить, однако ему для этого понадобится много времени.       Для многих читателей прощение Ши Цинсюаня становится камнем преткновения для развития отношениях бифлифов, ведь как можно простить человека, убившего твоего родного брата. Но уязвимость этого мнения состоит в том, что люди судят по себе, а Ши Цинсюань не вы, дорогие читатели небожителей, он может сильно отличаться. В новеллах госпожи Мосян есть другой персонаж, прошедший через похожую ситуацию — это Цзян Яньли. Девушка оказывается также между двух огней: её любимый брат убил её любимого мужа. Пусть не своими руками, как Черновод, и не на её глазах, но тем не менее — Вэй Усянь, управляющий Вэнь Нином, убивает Цзынь Цзысюаня. Однако Яньли не только не отрекается от него, но и в последствии защищает Усяня ценой своей жизни. То есть простить убийство близкого человека в теории всё же возможно, другое дело, что для такого прощения понадобится много душевных сил и развитие в человеке определённых личностных качеств.       Ши Цинсюань прекрасно понимает, что его брат виноват перед Хэ Сюанем. Да и он сам ощущает огромное чувство вины и стыда за себя, и эти чувства впоследствии помогут ему смириться с тем, что произошло. Смирение не означает, что он забудет и что его раны полностью зарастут, не оставив и следа, как прощение не равно оправданию Черновода. У Хэ Сюаня была своя правда поступить так, как он поступил, но всё же он нанёс сильный вред своим поступком Ши Цинсюаню, и ответственность с него за эту часть снимать не нужно. Однако Цинсюань достаточно эмпатичен и осознаёт своё влияние на результат, и эти чувства могут помочь ему не носить злобу в себе и решиться отпустить её. Суть прощения ведь состоит именно в этом — мы перестаём вариться в обиде. Не забываем, а просто принимаем свершившийся факт: это произошло, нам было очень больно, но больше не хочется, чтобы так сильно болело, поэтому негативные чувства надо отпустить. Принятию прошлого могут поспособствовать дружеские и/или романтические чувства Цинсюаня к бывшему другу, которые станут благоприятной почвой для появления сострадания. Не все умеют вставать на место другого человека, не все обладают эмпатией, и кому-то действительно сложно это представить, но Ши Цинсюань будет сочувствовать Хэ Сюаню, потому что он не умеет иначе. Если для кого-то выходом из ситуации обиды будет месть и желание наказать за причиненную боль, то для старины Фэна выход — вина, сострадание и желание сделать что-то полезное, чтобы минимизировать зло. Кто знает, может, именно этого не хватало Щи Цинсюаню, чтобы стать небожителем при его первой жизни, и, став другим человеком с другим взглядом на жизнь, он как раз и сможет вознестись.       Дальше бифлифам необходимо время и постепенное, очень аккуратное сближение. Ши Цинсюаню надо видеть, что он прощён. Хэ Сюаню — что он не стал ненавистным. Цинсюань теперь сам нуждается в заботе, и у Хэ Сюаня есть шанс искупить тот вред, что он нанёс, заботясь о его благополучии. Шаг вперёд, два шага назад, снова рывок вперёд, и так на протяжении длительного времени. Возможно, на это уйдет лет десять, но рано или поздно бифлифы поймут, что им надо было сразу выбирать друг друга, вместе им лучше, чем по одному. Но для этого каждому из них сначала нужно оказаться наедине с собой и своими собственными чертями, нужно потерять всё и остаться ни с чем, чтобы попытаться построить жизнь заново. Только в этот раз уже так, как этого хотелось бы именно им.       Если раньше Ши Цинсюань для Хэ Сюаня был избалованным мальчишкой, живущим праздно за счёт его страданий, то теперь в каком-то смысле они сравнялись по уровню прожитого горя. Счастливчики, направо и налево заявляющие, как круто им живется, могут подбешивать, но люди, прошедшие через боль и не утратившие силу духа, как минимум, вызывают восхищение, а у кого-то и желание поддержать, принять участие в их жизни и помочь наладить её. Поэтому Хэ Сюань не просто будет смотреть из-за угла, что там делает старина Фэн, он так или иначе будет ему помогать, хотя бы потому что стал одной из причин его страданий, а чувство справедливости неотделимо от демона Чёрных вод. Обоим Сюаням нужен кто-то ещё, чтобы дальше существовать, они оба находят смысл в других: раньше смыслом для них была семья, но теперь они могут стать этой самой причиной существования друг для друга. Как бы они ни прятались, их будет тянуть друг к другу, хотя бы потому что больше близких у них не осталось.       