Мёртвое будущее

      Уже в первых числах декабря Хогвартс постепенно начал пропитываться настроением Рождества: Хагрид принёс из леса огромную, пышную ель, которую тут же установили в Большом Зале; профессор Флитвик начал репетиции с хором, а Минерва Макгонагалл раздала в учительской всем преподавателям небольшие, но крайне важные, по её мнению, поручения по украшению замка. В этом году ощущение праздника было каким-то приглушённым, оно летало на поверхности и уже не дарило ярких, тёплых эмоций, как раньше. Джессику не покидало чувство, что все эти приготовления к торжеству затеялись лишь для того, чтобы создать видимость нормальной жизни. Будто где-то поблизости не затаился Воландеморт, будто ученики не готовятся стать полноценными участниками войны, будто сам Хогвартс не может в одночасье превратиться в жалкие руины. Безусловно, праздное развешивание игрушек на ёлку отвлекало от накалённой обстановки в стране, но так жутко контрастировало с углубившимися синяками под глазами Снейпа, который всё чаще стал пропадать по ночам на собраниях.       Джессика не тратила одинокие вечера зря: пыталась самостоятельно полностью очищать сознание от всяческих мыслей, либо же управлять ими, запирая поглубже самые ценные образы, как ей велел Северус. Она подолгу медитировала и концентрировалась на тихих звуках, заполняющих кабинет. С каждым разом приходить к нужному результату получалось быстрее, но Джессика решила не радоваться раньше времени, прекрасно понимая, что сосредоточиться на собственных ощущениях, когда в твоей голове копается чужой человек, будет в сотни раз сложнее. Два дня назад она попробовала использовать окклюменцию на уроке, чтобы подавить внезапно нахлынувшее раздражение, но как только подняла ментальные барьеры, почувствовала, что злость снова берёт своё, теперь уже с удвоенной силой. Эмоция была всего лишь на время заперта внутри, но она не нашла своего выхода наружу, как будто симптом наспех заглушили снадобьем, но не устранили его причину. Окклюменция в этом смысле походила на лёгкий наркотик: заставляла вновь и вновь поддаваться соблазну и получать свою дозу спокойствия и безразличия, но при привыкании наносила непоправимый урон сознанию. Она могла сделать из человека бесчувственную куклу, где-то глубоко внутри постепенно сходившую с ума. Снейп годами использовал окклюменцию в подобных целях, и это было заметно. Из тех ничтожных обрывков диалогов, что периодически случались между ними, Джессика поняла, что его уже очень давно терзает чувство вины за всё то, что он успел натворить в молодости. Он ограждает от болезненных воспоминаний не только окружающих, но и себя самого, но он не сможет держаться вечно. Когда-нибудь это сведёт его с ума.       После того случая, когда они оба поддались минутной слабости, Снейп снова стал холодным и скрытным, говорил исключительно на рабочие темы и старался держать приличную дистанцию. Джессика была, с одной стороны, рада такому исходу, ведь, если бы он снова дал ей хоть малейший повод сблизится, она бы обязательно им воспользовалась, только на этот раз вряд ли бы дело закончилось объятиями. Не было ни единой причины сомневаться в том, что Снейп тоже это понимал. — Это уже слишком, — пробурчал он, когда Джессика наколдовала немного снежинок над потолком класса ЗОТИ. — Да мы только одну гирлянду на окна повесили, — с негодованием ответила она и опустила палочку. — Макгонагалл не одобрит, она же сказала, что все классы должны быть ярко украшены. — Это мой класс, и я вправе решать, будут надо мной летать снежинки или нет, — со всей суровостью проговорил Снейп, удаляя белые хлопья с потолка. — Хорошо, твои предложения? — скрестив руки на груди, спросила Джессика. Снейп грациозно уселся в рабочее кресло и наколдовал на студенческих партах серебряную мишуру. — Максимум.       