Жёлтые глаза.

Читать под https://youtu.be/31Ba-AxFfrQ — Тоновари, иди сюда. — в темноте пещеры было сложно разглядеть обладателя этого хриплого старческого голоса, но парень особо не задумывался об этом. Что может случится, когда они идут к Хранителю Океана? Не убьёт же он их? Глупости лезут в голову.       Це’йан был уже давно не тем сильным рифовым На’ви, о котором говорили в соседних кланах перед костром, рассказывая о его похождениях, силе мужчины и, конечно же, покровительстве самого Римтанши. Тоновари верил, что подобное колоссальное существо могло быть в его клане многие годы назад, оставлять следы на белом песке и сверкать своей чешуёй, но… Ящер-титан с блестящими золотыми глазами и рыже-алыми шипами? Описание этого «Хранителя» было, грубо выражаясь, фантастическим.       Тоновари был впервые так сильно смущён, когда просил деда рассказать о его первой встрече с Римтанши. Не из интереса, а, возможно, дабы узнать правду, а не рассказы соплеменников с долей вранья и магии. Ему хотелось услышать истину от того самого На’ви, который был в момент наречения ящера именем Жёлтой Звезды.       Истории были разные. Но общее Тоновари смог собрать в кучу и хоть немного приблизить себя к «правде». Слушающий Эйву приплыл однажды со стадом тулкунов. Самцы защищали его, отгоняли слишком удивлённых и любознательных Меткайин. Вскоре существо вышло на берег. Мягко ступая огромными лапами по белому горячему песку, на сушу показался огромный ящер покрытый хитиновой лазурно-белой бронёй, усеянной рыжими выростами. Внушительные когти оставляли в земле борозды ростом со взрослого На’ви. Вот и всё, что было у всех рассказов общее.       Вообще, наследник знал, что вскоре должен был пройти обряд посвящения и встретится с Слушающий Эйву. Отец становился стар, силы покидали его после того, как его жена отправилась в объятья Великой Матери. Тоновари также тяжело пережил утрату любимой матери. Клан долго отпевал покинувшую их великую Тсахик. Мирей многое делала для народа…       Как бы не было печально, у Тоновари не было братьев и сестёр. После его рождения Калуя — его бабушка и прошлая Тсахик — предупредила невестку, что ей опасно рожать следующего. Ротхо, как любящий супруг и обеспокоенный муж, не смог заставить себя даже говорить на тему ещё одного ребёнка, боясь потерять любимую. Так Тоновари остался одним единственным ребёнком и наследником. Вскоре Калую приняла Эйва, и Цей’ан потерял всякую краску жизни. Отцу Ротхо было уже много десятков лун, но Великая Мать продолжала наблюдать за его душой в ещё живом теле. Тоновари видел, как ему было одиноко. А затем смерть невестки выбила пожилого мужчину из колеи. И так Цей’ан и Ротхо остались одни с ещё совсем юным Тоновари.       Грустные мысли разогнал яркий свет, отражающийся от глади небольшого пещерного озера и сводов этого огромного грота. У Тоновари аж сердце замерло от подобной красоты. Впервые он мог увидеть что-то столь фантастическое.       Пещера дышала. Она вся была живая, будто единый организм. Большое количество зелени покрывало каменные полы, на стенах сияли голубым мхи и лишайники, а в дальней части, словно венами, была пронизанная корнями Древа Душ огромная стена. Где-то цвели дурманящие сознание цветы, наполняя поразительно свежий воздух грота десятками приторных и не очень ароматов.       Озеро было взято в кольцо из песчано-каменного бережка. Кажется, кто-то очень постарался, так как из-за навесных скал вокруг было сложно добраться до воды, но четыре больших ступени, спускающиеся вниз, были высечены. Смотря за большими бороздами когтей, сказки и истории о Римтанши теряли любую магию или фантастичность. В грудь стрелами вонзался первобытный инстинктивный страх перед высшим хищником.       Цей’ан нашёлся недалеко от той самой стены, усеянной цветущими корнями-ветвями Древа Душ. Пожилой мужчина ласково поглаживал большие цветки, лепестки которых напоминали самые тонкие ткани. На лице, усеянном морщинами, застыла какая-то ностальгическая улыбка. Тоновари впервые за все эти годы видел, чтобы дедушка был… счастлив. — Здесь, много лун назад, я пришёл с тобой и Калуей. Моя дорогая Тсахик услышала Эйву. Она говорила, что её самый преданный 'itan готов благословить тебя вслед за твоим отцом. Ротхо с Мирей не смогли прийти. Тогда… тогда Мирей было хуже, чем обычно… — приложив сморщенную руку к тёплой светящейся нежным светом древесине, Цей’ан поднял взгляд. Замысловатые переплетения, прорехи, выпирающие зубья скал — всё это образовывало удивительный рисунок. Словно сама Великая Мать пыталась запечатлеть Хранителя в веках. — Он… Он любит детей. Всем своим большим и могучим сердцем он произнёс слова благословения, дабы в твоей жизни не было несчастий, хворь не брала твоё тело, и дети твои были здоровы и счастливы. Каждый редкий раз, который мне удавалось увидеть, На’ви с других кланов приплывали сюда, а я наблюдал за мягко блестящими золотыми глазами, за аккуратными прикосновениями, вниманием, уделённое ребёнку. Малыши всё время тянутся к нему… Ты уже наверно и не помнишь, но ты был таким резвым, что схватил его за коготь и начал громко смеяться. Это было… удивительно… — тихий хриплый смех сорвался с губ прошлого Оло’эктана Меткайин.       Тоновари стоял молча, впитывая каждое слово. Было странно слушать такие вещи, о которых ты не помнишь. Но на то это и детство, дабы запоминать только самое яркое, самое счастливое. Встреча с титаном хоть и должна была отложиться в памяти парня, но почему-то ничего нельзя было достать с запыленных полок. Словно и не было ничего в этом фантастического.       Внезапно, сзади обрушился поток воды. Гигантский столб сверкающих капель дождём осыпался вокруг озера, орошая травы и песок. Тоновари с трепетом и ужасом распахнул свои глаза, наблюдая как настоящий колосс выходит из воды.       