Конечно, такие отношения подойдут не всем, поэтому у некоторых читателей данный пейринг вызывает негативный отклик, они говорят о романтизации насилия, абьюзивных отношениях и прочих подобных вещах, но это всё не про нашу парочку. Суть во взаимодействии бифлифов в другом: им обоим пришлось заплатить огромную цену за то, чтобы стать свободными от своего бремени, и за упрямое отстаивание своей правды, правильности личной точки зрения. Для Хэ Сюаня не существовало видения Ши Уду и его причин, из-за которых он решился на отчаянный и злой поступок, погубивший столько людей. Ши Цинсюаню было слишком больно попробовать в моменте мести удержать нейтралитет, реальная личность Хэ Сюаня настолько не вязалась с его идеализированным представлением о Мин И, что он тут же в страхе от него отвернулся. Но с полученной свободой каждый из них не знает, что делать. Хэ Сюаню она не принесла удовлетворения и покоя, Ши Цинсюань теперь не знает, как ему жить, когда рядом нет сильного брата, решающего за него. Они оба, вроде, делали всё так, как положено: Цинсюань был славным младшим братом, Хэ Сюань защищал честь семьи, но их урок был как раз в том, чтобы не бояться своих отличий и быть гибкими в меняющихся условиях жизни. Ши Цинсюаню не надо быть таким же твердолобым как его брат, он действительно подходит стихии ветра — легкой, гибкой, переменчивой, способной успокоиться и начать все с нуля. Пока все силы ветра направлены, чтобы заставить течение обратиться вспять, он будет лишь выбиваться из сил, застряв на одном месте. Но стоит дать ветру свободно передвигаться, где хочется, и подстраиваться под нужды людей и планеты, то он принесёт много пользы по всей земле. Хэ Сюаню нельзя застаиваться в одном состоянии, стоячая вода тухнет. Его Чёрные воды засасывают всё живое, он стал способен лишь поглощать, но не отдавать обратно. Но стоит ему перестать топить в себе новые чувства, а дать им жить, то удушающая вода может стать мягкими, ласкающими, поддерживающими объятиями.       Я всё же хочу верить, что для бифлифов не всё потеряно, пока они живут. Кого-то их испытания могли бы сломать, но Сюани достаточно сильные, чтобы справиться. Поможет им в этом желание сделать жизнь друг друга хоть капельку лучше, чтобы никто из них больше не страдал так, как раньше. Иногда их обоих могут накрывать чёрные воспоминания прошлого и отдалять на время друг от друга. Однако я ставлю на живучесть Ши Цинсюаня и его светлую натуру. Он не будет таить в себе всю жизнь ненависть и обиды, рано или поздно в его душе останется светлая грусть и благодарность Ши Уду, приправленная чувством вины за то, что он решился выбрать жизнь, отличную от представлений брата о хорошем. Именно такую жизнь, какую ему хочется. Но вероятнее всего это произойдет лишь с поддержкой Черновода. Если тот не захочет исправлять, что натворил, один Ши Цинсюань может не справиться.       Однако в конце новеллы на празднике в храме Пу Цзы мы встречаем его тень, в стрессе съедающую 50 порций еды, приготовленной для нищих. Если учитывать, что небожители сделали с его домом, он теперь не так уж далёк от этого звания, так что и ему можно было покушать, всё правильно. И уж на этом празднике ему точно нечего делать, кроме как быть рядом со стариной Фэном и подглядывать, как он, и всё ли с ним хорошо, насколько это возможно.       Так что как хотите, а я считаю — бифлифы должны жить, эти булочки заслуживают счастья. И вряд ли их сможет сделать счастливыми кто-то ещё, кроме них самих, несмотря на всю их трагичную историю. Не стоит долго плакать над концовкой, потому что для них ещё ничего не кончилось. Сюани оба по своей природе достаточно "текучие", просто один застоялся, а второй немного заветрился. Но они справятся, я в них верю, верьте и вы, а как показывает пример хуаляней, иногда для серьёзных изменений судьбы достаточно лишь одного преданного верующего.