Джессика присела за одну из них и задумчиво потёрла пальцами переливающиеся нити. Она вспомнила, что уже на средних курсах Северус перестал ездить домой на праздники, а оставался в пустом Хогвартсе. Видимо, Рождество давно не приносило ему ничего, кроме раздражения, он не чувствовал тепла от встреч с семьёй, не распаковывал гору подарков, не собирался за широким столом с многочисленными родственниками и друзьями.       «Чёрт, подарки», — разочарованно подумала Джессика. Если она не может позволить себе купить что-то материальное, осязаемое, то придётся импровизировать. — У вас намечается какой-нибудь праздничный ужин среди пожирателей? — между делом спросила она. — Безусловно, на десерт будут сладкие головы маглорождённых волшебников, — серьёзно ответил Снейп, постукивая пальцами по столу. — Ну и вкусы у вашего Тёмного Лорда, — поморщившись, отшутилась Джессика. — Что планируешь? — Запереть тебя в спальне и напиться в одиночестве, — буркнул он, рассматривая учебные картины на стенах. — Прекрасно, напомни мне накануне своровать у тебя бутылку, а то мне как-то тоже не хочется скучать, — ехидно ответила она, предполагая, что её подарок может быть вполне к месту.       Лёгкий стук в дверь отвлёк их от собственных мыслей, Джессика дёрнулась и посмотрела на профессора. Тот взмахом руки снял запирающие чары и скрыл Фоули дезиллюминационным заклинанием. — Войдите, — строго сказал он, не отрывая взгляда от двери. Джессика боролась с желанием обернуться и посмотреть на позднего гостя, но сдержалась, чтобы лишним движением не выдать себя. — Северус, не отвлекаю? — голос Дамблдора был приветливым, но немного обеспокоенным, он прошёл вперёд и встал совсем рядом с Джессикой. — Ничуть, — лениво ответил Снейп и осторожно глянул на то место, где скрывалась девушка. Дамблдор уловил движение его глаз и настороженно обернулся; Джессика задержала дыхание и вжалась в стул. — Северус, с мистером Уизли случилась беда, — начал директор. — Не удивлён, с этими рыжими болванами всё время что-то случается, — скучающим тоном сказал профессор. — На этот раз серьёзно, и это, я уверен, снова связано с Драко, — Снейп резко переменился в лице и поднялся со стула. Джессика увидела в его движениях беспокойство и занервничала сама. — Куда? — спросил профессор, продвигаясь к выходу. — Больничное крыло, — ответил Дамблдор и пошёл следом. Джессика осторожно обернулась и увидела, как директор настороженно окидывает взглядом кабинет. Он немного тряхнул головой, будто отмахиваясь от дурных мыслей, и вышел.       Дезиллюминационные чары спали, как только Снейп отдалился от класса на приличное расстояние. Джессика уговаривала себя остаться здесь и не лезть не в своё дело, но сдалась. Она самостоятельно применила скрывающее заклинание и поспешила к больничному крылу. Дверь была немного приоткрыта, и она смогла разглядеть лишь три фигуры, окружившие кровать. Профессор Слизнорт стоял спиной, но по его мнущим мантию пальцам было заметно неконтролируемое волнение. У Снейпа в руках покоилась небольшая бутылка, предназначенная явно для хорошего алкоголя; Дамблдор выглядел относительно спокойным и всё время кивал головой. «Кто-то отравился? Кого-то отравили?» — Джессика не могла слышать их слов, но понимала, что мальчик не просто перепил, здесь уже что-то посерьёзнее.       Спустя несколько минут профессора стали поспешно расходиться, Снейп вылетел из помещения так быстро, что Джессика едва успела отскочить от дверного проёма. Она побежала за ним, стараясь опираться только на носочки и не стучать рабочими каблуками. Они остановились у гостиной Слизерина, Снейп зашёл внутрь, но быстро вернулся вместе с Малфоем. Он прижал парня к стене и зашипел ему в самое ухо. Джессике пришлось напрячься, чтобы разобрать гневную речь. Она слышала что-то про Дамблдора, Воландеморта, какой-то приказ и неудачные попытки.        — Просто дождись нужного момента, — закончил профессор и одернул Малфоя, тот оскалился и поспешил вернуться в гостиную.       