Университет всех стихий

Уже несколько дней Эрен Кирз гоняет меня, как тузик грелку, по всей территории замка, пытаясь выдавить из меня хоть каплю сил. Какой только позор я не пережила в попытках противостоять ее внушению своими силами. Вчера на ужине я внезапно начала хрюкать и есть руками, потому что это темноволосое великовозрастное счастье решило, что это будет хорошим уроком для меня — закрывать голову от посторонних глаз. Кард, конечно, помог мне, но ржал потом часа два. Позор на всю мою жизнь. — Возьми себя в руки, найди в себе точку опоры, и сосредоточься, твою мать, Джесва, ты безнадежна! — кричала преподавательница, в очередной раз наводя на меня иллюзию пауков и наблюдая за тем, как я от них убегаю. — ДАВАЙТЕ ПРОСТО ПОГОВОРИМ, УБЕРИТЕ ИХ ОТ МЕНЯ, ФУ БОЖЕ, ОНИ ПЛЮЮТСЯ ПАУТИНОЙ, АААА, — верещала я, летая по залу, любезно предоставленному мне для крушений. Пробормотав что-то вроде «Стихии, за что», пауки исчезли, а Эрен подошла к тяжело дышащей мне. — Джес, мы пытаемся выдавить из тебя хоть толику силы уже три дня, и пока что мы ни на шаг не приблизились к тому, чтобы ты хотя бы что-то сделала, — устало проговорила женщина, облокачиваясь рядом со мной на холодную мраморную стену. — Я знаю, и я понятия не имею что не так, — прошептала я, разочаровываясь сама в себе. — Не разочаровывайся в себе, — повторила мои мысли женщина. — Не всем дано сразу обуздать свою стихию. К тебе, видимо, просто нужен другой подход. Но я не преподаватель, а просто хороший псионик и отличный отрешитель, поэтому буду искать подход к тебе постепенно. Агрессивный метод с тобой не работает. Давай попробуем сило-вольческий, как я его называю? — Да хоть колото-резанный, лишь бы сработало, — сказала я, вскакивая на ноги. — Пойдем, примешь душ и переоденешься. В десять часов буду ждать тебя у лестницы, — оставила указания Эрен и, не дожидаясь ответа, ушла. — Прекрасно… — пробормотала я, враскорячку двигаясь в свою комнату. Час спустя, полностью готовая, я стояла у главной лестницы в ожидании наставницы. Молча мы прошли несколько этажей и оказались в маленькой темной комнатке. — Сегодня мы попробуем тренироваться здесь, — пояснила Эрен, закрывая окна плотными шторами, и, когда мы остались в полной темноте, она зажгла свечу в центре комнаты и кинула на пол две подушки. — Садись. Я подчинилась, устроившись в позе лотоса напротив свечи и наставницы. Подушка оказалась очень мягкой и удобной, и нигде не сдавливала ноги. — Выпрями спину, — сказала Эрен, и тоже последовала своей рекомендации. Сидеть без опоры с полностью выпрямленной спиной оказалось очень сложно, но другого выхода у меня не было. — Закрой глаза и полностью расслабься. Каждую мышцу своего тела, не забывая про лицо, глаза, живот и грудь. Теперь сосредоточься на дыхании. Я буду наставлять тебя. Вдох, раз, два, три, четыре, пять, выдох, раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь. Вдох, раз, два… — монотонным голосов вещала она, и я полностью расслабилась. — Очисти голову. Теперь открой глаза и смотри на пламя. Что ты видишь? — Огонь. — Смотри глубже. Что ты видишь, какие силуэты, чувства и прочее. Любая мелочь, — я сосредоточилась на пламени и долго смотрела вглубь него. — Я вижу силуэт человека. Он темный, высокий и таинственный, — тихо сказала я, не отводя взгляд от свечи. — Отлично. Смотри на этого человека и впитывай каждую его деталь. Вплоть до ощущений, которые он у тебя вызывает, — тихо сказала Эрен, ожидая, когда я выполню ее наставления. — Теперь же, когда образ этого человека полностью отпечатался в твоей голове, закрой глаза и проверь это, представив его на обратной стороне век. Получилось? — Да. — А