За толстым слоем стекла и вод

      Кровь. Повсюду кровь. Она застилает глаза, перекрывает обоняние. Кровь дурманит ум и подготавливает хищника к охоте. Тянь отрывает куски от осетра и перемалывает. Недоедает и тут же хватается за бок помясистее. Чистый кайф и удовлетворение наполняют его сильнее, чем сама жертва. Он даже вкуса особо не чувствует, да это и не важно. Рыба еще шевелится и пытается убраться восвояси, прекрасно понимая, что пришел ее конец.       И так раз за разом.       Тянь знает парочку ученых, которые заныривают в его естественный ареал обитания и вычищают недоеденные куски мяса, включают фильтр воды, настраивают температуру, чтобы хищник не мерз. Тянь не шибко чувствителен к перепадам температуры, но, стоит признаться, в чуть прохладной воде он заторможен, пребывает в сонном состоянии и совсем не хочет есть. Сложно жить с мыслями, когда ты от кого-то зависишь, но парень успокаивает себя тем, что, живи он в естественной среде обитания, ему было бы похуй на людей.       Но кто его туда пустит?       Дети и взрослые любят его таким, какой он есть. Но таким, какой он есть сейчас, его сделали опять же люди. Сперва брат, который почему-то сильно отличался от самого Тяня – обычный человек. Серьезный. Всегда уставший и спокойный. Потом – все остальные. Открытый, контактный, теплый мир людей, ни капли не похожих на Чена. От детей пахнет сладкими запахами конфет и фруктов, от подростков – никотином, духами и химией, от взрослых – парфюмом, дымом, пластиком, пылью. Старики его не трогают и с ним не общаются.       Их мир кардинально отличается от мира Тяня.       Хэ Чен говорит, что это нормально. Говорит, что Тянь родился особенным и слишком… слишком «опасным». Слишком «сильным». Мир не готов к появлению существ, подобных русалу, и поэтому эту черную тайну семья Хэ будет нести на плечах до самой смерти. Когда Тянь был ребенком, рассказы и оправдания взрослых грели душу. Было не так обидно.       Став старше и пообщавшись с людьми, что называли его «ровесником», до Хэ в конце концов дошло… И слово «особенный» сменилось на «странный». И «семейная тайна» стала «ты никогда отсюда не уйдешь». И «оставайся собой» превратилось в «ни к кому не привязывайся, никому не верь». Окей. Хорошо, папа. Как скажешь, брат. Хэ Тянь никогда и не думал скалить зубы против семьи. Пусть они странные, пусть не менее опасные, чем он, пусть такие же убийцы. Пусть. Кое-что у семейства Хэ есть общее – они все поголовно акулы. Клыки наружу только у Тяня.       «Фортуна» не похожа на дом. «Фортуна» похожа на стеклянные стены, в которые иногда приходят люди на потеху Тяня. Выгодное вложение денег и одновременно с тем уютная среда обитания, где ты никогда не будешь париться, что с членом твоей семьи что-то случится. Что сам Тянь допустит грубую ошибку и вскроет свой вид перед всем миром.       Не о чем больше беспокоиться. Это все для его же блага. Он еще потом спасибо скажет!       С тех пор как у Хэ Чена появился опытный, надежный во многих делах помощник, он мог не появляться в океанариуме неделями. А зачем? Его младший братец не нуждается в постоянной опеке и не творит беспредел, который нельзя исправить. И обычно Чен прибывает в «Фортуну» к конце месяца забрать выручку, отдать новые указания и проверить отчеты, любезно выставленные Лао Ци в паре слов: «Все работает хорошо», «У нас пополнение» или «Нам нужно докупить оборудование». Бизнес, построенный на подводных обитателях, рос – можно спокойно открывать целую сеть океанариумов по всей стране, если бы Хэ Чену это было нужно. Но нет. Нахрена размениваться на мальков, когда его работа строиться на китах?       Он наспех здоровается с сотрудниками, пробегающими мимо, поднимается на пятый этаж. Тянь не знает, что директор прибывает сегодня, но Чен уверен – этот парень не будет рад его присутствию и под конец месяца, что уж говорить о середине. Они по традиции перекинутся новостями, Чен скажет, насколько важно для Тяня сидеть тихо и незаметно. Младший брат с удовольствием проигнорирует все его указания и пожелания, одарив тем самым взглядом: «Просто свали!» и вернется на аквариумное дно.       - Доброе утро, господин Хэ Чен. – кивает Мао, уже сидя в кабинете босса в темно-синем кресле со стаканчиком кофе в руке. Напротив него Лао Ци выглядит, как худенькая, высокомерная секретарша, настолько смазлива и мила его внешность в сравнении. В руках заместителя целая папка с документами. Перед тем, как кивнуть сотрудникам и начать наконец собрание, Хэ просит немного удачи, спокойствия и чтобы в этой папке было ровно столько документов, сколько ему представляют каждый месяц. Собрание рассчитано на три часа, после чего ему следует покинуть страну.       - Начинайте.       Одна из причин строгого ограничения по времени и редкого появления в океанариуме это голос Лао. Он высокий, гнусавый и очень горделивый даже по отношению к Хэ. Его можно уволить только за это, но Чен потом устанет искать кого-то еще на должность заместителя, поэтому он терпит. Терпит и отстраненно кивает, подтверждая, что информация переварена.       - Касаемо Мо Гуань Шаня, - Ци достает из папки пару листов и кладет на деревянную поверхность стола, протягивая директору. Чен даже не смотрит. Очередной работник океанариума? Ничего интересного. Хэ не знает имен доброй половины сотрудников, но строго следит за тем, чтобы никто не доставлял проблем. – пять дней назад нарвался на отработку. Мы думали впаять ему штраф, но семья у него нищая. Даже не знаю, как и зачем подобный ему приперся в океанариум.       Чен по-прежнему не смотрит, но слушает с чуть большим любопытством. Мао пока молчит, попивая кофе и потирая заспанные глаза. С каждым приходом Чена синяки под подслеповатыми веками охранника становятся все темнее и больше, а волос на голове меньше и меньше.       - С утра Мао сообщил мне, что Шань обо всем догадался.       Догадался? Серьезно? Мужчина глубоко вдыхает – в океанариуме всегда пахнет солью, металлами и рыбой, и это вполне естественно – и опускает голову на документы. Какая… злая морда. Директор украдкой почитывает прикрепленное досье и разглядывает фотографию. По виду – простой, рыжий хулиган со злыми глазками и тощим лицом. Может они все ошибаются? Может то, что парень выложил в твиттере пост "Я встретил настоящую акулу!" не стоит воспринимать всерьез?       - Мао, вам слово. – Ци стучит документами по столу, собирая в ровную стопку и садится в кресло. Охранник ворчливо ставит кофе на чужой стол и выпрямляется, похрустывая окаменевшими суставами.       - Хрен знает, как это случилось. По прибытии сюда он уже начал подозревать, что Тянь – не модель вовсе. Хотя с виду вроде взрослый, умный парень. Не те, кто обычно с первого же взгляда верят в волшебных русалочек. – говорит Мао мало, грубо и по делу, но эту информацию предоставляет нехотя. Будто перебирает, о чем доложить, а что лучше оставить в секрете. – Кун Жикианг положения не исправил.       - В СМИ появилась информация?       - Нет. – старик снова отпивает из пластикового стакана и его усы мараются в кофейной гуще. – Мы навели немного справки. Живет в бедном районе, учится в школе. В крупном криминале не замешан.       - Родственники? Друзья?       - Из родителей только мать – Джи. Отец сидит за убийство по неосторожности, но… - он делает паузу, стирая гущу с усов. – срок впаяли за умышленное. В списке контактов такие же подростки и мать. Никого опасного, как по мне.       - Что-то еще?       - Нет. Хамло редкостное. – добавил охранник «о наболевшем», но Хэ значения тому не предает. – Ему отрабатывать тут еще неделю.       - Действуйте согласно приказу и предоставляйте информацию А Цю. – холодно приказывает Чен, внутри которого копошатся черви. Неприятное ощущение, как будто упускаешь из виду что-то важное. Мужчина поднимает глаза на часы, рассчитывая минуты до конца собрания и опускает в досье. «Школьник… 17 лет… адрес… отец, мать… школа, подработка… успеваемость… рост, вес… список контактов» - ничего, что хотя бы отстраненно можно назвать подозрительным. Чен дочитывает до конца, еще раз «любуется» фотографией, фиксируя образ парня в самой подкорке и передает документ Лао Ци.       