Джессика прижалась к противоположной стене, чувствуя, как постепенно слабеют дезиллюминационные чары. Снейп выпрямился, глубоко вдохнул и резко развернулся, просверливая взглядом то место, где уже слегка проглядывались очертания Джессики. Он схватил её за локоть и безмолвно потащил в кабинет. — Что ты слышала? — гневно спросил он, как только дверь покоев за ними закрылась. — Немного, — спокойно ответила Джессика, отходя подальше, но была нагло притянута к мужскому телу за руку. — Не смей. Следить. За мной, — проговорил профессор, тяжело дыша. — Да какая разница, в конце концов, что я знаю, а что нет, — она держалась, чтобы не перейти на крик. — Мерлин, да расскажи ты мне хоть что-то, может, самому легче станет, — Джессика почувствовала, как усиливается хватка на её бицепсе, а затем постепенно расслабляется. Она смотрела в бездонные чёрные глаза и видела в них борьбу, метания, сомнения. Она боялась пошевелиться и спугнуть Снейпа, надеялась, что он всё же сдастся и поговорит. — Вот именно, — сказал он, слегка успокоившись. — Какая разница? Услуги психолога мне не нужны, — Снейп одёрнул руку и резко развернулся по направлению к спальне.       Не сработало, они снова упёрлись в толстую стену непонимания. — Стой, — неожиданно твёрдо произнесла Джессика, и он моментально замер. — Ты думал когда-нибудь, что будет, если ты просто поговоришь с тем, кому не всё равно? — она обошла профессора и встала напротив, смотря прямо в глаза. — С тем, кто не воспользуется добытой информацией, не станет попрекать, — Джессика остановилась, чтобы оценить реакцию, но Снейп стоял всё так же неподвижно, его лицо не выражало никаких эмоций. — Знаешь, я тут подумала, — продолжила она с лёгкой ухмылкой, отводя взгляд к потрескивающему камину. — Ты всё время пытаешься быть таким суровым, делаешь всё, чтобы тебя боялись, обходили стороной, но по факту ты живёшь с молодой девушкой, которой совсем скоро сотрут память о прошедшем месяце. Снейп, да ты мог делать со мной всё что угодно. Почему ты соглашаешься помогать мне, почему терпишь меня в своей спальне, раз ты такой жестокий убийца, каким себя называешь? — Джессика снова посмотрела ему в глаза. — Мм? — Если бы ты знала, ты бы здесь не стояла, — холодно ответил он. — Уверен? — она немного сократила дистанцию. — Предлагаешь проверить? — Снейп сощурил глаза и слегка наклонил голову. — Настаиваю, — ответила Джессика, с вызовом глядя в его слегка оттаявшие глаза. — Ты знаешь, как умерли Поттеры? — Откуда? Никто не счёл нужным поделиться со мной такой ценной информацией, — она вопросительно развела руки и скрестила их на груди. Снейп усмехнулся и схватил её за плечи, заставляя смотреть в глаза. — Тогда смотри, — бросил он, и мир перед глазами поплыл, вискИ сдавило, а по затылку распласталась ноющая боль.       Он вторгся в её разум так быстро, что Джессика не успела заметить, как её собственные воспоминания сменились картинками из его жизни. Снейп действовал настолько виртуозно, что она не увидела ни одного лишнего образа, он планомерно выстроил нужные воспоминания в хронологическом порядке и просто направлял её вперёд по течению.       Он стоит на втором этаже «Кабаньей головы» и пытается прислушаться к обрывкам фраз, заглушаемых гулом веселящихся внизу волшебников. Женский голос в нечеловеческой манере произносит будто бы заученный заранее текст. «Грядёт тот, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда... рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца...» — Снейп! — окликает его мужской голос. Он отвлёкся, он услышал не всё.       