теперь, открой глаза, и посмотри на меня, — я подчинилась, в глазах осталась небольшая рябь от свечи. — Теперь вызови образ этого человека, чувства, которые ты испытала. Представь, что я — эта свеча, и во мне ты видишь этот образ, не в пламени. Я долго смотрела на Эрен, визуализируя человечка из пламени, и в какой-то момент картинка стала такой четкой, что мне показалось, что он материализовался. — Отлично! — хлопнула в ладоши наставница. — Ты перенесла на меня проекцию образа. В моей голове появилась картинка, которую ты хотела передать. Ты поняла, как работает это упражнение? — Да, — расплываясь в улыбке сказала я. — Тогда повтори, но теперь с другим образом, — потерев ладони между собой сказала Эрен, входя в раж. Я представила себе Нитров залив, и то, как в детстве мы с Ирвин на каникулах бегали к нему по утрам смотреть рассвет. Я, не отрывая взгляд от Эрен, вернулась в тот день, когда вода окрасилась солнцем в золотой свет, а облака, пурпурными пятнами будоражили воображение. Пойдя дальше, я стала вспоминать как мы плескались холодной утренней водой, и, смеясь разбегались в разные стороны, боясь подойти друг к другу, чтобы не получить порцию ледяных брызг. От воспоминаний кожа покрылась мурашками, и когда я перевела взгляд на руки Эрен, увидела, что волосы на ее теле встали дыбом. — Отлично! Ты смогла передать ощущение, хотя над ними тебе еще надо будет поработать, получилось слабовато. Следующее упражнение… Будет весело… — сказала она, пристально смотря на меня, и в моей голове зазвучал ее голос: «Не произнося и слова вслух, мы должны поговорить. Проецируй на меня мысли, которые хочешь, чтобы я услышала». Я почти шумно вздохнула, но вспомнив, что все это затеяно, чтобы я не оказалась в центре отрешителей, подчинилась. — «Как тебе эта комната?» — мысленно задала мне вопрос Эрен. — «Темная» — собрав всю силу воли в кулак, транслировала я на нее мысль. — «А поподробнее?» — улыбнулась она, и я поняла, что сообщение дошло. — «Подушки мягкие, пол холодный, свеча горит оранжевым, шторы плотные, дверь деревянная» — капли пота мелким градом стали стекать по моему лбу прямо в глаза. — «Что еще?» — не шевельнувшись, так, как будто транслировать мысль для нее — все равно, что говорить ртом, поинтересовалась Эрен. — «Здесь два человека!» — мысленно крикнула я, и почувствовала, как мое тело затряслось. — «Я больше так не могу, это очень трудно». — «Можешь, все преграды в твоей голове. Это ты себе говоришь, что все сложно, продолжай!» — твердо сказала наставница, ожидая моего ответа. — «Я не могу, мне кажется я упаду в обморок сейчас!» — захныкала я, продолжая трястись и смахивать с лица капли пота. — «Ничего страшного, отлежишься, и начнем снова. Или, может, ты хочешь закончить на сейчас и продолжить в центре отрешителей? Я была там, так себе местечко». — «Сколько мне надо продолжать это делать?» — голова не на шутку разболелась. Даже после вечеринки я ни разу такого не чувствовала. — «Пока мне не надоест, или пока ты не отключишься. Одно из двух» — строго протранслировала мне в голову отрешительница, и я вздохнула. Я продержалась еще час, сама не понимая каким образом это сделала. Потом, все-таки, я упала в обморок, и очнувшись в той же комнате, с уже потухшей свечой и раскрытыми шторами, увидела рядом с собой листок с надписью «Ты можешь лучше, встречаемся после обеда на лестнице». Я чуть не заплакала, понимая, что худшее еще впереди. Мне казалось, что магия разума это просто. А оказалось, что это как пытаться поднять стокилограммовую штангу пятилетней девочкой. Больно, тяжело, и практически нереально. На обеде я вяло ковыряла вилкой в тарелке, уговаривая желудок