Под тёмной-голубой от полумрака пещеры шкурой перекатывались скалы мышц. Огромные шипы копьями пронзали всё тело от кончика хвоста до головы, где на капюшоне и макушке будто появлялась корона. Тяжёлые лапы ступали хоть и мягко, но вес тела сотрясал колонны и каменный пол.       Яркие чёрно-жёлтые глаза вспыхнули настоящими факелами, отражая свет всех растений.       По гроту прокатился рокот, заставивший даже такого молодого и решительного воина, как Тоновари, отступить на шаг. — Я тоже помню это, Цей’ан. Я рад, что ты пришёл ко мне… — пожилой мужчина приподнял уголки губ, выходя вперёд. Парень за его спиной наблюдал, как старый воин без опаски подходит к колоссу, соприкасаясь лбом с его бронированной головой. Было ощущение, что они общаются без тсахейлы, лишь через прикосновения, взгляды. Ящер читал всё, что хотел сказать ему На’ви. И горько улыбался. — …я знаю…я знаю… Я рад, что ты будешь счастлив…       Хищные тонкие зрачки при мраке расширились и устремились на Тоновари. Большая лапа поманила его ближе, повторяя такой знакомый жест. Наследник Меткайин неуверенно зашагал к Хранителю, в непонимании переводя взгляд с него на своего дедушку. — Ты знаешь, зачем сюда приходят На’ви? Зачем проделывают такой путь? — Римтанши наклонился, будто до сих пор не разглядел маленького для него Тоновари. В золотых кругах, подобных вулканическим кристаллам, было и правда много скрытых знаний. Ещё один Океан спрятался внутри этого гиганта. Будущий глава клана стоял и не мог произнести ни одной связной мысли. Ему не было страшно, просто в голове от этого взгляда стало одномоментно пусто и слишком много всего. — Юные — для того, чтобы получить ответ или поддержку в трудные годы взросления. Взрослые, дабы поделиться наболевшим, узнать, как лучше, посоветоваться. А старики… Дабы их услышали и поняли. Им уже ничего не надо узнавать, они выполнили свою цель в этом мире. Они приходят сюда, чтобы попрощаться. Со мной, со своими грехами. И попросить прощение за всё, что они сделали.       Неприятный ком встал в горле Тоновари. В подёрнутых серой пеленой глазах напротив читалось столько вины и раскаяния, что невольно наворачивались слёзы. Юноша подошёл к Цей’ану ближе, заключая старого На’ви в крепкие, но такие тёплые объятья.       Он всё понял. Это было путешествие в один конец. Цей’ан хотел видеть в последний момент лишь своего внука, того, кому посвятил много лет.       Тоновари плакал и не стыдился этого. Душе больно и эта боль не заглушится со временем. Ей нужно дать волю.

***

      На Святых землях было оживлённо. До заката оставалось пара часов, но чистое безоблачное небо уже потихоньку окрашивалось в яркий рыжий цвет, смешиваясь и росчерками оставляя розовые линии на своих сводах. Звёзды вдали начали гореть ярче, блестя на периферии белоснежными недосягаемыми точками. Ветер сегодня утих, словно леоноптериксы разрезали своими могучими крыльями на тончайшие лоскутки и развеяли его. В воздухе стоял лишь шелест растений, громкие крики животных и говор На’ви.       Многие представители своих кланов приплыли сюда, близь Древа Душ, дабы запечатлеть в эту ночь новых воинов. Наставники готовили факела, поправляли одежды и ритуальные кинжалы, следя, чтобы ученики всё сделали верно.       Тоновари стоял чуть поодаль, спокойно вдыхая набегающий прохладный солёный воздух. На душе у него было спокойно. Положив руку на рукоять своего оружия, он наблюдал, как другие юноши и девушки с соседних кланов заканчивают готовится, слушать наставления своих близких и учителей. Предвкушении и волнение повисло над головами, заставляя некоторых от этого дёргать хвостами.       В эту ночь они все спустятся в грот Слушающего Эйву и пройдут обряд посвящения в воины. Каждый получит большую чешую, дабы потом создать себе броню или оружие. Великая честь для всех — получить подобный подарок от Хранителя. Многие старшие воины рассказывают что, как прочна шкура Римтанши, так и всё, сделанное из её частичек, несёт в себе его силу.       Как будущий Оло’эйктан, Тоновари затем получит и одну белоснежную чешуйку. Бабушка говорила, что Хранитель знает многое, так как побывал в далёких морях, видел других На’ви и слышал их судьбы. С этой вещью к Оло’эйктану прибудет та кроха знаний, требуемых любому правителю, а также связь с Великой Матерью в трудную минуту.       Внезапно, Тсахик всех кланов запели какую-то одну длинную песенную нить. Выловив из переплетения голосов чарующие слова своей возлюбленной — Ронал — Тоновари улыбнулся. Она была молодой На’ви, которая училась у его матери. Ронал успела закончить обучение, но всех знаний Мирей не смогла ей передать. Но девушка была очень целеустремлённой, поэтому искала знаний она даже у Римтанши. Сейчас же, стоя в кольце из нескольких десятков женщин других кланов в этих красочных ритуальных одеждах, она проходилась длинными аккуратными пальцами по каждой бусине, повествуя о чём-то великом из прошлого…       Сквозь потрескивания костра он услышал знак. Будущие воины и воительницы разных кланов, переглядываясь, собирались у одного из скрытых входов в пещеру. Обычно, если бы их не было так много и каждый клан приходил в разную ночь, то молодым На’ви пришлось бы оседлать своих илу и проплыть под корнями Древа Душ.       В последний раз обернувшись, он встретился с полуприкрытыми лазурными глазами возлюбленной, которая мягко кивнула и улыбнулась. Вздохнув, Тоновари вошёл во мрак прохода, теряясь между размытыми фигурами других.       На секунду ему показалось, что он увидел и услышал Цей’ана вновь, зовущего его вперёд и улыбающегося, как мог только он — одним уголком губ и прищуром глаз.