Незнакомый особняк, погружённый во тьму. Воландеморт стоит спиной к Снейпу и задумчиво проводит пальцами по своей палочке. — Повелитель, неужели вы действительно думаете, что речь шла о сыне Поттеров? — он взволнован, хоть и пытается казаться спокойным, он ещё совсем молодой, такой, каким она привыкла его видеть. — Я уверен, Северус, — шипящим тоном отвечает Воландеморт и оборачивается. — О, я совсем забыл, что ты питаешь слабость к той очаровательной грязнокровке, — он усмехается, обнажая свои мерзкие зубы. — Ты принёс мне весьма ценную информацию, и я отблагодарю тебя за это. — Не убивайте... Её, — сквозь зубы выдавливает Снейп, сжимая кулаки.       Джессика почувствовала, как ком подкатил к горлу, а ноги стали ватными. Снейп больно сжал её плечи, чтобы удержать. — Ты мне противен, Северус, — Дамблдор возвышается над ним на широком холме под ярким светом луны. — Тогда помогите ей, им всем, — Снейп стоит на коленях с опущенной головой и едва сдерживает слёзы. — Что же я получу взамен? — презрительно спрашивает директор. Северус поднимает на него удивлённый взгляд. — Всё что угодно.       Кабинет Дамблдора. Снейп сидит в кресле, скрючившись и тяжело дыша, он выглядит так, будто постарел лет на тридцать. Он уже потерял её, он практически убил её собственноручно. — Мальчику нужна защита, ты дал слово, Северус, — холодно роняет старик.       Джессика отчаянно боролась с ощущением тошноты, она чувствовала его, чувствовала ту боль, что поглотила Снейпа, она практически висела в его руках подобно тряпичной кукле. — Полагаю, когда мальчишка не справится с задачей, она перейдёт в твои руки? — Дамблдор сидит в кресле, его рука, что покоится на столе, почернела, а лицо приобрело нездоровый вид. — Полагаю, да, — отвечает Снейп. — Ты обещаешь любыми возможными способами защищать студентов, когда школа перейдёт в руки Воландеморта? — профессор строго кивает. — Ты должен убить меня, Северус, — серьёзно заявляет Дамблдор. — Прямо сейчас? — отшучивается Снейп. — Когда придёт время.       Здесь всё должно было закончиться, это ближайшее к сегодняшнему дню воспоминание, но картинка сменилась. Сменилась так скоро, что профессор, ослабленный вновь пережитыми событиями прошлого, не успел разорвать связь.       Снейп, снова молодой, сидит за барной стойкой «Дырявого котла» напротив Люциуса, оба достаточно пьяны. Блондин жадно поглядывает на молоденьких девушек за столиками, а Северус бездумно смотрит в стену. — Я не смогу, — еле слышно выдавливает он и роняет голову, полностью закрывая лицо волосами. — Расслабься, Снейп, я помогу тебе...       Воспоминание резко оборвалось, и Джессика сквозь постепенно спадавшую пелену увидела лицо Снейпа, она всё ещё висела в его крепких руках. Воздух большими порциями поступал в лёгкие, но она не могла надышаться. Лицо Снейпа исказила кривая улыбка, так отчетливо выражающая боль и страдание. Он снова пережил весь этот ужас, но ради чего? Чтобы удовлетворить любопытство Джессики? «Зачем, зачем ты вообще полезла туда?!» — ругала она себя, не зная, что сказать. А надо ли что-то говорить? Ни одно слово, даже мастерски сложенное в глубокое, грамотное предложение, не сможет закрыть ту дыру в душе, где навечно поселилось чувство вины за смерть самого дорогого человека. А ведь у Дамблдора был шанс всё переиграть, не дать Снейпу совершить самую большую ошибку в его жизни, но тогда директор бы лишился ценного шпиона, тогда, возможно, Северус вообще не перешёл бы на «светлую» сторону, тогда... «Мерлин, как много этих «тогда», «если бы», как много вариантов развития одной и той же истории», — Джессика с трудом контролировала поток мыслей в голове, она должна была чувствовать злость, презрение, ненависть: на это и рассчитывал Снейп, впуская её в свой разум. И она заставляла себя проникнуться отвращением к пожирателю смерти, который, пресмыкаясь перед Хозяином, подписал смертный приговор целой семье. Который в скором времени станет убийцей величайшего волшебника, единственного, кто знает о двойной игре и настоящих чувствах этого странного, закрытого и на веки запертого в собственных муках совести человека.       