Затерявшийся в водах вечности

Будучи только подмастерьем Мона научилась связывать судьбу, что отображалась на небосводе с окружающими людьми — это был первый большой шаг к познанию астрологии. Позже получив глаз Бога и освоив Гидромантию, она отражала звёздное небо на земле с помощью астролябоса. Знания о Пилигриме совсем свежие, потому и различить в силуэте сидящего каждую звезду не доставляло проблем. «Сейчас он съязвит» — подумала Мона. — Здесь воняло сыростью, потому я развёл огонь, — произнёс Пилигрим. Мона сделала шаг в дом и не поворачиваясь затворила за собой дверь. Парень повёл бровью, видимо удивившись действием хозяйки кресла, в котором он так расслаблено развалился. — Кто ты и что делаешь в моём доме? — голос Моны не подвёл. Ситуация не то, что была в новинку, учитывая каких безумных людей ей приходилось встречать в меру своей деятельности, однако сидящий не походил на ярого фаната колонки «Паровой Птицы». Пока не имело большого значения, откуда взялся Пилигрим, скорее почему он ввалился к ней в дом. — Уже не в твоём — хозяин не получил моры и решил найти нового жильца — меня. — Хитрая ухмылочка играла на губах юноши. — Выметайся, иначе пожалеешь, — приказала Мона, однако он не двинулся с места. Девушка подняла руку приготовившись нанести удар. Несмотря на любопытство и желание изучить его относительно созвездия, Мона не могла позволить незнакомцу вламываться в её жилье и нагло врать о её способности оплачивать аренду. — У тебя есть шанс объясниться, прежде, чем я выволоку тебя отсюда за волосы! — Причёска Пилигрима, ко всему прочему, показалась астрологисту достаточно любопытным образцом искусства. ц — Хах, не стоит утруждаться, ведьмочка. — Юноша поднялся, водрузив на голову широкополую шляпу. — Всё что хотел сжечь, я уже сжёг. — Ленты от шляпы звякнули в тишине ночи. — Что?.. — Мона ошарашено взглянула в камин, где тлели знакомые очертания её книг. Забыв о безопасности девушка бросилась к огню, но поздно — спасать уже нечего. Полки над головой пустели, на столе одиноко и беспорядочно валялись металлические приборы. Её разразило молнией осознания. Злость и ненависть взревели в унисон, когда не успев продумать нападение Мона атаковала Пилигрима. Читая созвездия у Моны появлялось представление о тех, кто его приобретал, однако лишь повстречав носителя, она могла точно предсказать поведение, характер и будущее. Девушка знала, что нападает на чрезвычайно сильного человека, но всё равно ударила с помощью глаза Бога, лишь поставив фантом рядом с противником. В доме не размахнёшься, потому рассчитывая на ответный удар она вовремя пригнулась, сумев увернуться от воздушного лезвия. Со стены с грохотом упали картины, а огонь позади перестал излучать свет, оставляя их в абсолютной темноте. — Жалкое зрелище, — усмехнулся Пилигрим, за секунду до того как Мона снова напала. — Такая ярость из-за бума… — Он не успел договорить, когда уворачиваясь от весьма очевидного удара Гидромантии, рядом с Пилигримом взорвался фантом, оставленный Моной ранее. Дверь распахнулась и на мгновение Мона подумала, что сумела выбросить из дома это Иназумское (судя по одежде) чучело. В гостиной прошёлся ураган (скорее это был Анемо глаз Бога, каковым обладал юноша). — И это всё? — вопрос прозвучал прямо из-за спины. Девушка на секунду превратилась в иллюзорный поток, но не успела увернуться от резкого болезненного удара. По всей видимости она вылетела через дверь, потому что оказалась на мокрой улице, прокатившись на противоположную сторону на спине. Смягчить падение не удалось: Мона почувствовала, что стёрла ладони в кровь и свернула лодыжку провернув кульбит в воздухе и попытавшись упасть на ноги. Плащ и шляпа вовсе остались где-то в доме. Повинуюсь инстинкту, она вскочила на ноги, лишь для того, чтобы обнаружить