принять хотя бы немного пищи, но он связался в узел и устроил мне забастовку. — Что с тобой, Джес? — поинтересовалась обеспокоенная Дирфеска. — Начала вникать в свою стихию, — сухо сказала я, подцепляя вилкой горошину. — Тогда все понятно. Еще неделю на еду смотреть не сможешь, в лучшем случае. Я, через десять дней только смогла нормально функционировать, а Кера через три дня уже за обе щеки уплетала еду, — посмотрев на подругу сказала эфирка. — Я просто люблю еду! Это нормально! — возмутилась стихийница огня, и переведя взгляд на меня, смягчилась. — Мы все через это прошли, Джес, это нормально. Сейчас пойдешь, отдохнешь, и завтра с новыми силами в бой! — У меня тренировка после обеда. Если я ее переживу, уговорю Вогнеса сделать статую с моим лицом, и поставить ее около входа в замок, — сказала я, выпивая стакан воды и вставая из-за стола. — Мне сегодня здесь явно нечего делать, я на тренировку, удачи девочки! Пошатываясь, я вышла из столовой и направилась к лестнице. Эрен уже ждала меня около нее. — Мне кажется я не выдержу больше тренировок, — сказала ей я, и, не смотря на меня она протранслировала мне: «отныне общайся со мной исключительно мысленно. Любой вопрос, слово, фразу, задавай не ртом, а разумом. Я не буду сильно мучить тебя сегодня. Я проведу тебе теоретическое занятие». — «Мысленно?» — удивилась я тому, как долго она может делать это, и у меня тут же разболелась голова. — «А как еще? С этих пор, любой наш разговор будет на все сто процентов конфиденциальным. Это же прекрасно, ты так не считаешь?» — улыбнулась отрешительница, и я шумно вздохнула, решив ничего не отвечать. Мы вернулись в комнату, в которой ранее я уже теряла сознание, и заняв свои места, она начала рассказывать. — «Я не знаю почему ты выросла в информационном вакууме, но по тебе сразу видно, что в стихиях и прочем магическом ты не разбираешься. Начнем с названий. Назови мне стихию и название стихийщика, который ей управляет», — попросила Эрен, внимательно глядя на меня, а я вздохнула и, сосредоточившись, начала: — «Стихия разума — псионики, реальности — реалы, времени — моменты, воды — водники, жизни — жизнельщики, смерти — смертники, воздуха — эфиры, огня — огненьщики, света — не знаю, тени — тень, звука — соники, природы — природники, пространства — пространщики». — «Боже, никогда не ляпни такого в компании стихийщиков, ты правда, будто с луны свалилась. Но это объяснимо, ты же провела почти все детство в компании обычных людей?» — с надеждо й спросила Эрен. — «Не считая детцентра, где было много детей стихийщиков — да», — мои зубы застучали от напряжения, накатившего от ментальных разговоров. — «Тогда слушай внимательно, объясняю один раз, запоминай как хочешь, это намек тебе достать сотовый и записать в него, все что я скажу», — пояснила отрешительница, видимо совсем разочаровавшись в моих умственных способностях. — «Стихийщики реальности — реалы, тут ты не ошиблась. Стихийщиков времени называют и моментами и моментиумами, так что в зависимости от места, где ты будешь находится, названия могут варьироваться. Тоже касается и стихийщиков огня. Их где-то называют игниферами, где-то инфернами. Обычно последнее чаще применимо к очень сильным представителям стихии, дословно переводится как адское пламя. Ты успеваешь?» — поинтересовалась Эрен, смотря, как я лихорадочно пытаюсь все записать, и сделала паузу. Когда я прекратила печатать, и вопросительно на нее посмотрела, она продолжила: — «Стихийщики воздуха — эфиры, стихийщики воды — аквоты, стихийщики звука — соники, пространства — спейсоники, природы — терроны, жизни — виталы, смерти — мортемы, света — люмины, а тьмы — омбросы, хотя их