Сейчас Снейп стоял над ней, склонив голову, и ждал вердикта. Он не отпустил её плечи, даже когда она твёрдо стояла на ногах. Он пытался ухватиться за неё, как вязнущий в болоте человек за хрупкую соломинку, он бы никогда не признался в этом даже себе, но он отчаянно нуждался в поддержке. Джессика сдалась, снова. Её рука безвольно потянулась к сокрытому чёрными волосами лицу и заправила переднюю прядь за ухо. Немного подрагивающая ладонь осторожно легла на грубую мужскую щёку, а большой палец стал успокаивающе поглаживать сухую, морщинистую кожу. Она продолжала делать это до тех, пока не почувствовала, что Снейп расслабил мышцы. Джессика уловила едва заметное движение руки, которая потянулась в сторону кармана, и остановила его, плотно сжав кисть. — Не смей, — прошептала она. — Одного Обливиэйта в жизни мне будет достаточно. — Всё ещё считаешь меня великим мучеником? — хрипло спросил он, вырывая руку из хватки. — Нет, — Джессика сделала шаг вперёд, пытаясь снова ощутить тепло его тела. — Ты и правда натворил много дерьма, Снейп, — она приподняла голову, почти касаясь его скрюченного носа своим. Он был так близко, что Джессике приходилось буквально заставлять себя не забывать делать короткие вдохи, когда его горячее дыхание касалось её слегка приоткрытых губ. Но в то же время он всё ещё был далеко, он прятался, держался. А где-то там — за непробиваемым стеклом — стоял маленький мальчик, ещё не познавший боли и одиночества, он стучал своим хрупким кулачком в прозрачную преграду и беззвучно кричал, молил о свободе. — Ты боролась против таких, как я, — проговорил Снейп почти в самые губы, не пытаясь отстраниться. — Ты умерла из-за таких, как я, — на выдохе закончил он, ненамеренно задевая нижнюю губу Джессики.       Где-то вдалеке слух улавливал мягкое потрескивание поленьев, казалось, будто комната нагрелась до немыслимых температур, чему виной был не камин, а два тела, снова приблизившихся друг к другу на запретное расстояние. Джессика погрузилась в его опустошённые глаза и медленно переместила руку с щеки на затылок, зарываясь пальцами в тонких волосах. Вздрогнула, когда холодная рука Снейпа легла на её разгорячённую, пульсирующую шею, и окончательно сдалась под властью тех чувств, которым несколько дней тщетно пыталась искать объяснение. Она осторожно накрыла его губы своими, ожидая, что Снейп ответит ей, но упёрлась в тонкую, потно сжатую линию и разочарованно выдохнула, но не отстранилась, лишь бы подольше побыть рядом. «Мерлин, хорошо, что я забуду этот позор», — успела подумать Джессика, прежде чем он настойчиво обхватил её нижнюю губу. Она крепко сжала пряди его волос на затылке, с непривычной для себя страстью вбирая слегка потрескавшиеся губы. Он был на вкус как дорогой алкоголь, который подают небольшими порциями на элитных дегустациях, но его всё время мало. И она тянулась за новой порцией ещё и ещё, чтобы распробовать как следует.       Она обвила свободной рукой его шею и почувствовала грубую ладонь у себя на щеке. Она пыталась не забывать делать рваные вдохи, когда он покусывал её губы, тут же поглаживая языком. Они одновременно скорректировали положение голов, чтобы проникнуть глубже, и они уже не могли остановиться. Даже если бы сюда ворвался Дамблдор или сам Воландеморт, угрожая смертельным проклятием.       Джессика ощутила спиной твёрдую поверхность холодной стены, но она не заметила, когда Снейп успел преодолеть вместе с ней расстояние в несколько шагов. Он по-хозяйски расположил свою руку на её талии и притянул ещё ближе к себе, вжимая податливое тело в пуговицы сюртука. Что это? Помешательство? Не иначе. Ей просто одиноко, а ему одиноко уже очень давно. Других логичных объяснений тому, что Джессика практически упёрлась низом живота в массивную выпуклость, быть не может. Его шероховатый язык окончательно освоился внутри её рта, он властно исследовал каждый дюйм влажных дёсен, разнося по телу тысячи электрических разрядов. Поддавшись нарастающему возбуждению, она несколько раз качнула бёдрами и услышала нечто, похожее на сдавленный стон. Это будоражило, дразнило, сильнее натягивало упругую пружину внутри.       