avoiding

      Руслан заебал, честно говоря. Кашин устал видеть его лицо постоянно в инстаграме, оно призраком мелькало там с завидной регулярностью, захватывая всё внимание. Устал слышать рассказы от друзей про то, какой же он хороший, замечательный, и вообще Даня на него просто наговаривает. Будто бы все начали участвовать в этой своеобразной игре, в которой хорошим игроком был только Руслан, и только с ним всех ждали победы и выигрыши. Будто когда речь заходила про Руслана, в словарном запасе любого человека резко исчезали все негативные слова.       А Даня знает. Знает, каким хорошим он может быть, и знает каждую его плохую сторону, и знает он это гораздо лучше остальных. Никто его не знает так, как Даня, просто потому что в один момент он смог так глубоко проникнуть в самое его сердце и лучше остальных разглядеть его полностью. Никто больше не смог овладеть этим искусством, и это раздражает больше всего.       Илья настойчиво умолял разблокировать Тушенцова в инстаграме, а Кашин послал его. Отдельно, конечно, завёл фейк аккаунт, и теперь с него просматривает каждый пост и каждую сторис, пытаясь понять, что же такого интересного на его аккаунте появилось. Как оказалось ничего, всё так же обычные фотки, коих в соцсети полно. А это значит только то, что Руслан и Илье мозги смог промыть, что бы только до Дани достучаться.       Устал он уже. Он всегда так делает, и всегда знает, как снова проникнуть в его жизнь через других, словно хитрый кот, что осторожно крадётся к своей цели сквозь закрытую дверь. Сейчас два самых близких ему человека, Илья и Лиза, пытаются донести до Дани, что помириться не самый плохой вариант. Даня же его и вовсе воспринимать не хочет, словно и нет такого варианта, отказываясь от любой идеи о примирении. И в этом его позиция непоколебима, словно скала, что не треснет и даже не дрогнет под натиском волн. Потому что знает, к чему это может привести, ибо нормально разговор они вести не смогут от слова совсем. А если бы Руслан заметил, что Даня разблокировал его с основного аккаунта, вероятнее всего, начал бы заваливать директ сообщениями.       Это будет ещё долго злить и раздражать, но он не отпишется, и на фейк заходить не перестанет. Потому что интересно в конце концов. Так же будет злить, что все, к кому бы тот не приходил, думают, что Руслан чудесный человек. И то, что его так все обожают.       — Кашин, студию сам закроешь, я домой поеду, — на рабочем столе появляется связка ключей, и он понимает, что они с Ильёй единственные, кто остаются работать сейчас. Вернее, Даня будет работать, а Илья пытаться развлекать его разговорами и разными смешными тиктоками. Последнюю неделю так и происходило, Илья вообще его одного на долго не оставлял, и здесь не нужно быть гением, что бы догадаться, что это из-за случая на свадьбе двухнедельной давности.       — У тебя есть планы на выходные? — Даня продолжает стучать по клавишам, вычерпывая звуки из бескрайних просторов своего воображения, вслушиваясь в написанные им самим мелодии, сразу же оценивая, насколько хорошо всё звучит.       — К родителям съездить нужно, не виделись давно, — отвечает тот, разрушая мечты Дани о том, что можно будет поехать куда-нибудь вместе, Лизу с собой взять, и просто развеяться. Отдохнуть от вечной работы и бесконечного списка дел. Куда-нибудь, где сети не будет вообще и телефон станет бесполезным атрибутом. — Кстати, можно вопрос, который скорее всего тебе не понравится? — и это звучит как предварительное предупреждение о том, что следующие слова будут затрагивать что-то болезненное.       — Валяй.       — Откуда такая лютая ненависть к Руслану? Он же, вроде, нормальный, — на что в ответ Даня только тяжело выдыхает, словно пытаясь выдавить из себя всю ту массу непонятных чувств, которая накосилась внутри за это время, поворачиваясь вместе с креслом к Илье. Обсуждать что ли нечего больше? Ну в самом деле, все две недели только и слышно, что «Руслан, Руслан, Руслан». «А Руслан свой трек наконец выпустил», «А Руслан помог мне с проектом», «А Руслан то, Руслан сё». А Дане вот похуй. Единственное, что его правда волнует по этому поводу, так это то, почему Руслан внезапно начал так цениться и стал просто обожаемым всеми, и что он вообще сделал для этого?       С другой же стороны, Даня просто сам по себе человек, который не особо то и любит делиться чем-то из своей жизни раньше. И, конечно, как Илья может быть в курсе всего произошедшего, если Руслан про это не расскажет никогда в жизни и ни за какие деньги, а Даня просто не видит в этом необходимости.       — Ты же ничего не знаешь, да? — на всякий случай спрашивает, а то вдруг Руслан наплёл ему чего-то лишнего. Но когда получает кивок в ответ, шумно втягивает воздух носом, собираясь высказать как всё было с его стороны. — Тогда давай без осуждений. Я сейчас тоже не наговариваю, просто по фактам. Лет пять назад, может больше даже, когда мы втроём — я, Лиза и Руслан — переехали в Питер, я начал торчать на самой разной хуйне. Он меня вытащил из этого, а ещё он мне тогда нравился очень, я был безумно влюблён в него просто. А когда оказалось, что он тоже, мы встречаться начали. Ну время шло, на первый взгляд вроде всё идеально было. Только вот, он на нервах всё время был, чересчур агрессивный и всё такое, а я только недавно начал понимать, что на тот момент был в депрессии, и на этой почве у нас так дохера ссор было.       Даже сейчас рассказывать это тяжело очень, просто потому что не хочет верить, что это происходило с ним, да и в целом признавать себя старого собой не хочет. Он раньше и он сейчас — два совершенно разных человека, и его уже давно не узнать, да и с каждым днём этот разрыв становится заметен всё больше. И себя старого он в открытую называет терпилой, в открытую ненавидит, и просто хочет вырезать себя из памяти тех людей, которые помнят о нём старом. Однако это невозможно, а прошлое остаётся с ним в любом случае, настойчиво вмешиваясь в его настоящее.       — В каком плане?       Кашин ставит кружку с чаем на стол, продолжая рассказывать.       — Да рот он вовремя закрывать не умеет. Я ему неоднократно говорил про это, пытался эту мысль ему в сознание вбить, и он, быть может, вид делал, что понимал всё, извинялся, обещал исправиться, но я то видел, что ему глубоко похуй на то, что я говорю.       — И почему сразу просто не ушёл? — Илья спрашивает, потому что недоумевает, почему Кашин оставался в отношениях, где ему было так сложно.       — Потому что любил очень, — честно признаётся, и он понимает, как давно не говорил таких слов кому-то, раскрывая то, что держал где то глубоко в себе. И ему кажется это таким странным, он сначала боготворит человека, а затем всё хорошее, что он знал о нём, просто разбивается на тысячи осколков, превращаясь только в боль и горечь. — Как-то раз, в одну из таких ссор, он и меня разозлил сильно, там столько криков было, дай боже. Ну и в итоге… замахнулся он на меня. Не ударил, но хотел. Я испугался тогда очень, хотя он сразу же извиняться начал, я всё равно из дома ушёл, потому что боялся. Даже больше не того, что он ударить мог — я был такой терпилой, что даже если бы это и произошло, я бы просто подумал «ну, наверное, за дело», и всё. Я боялся, что отношения могут закончиться. Я просто дал ему времени побыть одному, что бы успокоился, в себя пришёл…       За окном стекали тяжёлые серые капли, вихрь ветра разбрызгивал их во все стороны, создавая слепящую стену воды, и она казалась непреодолимой. Уже довольно темно, и мрачные облака нависающие над городом плотным одеялом ситуацию лучше совсем не делали. Только усиливали чувство заточённости.       — Да вали ты куда хочешь! — на улице раздавался шум, но он казался просто мелодией по сравнению с тем, что сейчас происходило дома. Дело в том, что Руслану предложили новую работу, и Даня, казалось бы, даже обрадовался изначально. Только вот ему для этого нужно было переехать в Москву.       Дане так сильно не хотелось этого, просто потому что переехать вместе они не смогли бы, просто по деньгам не получалось, но и жить при этом в разных городах было совсем не тем, чего он хотел бы для отношений. Не привлекали его никак отношения на расстоянии от слова совсем.       — Нахуй ты истерику разводишь?! — Руслан злится из-за того, словно гнев Дани стал источником и для его собственной ярости, и они оба, кажется, заключили себя в этот бесконечный круг злобы. Кашин даже не хочет просто допускать мысль о том, что Руслан на полном серьёзе рассматривает возможность бросить его, пускай и не навсегда. Тем более из-за работы, когда у них уже были такие грандиозные планы на будущее по этому поводу. — Я говорю, всего лишь год, Дань. Потом я тебя заберу к себе в Москву, вместе уже начнём развиваться там, — он идёт за ним на кухню, стараясь успокоиться и всё же найти с ним общий язык, но это не получается снова, только больше злиться начинает.       — Едь в Москву, — спокойно отвечает, словно все эмоции ушли, и он остался холодным и решительным. Наливает в стакан воды, его движения кажутся медленными и рассудительными, словно он обдумывает каждое слово, которое собирается говорить дальше. А затем разворачивается к Руслану. — Только не жди, что я приеду потом. Ты меня вообще больше не увидишь тогда.       Смотрит прямо ему в глаза, словно его взгляд пытается проникнуть в самую глубину его сознания, а затем делает пару глотков, пока у Тушенцова в голове крутится только один вопрос — «Почему он не понимает?». Изначально всё это было только намёком на недовольство, и он правда пытался объяснять спокойно, что это в самом деле хороший вариант. Но когда уже Руслан упрямо отказывается признавать, что что-то идёт не так, что, возможно, Даня просто не готов ко всем его планам, это давит на сознание, мысли становятся всё острее, всё внутри превращается в вулкан, готовый вот-вот извергнуться. Внутреннее напряжение растет, и каждое слово, каждый аргумент только усиливает эту внутреннюю бурю.       И когда Кашин ставит его перед выбором, это происходит. Взбесился слишком сильно, выпуская своих внутренних демонов наружу, он замахнулся рукой. Движение было стремительным и неожиданным, пока Даня от этого действия сжимается, словно тело реагирует на автомате и срабатывают рефлексы, он прикрывает голову руками. Осознание произошедшего будто током его ударяет, пронзая насквозь.       — Ты охуел? — глаза расширились, и в их глубинах смешались ужас, недоумение и ярость. Он просто не хочет верить в то, что происходит. Он смотрел на Руслана, и его разум не мог вместить эту неожиданную угрозу от человека, которого он всё равно любит. За долю секунды в голове проносятся самые разные мысли — от шока и отчаяния до ярости и грусти. Но в тот момент он решает следовать только одной верной — уходить. Эмоции захлестнули его, и он чувствует, как сердце бьется сумасшедшими ударами, его дыхание перехвачено страхом.       — Блять, извини, пожалуйста, — Руслан и сам не ожидал от себя такого, глядя сейчас на испуганного Даню и самому становится безумно стыдно. Гнев просто в один момент встал перед глазами белой пеленой, и он не соображал совсем, что делает. — Дань, я не хотел, правда, прости, — начинает быстро извиняться, и голос едва дрожит. Он отчаянно старается выразить своё сожаление, понимая, что слова сейчас кажутся слишком мелкими перед тем, что он попытался сделать.       