пилигрима смотрящего на неё сверху вниз. Большие капли дождя сползали по лбу и медленно падали на землю, образуя вокруг Моны идеальное поля сражения. С другой стороны Анемо глаз Бога обожал открытое пространство. — Я всего лишь обороняюсь, — он вскинул руки в воздух, будто невинный ребёнок оправдывался. В Моне к извержению готовился вулкан ненависти к этому человеку. Почему она не смогла предсказать скорой встречи с Пилигримом, несмотря на неделю работы? Ответ на поверхности — их созвездия накладывались на друг друга, потому и не имели плоскостей измерения: Мона не могла определить ни время, ни место — ничего, что касалось обоих одновременно. — Как ты смеешь врываться в мой дом, уничтожать мои труды и прикрываться самообороной? Чего тебе нужно? — девушка практически перекрикивала дождь и собственное сердцебиение. Пилигрим не шелохнулся -как стоял скрестив руки на груди, глядя на Мону испод огромной шляпы, так и не сдвинулся с места, лишь цокнул закатив глаза. — Придумай вопросы интереснее, тогда и поговорим, — он спустился по ступенькам, как ни в чём не бывало пнул шляпу Моны. — Может, я снизойду и обсужу забавное чтиво, которым ты обеспечила меня на целую неделю. — Ты мерзость!.. — Мона снова атаковала, но была отброшена потоком холодного воздуха. Когда девушка открыла глаза, Пилигрим исчез без следа. Хотелось кричать от безысходности, тем не менее Мондштат спал, а Пилигрим скрылся. Девушка наконец заперла дверь, но застыла спиной к комнате, не желая принимать реальность. Неужели он целую неделю жил в её доме и копался в её вещах, выбирая, что сожжёт, а что оставит? Что Мона могла сделать этому могущественному (без энтузиазма, но всё же стоило признать, что он обладал неимоверной силой) человеку? Искать его по ночному Мондштату равносильно поиску далёкой звезды на затянутом тучами небе. Завтрашний день покажет вектор развития событий, а сейчас стоило оценить нанесённый ущерб. — Проклятье, — шикнула Мона, сидя под дверью и не смея обернуться к дому. Нужен план действий, но в первую очередь заставить тело двигаться. Темнота подкрадывалась со всех сторон, грозя поглотить астрологиста целиком. Каждая опрокинутая полка походила на демона жаждущего отмщения за причинённые страдания. Пол превратился в осеннюю грязь: смесь золы и воды. Когда она напала на Пилигрима совсем не думала, какой хаос придётся разгребать после. Однако, следовало оставить всё как есть, если она хотела привлечь Орда Фавониус, в чём уверенности не чувствовала. Шкафы — пустые глазницы, лишённые души — знаний. Девушка нашла в себе силы дойти до камина переполненного останками дорогостоящих книг и оригиналов статей и исследований Моны, даже поэмы написанные с Венти Пилигрим не пощадил. Все поверхности покрывал тонкий слой золы, разбросанной Анемо и всё же камин оставался заполнен до краёв. Если бы не копии рукописей, которые карга приучала делать вне зависимости от нужды, Мона без суда и следствия утащила бы Пилигрима за собой в Бездну. В такую глубокую, где ему пришлось бы раз за разом умирать от клыков астрологиста. Мысль о том, что не всё утеряно, никак не смягчала горечи от потери миллионов Моры, воспоминаний выгравированных в поэмах и результатов сотен часов работы. Это её профессиональный провал. Как она попросит помощи, когда не смогла предсказать столь трагичного инцидента? Никто и никогда ей более не поверит. Ордо Фавониус надёжны, однако, расскажи она Эмбер или составив официальное заявление — о случившемся узнают все. Как проводить расследование не привлекая внимания? К тому же, не хотелось, чтобы узнал Альбедо. Значит осталась наедине с собой. Кем бы не был Пилигрим, у него имелась причина (если он в себе) сотворить нечто подобное, а значит Мона могла найти его и попытаться задуши. поговорить. Поговорить. Просто поговорить.