Ещё чуть-чуть, и она сорвётся. Ещё одно неверное движение, и ОН сорвётся. Но они успели потушить искру, пока та не разрослась и не сожгла дотла тёмные покои профессора Снейпа, окутывая ярким пламенем весь замок. Снейп нехотя отстранился от манящего рта и соединил горячие, слегка влажные лбы. Они оба тяжело дышали и не решались открыть глаза. Джессика расслабила руку, всё это время крепко сжимавшую волосы, и переместила её на плечо. Она почувствовала, как смешались их ароматы, образуя терпкую симфонию: его въевшийся в кожу запах трав и её приторно сладкий парфюм. Снейп немного отстранился и прижался ещё влажными губами к небольшой родинке над бровью, забавно, но до него так ещё никто не делал, даже Эрни. Если бы Джессика могла, то навсегда бы запомнила это как отличительную черту Северуса Снейпа. — Что это было? — пробормотал он, не отрываясь от мягкой кожи. — Думаю, мы никогда не найдём ответа на этот вопрос, — невнятно проговорила она, чувствуя себя так, будто выпила лишний стакан огневиски. — Этого не должно повториться, — серьёзно заявил он, лениво водя губами по лбу и перебирая пальцами пряди светлых волос. — Не могу обещать, — честно ответила Джессика, сильнее сжимая пальцы на его плече от незатейливых, но таких возбуждающих ласк. Она бы простояла вот так до самого конца, чувствуя, как отбивается в ней его ускоренный сердечный ритм. Ей больше ничего не нужно в этом проклятом будущем, ей, кажется, больше ничего не нужно в её загубленном, предопределённом прошлом. — Я должен был сдержаться, — будто самому себе сказал Снейп, спускаясь к уху. — Я, наверное, тоже, — неосознанно пролепетала она, слегка повернула голову и потёрлась своей щекой о его, чувствуя его тёплое дыхание на тонкой коже уха. Она всё ещё отчётливо ощущала его эрекцию, и это сводило с ума. — Мы должны прекратить, — томно произнёс он, легонько целуя мочку. — Угу, — промычала Джессика, снова зарываясь рукой в его волосах. Она ни за что не прекратит, просто не сможет, пусть лучше он: он сильнее и мудрее.       Но он тоже не мог. Раз за разом обводил губами контур ушной раковины, усиливая хватку на талии. И это казалось таким естественным, таким правильным, будто их не разделяла пропасть размером в семнадцать лет. — Мне кажется, я больше не хочу убить Дамблдора, — полушёпотом сказала Джессика, уткнувшись лицом в его влажную шею, наполовину сокрытую белым воротником рубашки.       Снейп шумно выдохнул, накрыл ладонью её затылок и переместил другую руку с талии на поясницу. Он почти остыл, он скоро отпустит её, снова закроется и станет чужим. Джессика сильнее прижалась к нему, чтобы напоследок ощутить эту желанную и, кажется, жутко неправильную близость. Сегодня они снова оказали друг другу услугу, наспех залечили душевны раны, окунувшись в иллюзию любви.       «Да, иллюзия, всё верно, просто иллюзия», — успокаивала себя Джессика, чувствуя неприятную пустоту внутри, когда он окончательно отстранился. Она улеглась на широкой кровати и ощутила невыносимый холод одиночества. Подскочила, касаясь босыми ногами каменного пола, когда Снейп вышел из душа. Он понял её без слов, по одному взгляду, просящему остаться. Хотя бы сегодня, хотя бы пока она не уснёт. И он остался, обхватил тонкое тело со спины, расположил ладонь на животе и прижался подбородком к макушке. Она хотела поблагодарить, хотела извиниться за то, что начала первая, хотела сказать что-то ещё, что не смогла сформулировать даже в мыслях. Вместо этого просто накрыла его широкую ладонь своей и умиротворённо прикрыла глаза, не страшась кошмара, который непременно нагрянет где-то под утро.