***

— Айа! Айа! — скимвинг зарокотал, расправляя большие пёстрые крылья. Высоко подлетев, На’ви замахнулся копьём, пронзая грудную клетку вскрикнувшего человека. Алая кровь заструилась по древку, но быстро была смыта океанской водой. Тело с неприятным чавком упало на ледяной металл, скатываясь за борт.       Над головой взревела чей-то икран, буквально в небе разрывая на части ещё одного демона. Член клана Кекуна яростно рявкнул, подымая лук и натягивая тетиву. Стрела с тихим свистом, подобно молнии, пробила голову наездника металлического хищника, попадая в задний бак, вызывая искры и громогласный взрыв. Высокое кострище вздымалось к самому небу, кажется, готовое съесть все только-только появляющиеся звёзды.       Сквозь огонь, подымающий столбы густого удушающего дыма, пронёсся гарпун. Свернув своим наконечником, которого избежали несколько водных На’ви, он с хрустом оторвал крыло зелёно-чёрной банши. Зверь с криком упал в воду, ударяясь спиной и утаскивая на дно своего наездника. Тоновари поднырнул под икрана, хватая мужчину за локоть и поднимая на поверхность. Осмотрев тело, молодой На’ви прижал уши к голове, понимая, что было слишком поздно. Закрыв веки, он отпустил тело обратно в воду, желая, чтобы Океан принял его жертву.       Развернув своего скимвинга, Тоновари перехватил поудобнее копьё. Зверь под ним извернулся, ныряя на глубину, чтобы через мгновение вновь взлететь, тенью набрасываясь на Небесного человека, пока его всадник повреждает оружие, парой минут ранее убившего его собрата и зверя. С треском железо, словно бутон, раскрылось, черкая по снаряду внутри. Секундное промедление стоило бы молодому Оло’эйктану жизни, ведь после воя накренившегося оружия огонь обуял всех находящихся на борту.       Запах палёной плоти и крики агонии наполнили пространство.       Оглядевшись, Меткайин заметил, как всё меньше и меньше становилось воинов. Эта битва длится слишком долго. Слишком много жизней унесло одно лишь сражение.       Гул раздался за его спиной. Огромное брюхо самого большого демонического хищника раскрылось, являя свету ещё десятки мелких. Это конец… Их слишком много, а его народ устал, ранен и опечален горем.       Но словно услышав молитвы На’ви, из-под воды мощным прыжком показался Хранитель. Его жёсткие острые выросты врезались в раскрытую пасть стального гиганта, заставляя всё в нём застонать и накрениться. Демоны закричали, в ужасе наблюдая несущиеся потоки воды с рыжими костями во главе. Римтанши буквально вспорол брюхо их врагу, заставляя небесных людей захлёбываться водой.       Прогремела серия глухих подводных взрывов, самый большой хищник стал с воем и грохотом заваливаться на бок, медленно умирая и идя ко дну. Могучий Океан поднял высокие волны, которые окатили демонов, ломая кости, топя и унося на глубину. Столбы дыма закачались от порывов ветра, начиная стелиться по поверхности окровавленного моря.       На’ви возликовали, наблюдая, как, под собственный окативший округу рёв, Слушающий Эйву навалился на людское изобретение, от чего последние жалкие шансы его всадников на спасение испарились. Ещё не заглохшие моторы стали черпать воду, подымая тучи брызг и пены. В следующую секунду всё стихло, только удаляющиеся крики преследуемых ещё оставшимися в воздухе Кекунами Небесных людей разрывали тишину.       Тоновари устало прикрыл рукой глаза, тихо благодаря Эйву за то, что послала к ним на помощь своего сына. Если бы не Римтанши, кажется, сегодня ещё сотни На’ви расстались с жизнью…

***

      Резко приподнявшись на локтях с плетёной подстилки, Оло’эйктан Меткайина рвано вздохнул. Эмоции переполняли его, заставляя хвост дёргаться из стороны в сторону. Жена тоже поднялась, ласково кладя четырёхпалую ладонь на широкое плечо.       Воспоминания жгли под кожей замысловатые узоры, заставляя мурашки бежать по ней. Дни Великой Скорби, некогда унёсшие десятки жизней членов клана, были страшными воспоминаниями всех На’ви Океана. Небесные люди, их звери, их оружие — всё это было сплошным ужасом для детей и реальными тёмными событиями прошло для взрослых. О эти горькие серо-красные песенные нити… Порой, Тоновари думал, зачем его народу хранить столь болезненные и полные горьких слёз воспоминания…? — Oel ngati kameie, ma Tonowari… Oel ngati kameiе… — шёпот жены действовал удивительно отрезвляюще. Мужчина наконец выпустил воздух, оказалось, он не дышал. Тёплые, нет, горячие прикосновения Ронал к холодной от испарины коже мужчины заставляли мышцы каменеть, а затем расслабляться. — Kawng unil… — аккуратно сжав ладонь жены на своём плече, Тоновари вздохнул, прикрывая уставшие глаза. — Krr w`ıntxu.

***

      Нетейам сидел на берегу, зарывшись пальцами в горячий сухой песок. Наблюдать за Меткайин было интересно, природное любопытство просыпалось в нём каждый раз, когда юноша видел что-то замысловатое и новое. У этих рифовых На’ви свои обычаи, истории, легенды. Здесь многое не так, как в лесах Пандоры. Полифем нещадно палит, от чего порой было больно ходить по разгорячённым камешками и песчинками. Вода здесь в бесконечном виртуозном танце, ни как у рек — прямое течение по руслу, без новых поворотов. А растения? Они все здесь находятся в кругу жизни Океана — вода в них перетекает в энергию, а энергия в плоды.       Здесь всё для семьи Салли было в новинку. А для Меткайин же порой бывало интересно слушать о быте и культуре Оматикайя. Странно осознавать, что такие далёкие кланы порой имеют что-то общее.       На берег вышла Кири, что было чуду подобно. Девушка из леса быстро привыкла к Океану, его сердцу, проводя всё доступное время в воде. Она имела поразительную связь не только с Эйвой, но и со всеми её ответвлениями. Поэтому Нетейам заметил, что даже обучаясь у Циреи, она не требовала столько внимания, как он и Лоак. Малышка Тук тоже быстро свыклась с новыми распорядками, уже найдя себе друзей среди ребятни Меткайин. — Умейва вернулась с охоты за рифом, поэтому Роксо на пару с Аонунгом предложил устроить гонки. — девушка бухнулась на попу около старшего брата, наблюдая, как Цирея пытается достучаться до своих друзей, что вызывать на подобный «поединок» уставшую Умейву на её скимвинге — плохая идея. Видимо, бесполезно. Подростки уже прыгнули в воду, несясь к дому девушки. — Чувствую, что Торук Макто надерёт им хвосты! — Кири злорадно оскалилась, показывая свои клыки и немного язык.       Ло’ак пока был наказан, поэтому помогал матери в хижине собирать вещи. Джейк и Нейтири долго обдумывали с семьёй, как стоит поступить с предложением Умейвы. Салли-старший говорил с Тоновари, узнавал про Мармору всё, что мог. Да и самому вождю рифовых На’ви не было резона врать о союзниках. Он рассказал их историю, то, что их принял и укрыл на Святых землях сам Римтанши. Джейк, как глава семьи, решил, что стоит принять урутру у Мармору, рассудив, что с племенем, перешедшим из лесов в моря, но всё ещё поддерживающие старые порядки, такие как оседлание банши, им будет легче ужиться. И это было правильно.       О… Нетейам помнил лица родителей, когда зашёл в дом и чуть ли не с порога вывалил на них, что Умейва была вовсе не Тсахик Мармору, а самым что ни на есть Торук Макто! Рассказал, как ему чуть не открутили голову, как он увидел её леоноптерикса во всей красе. Нейтири уважала решение Великой Матери, поэтому при любой встрече выказывала девушке долю уважения за столь сильную душу, раз она оседлала такого могучего хищника, как Торук. Умейва, кстати, часто общалась с Нейтири, видимо, чувствуя себя, как илу в воде, при разговоре со старшей женщиной.       