часто называют тенями. А про стихийщиков разума ты знаешь, мы — псионики. Тебе нужно запомнить все это, и к следующему разу ты должна будешь протранслировать мне все это. Плюсом, твое задание — прочитать про историю стихий, уделить особое внимание истории псионической магии, и временным отрезкам, в которые она особо сильно изменялась. Завтра расскажешь мне доклад обо всем, что узнала. Я буду задавать много вопросов. И надень спортивный костюм и удобные кроссовки.» — «Завтра?! Это же невозможно!» — возмутилась я, но встретила суровый взгляд наставницы. — «Все границы, правила и возможности устанавливаешь ты сама. Прекращай жалеть себя и иди готовься к завтрашним занятиям. У меня нет времени, чтобы сюсюкаться с тобой. Хочешь быстро, это ко мне, хочешь долго и мучительно — в центр отрешителей. Чтобы я больше не слышала от тебя слова вроде «не могу, не буду, не получится, невозможно». Можешь, будешь, получится и возможно. Выходи из образа жертвы, у которой внезапно появилась сила и начинай ее контролировать», — прогремела в моей голове Эрен, и, быстро встав с пола вышла из комнаты. Легко ей говорить, про границы, голову и прочее, когда она уже все умеет. Моя же голова сейчас готова расколоться на две части, и вместо того, чтобы уйти в спячку на неделю, мне надо идти в библиотеку читать историю. Кому история вообще нужна, кроме болеющих ей, как моя бабушка? Если мне понадобится какой-то факт, я позвоню ей и узнаю. Стихии, как я зла! С этими мыслями я набрела на библиотеку, которую случайно обнаружила вчера, убегая от очередной, проецированной Эрен твари. — Джесва, приветствую, ты сегодня не при смерти? — улыбнулась мне милая старушка, отпаивающая меня вчера отваром трав, и заботливо принесшая мне веничек на случай, если я все-таки выплюну легкие. — Почти. Я пришла взять несколько книг по истории магии, не поможете мне выбрать самые стоящие? — подойдя к ее стойке спросила я. Библиотека разительно отличалась от университетской. Здесь очень светло, много удобных мест для чтения, и, хотя людей здесь бывает мало, столиков тут достаточно, чтобы даже сто человек смогли найти себе уголок для чтения. — Конечно помогу, присаживайся, я посмотрю, что интересного у меня завалялось, — улыбнулась библиотекарша, которой скорее всего уже перевалило за пятьдесят лет, и которая, несмотря на свои грузные размеры, очень живо передвигалась по помещению. Клоттелине явно нравилось здесь работать, и, что не мало важно, она любила людей. В компании этой бойкой старушки чувствуешь себя защищенно, в отличие от Нирмы, после общения с которой чувствуешь себя очищенной от всех грехов, совершенных когда-либо человеком. — Держи, Джесва, вот эти книги очень подробные и легко написаны, в отличие от трактатов Циццера или Гщента. У них ногу сломишь, пока разберешься, кто кого и когда убил. Если нужно будет что-то еще, ты знаешь где меня найти. Я пойду заварю себе чаек, тебе сделать? — улыбнулась Клоттелина, заворачиваясь в шерстяную шаль. В библиотеке довольно прохладно. — Да, если можно черный, — улыбнулась ей я, вспоминая, как в детстве бабушка приносила мне теплое молоко с медом, когда я читала перед сном книжки, и не могла уснуть от нахлынувших эмоций. — Конечно, Джесва, — удалилась библиотекарша, а я, оглядев масштаб работы, приступила к изучению истории. Для удобства я развернула голограмму заметок на телефоне, чтобы сразу составить карту событий, которую можно будет легко повторить, но открыв первую страницу книги, я поняла, что все будет не так просто. В первом же абзаце объяснялось, что было пять фейских семейств, каждое из которых несло свою стихию. Позже количество стихий увеличилось, в