Красная луна

Зима наступила быстро, и месяцы расплывались, пока парень пытался вернуться к нормальной жизни. Большую часть дней он проводил либо с Чаном, либо со своим новым лучшим другом Джисоном. Хан всегда был рядом с ним, когда у него случались срывы, приступы паники и когда ему нужно было просто поговорить с кем-то, кроме Чана. Он всегда был добр и заботлив к Феликсу и не стал относиться к нему иначе, когда узнал, что он пережил. Что касается его отношений с Чаном, то они были непростыми. Они постоянно ссорились; Чан не мог понять его противоречивые мысли и чувства, а тот не мог полностью отпустить Хёнджина. Однако Феликс продолжал пытаться; он хотел, чтобы все наладилось, чтобы все было нормально. Он начал составлять график, в котором старался проводить дни занято, чтобы его мысли не задерживались на Хёнджине, но это было легче сказать, чем сделать. Все, что он видел, что делал, о чем говорил, напоминало ему о Хёнджине, что делало исцеление сердца еще более трудным. Чтобы вернуться к нормальной жизни, Джисон и он каждую неделю совершали вечерние прогулки перед ужином, имея время поговорить, о том, что их беспокоит, и просто пообщаться. Сегодняшний день ничем не отличался от предыдущих недель, и Ликс не собирался позволить зиме помешать его прогулке и общению с Чаном тоже. Схватив трость и накинув на себя зимний плащ, он прихрамывая, направился к двери. Было неловко, что ему приходится пользоваться тростью, чтобы передвигаться, но его лодыжка всё ещё была ослаблена и слишком часто давала сбои, из-за чего он легко мог упасть. — Чан? — позвал Феликс, подойдя к двери. — Да? — раздался голос Чана из кухни. — Я иду на прогулку с Джисоном, скоро вернусь. Он начал открывать дверь и, прихрамывая, вышел на холод, где его ждал Джисон. Закрыв за собой дверь, спустился по ступенькам крыльца и вышел на холодный зимний воздух, поплотнее укутавшись в плащ. — Привет, Хан. — поприветствовал его Ликс улыбкой. — Эй! Твоя хромота становится более незаметной, может быть, скоро, трость тебе не понадобятся! — он ободряюще улыбнулся, зная, что Феликса это беспокоит. — Спасибо, а по какому пути мы пойдем сегодня? — с усмешкой спросил Ликс. — Как обычно, сейчас идет снег, и я не хочу, чтобы кто-нибудь из нас случайно поскользнулся на льду. — Джисон улыбнулся, начав идти вперед. Кивнув, Ликс пошел бок о бок с ним. Солнце садилось, заставляя небо танцевать в розовых и фиолетовых тонах, и Феликс улыбался, глядя на закат. — Закат сегодня красивый, не правда ли? сказал Джисон, улыбаясь небу, пока они шли. — Да, в его цветах есть что-то токое теплое и успокаивающее.— Ликс улыбнулся, вернув свое внимание к тропинке. — А Как у вас дела с Чаном? —спросил Хан, обращая него свое внимание, пока они шли. — Так же, как и раньше. Мы часто ссоримся, в основном из-за того, что «я не двигаюсь дальше». Он просто не понимает. Это не так просто, черт возьми. — Парень почувствовал, как гнев начинает подниматься в теле. — Хочешь ли ты жить дальше? — спросил Джисон. Феликс почувствовал, как сердце забилось от этого вопроса. Конечно, он хотел жить дальше, по крайней мере, так ему хотелось думать. Но постоянные напоминания и воспоминания о Хёнджин говорили о том, что он не хочет. — Я не знаю…—парень заикался. —А я думаю, ты знаешь ответ, Феликс. Джисон говорил тихо, глядя ему в глаза. — Я просто не могу перестать думать о нем, и знаю, что это хреново, но я просто не могу отпустить его.—проговорил Ликс, чувствуя, как эмоции нарастают в груди. — Я не знаю, каково это — испытывать такие чувства, и могу только представить, как это тяжело, но то, что произошло, не было нормальным или здоровым, Феликс. Тебе нужно отпустить его.— начал Джисон. — Хан.— он начал умолять. — Я знаю, что ты не любишь Чана. И думаю, что ты просто делаешь процесс отпускания более несчастным для себя, возвращаешься к прошлому, когда тебе нужно сосредоточиться на настоящем и на том, что тебе нужно прямо сейчас, и я думаю, что этому не быть с Чаном. Джисон заговорил, остановившись на середине пути, что заставило Феликса тоже остановиться. — У меня нет никого, кроме тебя и его. — Ликс говорил, чувствуя, как клубок эмоций подкатывает к горлу. — А Минхо и я у тебя всё еще есть, по крайней мере, я могу пообещать, что буду рядом, но думаю, тебе нужно съехать и быть честным с Чаном. Скажи, что ты ничего не чувствуешь к нему, и это поможет тебе пережить процесс отпускания легче. Эти слова глубоко задели Ликса, ведь это было правдой. Он не был влюблен в Чана; на самом деле он усложнял процесс отпускания и движения вперед. Оставаясь с Чаном, Феликс просто зарывался в еще более глубокую яму замешательств. — Ты прав…—он вздохнул. — Обычно я всегда прав.— Джисон хихикнул, когда они продолжили путь. Они продолжали свой путь, переговариваясь между собой, изредка прерываясь на молчание, чтобы дать возможность друг другу обдумать всё сказанное. Солнце опускалось все ниже и ниже, и когда они подошли к дому Чана, солнце уже полностью село. Остановившись на своем пути, Хан посмотрел на парня. — Скажи ему, всё что нужно, Феликс, все будет хорошо. Сначала заботься о себе. сказал Джисон, ткнув пальцем в его грудь. Кивнув на его слова, они попрощались и разошлись. Он начал пробираться к дому Чана и, ковыляя, поднялся на крыльцо. Чувствуя, как сердце бешено колотится в груди, Феликс понимал, что ему придется рассказать Чану обо всем, что он чувствует. От неуверенности в том, как тот отреагирует, у него забурчало в животе, и затошнило. Когда он положил руку на ручку двери, из леса рядом с домом Чана донесся треск ветки. В голове пронеслись воспоминания о той ночи, когда его похитили, и сердце заколотилось от этого звука. Убрав руку, он медленно повернулся лицом к лесу, пытаясь разглядеть причину громкого треска. Вглядываясь в темноту, он не мог разобрать, что вызвало его, так как из-за темноты ночи было трудно что-либо разглядеть. Когда он снова повернулся к двери, чтобы войти и вступить в противостояние с Чаном, в ушах раздался еще один громкий треск. Почувствовав, что сердце бешенно бьется в груди, Феликс сглотнул и снова направился в сторону леса. Почувствовав, что его ноги ощущают странное знакомое магнитное притяжение, Ликс начал хромать по направлению к тому месту, где он слышал треск. Когда он приблизился к краю леса, громкий стук тела о землю и еще один треск ветки прошептали ему на ухо, и он ускорил шаг в направлении звука. Пробираясь через лес, Ликс старался ступать осторожно, не желая подвернуть и так хрупкую лодыжку. Вдалеке послышался тихий стон, заставивший его остановиться и повернуть голову в сторону. Справа от него вдали виднелась хрупкая мужская фигура, свернувшаяся калачиком на снегу. — Боже мой! — пробормотал Ликс, бросая трость и подбегая. Когда он приблизился к нему, Феликс положил на него руку, тряся, чтобы увидеть, проснется ли тот, кто это был. Пока он тряс тело, оно перевернулось на спину. Хёнджин.