Кири говорила, что чувствует от Умейвы странное… ощущение, поле? Нетейам особо не понял из сбивчивых объяснений, что такого могла ощутить сестра. Но он осознал одно — Умейва была сильно связана с Эйвой, так что рассказ о Торук Макто был не столь удивителен. — Йа! ЙА! — послышался грозный вскрик, и из-за поворота вывернуло два скимвинга. На звере побольше сидела утончённая фигура Торук Макто, который угрожающе скалилась на Аонунга, что-то быстро объясняющего Умейве. Рядом на своём скимвинге плыл Элизард, который, видимо, освободился от дел и нашёл в предложении о гонке какой-то интерес.       Нетейам знал, что Элизард большую часть времени занят, выплывая на охоту, в патрули или же просто помогая в клане. Парень всё время был при деле, кажется, порой забывая, что такое отдых или еда. Он не выглядел измученным, даже усталым, просто во взгляде была какая-то льдинка, застоявшаяся вода. Старший сын Джейка знал не понаслышке, что это значит — парень вымотался душевно, слишком много на его плечах.       Иногда удавалось под предлогом помощи в «укрощении воды» выдёргивать Элизарда из круговорота «помоги», «отнеси», «передай» и так далее. Тоновари смотрел на Нетейама странно, но ничего не говорил, даже во взгляде не было укора или недовольства. Поэтому, с молчаливого разрешения отца, Элизард выбирался из пучины дел наследника, следуя за парнем к берегу, к другим подросткам. Наследник понимал, зачем так поступает Нетейам, поэтому благодарил его.       Часто они засиживались до появление звёзд, слушая рассказы друг друга или же просто смотря на подбегающие волны. Все подростки были в каком-то своём мирке. Иногда везло, когда неугомонный Аонунг или Ло’ак уламывалиредко бывающую с ними Умейву рассказать что-то интересное. Это… и правда было захватывающе. Девушка рассказывала не слишком эмоционально, но столь подробно, что возникало ощущение присутствия себя в эти моменты подле неё.       Но сейчас не было времени вдаваться в воспоминания. Прямо на его глазах, и глазах некоторых других детей, Аонунг и Роксо вызвали на поединок гонкой Умейву и Элизарда. Старшие наконец улыбались живо, не натянуто. Пары встали на какой-то только им известный старт, пока Цирея с ближайшей скалы кричала отсчёт. Нетейаму даже стало интересно, насколько была умела Умейва в водной стихии, хотя слышал от Роксо, что девушку уважают в клане, как прекрасную охотницу и воина на скимвинге.       Аонунг и Роксо ещё не имели личных скимвингов, поэтому плыли на илу. Но, честно сказать, это было немного не честно. Скимвинги были хищниками, да, но даже несмотря на скорость, здесь выигрывали изворотливые илу, которые порой проделывали такие кульбиты, что становилось дурно. Старшие охотники, кстати, выходили в штормящее море именно на илу, так как те могли избежать столкновение с другими На’ви на их зверях или же со скалами и рифами. Сейчас же, не за пределами рифов, где было много подводной растительности и валунов, это было опасно. Нетейам надеялся, что никто не получит какие-либо серьёзных травмы. — Братик, помоги мне! — Тук пыталась залезть на древесный корень, но никак не могла хорошенько ухватиться. Не успел парень встать, как наверх запрыгнула рифовая На’ви, с застенчивой улыбкой помогая малышке подняться.       Вскоре Нетейам понял, что берег был усеян зеваками, ждущими начала гонки. — ВПЕРЁД! ЮХУ! — Элизард, ты сможешь! — Парни, не продуйте девчонке! — УМЕЙВА, ВПЕРЁД!       На’ви болели, выкрикивая различные фразы. Молодые девушки явно поддерживали не только Элизарда, Роксо и Аонунга, но и Умейву. — Брат, отец сказал выйти на берег. Что здесь творится, чёрт возьми? — Ло’ак пробился сквозь толпу скандирующих, после кивка брата разворачивая голову на воду. Спустя мгновение после осознания будущая Тсахик Меткайин дала отмашку, и четыре зверя устремились вперёд.       Скимвинг Элизарда утащил наездника на дно, чтобы через пару секунд вырваться наверх, грозно раскрывая крылья и пролетая над скалой. Аонунг громко рыкнул, лавируя между водорослей, чтобы в конечном итоге подрезать Умейву. Девушка сильнее вцепилась в поводья и оголила клыки, направляя зверя на глубину. Немного подождав, что же произойдёт, толпа вскрикнула, закричала, когда Роксо с илу подлетели над водой, а Аонунг забарахтался в воздухе, сметённый с седла сильным хвостом. Ло’ак и Нетейам «ухнули», будто почувствовали саднящую боль и ухмыльнулись. Девушка явно не намерена сдерживаться.       Вскоре младшие вернулись на илу и продолжили погоню, пока Умейва уже нагнала Элизарда. Наследник извернулся, хвостом ударяя девушку по груди, видимо, с намерением скинуть её в воду, пока два скимвинга продолжали нестись над водой. Парни постарше из народа загорланили что есть мочи, когда Торук Макто схватила Элизарда за хвост, буквально дёрнув его назад, отчего парень заскулил и проскользил по седлу, оказываясь практически на хвосте своего зверя. Скимвинг раздражённо заревел, опускаясь обратно.       Роксо, наконец приплывший к месту сражения, накинулся на лидера гонки, чуть ли не через прогиб кидая девушку и её скимвинга в воду. Послышались дружные ахи, когда рифовые На’ви притихли, следя за тучей брызг и оглушённым зверем. Это было явно больно.       Спустя пару секунд подлетел Аонунг, но Элизард вернулся в седло, тараня брата. Между младшим и старшим завязались догонялся, на которые отвлёкся Роксо. Это стало фатальной ошибкой. Бывалые воины усмехались, перешёптывались, смотря, как Умейва и её зверь пропали, будто и не их недавно ударили об воду. Мгновение спустя, словно стрела, Умейва вынырнула вверх, от чего ошарашенные подобным выпадом Элизард и Аонунг были откинуты в стороны, с шумным плеском разлетаясь. Младший сын Тоновари громко заругался на Роксо, который упустил девушку, хотя тот немного погодя так же улетел с илу, громко вереща. Грозно щёлкнувшая пасть скимвинга Умейвы явно была неприятным сюрпризом для друга Аонунга.       Умейва захохотала, устремляясь вперёд, пока парни приходили в себя. Элизард чертыхнулся, запрыгивая на своего напарника, уже разворачиваясь в сторону финиша, но приостановился и улыбнулся. Было поздно. Они уже не догонят девушку. Сейчас главное не прибыть последним.       Скандирующая толпа взревела, когда Торук Макто на своём скимвинге вырвалась вперёд, пересекая финиш у двух скал. За ней влетел Элизард под не менее громкие вскрики, а затем Роксо с Аонунгом одновременно. Умейва что-то кинула Цирее, после чего рифовая спрыгнула в воду и залезла на зверя, вместе со всеми приближаясь на берег, где скучковался народ.       Нетейам и Ло’ак с Тук на руках наблюдали, как униженный «девчонкой» Аонунг и Элизард принимают слова поддержки от старших На’ви. Мужчины и воительницы хлопали их по плечами и спинам, говоря, что это не конец, ещё смогут отыграться. Но в словах было много сарказма, видимо, уже не первый раз был подобный проигрыш. Умейва же помогла спуститься Цирее, слушая, как охотницы Меткайин поздравляют её, указывая на ошибки, давая советы на будущее, как быстро выводить парней из игры. Девушка улыбалась, явно уже в курсе всех этих «подсказок».       Растрёпанные, весёлые, подгоняемые адреналином, Элизард и Умейва расслабились, раскрываясь и улыбаясь. Для них такое сражение было не больше, чем игрой, но она давала время отдохнуть и забыться.       Нетейам вместе с Кири, поздравляя и поддерживая их, думал, что в следующий раз он тоже примет участие.