основном благодаря смешению фейской крови с человеческой. — Это невозможно, — заскулила я, понимая, что голова болит уже на первой странице. Но взяв себя в руки я приступила к конспектированию. Я проснулась от легкого потрепывания по плечу. — Джесва, деточка, вставай, библиотека закрывается, мне пора идти, — ласково разбудила меня Клоттелина, усаживаясь в кресло напротив и давая мне время прийти в себя. — Сколько времени? — зевнула я, оглядывая библиотеку. — Двенадцатый час ночи, дорогая, — мягко сказала женщина. — Какой кошмар, — резюмировала я, — простите, что так вас задержала, можно я возьму эти книги с собой? — Конечно, дорогая, бери, сейчас принесу тебе пакетик для них, — засуетилась Клоттелина, а у меня на душе стало так тепло от такого проявления заботы. — Держи, — протянула мне крафтовый пакет женщина, и, дождавшись, когда я сложу в него книги, направилась к выходу из библиотеки. — Спокойной ночи, Джесва! — И вам, Клоттелина! — пожелала я женщине и направилась в свою комнату. Зайдя в спальню, я осмотрела масштабы работы и поняла, что сон мне этой ночью не светит. Учитывая тот факт, что я только-только запомнила маленькую часть истории стихий. Сейчас бы мне как никогда пригодилась бабушка. Вздохнув, я посмотрела на часы, которые показывали час ночи. Как прекрасно, подумала я и направилась на поиски кофе. В замке точно должно быть место, где можно заварить кофе даже ночью. Дойдя до столовой, я с радостью заметила, что на кухне горит свет. — Извините, — постучалась я и открыла дверь. В центре огромной кухни стоял большой стол, на котором, как я полагаю, и готовят большую часть местных блюд. Несколько духовок и невообразимое количество конфорок растянулась вдоль правой стены, а слева стояли раковины и разные инструменты, которые, вероятно, могут быть полезными во время готовки. Дверь холодильника была открыта, и из-под нее торчали чьи-то ноги. — Извините, если помешала, — снова сказала я, заходя на кухню, — просто я очень сильно нуждаюсь в кофе. Дверь холодильника закрылась и моему взору предстал мальчик лет восьми. — Уже ночь, — констатировал ребенок, облизывая палец, который явно побывал в чем-то сладком. — Мама говорит, что кофе ночью пить нельзя! — Твоя мама определенно права, но в некоторых случаях, очень-очень важных, делаются исключения. Естественно, с разрешения старших. — Твоя мама разрешила тебе пить кофе ночью? — удивленно спросил мальчик, вытирая липкую руку о пижамные штаны. — Да, разрешила, а почему ты не спишь, как тебя зовут? Почему ты один на кухне? — начала задавать я важные вопросы ребенку. — Вчера я видел торт, мне не разрешили съесть его до завтра, сейчас уже завтра, поэтому я пришел поесть торт, — просто сказал ребенок, оценивая меня взглядом. — Хочешь немного торта? — Сладкое на ночь вредно, — улыбнулась я предложению малыша. — А кофе? — вопросительно посмотрел на меня он. — Туше, — улыбнулась я, подходя ближе и открывая холодильник. — Что это значит? — не понял ребенок. — Ну, «туше» говорят тогда, когда человек выдвинул аргумент, на который нечем возразить, — пояснила я, доставая изрядно подпорченный детскими ручками торт из холодильника. Если его для чего-то и приготовили, то он явно уже непригоден. Так хоть полакомимся. — Ты будешь чай? Или, может, теплое молоко с медом? — Молоко с медом? Никогда такого не пил! — удивился ребенок. — У тебя аллергия на мед или на молоко? — на всякий случай спросила я. — Не-а, я пью и ем все, просто молоко с медом ни разу не пробовал, — сказал мальчик, усаживаясь за стойку. — Ты слишком бодрый для часу ночи, малыш, — вздохнула я, доставая из холодильника молоко и переливая его в кастрюльку. — Мама