Никто не заметит, если избавиться от него. Мо Гуань Шань не имеет никакого статуса, у него ограниченный круг общения и куча причин пропасть без вести, оставив мать и друзей. Те же деньги, за которые парень может погибнуть. Те же его варварские повадки.       - Передайте досье Си Хенгу, теперь это его дело.       - Не думаю, что за этим парнем нужен такой серьезный досмотр. – кривит лицо Мао, наблюдая, как досье перекочевывает в папку Ци. Ему тошно от происходящего, поэтому старик ну просто мечтает, чтобы все это закончилось как можно скорее. Ему еще следует отоспаться до следующей смены, чтобы с новыми силами отгонять рыжую бестию от аквариума.       - Действуйте согласно приказу. Понаблюдайте за происходящим, Мао Ли.       Мужчина закатывает глаза и пожимает затекшими плечами. Ему не хочется отвлекать такого потрясающего программиста и хакера, как Си от важных дел, касающихся, мать вашу, новой системы безопасности для личных заграничных вкладов семьи Хэ, но если семнадцатилетний парень действительно может разболтать информацию третьим лицам, лучше бы им первыми узнать о такой оплошности.       На этом совещание заканчивается. Хэ обещает выделить на аттракционы и аниматроников больше финансов, чем в прошлом месяце, подписывает приказ о принятии на работу еще троих сотрудников и прощается с Лао Ци. Моментом мысль подойти к аквариуму и сквозь толпу хотя бы посмотреть на младшего брата кажется Чену очень здравой, но то лишь момент. Тянь не будет рад его видеть. Да и сам Чен не готов к столь важной встрече – у него нет ни сил, ни желания говорить, врать, придумывать и отмазываться. Терпеть насмешки и сарказм русала.       Пусть все течет так, как течет уже много лет. Пусть ничего не меняется. Если перемены (не предначертанные перемены) затронут семейку Хэ, они не смогут выстоять. Если планы на счет Тяня один за другим рухнут под натиском СМИ и общественности, у них не будет другого выбора, как скрыть парня, в конец испортив его существование. Он вернется в аквариум в доме отца, а там… неизвестно, что этот черт может предпринять. Поэтому то Чен и делает упор на то, чтобы личности членов его семьи оставались инкогнито.       Он не враг Тяню, пусть тот и думает по-другому.                                                                   *      *      *       Для Мо уже не редкость засыпать в автобусах по пути домой. Встречать рассвет, кутаясь в теплое домашнее одеяло и проваливаться в глубокий сон. Парню катастрофически не хватает энергии. Несмотря на то, что теперь он спит вместо школы и должным образом – по семь-восемь часов, он все еще плохо высыпается. Встает с растрескавшейся башкой и дурным настроением.       Джи уходит на смену рано утром, оставляя работящему сыну милые записки и завтрак на кухне. И пересекаются они только вечером, когда женщина возвращается со смены, а Мо на нее уходит. Их никогда не беспокоили семейные проблемы, и они никогда не скучали друг по другу достаточно сильно, чтобы что-то менять.       Проснувшись ближе к обеду, Рыжик, заспанный, пробирается на кухню и берет первую попавшуюся тарелку из холодильника. Наливает кофе. Разогревает завтрак. Плечо все еще ноет, на нем, как и предполагал подросток, расцвет темно-синий синяк, который сложно скрывать за майками и светлыми футболками. А скрывать его нужно.       После завтрака небольшая уборка. Ленивое чтение всякой фигни из журналов, что Джи таскает с работы. Очередное смс от старосты класса, домашние задания, которые он пошлет в мусорку. Все как обычно. Если жить так на постоянке, можно даже привыкнуть.       