***

      Костёр периодически потрескивал, выплёвывая сверкающие в ночи угольки и искры. Запах дыма и огня оседал в желудке, от чего есть хотелось сильнее. Но всем было так хорошо и уютно, что никто не собирался уходить. Да и ко сну дело…       Смотря на плещущихся в прохладной воде илу, Элизард наслаждался тишиной. Вот такой внезапный отдых стал частью его жизни с приходом лесных На’ви на их остров. Парень благодарил Великую Мать, что она привела семейство Салли в их дом. И чёрт с ним, с этим недовольством матери. Какие к чёрту демоны, если они говорят, смотрят, дышат и живут, как и он, как и отец, как все На’ви? Ну и что, что по пять пальцев у трёх из них? Будто это мешает им жить…       Разморённый теплом костра и насыщенным днём, полным работы и обязанностей, Элизард откинулся на спину, складывая руки на широкой груди. Глаза цвета юкки поднялись на небо, разглядывая на тёмном полотне все оттенки синего и зелёного. Далёкие звёзды мягко сверкали, тут и там вспыхивая на мгновение и вновь угасая. На душе было спокойно.       Около него кто-то зашевелился. Это Тук, самая младшая Салли скатилась на песок со спины уснувшего давно Ло’ака. Девочка сонно огляделась, немного придя в себя от резко накатившей прохлады. Это заметил Нетейам, подхватывая сестру к себе на руки, давая возможность вновь уснуть на его сложенных в позу лотоса ногах.       Элизард нашёл общий язык со старшим сыном Джейка быстро. Парень был неплохой, умный и смекалистый. А также имел большое сердце. Нетейам безмерно любил свою семью и оберегал младших, кажется, даже если бы ему этого не говорили. Юноша был всего на две луны младше Элизарда, но находился с ним и Умейвой в одном положении. Поэтому влился в компанию наследников довольно скоро.       Умейва, сидящая ближе всех к костру, будто уснула. Её янтарные глаза были закрыты, а, собранные в хвост на затылке, длинные тяжёлые волосы укрывали спину от веяния океанского ветра. Девушка сидела неподвижно, сложив руки на коленях, но порой её длинные уши подёргивались, кутя вокруг, вслушиваясь.       Умейва тоже смогла познакомится и даже в какой-то мере подружиться с Нетейамом. Элизард знал, что девушке сложно кого-то подпустить к себе, особенно кого-то в виде детей Небесного человека, после… после одного случая. Порой наследник Меткайин замечал, как девушка ведёт плечами, пытаясь скинуть накатывающую боль со спины. Длинный рваный шрам, пересекающий от правого плеча до последних левых рёбер всю спину, заставлял самого Элизарда восхищаться и ужасно бояться Умейву. Восхищаться её стойкости, воинственности, желанием жить и побеждать. А бояться её ярости, ненависти и мести.       Он помнил, как однажды Вулу’а, Тсахик другого племени (!) сама прилетела с мужем и парой воинов. Элизард порой желал забыть тот день. Тот ужасный, безоблачный и солнечный день, когда на руках Аза’ота безвольной куклой повисло тело Умейвы, а за угрюмым мужчиной тянулась дорожка алой крови. Было страшно… От запаха, от вида рваной, добравшейся до самых костей, раны, от хриплого болезненного звучания вдохов и стонов, от жара лежащей в лихорадке Умейвы. Ронал и Вулу’а сотворили чудо, лишь с позволения Великой Матери вытащив девушку с того света.       Элизард впервые услышал, как утробно урчал, словно пел, Римтанши, лежащий на берегу и не уходящий оттуда долгие 15 затмений. Хранитель уплывал лишь раз, когда очень нужно было помочь кому-то, но затем возвращался и продолжал смиренно ждать. Кажется, он чувствовал какую-то свою, непонятную другим, вину в случившемся.       Поэтому Элизард был поражён и рад, что Умейва не возненавидела Джейка и его семью сразу, как встретила их, а даже подпустила их ближе. Точнее, пока только Нетейама и Кири, Тук и Ло’ак держались чуть в стороне. Малышке было ещё скучно с ними, поэтому она играла чаще с другими детьми, а Ло’ак не очень любил Аонунга и его друзей, поддерживая напряжённые отношения.       Элизард говорил с братом, но это мало что дало. Младший продолжал задирать лесных. Видимо, даже Умейва не смогла внести в их пустые головы здравого смысла… — Эй… — тихо, кто-то позвал его сбоку, поэтому Элизард повернул голову. Ло’ак, с которого скатилась Тук, уже не спал, бодро оглядывая всех присутствующих, но говорил шёпотом, дабы не разбудить сестру. — А как вы с Умейвой познакомились…? Ну, типа, вы же с двух разных племён, на разных островах… — Хм… — сведя брови на переносице, Умейва приоткрыла один глаз, бросив взгляд сверкающими от огня радужками и ссуженными зрачками на Ло’ака. Девушка подвигала затёкшими ногами, поднимая колени и кладя на них руки и голову. Лениво, она принялась вспоминать давно ушедшие дни: — Это было весело. Нам было… по 13 лун? Кажется. — Да-да… — перевернувшись на бок, Элизард подпёр голову рукой, смаргивая сонливость. — Дело было так… Flashback.       В гроте Римтанши стояла тишина. Но лишь мгновение, пока маленькая девочка, не вскрикнула от переполняющего её восторга. На макушке лазурного титана сидеть было страшно и одновременно захватывающе. Она видела всё! От мелких острозвёздов, которые сверкали у поверхности озерца, до белых бутонов Древа Душ, которые вскоре должны были раскрыться. — Умейва, хватит ёрзать, иначе упадёшь, и я не буду тебя ловить. — рокот заставил девочку подпрыгнуть на месте, ощутив вибрацию своего трона. Приподнявшись, она подошла к рыжим отросткам, хватаясь за один из них на капюшоне и повисая на нём вниз головой. Ногам было немного неудобно, так как выросты были не гладкие, больше напоминая скалы, от которых откололись куски. Но Умейва продолжила висеть вниз тормашками, руками махая у полуприкрытого чёрно-жёлтого глаза. — Не бурчи, Римтанши! Видишь, я же не падаю! — пыльцы сгибались неохотно после всех игр, которые она провела либо прыгая по лианам пещеры, либо карабкаясь по Хранителю, словно полемур. Малышка На’ви пришла сюда пару часов назад, сначала планируя послушать какую-нибудь историю с другими Мармора, а потом пойти спать, но затем планы изменились, и когда другая малышня ушла, эта егоза осталась в гроте, продолжая донимать ящера. Римтанши, что бы не говорил, ни волнение Вулу’а и Аза’ота, ни наказания, ни угрозы надавать по пустой головушке, не мог выпроводить её. Поэтому пришлось смириться. — Я перестану, когда ты наконец уляжешься и уснёшь. Чувствую, Аза’от придёт сюда и, если увидит тебя бегающей по мне, явно не обрадуется. — Умейва перевернулась, подтянула себя на руках, а затем спрыгнула на подставленную лапу Римтанши, чтобы через мгновение уже быть на мягкой голубовато-зелёной траве.       