тоже мне всегда это говорит. Я плохо сплю ночью, — пожал плечами он и насупился. — И я не малыш! — Хорошо, как же мне тебя тогда называть? Я Джесва, — наконец-то представилась ему я, и, ища по различным полкам мед и соду, стала дожидаться ответа. — Меня зовут Себ, приятно познакомиться, Джесва, — по-взрослому серьезно сказал ребенок. — Мне тоже, Себ, — пробормотала я, ища чистые ложки и кружку. Три минуты спустя, я намешала малышу восхитительный напиток, которым в детстве спаивала меня бабушка, чтобы я могла лучше уснуть, и поставила две тарелки с тортом. — Как вкусно! — восхищенно произнес Себ, выпивая кружку почти залпом. — А можно еще? — Извини, дорогой, но если ты выпьешь больше молока с медом, то у тебя может заболеть живот, — сочувственно сказала я, полностью понимая чувства ребенка, и убирая остатки торта обратно в холодильник. — Тебя проводить в твою комнату? — Да! — сказал ребенок, вскакивая со стула, и восхищенно на меня смотря, — спасибо! Мысленно сделав пометку, вернуться на кухню, чтобы убрать за собой бардак и заварить себе кофе, я последовала за уже зевающим ребенком. Воистину молоко с медом способно творить чудеса. Мы поднялись на третий этаж и направились в западное крыло, которое было тускло освещено свечами. — Вот моя комната! — с гордостью произнес Себ, открывая массивную дверь спальни. — Спокойной ночи, и не колобродь ночью по замку в одиночку, — предостерегла его я, и уже было развернулась, как услышала жалобное: — Джи, подоткни мне одеяльце, и прочитай сказку, ну пожааалуйста. Я растаяла в тот же момент. Так меня еще никто не называл. — Хорошо, — улыбнулась я, и зашла вслед за ним в комнату. — Мама иногда читает мне сказки перед сном, но очень-очень редко, она очень занята… — грустно вздохнул Себ, и мне подумалось, что возможно его мама Джозефина, или еще кто-то из служащих во дворце, и как же хорошо королевская семья обращается с детьми своих подданых. Ведь именно они будущее страны, а соответственно, заполучив лояльность у юных граждан, в будущем не будет проблем с дисциплиной. Очень мудрые и долгоиграющие решения. Я дождалась, когда маленькое тельце темноволосого мальчика юркнет под одеяло, и, настроив светильник на минимальный уровень яркости, подоткнула одеяльце и начала монотонным голосом рассказывать историю, которую мне предстоит доучить на завтра. Приятное с полезным, не могу иначе. Десять минут спустя, на моменте, когда я уже несла отсебятину, потому что сама запуталась в истории стихий, Себ уже сладко посапывал, видя очередной сон. А я, аккуратно выключив свет, вышла из его комнаты, и направилась обратно на кухню, где мне предстояла варка кофе и уборка последствий моей готовки. Час спустя, ожившая, благодаря жуткой порции крепкого несладкого кофе, я уже сидела в своей комнате, расположив на кровати огромное количество информации, которую мне предстояло выучить. Еще три часа спустя, запомнив основные моменты, я с грустью отметила, что уже пять утра, и ложиться спать смысла нет. Ну и не больно-то и хотелось. Быстро приняв контрастный душ и собравшись, я еще раз повторила все, что мне вот-вот предстояло рассказать, и отправилась в столовую завтракать. — Джесва, доброе утро, — улыбнулся мне Кард, присаживаясь рядом. — Вижу тебя на занятиях вообще не щадят? — Я настолько плохо выгляжу? — расстроилась я, мельком глядя на свое отражение в ложке. — Нет, что ты, ты всегда выглядишь отлично, просто сегодня у тебя усталый взгляд, — подбодрил меня реал, накладывая себе в тарелку кашу. — Ты всегда так мил, — закатила глаза Дирфеска, и посмотрев на меня сказала: — Встреть я тебя на улице в таком виде, подумала бы, что ты нуждаешься в