Накинув на плечи легкую ветровку и схватив мешок с мусором, Мо направляется на улицу. Немного прибраться, купить сигарет, поздороваться с соседями. Ежедневные традиции, что не дают сойти с ума. Район Шаня грубый и неотесанный, и подобные добрые мелочи, как приветливость жильцов или бродячие, поющие кошки – это само по себе приятное дополнение к обеду.       Змеи, затесавшиеся на районе, это нечто среднее между «утреннее дерьмо» и «конец света». Шань замечает знакомые фигуры, знакомый автомобиль и знакомое ощущение пиздеца на расстоянии, не выходя из темноты подворотни, и уже размышляет о том, чтобы повернуть назад. «Они пришли за тобой!» - любезно подсказывает логическое мышление. Они стоят на его улице и ждут именно Рыжика.       Телефон – бросить бы его в стену нахрен – предательски вибрирует и теперь ни у кого не возникает вопросов в адресанте сообщения. Парень сглатывает вязкую слюну. Золотые змеиные очи глядят прямо в его сторону. И Мо приходится выбраться из тьмы, сделать первые шаги на пути к тому, что официально подписано как «смертельно опасно». Он знает каждого из участников компании и прекрасно помнит, чего натерпелись они все рядом с Шэ. Так почему они все еще здесь? Все еще как песики бегают за ползучей тварью.       - Давно не виделись, Мо. – Ли выкидывает недокуренную сигарету в сторону и опирается на дверь машины. Парни вокруг – чтобы создать ажиотаж. Ни один из них и прикоснуться к автомобилю Змея права не имеет. Эти бедные салаги скопились вокруг парня только для вида.       - Предлагаю разобраться быстро и по делу. – расставляет все точки в их диалоге Рыжик, не забыв приправить это все своим типичным «вы все меня бесите» взглядом, надеясь, что Ли скажет ему там пару гадостей, толкнет в больное плечо и свалит. Но нет. Шэ Ли открывает дверь в салон автомобиля и улыбается.       - Разумеется.       Ох, окей… Мо и до этого не раз зависал в тачке этого мерзавца. Ему просто придется перетерпеть не лицеприятную рожу и надменный диалог, только уже в тачке. В этом нет ничего необычного.       Шань садится в черный кожаный салон, ловит недоумевающий взгляд водителя и двигается в сторону, чтобы рядом присел беловолосый уебок. Двигатель заводится. Более мужчина на переднем сидении не обращает на них никакого внимания. Оно и, наверное, к лучшему. На момент, когда Ли будет вскрывать голову Шаня, этот гражданин даже попытки не сделает помешать или вызвать полицию. И ладно. Чем дольше тело Рыжика будет гнить на какой-нибудь заброшке, тем веселее полиции искать преступника.       Они выезжают за территорию бедного района. Проезжают рядом с парком. Ли не говорит ни слова, а Мо даже лишний раз не шевелится. Ему все еще хочется спать.       - У тебя сломался телефон. – проносится возле ушей тихое шипение. Мо дергается из-за внезапно начавшегося диалога и хмурится, сжимая губы в тонкую линию. «Нет, уебок, я просто тебя игнорировал» звучит гордо, но очень по-детски.       - Я был на работе.       - Да? Я думал, ты пытаешься спрятаться, малыш Мо. – Шэ кладет руку на плечо Рыжика, как раз на то место, где Мао оставил свой след. Словно знает обо всем, что случилось. И такое ведь случалось ни раз! Переломай Мо себе костяшки в драке, первое, к чему прикоснется Ли будут именно они. Оброни парень на себя горячий чай, эта коварная змея пройдется ладонью по месту ожога.       Рыжик выстраивает теорию: раз Шэ самостоятельно не ощущает никакой физической боли, он с особой интуитивной четкостью чувствует боль других людей, питаясь ею, восполняя собственную. И если бы подростки жили в фантастическом фильме, Мо бы с удовольствием принял теорию за истину, но, к сожалению, это не так. Шэ не надо давить на малоприятные точки, чтобы сделать больно. О нет, он атакует по-другому!       - Мы все очень по тебе скучали. В школе не появляешься, на улицу не выходишь. – Ли делает глубокую паузу, водя пальцами по плечу. – Ни с кем не общаешься.       - Че за предъявы? – бычится Рыжик и ведет плечом, чтобы согнать чужую руку, но вместо этого тонкие, бледные пальцы смыкаются на ткани и давят-давят-давят со всей возможной энергией. Рыжик шипит от боли, жмуря глаза и сжимая коленные чашечки, чтобы не дай бог не врезать в ответ по бледной, заносчивой роже.       - Да так, к слову. – улыбка не сходит с поганого личика. – Я думал, ты позабыл о нас.       - Че тебе нужно? – все еще терпя чужие замашки, спрашивает Рыжик и едва приоткрывает глаз.       - Видишь ли, мы все – твои друзья, Мо. А друзьям, как говорится, надо помогать.       Они сворачивают на шоссе из города. Рыжик не узнает ни домов, что проносятся мимо окон, ни самих наименований улиц, а свой город парень знает очень хорошо. Тут же напрашивается идея, что они или на окраине, или на выкупленной, огороженной улице.       - Одни бесславные ублюдки подняли бунт не на своей территории. – наконец Ли отпускает чужое плечо и полностью облокачивается на спинку сидения, чуть приподнимая ногу и ставя на импровизированную подставку в виде чей-то незнакомой сумки. Достает из кармана пачку сигарет, где остается то две-три штуки. – Там будет очень жарко.       - Не для меня. У меня работа.       - Ну так возьми, - Ли делает глубокую затяжку, но не открывает окон. Сигареты еще такие противные, словно для хрупких дамочек – с запахом мяты. – и не приходи. Пошли их, как ты умеешь.       - Не могу. – смену, на которую ты официально устроился, можно прогулять, можно с нее отпроситься или хотя бы предупредить, что тебя не будет. Но смены, которые ты бесплатно отрабатываешь… тебе просто прибавят еще день к продолжающимся кошмарам и бессоннице. А Шань обещал выйти на учебу ровно через две недели и догнать все предметы хотя бы до тройки. Разумеется, делать он этого не планирует, но в школу вернуться придется.       - Что же это за работа такая, на которую ты рвешься сломя голову? – салон пропитывается запахами Ли – его сигаретами, его одеколоном, его ядом. Глаза слезятся и горят. – Даже ответить старому другу не можешь. Советую тебе все же сменить телефон, если твой не исправен.       Советчик нашелся! Шань пожимает плечами и, не выдерживая, открывает окно. Пафосные, мятные туманы улетучиваются на улицу, и Ли теряет какую-никакую улыбку, выкидывая окурок прямо через Рыжика, не особо парясь о безопасности пассажира.       - Где ты работаешь?       - В кофейне. Ты же знаешь. – Мо не умеет врать. Так и не научился. И Ли ловит его на каждой попытке вранья с родительской усмешкой, мол, "какой молодец, растешь, только я твой пиздеж за километр чую". Это злит, но парень будто не замечает выражения собеседника.       - Ясно. Я думаю, кто-нибудь более приветливый решит поделиться со мной этой информацией. – тихо и медленно проговаривает Шэ, прикрывая рот рукой. На его пальцах мелкие порезы и шрамы. Кожа с такими метками перестает излучать свет и чистоту, но Рыжик игнорирует представший перед глазами сюрприз. Мало ли какие замашки у этих больных и невменяемых!       Машина останавливается. Незнакомый район, много маленьких домиков и зеленый садик, разбитый у кого-то во дворе. Место не выглядит богатым или зажиточным, зато явно может гордиться чистотой и порядком. На балконах и возле подъездов сидят пожилые люди, играют дети. Не самое лучшее место для расправы.       Шань пользуется моментом и выбирается из салона. Все хорошо, где нет проклятого Змея. Он найдет путь домой из любой дыры, в которую прикатит кусок металлолома. Жильцы с любопытством поглядывают в сторону рыжего гостя, но претензий не предъявляют. Может, кто-то из них знает, как Рыжику добраться до своего района?       - У меня заканчивается терпение, Мо. – уже более агрессивно и грубо звучит голос с салона. Очередная ступень их взаимоотношений. Рыжик редко когда мог выбесить Змея, но когда это происходило… каждое воспоминание отдает кровью и болью. И слезами, как мучительное послевкусие. Что нужно Шаню для того, чтобы выбесить богатого подонка? Существовать. Дышать. Жить. – Увидимся позже.       Двери закрываются и машина отправляется в путь, оставив Рыжика на чужой, но теплой, безопасной территории.