Вдруг послышался всплеск воды и на поверхности озера показались две фигуры. Два рифовых На’ви слезли с илу, которые быстро уплыли обратно на дно. Оказавшись на берегу, двое гостей стали подниматься по ступеням. Римтанши фыркнул, указывая девочке себе за спину. Умейва быстро спряталась. — Я вижу тебя, Римтанши! — новоприбывшими оказались отец и сын. Тоновари, которого в лицо знала Умейва, был Оло’эйктаном Меткайин и сильным воинам. Да и большое широкоплечие и мускулистое тело, покрытое татуировками воина и лидера, говорило само за себя. Мужчине явно было не занимать силы и, кажется, ни один скимвинг не смог бы разжать пасть, если бы Тоновари захлопнул её.       Рядом же стоял молодой паренёк тех же годков, что и она. Длинные волнистые волосы, часть из которых была заплетена в пучок на затылке, были убраны назад, хотя у висков было несколько небольших косичек. Привычные для всех океанических На’ви уши были проколоты, а одно даже, видимо, когда-то порвано. Но это не делало мальчика менее симпатичным, даже придавая ему некоторой драчливости. Длинный плоский хвост вилял из стороны в сторону медленно, но кончик выдавал хозяина с головой. Сыну Тоновари явно было очень интересно. — Здравствуй, Тоновари. Здравствуй, Элизард. Ты уже вырос, правнук Цей’ана. Отрадно знать, что ты здоров и силён, как твои родители и предки. — Римтанши наклонился, разглядывая ни капли не наполненные страхом яркие глаза мальчика. Тот смотрел не боясь, прямо в очи Хранителя. Ящер усмехнулся серьёзности и решительности, готовности к непонятно чему. — Хороший будущий Оло’эйктан, Тоновари. Тебе не за чем беспокоиться за племя. — Так тебя зовут Элизард? — послышался внезапно тонкий девичий голос. Вождь и его сын заозирались, пока мальчик не посмотрел на голову Хранителя и не раскрыл рот. Молодая На’ви бес стеснения восседала на макушке Римтанши, придерживаясь его отростков и глядя с высоты огромного роста.       Элизард удивлённо продолжал смотреть на девочку во все глаза, кажется, запомнив момент такой дерзости и неуважения раз и навсегда. Конец Flashback. — Хахаха, о Эйва! — Ло’ак схватился за живот, тихо надрываясь от смеха, пока Элизард так же хихикал, смотря на невозмутимую Умейву, давившую довольную лыбу. Девушке было ни капли не стыдно за такое появление. Она, кажется, даже гордилась, что повергла в шок Тоновари и его сына. — Эффектное появление — залог успеха. — серьёзно кивнул Нетейам, а потом хихикнул. — Ой. — Тук на ногах завозилась, но не проснулась. Поджав ноги, она положила руки под голову и оплела себя хвостом. — … — наблюдавшая за скуксившейся малышкой, Умейва аккуратно перекинула свой хвост, большой кистью на конце укрывая замёрзшую Тук. Нетейам приоткрыл рот, когда заметил, насколько длинным и широким был кончик хвоста девушки. Малышка же, почувствовав тепло, улеглась удобнее, улыбаясь во сне. — О! Умейва, помнишь, как я проходил Охоту Грёз? Flashback. — Всё нормально? Все остальные уже закончили, а он… — Умейва с беспокойством поглядывала на сына Тоновари, размышляя, что же могло такого показать ему Эйва, что он сидит здесь с самого рассвета, а скоро закат. В пещере, конечно, света было скудно всегда, но когда близилась ночь, ветви Древа Душ и растения рядом вспыхивали палитрой красок, практически заменяя лучи Полифема.       Римтанши, провожавший последнего охотника у пещерного озера, вскоре вернулся к своей воспитаннице, так же заинтересованно глядя на юного На’ви. Элизард удивлял его уже много раз, но сейчас, на Охоте Снов, будущий Оло’эктан Меткайин заставлял задуматься. Почему Эйва так долго держит его душу? Что же он видит? — ‘Evi, Элизард сильный духом. С ним ничего не случится. Но ты права. Это довольно необычно… — хоть Римтанши уже много сотен лун, природное любопытство, оставшееся с ним ещё со времён, когда он только вылупился из яйца, заставляло колосса с неподдельным интересом наблюдать за рифовым На’ви. А также за Умейвой.       Он замечал, что дети довольно дружны. Возможно, это отголоски старости, когда тебе везде мерещится симпатия, влюблённость, но Хранитель признавался хотя бы сам себе, что он всегда интересовался подобным. Может быть, рассуждал ящер, это всё уходит корнями в далёкое прошлое, когда он ребёнком оказался в открытом Океане, не зная своего рода и племени, покинутый родителями и оставленный на волю Эйвы…? Он везде искал замену той материнской или отцовской любви, наблюдал за детьми Великой Матери, за их связями, душами… Бывало, он так радовался, когда какая-то пара становилась семьёй, что даже Слушал Эйву, дабы узнать, будут они жить счастливо, или горе настигнет их? Это неправильно, но буйному сердцу тогда приказывать было нельзя.       