серьезной помощи. Твои синяки даже косметика не скрывает. Кера хлопнула ее по голове. — Хватит расстраивать девочку, ты не видишь что ли, ей итак не легко! — нравоучительно сказала она подруге и повернулась ко мне. — Не переживай, начало всегда самое сложное, разобраться как работает сила тяжело, а остальное — дело тренировки. Кстати, ты уже научилась чему-нибудь? — «Да», — закрыв глаза, протранслировала я ответ в ее голове. Кера восхищенно заморгала. — Ничего себе! Блин, я тоже так хочу! Это же можно прямо во время экзаменов подсказывать ответы! Класс, а еще что-нибудь можешь сказать? — попросила она, и Дирфеска прищурилась. — Эй, я вообще-то тоже здесь, и пока не поняла в чем твоя сила, покажи-ка и мне, — попросила она, встряхивая своим каре. — «У тебя красивые волосы», — мысленно сказала я ей и увидела улыбку на ее лице. — Я знаю, — самодовольно ответила девушка. — Да, способность и правда крутая. Тебе повезло! На этом, быстро покончив с завтраком, мы привычно спустились к входу, около которого всех уже ждали их наставники. — «Отлично выглядишь», — иронично протянула Эрен в моей голове. — «Уверена, ты готова к сегодняшнему занятию!» Я вздохнула и ничего не ответила. В данном случае молчание — золото. Мы пришли в зал, который выделили под наши практические занятия, и Эрен, бросив свою тканевую сумку около стены, вышла на середину комнаты. — «Расскажи мне что ты выучила вчера», — попросила она, глядя на меня. — «История….» — начала я, как меня прервал ее голос в голове: — «ЛА-ЛА-ЛА-ЛА-АЛАЛА-ЗАКУТОООК МОООЙ ПРЕКРАААСНЫЫЫЙ ДЕЛООО ЭТООО ТВООЕ КТО ИГРААЛ ТОТ НАПРААСНО ТРАТИИИЛ ПУРЫЫ НА ВСЕЕ», — горланила наставница под мой недоуменный взгляд, и, прекратив сказала: «А ты чего хотела? Продолжай рассказывать, не обращая внимание ни на какие помехи». Я продолжила рассказывать ей историю, выученную за ночь, пару раз путаясь в событиях, зато, не прерываясь из-за назойливых песенок в голове. Пять минут спустя, Эрен подошла к своей сумке и достав оттуда что-то, развернулась и сказала: «УБЕГАЙ». И я подчинилась. Продолжая мысленно рассказывать ей историю, игнорируя ее голос в голове, мне предстояло уворачиваться от игрушечного пистолетика с пульками, покрытыми краской, чтобы было сразу видно попали в меня или нет. В такой абсурдной ситуации я еще не была. — «Ладно, закончили, этого упражнения на тебя сегодня хватит», — добродушно сказала Эрен, и, не дав мне обрадоваться продолжила: «Приступаем к следующему». *** К вечеру я вползла в свою комнату, даже не пожелав поужинать. Сегодня меня научили блокировать воздействие других псиоников, и закрывать разум от несанкционированных проникновений. Я уже привыкла к болям в голове, поэтому выпив привычную таблетку обезболивающего, легла спать, игнорируя душ. Меня разбудил настойчивый звонок сотового, который продолжал трезвонить даже после моего недвусмысленного отклонения вызова. — Какого черта вам надо от меня, — рявкнула я, зевая. — И тебе доброе утро, я так рада тебя слышать, — прозвучал обиженный голос Ирвин с той стороны. — А я всего лишь хотела сообщить радостную, видимо только для меня, новость, что я, и еще группа ребят, приезжаем в Корманд сегодня. Между прочим, примерно через два часа… — Ирвин, я безумно рада твоему приезду, но я мертва, и планирую весь день пролежать в одной позиции, — сказала я, кладя телефон на подушку и накрывая его ухом. — НУ УЖ НЕТ, — заорала подруга, и я отпрянула от сотового. Голова опять начала неприятно болеть. — Если ты себя не любишь, не значит, что можно не любить и меня. Вечером праздник первооснов, и не где-то, а в самом дворце Микхель! Там будут Король и Королева! И возможно, принцы тоже! — