avoiding

      Не успела осень наступить, холода пришли гораздо раньше, в конце августа уже безумно холодно и без какой-нибудь тёплой кофты Даня уже старается не выходить. Может, просто времена такие, а потом снова станет тепло, хотя бы немного перед настоящей зимней стужей природа решит дать людям насладиться теплом. Природа в целом сейчас загадочная и непредсказуемая, как и жизнь Дани, в общем-то. Да и Даня так же чувствовал себя уязвимым в этой холодной и беспощадной реальности.       Кашин выходит из подъезда, сразу же достаёт свою пачку сигарет из кармана и зажигалку, словно это единственный способ согреться сейчас, а затем присаживается на одну из лавочек рядом. Серый дым захватывает его лёгкие и выходит наружу, уносится в небо. Давида всегда приходилось ждать долго. Он был уверен в том, что время его совсем не касается. Сколько бы Даня не пытался даже переопоздать его, тот, словно почувствовав это, всё равно приходит позже. Не важно, будет он находиться рядом, или же вообще в другом городе, не важно срочное это дело или по ерунде его позвали, он опоздает в любом случае. Вот и сейчас опаздывает.       Данила наблюдает за играющими детьми на площадках, за их мамами, которым будто всё равно, и они просто общаются с кем-то по телефону. Видит, как быстро снуют туда сюда прохожие, и суета вокруг него, кажется, говорила о том, что у каждого есть свои какие-то важные дела. Жизнь не стоит на месте, каждый движется вперёд. А куда же движется сейчас Даня? Бухать. Вместе с Давидом. А почему нет? Они не виделись уже давно, даже не считая переезда Дани в Питер. Давид, словно ветер, носился по разным городам, уловить его надолго где-то не получалось никогда. Потому видеться получалось довольно редко.       Просто Кашин как будто винит себя за то, что он возвращается к тому, с чего начинал. Жизнь была как будто игрой, полной неожиданностей и изменений, но не настолько же сильно? Ему кажется, что назад шагать нельзя, что шагнув назад ты автоматически шагнёшь в пропасть. Совсем забывая о том, что в любой игре, чтобы пройти квест, что долго не поддаётся, вернуться назад даже нужно, чтобы понять, где он ошибся.       Из-за одного человека, слишком резким решением он вернулся. Посчитал нужным вернуться к самому началу. Может, теперь больше повезёт? Хоть здравый смысл и подсказывал, что всё не совсем так работает, он всё равно решил рискнуть, забив на всё и на всех, решив просто наблюдать за тем, что принесёт ему новый этап его жизни. Открылась возможность вернуться на самую первую студию, в которой всё только начиналось, только теперь более опытным. Возможно что-то и получится. Он давно хотел попробовать записать свой трек, не похожий ни на один из тех, что просили ставить в клубах, в которых он работал диджеем, или на те треки, что ему приносили на запись и сводку. Он спокойно может попробовать себя в новом свете, создавать что-то своё, уникальное. Попробовать стоит, к тому же он так долго занимался этим, да и у него как будто больше просто нет других вариантов.       — Прости что опоздал опять, — запыхавшись, Давид садится рядом, а Даня даже взгляд на него не переводит, лицо остаётся неподвижным, пока тот молча забирает из его рук пачку сигарет и закуривает.       — Ничего страшного, я привык, — усмехается тот в ответ, доставая себе тоже ещё одну.       — Я знаю что случилось, это просто пиздец чел. Мне жаль, — говорит он, на что Даня только кивает. Вот же слухи про людей из старых компаний разлетаются быстро, Кашина всегда это удивляло. Не успел ничего сделать — все уже в курсе. Трогать ни одну из тех тем, что заставляет грустить, не хочется совсем, а потому Даня просто молча вызывает такси до бара, рядом с которым они и познакомились случайно. Выпивать они всегда теперь ходят только туда, если есть такая возможность. Это место стало особенным для них в целом.       Давид что-то рассказывает, стараясь отвлечь Даню, да только не помогает это совсем. Ему всё так же плохо, и это заметно, потому парень просто в один момент замолкает, понимая, что Кашину немного не до этого. Взгляд Давида обычно понять гораздо тяжелее, всегда было в нём что-то непонятное, как в глубоком, тёмном озере, однако сейчас Даня точно уверен, что тот его просто жалеет. А Даня совсем этого не хочет, ни что бы Давид жалел, ни кто либо ещё. Не хочет он быть объектом сочувствия и сострадания. Ему это просто не нужно, он же сам справится и без их жалости.       Машина подъезжает достаточно быстро, и они не проронив ни слова, под музыку играющую по радио, наконец оказались на месте. Ностальгия с ног до головы окутала их плотным покрывалом, заставляя вновь и вновь кутаться в самых светлых и тёплых воспоминаниях. Только в самых хороших, потому что плохих здесь быть не могло.       Пройдя к столику, они так же молча смотрят друг на друга. Что-то как будто затерялось между ними в хаосе времени. Рассказать надо столько всего, но и не хочется совсем. Хотя Даня и знает, что это человек, с которым можно обсудить всё что угодно, не знает, стоит ли поднимать тему отношений. Просто зачем сейчас сыпать соль на всё ещё незажившие раны.       Не то чтобы эта тема была под запретом, просто Давид всегда Дане старался глаза открывать на то, каким на самом деле был Руслан, и в конечном итоге оказался прав, а признавать это сложно и нет желания.       Они даже в какой-то момент стали реже общаться из-за этого, ибо все разговоры сходились только к тому, что Даня рассказывал о новых эксцессах Руслана, о его словах и поступках, что приводили только к злости и ярости. К тому, что Даня пытается ему объяснить всё, а тот будто и не слышит вовсе. Давид говорил, что поменять его Даня не сможет, что это невыполнимая задача. Затем в какой-то момент, он Даню зависимым назвал, и Даня тогда правда обиделся. Может, он и не хотел оскорблять Даню, не хотел, чтобы тот обжался, просто в самом деле, уже начинало раздражать, что Кашин просто не хочет видеть правду.       — Как там Арина? — всё-таки начинает Даня после того, как они сделали заказ и официантка ушла. Лучше чем плакаться, послушает про их отношения, к тому же ему правда интересно это. Слишком долго они не общались.       — Всё хорошо. Мы поженились, — Это звучит так просто и непринуждённо, будто это не значит ничего. Будто такое каждый день происходит. Оно и понятно, их свадьба была лишь вопросом времени, и все всегда знали это. Потому что о таких отношениях как у них можно было правда мечтать. Им слишком повезло в этом плане. Нет, конечно, проблемы были у них, и ссоры были — куда же без них? Но Кашин мог все их пересчитать по пальцам одной руки, если не считать совсем мелких и незначительных перепалок.       Дело в том, что Даня понятия не имел о том, что они поженились. Он не знал ничего, ни где, ни когда, ни то, как Давид предложение сделал, и про всю подобную хрень он просто не знал. Ни слова, ни намёка, ни приглашения. Он чувствовал, что словно был исключён из важного момента в его жизни. Это, может, обидно немного даже, но Кашин сам понимает, что заслужил это. В один момент он потерялся в отношениях, и, видимо, перестал быть таким же интересным человеком, как и раньше. Он вообще много с кем общаться перестал за это время.       Ебучий Руслан, даже не представляет, как теперь ему трудно отходить от этого всего, собирать себя заново и просто жить дальше. Он так много возможностей упустил, хотя мог быть сейчас гораздо выше, чем есть, но выбрал развиваться вместе. Хотя Даня сам по себе был амбициозным и невероятно талантливым. А теперь Даня ничего из себя не представляет. Если что и представляет, то исключительно пустоту и разочарование. Теперь он понятия не имеет, как ему двигаться дальше, просто потому что всегда они решали это вместе.       Он забирает напитки, что официант принёс так вовремя, и сразу же делает пару больших глотков, чувствуя, как алкоголь обжигает горло. Тёплое, бодрящее ощущение разливается по всему телу. Алкоголь становится не только расслаблением, но и пыткой для себя же самого. Напоминанием о том, что с проблемами он так пока и не справился.       — А вы всё так же?..       — Нет, — перебивает Даня, потому что дослушивать не хочет. Не хочет говорить слова «Встречаемся» и «Расстались» по отношению к Руслану. Пускай Давид, конечно, порадуется, он же так хотел, нет, он мечтал о их расставании, но только больше не нужно спрашивать про это у Дани.       — Что случилось? — спрашивает тот, заметив смену настроения. Даня выдыхает, понимая, что рассказать придётся. Но пытается тему всё равно пытается перевести.       — Да не важно, когда вы пожениться успели? — спрашивает тот, забывая о том, что Давид прекрасно читает людей. А Даню тем более, потому Декунов просто улыбается ему в ответ.       — Ты чё, обиделся на то что не позвали? — и как будто правда с этого даже смешно становится. И немного стыдно тоже. — Дань, если бы мы отмечали, мы бы тебя позвали. Ты вообще один из немногих, кто знает. Мы не хотим особо про это трепаться, про тебя мы не забыли, и как бы мы сильно не ругались, поверь, была бы свадьба, мы бы позвали тебя. А так, просто расписались да и всё на этом.       Правда, становится так стыдно. Даня чуть ли не краснеет. Конечно, поводы сомневаться были но… В самом деле, это же Давид. Они знают друг друга сто лет, и было бы реально странно, если бы Даню не пригласили. Да и к тому же, никто из них не афишировал это в каких либо соцсетях, никаких видео со свадьбы с аккаунтов общих друзей, а потому, походу, он говорит правду. Это не меняет чувства того, что Даня просто оторван от всех событий, происходящих с его друзьями, но по крайней мере это хотя бы немного успокаивает.       Даня делает ещё один глоток, в надежде на то, что Давид это просто забудет, но тот не перестаёт улыбаться. Пока в очередной раз не спрашивает, что же у них случилось.       — Я устал просто терпеть это всё. Он вечно наговорит разной херни, а мне потом доказывать ему же, что он не прав. Я будто со стенкой каждый раз говорю, он вообще не меняется, — говорит всё же Даня на одном дыхании. Не хотелось, конечно, начинать с этого, но если Давид сам спрашивает, значит, всё в порядке.       — Может помиритесь ещё? Всегда же мирились, сейчас просто очередная ссора, а потом всё будет хорошо.       — Я не собираюсь мириться, — устало говорит тот. Не знает, что Руслан вообще должен сделать для того, что бы Даня его простил, зато знает, что Руслан точно ничего из множества вариантов делать не будет. — Мало того, он ещё и Лизу заставил следить за мной и моим состоянием, когда я из квартиры ушёл. Понять можно, конечно, я там тоже употреблять начал немного, депрессивный эпизод опять накрыл, но я же не маленький. Сам бы разобрался.       Давид слушает внимательно, впитывая каждое слово. Ему почему то рассказать всё это не страшно. Даня точно знал, что от Руслана, да вообще от кого угодно по хорошему это надо скрывать, потому что будут пытаться помочь. А Давид даст совет, и делай с ним что хочешь. Он выслушает, расскажет, как с его стороны выглядит вся ситуация и будет максимально честным, даже если правда будет неприятной.       — А разобрался бы? — спрашивает тот, и Даня даже на секунду дышать перестаёт.       — Ты оправдываешь его?       — Нет. Просто такое уже было, и помог тебе именно Руслан. Я думал насчёт ваших отношений, и по сути я не должен был говорить, что вам расстаться нужно и всё такое. Ну, то есть, глупо же это. Тебе с человеком было хорошо, а я пытался доказать, что он плохой, — он, кажется, тоже переживает. Не одному же Дане должно быть неловко, не один он должен переживать, что на него обижаются.       — Но ты оказался прав в итоге, — чуть тише говорит Кашин. — Я тоже ему помогал. Очень много и очень часто. Мы с тобой не так часто уже общались на тот момент, когда у Руслана тоже всё по пизде пошло.       Руслан домой приходил никакой, даже не общался особо с Даней. Тишина и непонимание в их отношениях стали стойким явлением. Приходил, ложился спать, а затем к утру вновь уходил на работу. Даня понятия не имел, что происходит, просто потому что Руслан ничего не рассказывал, а выпытывать из него что либо не хотелось. Конечно, на Даню это тоже очень давило.       