Сейчас же Римтанши было интересно, благословит ли он когда-нибудь их ребёнка? Или Эйва покажет, что они не истинные половинки? Элизард казался хорошим юношей, вскоре обязанным возмужать и стать прекрасным наследником. А Умейва была волевой и сильной девочкой, которая должна в будущем стать не только хорошей охотницей, но и воительницей и Тсахик. Римтанши так смеялся про себя, когда малышка пыталась скрыть, что продолжает учиться у Вулу’а всему, что должна знать наследница. Запах трав и пепла, который всегда шлейфом тянулся за Тсахик абсолютно всех кланов, был легко уловим. А что же о внимательности Хранителя… Ну, было не сложно заметить бо́льшую плавность в движениях, чем ранее, или стёртые по линиям большой и указательный палец. Обычно, такое не бывало у воительниц, а чаще у мастеров-ткачей или… Тсахик, рвущих острые листы львиной ягоды голыми руками. Было смешно наблюдать, как с возрастом Умейва начала понимать, что от него сложно скрыть что-либо. Хотя он никогда ей не запрещал учиться на Тсахик. Она сказал, что видит роль её в клане как воительницу и охотницу, а не целителя. Она в любом случае останется матриархом Мармору…       Глубокий громкий вздох заставил Римтанши отвлечься от мыслей, наблюдая, как Умейва мягко словила заваливающегося Элизарда, осторожно щёлкая пальцами перед его лицом, дабы он смог на чём-то сконцентрироваться. О, этому жесту её научил её друг… Только вот Римтанши никак не мог узнать, кто конкретно. Нужно спросить Эйву. На душе неспокойно…       Старший сын Тоновари осторожно сел, ещё покачиваясь из стороны в сторону, но уже более осознанно оглядываясь вокруг. Он аккуратно разорвал тсехейлу с Древом Душ, оглаживая тёплую шероховатую кору. — Я… Я видел большого тулкуна…       Римтанши удивлённо взглянул в лицо задумчивого Элизарда, но парень больше ничего не сказал.       Это было поразительно. Юный охотникам обычно показывался илу или скимвинг, реже, какой-нибудь иной хищник, по типу акулы. Однажды, Римтанши помнил, как молодой воительнице Эйва показала стайку острозвёздов, указав на будущую Тсахик. Так и случилось, девушка потом стала женой одного Оло’эктана.       Но тулкун… Хранитель знал, что они создают вечную, нерушимую тсахейлу с этими удивительными существами, но ещё не разу не слышал, чтобы какому-то На’ви привиделся один из тулкунов. Да, со скимвингами так же создавалась пожизненная связь, хотя это другое… Тулкуны связывали души, как с банши, раз и навсегда. Если напарник умирал, то зверь оставался один и больше ни с кем тсахейлу не создавал. Он был верен хозяину всю оставшуюся жизнь, насколько длинной она не была. Это больно, но это более глубоко, чем с другими зверями. — Значит, будь готов встретить своего напарника вскоре. Возможно, тебе предстоит пройти испытание, где ты докажешь, что сердце твоё так же широко и могуче, как у тулкуна, и ты можешь петь душой, достигая предков. Конец Flashback. — Угу… Лонард — могучий тулкун. Не зря он вожак северного стада. — Умейва усмехнулась, покачивая головой. Это было странным совпадением, но девушка догадывалась, что простой тулкун вряд ли покажется Элизарду на Охоте Грёз. Поразительно, как её чутьё указало именно на Лонарда. А ведь она лишь подумала, что, может быть, именно этот огромный и сильный самец, такой же лидер, каким в будущем станет Элизард, мог быть его духовным братом. А вон как всё обернулось. Не просто духовный брат, но и духовный зверь, такой же сакральный, как и леоноптерикс. — У тулкунов разные стада? — Кири, приподнятая на локтях, с интересом посмотрела на Умейву. Торук Макто снисходительно улыбнулась, поворачиваясь к девушке. — Ты думала, что есть только одно стадо на весь Океан? — на щеках Кири появился стыдливый румянец, но как заметил Элизард, лежащий рядом с ней, то и у Ло’ака посинели уши. — Не смущай её, Умейва. Они ещё не полностью свыклись с нашими водами. — Элизард покачал головой, мягко похлопывая смущённую девушку по плечу. — Да, в Океане много стад, каждый из которых имеет своего вожака. Они проходят свой путь в разных водах. Но каждый раз, когда цикл бесконечных миграций завершает свой круг, они обязательно приплывают в Святые земли, дабы увидеть Хранителя и поговорить друг с другом. Мой брат — вожак северных вод, его народ сильнее других тулкунов, ведь они являются «Пробивающими Льды». Лонард рассказывал, что там очень холодно, отчего Океан покрывается толстым слоем замёрзшей воды. Он может быть хрупок, а может выдержать на себе сотни На’ви. Там, кстати, они тоже живут, на, кажется, бескрайних белоснежных полях, где дуют сильные ветра и порой огонь не может согреть тебя. — Мм… — поражённо промычал Нетейам, впервые услышав о ком-то столь отдалённо живущем. Оказывается, не вся Пандора покрыта лесами и равнинами. Места, где так холодно, что, наверно, ты умрёшь, если будешь в одежде, подобной их. Поразительно… — Наша мама — Нейтири, многое знает о детях Эйвы. — заговорил Ло’ак, почему-то стрельнув в Умейву задумчивым взглядом. — Но никогда не рассказывала, что есть такие земли и что там кто-то проживает. — Всего знать нельзя. — мудро промолвила шёпотом Умейва, склоняясь к костру, будто вот-вот нырнёт в него с головой. Глаза её ярко сверкали, словно не просто отражали языки пламени, а были двумя факелами. — Даже Римтанши не знает всего. — И то верно. — качнула головой Кири. Она обхватила себя руками, вздрагивая от порыва сильно ветра. Вода за рифом волновалась, белыми стенами накатывая на арочные корни деревьев и скалы. Элизард подвинулся в сторону, уступая место чуть ближе к костру, да и немного уже нагретого песка. — Спасибо. — А я всегда буду помнить, как ты спасла меня от акулы… — тихо сказал Элизард, кивнув Умейве. Он всегда будет благодарен за сохранённую жизнь. Flashback. — 'E’al trr mì rey! — чертыхнулся Элизард, зажимая рану на плече. Вода вокруг окрасилась в розовый от крови его скимвинга, которого буквально разодрала в клочья чёртова акула.       А ведь всё начиналось как обычно. Утро, завтрак в кругу семьи, нагоняй для Аонунга. Он проводил Цирею до восточного пляжа, где она с другими девушками должны были собраться перед уроком ткачества. Потом он должен был отправиться на охоту, которая обязана быть нормальной. Из раза в раз всё было замечательно. Его группа, уходящая дальше, чем обычно, всегда возвращалась с большим уловом. Возможно, ему следовало заметить раньше, что рыбы было меньше, чем в прошлые дни…       Но уже поздно. Он уплыл от своих сокомандников, поэтому акула, плавающая где-то поблизости, была лишь его смертельным врагом. И это было хорошо. Даже если его сегодня заберёт Эйва, душа будет спокойна — На’ви, которых он вёл за собой, не должны подвергнуться опасности.       