И понимает это, когда всё ещё продолжает извиняться, а Даня просто уходит, оставляя его одного в полной тишине. Квартира сразу же становится такой пустой, словно всё тепло и жизнь пропали. Он отчетливо слышит каждую мысль, что разбегаются по его мозгу отдельными волнами. В основном они конечно были о ненависти к себе, что забивает его грудь, как тяжелый камень. О том, что Даня — последний человек, который заслуживает такое.       Он вернулся только спустя три дня, а затем всю неделю Руслан ходил и извинялся. Всю неделю старался быть рядом, не теряя ни секунды. Вся неделя, проведённая вместе, стала одним сплошным облаком нежных моментов, объятий и ласк, которых так не хватало. Тушенцов клялся, что без Дани ему эта Москва не нужна, что этот город, как и всё остальное, без него не имеет никакого значения. Даня, в свою очередь, утверждал, что простил его уже, и что правда не против, если он всё равно захочет уехать, каждый раз чуть ли не начиная плакать от того, что говорил это. Кашин и сам за эти три дня так соскучился по Руслану, понимая, что прощать его не следует, и всё равно сделал это. Руслан же пытался вернуть его доверие, ибо всё равно было видно, как сильно это повлияло на Даню, и он правда не хотел допустить такого.       — А потом, я узнал, что он изменил мне в тот же вечер, когда я ушёл.       Тишина в студии бывает редко, но сейчас именно она давит на них двоих. И Даня вроде и понимает, что продолжить нужно, только что-то как будто мешает. Ком в горле, или голос в голове, который кричит о том, что Илье не обязательно знать всё. Но, в конце концов, сам виноват, нечего было постоянно донимать со словами о том, что Руслан просто прекрасен. Как и всем остальным вокруг не стоило этого делать. Даже Лиза до конца не знает ничего. Даже она думает до сих пор, что в их отношениях всё было хорошо, а мелкие ссоры бывают у каждого и это неизбежная часть отношений, ничего страшного в них нет.       — Он до сих пор не знает, что я в курсе. Да и вообще про измену почти никто не знает, только я, Коля, ну и Руслан. Колю подставлять тоже не очень хочется перед Русланом, всё-таки их дружба — их дело, но рассказал мне именно Коля. И говорил уже тогда, что мне просто уходить нужно, ибо хотел для меня хорошего будущего. Я тогда с треками ему помогал очень, а там он уже и с Русланом больше начал общаться. Ну и с Русланом, как ты понял, хорошего будущего в принципе быть не может. — смотрит на загруженного Корякова, и усмехается, но в усмешке нет ничего кроме тяжести разочарования. Он понимает, что нужно закругляться, ибо дальше рассказывать и самому уже слишком тяжело. — Где то спустя годик после этого всего, когда мне больше всего нужна была поддержка…       Он только перестал злиться на всю ситуацию, приближаясь к концу своей истории, как его перебил хлопок входной двери. Даня замолчал резко, поворачивая голову в сторону двери, что ведёт из самой студии в прихожую. Та открывается, и перед ними появляется сам Руслан, вместе с неловкостью и напряжением. Таким сильным, что в воздухе можно почувствовать электричество.       — Ты чё пришёл? — произносит Даня слишком резко и грубо. Илья всё так же молчит, с опущенной вниз головой сидит. Вероятно просто стало стыдно. И так уже понятно стало, что именно к нему Руслан пришёл, а значит и позвал его сам Илья. На студию, в которую вложился Даня, которая для Дани в целом стала домом.       — Угомонись, я не к тебе, — он ещё и позволяет себе общаться с ним так. Нет, вы представьте, у вас есть королевство, в котором вы, собственно, являетесь королём, а к вам приходит ваш же подданный и просто плюёт вам в лицо. Даня себя именно так и ощущал сейчас, словно и вовсе власти лишился в своём же королевстве. Руслан только перекидывает ключи от своей машины Илье, даже не смотрит в сторону Дани, выражая своё хладнокровие к нему и показывая своё превосходство — Верни в том же состоянии, с полным баком, — Илья улыбается ему, спасибо говорит, пока Руслан внимательно осматривается. — Кстати, миленькая студия, Дань.       — Пошёл нахуй, — летящее ему в спину отражает всё его раздражение, и Руслан уходит, а за ним с грохотом закрывается дверь. — Блять, ну вот не у кого больше машину было попросить? — раздражённо спрашивает он, понимая что к чему, и зачем вообще Илья тот разговор завёл. Он просто возвращается к работе, пока Коряков садится ближе, на второе рабочее место, выкладывая ключи на стол.       — Я же не знал всего. Знал бы — не просил бы.       — Да всё, забей, — Даня только усмехается, возвращаясь к работе. По клавишам стучать уже не так интересно после всего произошедшего, да и сидеть нормально просто так он уже не сможет. Он старается разбавить трек новыми фишками, звуками, но всё бестолку — не ложится на свои места ничего и не вписывается совсем.       Прикрывает глаза, внезапно понимая, что в голове появляется какой-то план. И действовать ему нужно прямо сейчас, просто потому что хочется. Продумывает всё до мелочей, проходит через каждую деталь, совсем не задумываясь о тех подводных камнях, которые в итоге могут всплыть. Его разум полон решимости и он думает только как бы получше сейчас всё провернуть.       — Слушай, ты же всё равно только завтра к родителям поедешь? Можно машину на минут пятнадцать заберу? — а Илья совсем не понимает, зачем, и по нему видно. — Мне… За вещами нужно домой заехать, я после работы сразу к Лизе поеду, у неё договаривались сегодня переночевать, а вещей не взял с собой, — он не верит ни единому слову, и Даня замечает это сразу же. Ему просто нужна машина.       — Бля, Дань, нет. Если хочешь, я сам тебя отвезу, но машину не дам. Мне Руслан за неё голову открутит, он её вообще, вроде как, продавать собирался.       Но Кашин не отвечает ничего. Он в любом случае воплотит свой план в реальность, это просто вопрос времени. Навязчивые идеи часто не давали нормально спать ему по ночам, пока он не переходил к действиям. Иногда он совершал совсем странные вещи, а иногда даже делал те поступки, о которых в остальные моменты мог только мечтать. Так один раз, например, он чуть не уехал на все свои деньги, и на деньги Руслана, в Америку, сам не понимая зачем — просто надо было. Или же, к примеру, за пару ночей он полностью выучил половину книги «герой нашего времени», хоть это и было очень много лет назад, он до сих пор помнит некоторые цитаты — тоже просто потому, что надо было. Так же и песню написал свою, буквально за одну ночь, да и текст ложился сам по себе прекрасно. Выложил её, несколько человек запостили к себе в сторис, рассказали о том, что трек и правда классный, и какое то количество прослушиваний он набрал. А сделал это не потому, что хотел стать известным, или что бы люди увидели на что он способен, а просто потому что надо было, не было у него никакой конкретной цели изначально.       Вот и сейчас начался эпизод мании, когда ему просто надо. Он найдёт любые способы, что бы сделать то, что он хочет. В этом весь Даня, если ему надо — он сделает.       И удачный момент подворачивается, его даже удивляет, что так просто. Илья, как самый гениальный человек на этой планете, уходит в магазин, оставляя ключи на всё том же столе, по всей видимости просто забыв про них. Кашин усмехается, поражаясь наивности и доверчивости этого человека. Его подставлять не хочется, но желание отомстить сильнее всего остального. Он, может, и не осуществил бы свой план, но раз уж первая ступень ему доступна, шагов назад он не сделает точно.       Через пару минут, потушив везде свет, и закрыв студию, Даня уже сидел за рулём чёрного майбаха, поворачивая ключ и заводя машину. Илье потом объяснит всё, даже если тот и не поймёт, Даня очень постарается.       Он медленно положил руку на руль, чувствуя нервное напряжение и то, как сильно дрожат его пальцы. Немного прикусив нижнюю губу, он глубоко вдохнул и наконец решил сдвинуться с места, пока автомобиль понемногу набирал скорость. Так много раз он был за рулём этой машины, но, кажется, теперь всё как-то совсем по другому, по особенному даже. В какой то момент, на светофоре становится интересно, так же лежит та фотография в том же месте?       Потом точно проверит, как доедет до нужного места. Время, проведённое в машине, начинает наполняться ностальгическими воспоминаниями, в то же время смешанными с горькими ощущениями. Он закуривает прямо в машине, даже не открывая окно, хотя так много раз просил не делать этого самого Руслана, даже смешно становится от того, как легко он нарушает собственные запреты. Фоном ставит играть самые рандомные треки, переключает, старается хоть как-то отвлечься. Хотя, в целом, долгая дорога и так позволяет сделать это. Ночами кататься, всё-таки, невероятно приятно. Особенно, когда тебе всё дозволено.       Кашин вспоминает дорогу, по которой они ехали в один из тех дней, когда Руслану было плохо. Он прекрасно осознаёт, что если тот не дурак, то догадается, куда поехал Даня. И он уже в любом случае в курсе, что он забрал машину, не просто же так ему названивают сейчас все кто только могут. И точно знает, что тот приедет и что встреча с ним неизбежна. Может, это и не совсем часть плана, но это не станет преградой. Всё же разобравшись с дорогой, он выезжает на то же поле, что и тогда.       Останавливается, глушит машину, и какое то время сидит в тишине. Она окутывает и словно замедляет ход времени, только звуки ночи остаются внутри. Совсем ничего не мешает, он слышит буквально каждую свою мысль, а их слишком много. Каждая из них становится особенно яркой и отчётливой. В темноте, в которой сейчас невозможно ничего увидеть, он понимает, что это именно то, что ему сейчас нужно.       Так долго он ждал момента, что бы хотя бы как-нибудь уколоть Руслана так же сильно, как и делал это всегда он. В этом моменте было что-то грандиозное и глубокое, словно он ступил туда, откуда выхода уже нет и ничего уже не изменить. Было слишком много лишних слов и поступков, что бы просто игнорировать это, и невероятно сладкое и даже приторное чувство сейчас разливается внутри. Он уже угнал машину, не сумасшествие ли уже? С другой стороны, какая уже разница? В его сердце нет места для разума, только жажда мести. Руслан должен чувствовать всю ту же боль, что чувствовал Даня, находясь рядом с ним.       Забавно, как судьба может изворачиваться и переплетаться в жизнях людей. Человек, который до сих пор хранит их совместную фотографию в своей машине, который так сильно пытался вытаскивать Даню из самых разных до ужаса глубоких ям и который просто казался надёжной опорой, стал главной причиной для его загонов. Если раньше он ещё мог колебаться, не делать с этим совсем ничего и просто игнорировать всё существование Руслана в общем и целом, то сейчас внутри него нет никаких внутренних конфликтов, а рассудок больше не пытается предостеречь от безумия. Всё это было словно унесено ветром, как ненужные преграды на его пути. Он не думал о последствиях. Не думает, стоит оно того или нет, не думает, что месть может нанести больше вреда самому Дане, нежели Руслану. Ему вообще всё равно. Он делает то, что хочет прямо сейчас.       Чувствует только волнение, но это волнение — как сладкий мёд в горле. Сердце его бьётся неистово, а руки дрожат, пока он держит фотографию перед глазами. Старается лучше рассматривать и как можно лучше запомнить её. Потому что каждая деталь, каждая черта на лице Руслана на фотографии кажутся ему бесконечно важными. А затем просто разрывает, откидывая две части бесполезной бумажки, что ранее оставались символом того, что их связывало, куда-то на заднее сиденье. Будто это были ненужные обрывки прошлого. И это больше не имеет значение.       