Кашин просто старался быть рядом, несмотря на молчание Руслана, встречал дома с готовым ужином, просыпаться старался рано, что бы Руслан лишний раз не напрягался, готовил ему кофе. И Руслан на самом деле был ему безумно благодарен за это. Даня понимал, что придёт время, и тот сам всё расскажет, но глаза всё равно не выражали ничего кроме беспокойства.       Однако единственное, что произошло, это настолько уставший Тушенцов пришёл домой, что просто уже рыдал на плече у Дани всю ночь, рассказывая какие мрази его коллеги, какой несправедливый начальник и как он заебался всё это терпеть. Он тогда только устроился на новую студию, и адаптация проходила просто отвратительно. Даня выслушивал его полностью, всегда давал выговариваться, старался его утешить и становиться опорой для Руслана.       Весь первый выходной он просто провалялся в постели, пока Даня весь день ездил по делам на машине Руслана. Кое куда по работе, куда то заехать обсудить что то насчёт новой студии, которую он планировал открывать, уладить все вопросы. Только вот все эти дела совсем не оставляли времени на размышление о Руслане. Он же дома, и Даня полагал, что с ним ничего не случится.       Кашин знал, как тот зашивался на работе. Просто потому что он единственный, кому на свою работу не плевать. Единственный, кто всегда стремится к совершенству. Из кожи вон лез, лишь бы выполнить всё как можно лучше. И Даня не просто по его рассказам знает это, он пару раз приезжал к нему на работу, ибо тот просил помощи. Ну и мог Даня отказать? Он послушно приезжал, говорил что и где поправить, видел, как Руслан на ходу придумывал какие то новые фишки, находил новые идеи, видел его отношение к клиентам, всё видел. Да и в общем то понимал он, как сильно такой подход к работе мог выматывать.       Вот и вымотал настолько, что Руслан, походу, словил сильнейшее выгорание. Просто потому, что все его труды остались незамеченными. Так обидно за него было, Даня и сам был готов ехать к его начальнику домой и говорить, что он видимо слепой, раз не замечает такой талант, только нагружает его больше а зарплату оставляет такой же. Вот только никто кроме Руслана не виноват в этом, он так же мог свою работу делать на отвали, что бы им продолжали писать плохие отзывы, и быть таким же как и остальные работники заведения. Но он так не мог.       Кашин выдыхает, оставаясь в машине Руслана, рассматривая их полароидную фотку. Он правда хочет помочь, и ему правда жаль, что Руслану приходится терпеть это всё. Перед его проблемами он чувствует себя совершенно бессильным. Думает, что если с работой сильно помочь не может, будет стараться делать это по другому. Фотку обратно в зеркало на козырьке, поднимая его вверх, а затем набирает номер Руслана.       — Я вижу, что ты приехал, поднимайся давай, я еды заказал, — вяло говорит Тушенцов. Последние недели две он не готовил вообще. Тут уж либо Даня старался, либо половина денег уходила на доставку. Руслан не ел особо ничего, но всё равно старался заказывать еду хотя бы для Дани, ибо понимал, что тот наверняка тоже сильно устаёт, целый день решая рабочие вопросы.       — Нет, спускайся. Покатаемся, — в ответ произносит Даня, придумывая куда лучше бы поехать. И в какой то момент идея всё-таки появляется. Остаётся только надеяться на то, что Руслану она понравится не меньше.       — Я не хочу, — слишком сухой ответ, как будто на этом стоит уже остановиться и не просить больше ни о чём его. Просто прийти домой, снова смотреть как он убивается и снова не делать ничего. Нет, он не даст ему упасть в эту яму, — Мне собираться долго, я отстойно выгляжу сейчас, сам же знаешь.       — Ну во первых, ты всегда выглядишь прекрасно, а во вторых, нас никто не увидит, так что не переживай, — быстро реагирует тот, улыбаясь тому, что всё продумал. Он просто хочет помогать ему так же, как и Руслан когда то помог ему. Слышит тяжёлый вдох на том конце.       — Ладно. За сигаретами…       — Я купил уже, и куртку не забудь какую нибудь, на улице прохладно.       Спустя минут пять Руслан уже устраивался как можно комфортнее на переднем сиденье, закинув куртку на заднее. Недовольно смотрел на Даню за то, что тот просто вытащил его куда то из дома в его же выходной. Беспредел. Даня только улыбнулся ему, когда Руслан чуть приоткрыл окно от того, насколько душно было в салоне машины.       — Чего ты хочешь? — вздыхает Тушенцов, безразлично смотря вперёд. Он прекрасно видит боковым зрением, что Даня только на него смотрит, взгляд вообще не отводит. А зачем звал тогда? Посмотреть на него и дома мог.       — А говоришь выглядишь отстойно, — усмехается тот, чуть закусывая нижнюю губу и отворачиваясь к дороге, начиная выезжать с парковки. — Ты пиздец какой красивый.       — Едь уже, а, — раздражённо отвечает тот, вытаскивая телефон из кармана и подключаясь к блютузу в машине.       — Сигареты в бардачке.       — Ты один хер в машине просишь не курить, — листая свой плейлист отвечает тот.       — Ну если ты не будешь, передай мне, — спокойно говорит тот. И к Руслану словно медленно осознание приходит. Кажется, сегодня они могут делать что угодно. Руслан достаёт одну из пачек, что лежали в бардачке, открывает и одну передаёт Дане, а вторую забирает себе. Поджигает и передаёт зажигалку.       Сегодня он настроен слушать всякую грустную херню, над которой они с Даней постоянно угорают. Знает, что Кашин такое терпеть не может, но всё равно ставит. А Даня терпит. Просто потому что Тушенцову хочется. А кто Даня такой, что бы запрещать ему?       Огни ночного города, будто звёзды на небесной палитре, слепили глаза. В их свете Руслан почувствовал, как усталость окутывает его невидимым плащом. Он просто решает закрыть глаза и отпустить всё. Не хочется ничего, совсем. Ему уже просто надоело думать, а оставшиеся мысли всё равно лениво вертелись в его уставшей голове. В последнее время все мысли заняты только работой и бесконечной усталостью. А хотелось чего-то другого. Всё, чего он хотел, немного покоя. Руслан даже начал жалеть, что переехал в этот Питер, где всё так сложно. Никаких тебе знакомых, а оттуда и нормальной работы тоже не ждать. Не то что бы в своём родном городе он нашёл бы нормальную работу, но сейчас он просто не уверен в том, что делает всё правильно. Благодарен только Питеру за то, что встретился с Даней — единственный, кем он на самом деле дорожит.       Пока думает о своём, чувствует, как ладонь Дани легла на его ногу, задевая открытую коленку. Сам Кашин был не особым фанатом рваных джинс, в отличии от Руслана. А потому приходилось часто задаривать Руслана такими вещами, в моменты когда тому было грустно и хотелось пройтись по торговым центрам.       Тушенцов на его ладонь сверху свою кладёт, после чего Даня переворачивает руку, и их пальцы переплетаются.       — Ты как? — за всю пока недолгую поездку, Даня спрашивает это уже второй раз, а Руслан замечает, что они не в городе, едут по какой то трассе и подъезжают к какой то заправке.       — Где мы?       — Тебе всё расскажи.       — А вдруг ты меня в лес везёшь, убить и закопать, что б глаза не мозолил своим ебалом грустным? — усмехается тот, чувствуя, как Даня только сильнее руку сжимает его. — Но если так, я сопротивляться не буду.       — Клянусь, ещё раз пошутишь так, я так и сделаю, — он заворачивает, поставив машину возле колонки, а затем поворачивается лицом к Тушенцову. — Я переживаю за тебя.       — Я в порядке. Купи попить, пожалуйста. Сушняк ужасный. И Даня вернулся в машину с целым пакетом разных шоколадок, снеков и напитков. Во второй руке пара хотдогов, и он кое как открыл машину, отдавая Руслану пакет и хотдог. Просит достать энергетик, пока Руслан всё равно просматривает всё, что было в пакете, и тот без вопросов передаёт, а затем смотрит на самого Даню, что открывает банку и делает пару глотков.       — Что? — Кашин поворачивается в его сторону, заметив, что на него смотрят.       — Ты дурак? — с серьёзным лицом спрашивает тот, и Даня напрягается.       — Что? — ещё раз спрашивает он, и вновь заводит машину, всё ещё смотря в глаза Руслану.       — Я с крабом не люблю, — он достаёт из пакета чипсы с крабом, и начинает смеяться, вспоминая, как сам Даня эту фразу говорит постоянно, если кто то предлагает ему любые снеки с этим вкусом. Кашин только выдыхает. Знает же, что Тушенцов их любит.       — Пошёл ты, — в ответ со слишком наигранной обидой говорит он, начиная выезжать с заправки, но за секунду до того, как он полностью обратит своё внимание на дорогу, Руслан успевает поцеловать его в щёку. Совсем мимолётно, но у Дани расплывается улыбка на лице, пока Тушенцов открывает пачку своих любимых чипсов.       — Долго нам ехать ещё?       — Минут тридцать.       И действительно минут через тридцать они сворачивают в поле. Даня глушит машину, и внезапно становится очень тихо. Он выдыхает, откидывая голову на сиденье и поворачиваясь на Руслана. Момент стал каким-то особенным, словно вокруг время замедлилось, пока они в полной тишине остаются только вдвоём.       Он невероятно красивый, с этим спорить никто не станет. Сейчас он словно соткан из самых разных ярких красок. И Даня рассматривает его, просто потому что может. Его мало волнует, что сам Руслан смотрит всё время только в глаза, он видит это, и ему нравится замешательство Тушенцова. Взгляд его проникал насквозь, раскрывая душу до самых её глубин. Даня рассматривал, и каждая черта его лица, каждая фигура была родной, но как будто вновь открывалась перед ним во всей красе. У Руслана ахуенная шея с татуировкой летучей мышки. Он имел самые красивые руки, которые только можно себе представить, и они будто были созданы для того, что бы касаться только Даню. Его ноги худые и грациозные, и всё это так манило Даню.       А Руслан только был поражён его взглядом. Никто кроме Дани на него никогда в жизни не смотрел таким переполненным нежностью взглядом, с непередаваемой влюблённостью. Он думал, что может верить его глазам, и Руслан им. — Знаешь какие звёзды сейчас красивые? — усмехается Кашин. — С тобой не сравнятся всё равно, но тоже неплохо.       Тушенцов не понимает, зачем его привезли сюда. Не понимает, и всё равно полностью доверяет Дане. Он вслушивается в тишину, в которой только слышно каких то насекомых и изредка проезжающие машины по трассе не так далеко. Сердце его всё равно билось спокойно, ибо он себя чувствовал в полной безопасности.       — Зачем ты привёз меня сюда? — Руслан спрашивает спокойно. В его голосе нет ничего, что могло бы показаться презрением или чего то в этом роде. Ему правда просто интересно.       — Я же вижу как ты устал, Русь. Я подумал отвезти тебя в какое ни будь спокойное место, которое не будет так сильно давить. Короче, точно не в городе, — Кашин говорит это с легкой улыбкой на лице, а затем поворачивается к задним сиденьям, доставая оттуда мягкий плед. — Пойдём, звёзды правда ахуенные. Они выходят из машины и расстилают плед на траве. Кашин сразу же ложится, смотря за тем как мнётся Руслан.       — Ты можешь хоть на десять минут расслабиться? — усмехается тот, протягивая руку. И как только Руслан, так же глупо улыбаясь ему, касается ладони, хватка сразу же становится крепче, и Тушенцов тут же падает на Даню, в его объятия.       — Даня, блять! — шипит тот, но Даня только обнимает крепче. Его губы нежно касаются макушки Руслана, словно призывая того к спокойствию. Кашин вновь внезапно становится серьёзным, словно по щелчку пальцев.       — Я очень переживаю. Понятия не имею, чем тебе помочь, но я стараюсь, правда, — чувствуя, что его обнимают в ответ, произносит он. Руслана всего хочется забрать себе без остатка. Уменьшить и положить к себе в карман, не давая никому в обиду. Его хочется целовать и обнимать до потери пульса. Хочет быть опорой и укрытием.       — Я вижу. И очень ценю это. Спасибо, — медленно и с паузами отвечает Тушенцов, наконец расслабляясь, уткнувшись носом в шею Дани.       — И это же не один раз было, Давид, — язык заплетается от количества выпитого алкоголя. Даня уже вертолётики ловит, но ему пока хорошо. Ну, с историй про Руслана становится грустно и плохо, но в целом напиться в хлам — идея отличная. Он полностью осознаёт, что готов был вытаскивать Руслана из чего угодно, но всё это было в прошлом. — Не один раз я его вытаскивал из таких состояний. А когда я с таким столкнулся, я только кучу новых ссор получил. Вот правда, сколько всего он мне уже наговорил за время наших отношений? Это несправедливо.       — Потому что ты, Даня, дурак и терпила, — тот тоже уже еле говорит. Оба соображают, всё прекрасно понимают, но говорить нормально не получается. — Потому что надо было сразу его перед выбором поставить — либо херню нести перестаёшь, либо расстаёмся.       — Да не, это манипуляции же. Как вообще можно манипулировать человеком, которого любишь самой чистой и искренней любовью? — брови ползут к переносице, Даню правда это удивляет. Нет, он, конечно, правда устал и правда Руслана уже ненавидеть начинает, но он всё ещё любит. Или же просто не может отпустить и поставить точку на этой части своей жизни.       — Дань, давай так, — Давид поднимается со своего места, задевает стол и тот чуть шатается под его весом. Двумя руками он удерживается за край стола, и Кашин боится за то, что тот просто окажется сломанным, но и так смешно с того, что Давид уже элементарно не может стоять на ногах. — Либо ты забиваешь на него, либо поехали ебало ему бить.       Кашин надеется на то, что Декунов просто шутит, но тот выглядит серьёзным. Дане теперь уже тоже не смешно. Это самое глупое, что Давид мог предложить, но Данила знает, что он всё равно рано или поздно сделает это сам, либо же предоставит Дане такую возможность как сейчас.       Звуки вокруг начинают сливаться в единое море звуков, а Данила теряется в этой акустической палитре, и существует только взгляд напротив, который невероятно сильно давит на Кашина.       — Ты серьёзно?       — Более чем.       Даня спросил только потому, что всё ещё не хотел принимать его слова. В любом же случае Даня в проигрыше остаётся.       Хотелось ли Дане «набить ебало» Тушенцову? Хотелось. Он даже не боится себе признаться в этом. Он раньше думал, что к бывшим не сможет относиться с ненавистью, что с бывшими он будет поддерживать контакт и оставаться в дружеских отношениях. Но всё это время в его жизни был Руслан. Руслан однажды и так перевернул с ног на голову жизнь Кашина, а теперь делает это даже не находясь рядом. А ещё, внутри оставалось желание увидеть Руслана хотя бы разок.       — Поехали.       Солнечные лучи больно жгли глаза беспощадными ударами. Слишком ярко и неприятно. А ещё горло пересохло. Как только Даня открывает глаза, понимает, что что-то не так. Вернее, нет, всё так, так же по родному расставлены все предметы в комнате, так же аккуратно сложены вещи в шкафу. Только проблема в том, что это квартира в Питере.       Как вот можно было напиться настолько, что бы за ночь перебраться из Казани обратно в Питер? Так ещё и вломиться в квартиру к Руслану.       Откуда он знает, что именно вломился? Всё просто, замок на входной двери оказывается просто выломан. Какие то вещи валяются на полу, и Даня не помнит совсем ничего.       На телефоне пара сообщений от Давида с извинениями. Говорит мол срочные дела появились. Даня же, в отличии от него, никогда не мог на следующее утро после пьянок так быстро приходить в себя, а Давид словно вообще не ощущал ничего по утрам. И ему тоже нужно быстро прийти в себя, быстро собрать все свои вещи и свалить куда нибудь. Он понятия не имеет, на какие деньги он приехал, видимо Давид постарался, зато какое то количество денег находит в своём рюкзаке. И снова Давид. Ну а кто ещё? Что они делали такого, что здесь такая сумма? Банк грабили?       Так ещё и конверт с деньгами аккуратно подписан. «На первое время, надеюсь хватит, что бы дальше получал больше этой суммы больше в два раза минимум :)». Конечно Давид. Он то в деньгах не нуждался никогда, и всегда помогал с этим Дане. Вот и сейчас его помощь совсем не лишняя. Получится снять квартиру и подумать, что делать дальше.       Потому что жить вот так становится невыносимо. Так нельзя, нужно менять что то.