Вздохнув, он вновь прижался к холодному камню скалы и спустился под воду, дабы осмотреться. Возможно, жертва его Лофи’я была не напрасна… Кровь от убитого скимвинга скрывала запах самого Элизарда, что давало жалкий шанс на спасение. Если рука перестанет кровить, что явно произойдёт не скоро, так как рана глубокая и рваная, то он сможет уплыть за пределы рифа, где засел этот подводный монстр. Либо, если ему хватит сил, он сможет забраться на эту скалу, где либо подождёт, пока кто-то заметит его пропажу, либо будет молиться Великой Матери о помощи.       Скривившись от «разнообразия» возможных исходом, Элизард разжал пальцы, смотря на свой будущий «боевой шрам». Крови стало меньше, да и очищенные от осколков кораллов края выглядели лучше. Вновь сжав ладонь, Элизард огляделся.       Тишина нервировала даже больше, чем если бы акула плавала вокруг. Ни колыхания воды, ни движения, ничего не намекало на присутствие хитрого хищника. Вынырнув глотнуть воздуха, парень приложил затылок о холодные камни, приводя себя в чувства. Голова немного болела, скорее всего от удара, который пришёлся ему на макушку, когда разрушенный риф стал осыпаться. Именно тогда он и порезал себе руку. Ну, он легко отделался, ведь буквально в паре его хвостов прямо перед ним с грохотом закрывалась пасть хищника, мечтавшего достать его и разорвать в клочья, как скимвинга пару мгновений ранее.       Только он подумал, что, возможно, ему посчастливилось, и акуле наскучило искать охотника, как большой хвост поднял тучи брызг сбоку от него. Элизард нырнул, оглядываясь, пытаясь ухватиться за что-то в мутной от кусков плоти и крови воде. Но вновь остался ни с чем. — .й! ЭЙ! — чей-то голос раздался приглушённо с поверхности, то ли напугав, то ли осчастливив Элизарда. Юноша поднялся на поверхность, оглядывая водную гладь, думая, как бы спастись самому и спасти жизнь того, кто приплыл к нему. Но вокруг никого не оказалось. Было ощущение, что ему просто почудилось. Воспалённое сознание будто пыталось хоть как-то поддержать его. — Наверху!       Подняв голову, Элизард раскрыл рот в немом шоке. Прямо на скале, вверх тормашками, сидел леоноптерикс. Тёмный, Эйва забери, леоноптерикс!       Только он было хотел уйти под воду, уже думая, какому хищнику было бы проще отдаться на съедение, как взгляд зацепился за что-то… или кого-то. Девушка, сидящая на спине повелителя неба, извернулась, свесившись с боку. Сиреневатая кожа, янтарные глаза, тёмные тяжёлые вьющиеся на концах волосы. Умейва! — Я не смогу с Керусу тебя подцепить, акула может нас утащить на дно. — знакомая указала рукой в открытое море. — Выплыви вперёд, мы развернёмся и подхватим тебя на открытом участке! — Что?! Акула сожрёт меня прямо там, как только я выплыву из облака крови! — Элизарда пробрали мурашки, когда он подумал, что хищник мог проплывать под ним, разглядывая жертву своими тёмными маленькими глазками, примеряясь, как будет хватать его и рвать-рвать-рвать… — Она и так может сожрать тебя, когда оно рассеется! — Умейва рыкнула, но потом выдохнула и ободряюще улыбнулась. — Пожалуйста, доверься мне! — … — вглядевшись сначала в лицо девушки, а потом посмотрев на тихо рокочущего гигантского леоноптерикса, Керусу кажется, парень глубоко вздохнул, переводя взгляд глаз цвета юкки на море. В неизвестность… — Хорошо.       Керусу щёлкнул пастью, вывернул шею и взлетел, вновь раскрывая большие сильные крылья. Элизард нахмурился, смотря, как зверь начал кружить над водой, привлекая своей тенью внимание акулы и уводя водного хищника в сторону от места, где сейчас был зажат парень. Набрав воздуха, он нырнул, отталкиваясь от скалы и выплывая со всей возможной скоростью из облака крови. Рука нещадно болела, вновь открылась только-только зажатая рана. Но ему нужно было грести как можно быстрее.       Послышался вой Керусу. Вынырнув на поверхность, Элизард проморгался, оглядывая небо. Воздушный хищник нёсся к нему, пока за ним следовала большая тень, отставая буквально на пару мгновений. Сердце сжималось от страха.       Умейва, схватившись ногами за шею своего напарника, свесилась вниз, протягивая ему руки. Керусу пару раз взмахнул крыльями, пока не прижал их и не понёсся к морской глади. Ещё чуть-чуть…       Схватившись пальцами за её запястья, он рыкнул от ощущения, что раненая конечность сейчас порвётся, как ткань по шву. Девушка, в чьих рука была невероятная сила, качнула его, буквально закидывая Элизарда на спину леоноптерикса. Она сама извернулась лишь спустя секунду, чтобы увидеть, как в паре взмахов от них пронеслась тень акулы. Большая голова вынырнула из-под толщи воды, с противным разочарованным стоном захлопывая пасть. Оставшись без добычи, хищник преследовал их ещё какое-то время, пока не отстал. — Тебе повезло… Хранитель говорил со мной на днях. Если бы я не пролетала здесь по делам, мы бы с тобой больше не встретились… Конец Flashbackа. — Я до сих пор поражаюсь, как ты смогла закинуть меня наверх! — Элизард взмахнул рукой, на которой и правда остался белёсый короткий шрам, напоминающий своей формой замысловатый полип или цветок. Если на него надавить, он начинал противно зудиться и ныть. Словно острой палкой тыкали. — Ха, я могучий воин! — насмешливо подняв руки, на которых и правда вырисовывался рельеф мышц, Умейва покачала ими из стороны в сторону, будто поднимая что-то тяжёлое. Ло’ак и Кири хихикнули, а Нетейам улыбнулся. Но улыбка погасла, когда он услышал следующие слова наследника Меткайин. — Эх, хорошо, что ты тогда ответила «нет». Иначе бы я опасался за свою жизнь… — притворно схватившись за горло, Элизард повалился на спину, не замечая, как старший сын Салли сверкнул жёлто-зелёными глазами и раздражённо ударил хвостом по песку. Это вообще никто не заметил, что было только на руку Нетейаму. Все смеялись, даже Умейва улыбалась, из-за чего никто не обращал внимание на раздражённого лесного На’ви. Парень и сам не особо понимал, почему его так нервирует близость Умейвы и Элизарда, ведь они знакомы многим дольше, чем он со всеми океаническими На’ви вместе взятыми.       Только хвост с большой длинной кистью продолжал покоится на его ногах, изредка шевеля кончиком и щекотя спящую Тук.