Улыбается, потому что уже какое никакое облегчение чувствует — а это всего лишь общая фотка.       Даня же никогда много не требовал, просто быть рядом, но даже с этим Руслан не справился. С течением времени всё начало сходить на нет, ссор появлялось в разы больше а все его просьбы не имели никакого веса. Сейчас же, когда это и не нужно совсем, его лицо мелькает повсюду, все разговоры сводятся к достижениям Руслана, словно других и не существовало вовсе, а даже близкие друзья не понимают, что этого делать было категорически нельзя. Все же знали всегда, как временами Даня теряет над собой управление, и крышу сносит. Никто не мог понять или даже предугадать, что именно это станет последней каплей, даже сам Данила.       Сейчас, вспоминая всё, что вообще происходило в их отношениях, он просто выходит из машины, ощущая на собственной коже насколько же холодно на улице. Уехать в одной толстовке, забив на куртку, ещё додуматься нужно. Думать о тепле и комфорте сейчас он собирается в последнюю очередь. Однако это всё равно не мешает взять из багажника биту, что всегда лежала у Руслана на всякий случай. Забавно, что он не продумал, что это может обернуться против него же самого.       Первые удары прошлись по стёклам задних дверей. Звук биты, сталкиваясь со стеклом и металлом, раскалывал тишину ночи, разносился криком души, который был подавлен слишком долго. С каждым ударом становилось спокойнее, в них выражалось вообще всё, что вообще можно только придумать. Боль, гнев, разочарование — всё, что сидело внутри так долго. Каждый удар был словно сделан за каждый его промах, за каждое лишнее слово, что за четыре года тот успел наговорить.       Машина всё больше покрывалась вмятинами и трещинами, под ногами хрустело стекло, но он даже не обращал на него внимание, даже если и звучало оно как все расколотые обещания и разбитые мечты. Звуки начали становиться оглушающими, руки стали болеть и всё больше трястись, и ему будто не верилось, что это всё происходит наяву. Каждый удар был словно разрывом во времени, словно он отделялся от реальности и погружался в свой собственный мир.       Вскоре от машины осталась лишь искалеченная, обезображенная картина, и Даня, со взором полным ярости и слёз, кажется, понял, что никакого истинного облегчения его бешенство ему не приносит. Однако становится так всё равно, легче уже просто от того, что он хоть как-то смог выразить свои чувства. Он смог найти хоть какое-то спасение от тех болезненных эмоций, что терзали его.       Остановился, внимательно осматривая свою работу, которая стала чем то большим, чем просто акт разрушения. Только сейчас он заметил, что и правда глаза находятся на мокром месте, и протерев их тыльной стороной ладони, вновь подходит к багажнику, доставая оттуда канистру.       Сзади, пока он открывал её, послышался звук приближающейся машины. Всё таки, Руслан не дурак. Только поздно уже, Даня всё равно доведёт дело до конца.       — Даня! — слышится где то издалека. Или Дане так кажется, потому что в ту же секунду его хватают за предплечье, разворачивая к себе. Тушенцов растерян, кажется, напуган даже. Его глаза, прежде такие уверенные и живые, сейчас ищут только ответов. Он даже не взглянул на машину, всё внимание только к Дане, к его прекрасным, по мнению Руслана до сих пор, голубым глазам. И он будто не знает, что вообще говорить, не был готов к этому просто. Даня всё так же выжидающе смотрит на него, держа в одной руке тяжёлую канистру. — Остановись, пожалуйста.       — Ага, — усмехается он, вырываясь из хватки, подходя ближе к машине, начиная выливать на неё бензин. За этой хладнокровной маской скрывается горящая ярость, готовая поглотить всё на своём пути.       — Да мне похуй на машину уже, давай поговорим просто, пойдём со мной! — он только ходит вокруг Дани, в попытках остановить. И нагло врёт, потому что Даня знает, насколько ему дорога эта машина и какими усилиями он её добивался. Его голос наполнен ужасом, он и так понимает, что ничего уже не может сделать, чувствовал отчаяние, но всё равно делал хотя бы что-то, в глупой попытке изменить ход событий.       Пытается говорить ещё что-то, убеждать Даню в том, что легче ему от поджога машины не станет, что это только усугубит ситуацию. И Даня мог бы ему поверить, мог бы поверить в то, что Руслан правда вновь всего лишь переживает о его психике, но тот его не слушает даже, просто продолжает со всех сторон обливать машину, вдыхая противный и резкий запах бензина, что полностью заполнил воздух вокруг, пока он не закончится полностью.       Когда остаётся совсем немного, он проводит дорожку бензина, оставаясь на безопасном расстоянии, что бы не подвергать себя опасности, и замечает только сейчас, как нарушено его дыхание. Старается выровнять его, доставая из кармана пачку сигарет и спички.       — Это не решение, Дань, — доносится до него уже умоляющий голос Руслана, и это в самом деле приносит удовольствие, хоть это и кажется ему странным. Он хотел, что бы Руслан страдал так же. — Пожалуйста, давай поговорим нормально.       — Будешь? — протягивает ему пачку сигарет.       — Дань, нет, — тихо говорит он, и это становится последней попыткой остановить его.       — А я буду, — поджигает сигарету спичкой, выбрасывая горящую спичку на землю.       Руслан внимательно наблюдает за дорожкой из огня, его лицо выражало полную беспомощность, пока в глазах Дани сверкала только жгучая решимость. Он понимает наконец, что не смог остановить.       Мгновение, когда пламя вспыхнуло, казалось вечностью. Он видел, как пламя охватывает машину, и чувствовал жгучий жар на своём лице.       Внутри Дани всё успокоилось, словно море после бури, когда внезапное опустошение, которого он так долго ждал, окутало его с головы до ног. Пламя взорвалось на капоте в нескольких ослепительных вспышках, словно сотни маленьких солнц, разлетаясь во все стороны. Оно было ярким и разъедающим, само воплощение мести, что источало и свет и тьму одновременно. Вокруг всё начало больше наполняться чёрным дымом, который поднимался в небо. Черная масса дыма пронизана огненным красным и жарким оранжевым, словно само сердце ада. В нем можно увидеть танцующее пламя, которое кажется живым и готовым к уничтожению. Всё вокруг начинает заполняться противным запахом гари, который уже хочется забыть как можно скорее. Красочный и ужасающий спектакль, который точно оставит незабываемый след в памяти.       Руслан стоял рядом, его глаза были полны слез и отчаяния, а перед ним разыгрывалась апокалиптическая сцена. Он видел, как огонь жадно пожирал машину и её внутренности, разгораясь в ослепительно ярком смерче. Пламя бушевало, создавая множество искр и бликов, и такие же мелькали и в его глазах. Капли расплавленного металла падали на землю, и звук их падения был траурным маршем в голове Руслана, горьким припевом о прошедших временах и утраченных воспоминаниях. В этой картине разрушения он увидел и своё собственное, понял, насколько же он слаб. Чувствовал, как весь его мир обращается в пепел вместе с этой же машиной.       — Сам поймёшь, за что это? — Кашин не в силах оторвать взгляд от пожара, спрашивает довольно тихо и спокойно. Внутренний пожар, что разгорелся быстро, как спичка, так же быстро и потух, в отличии от того, что происходит перед ними сейчас.       — Я тебя ненавижу, — так же спокойно произносит Руслан, начиная уходить обратно, к машине, судя по всему, Коли. Ну а кто ещё согласится ночью поехать чёрт его знает куда за город? Конечно же Коля.       — Взаимно, — так же тихо отвечает он, делая новую затяжку и улыбаясь одним уголком губ.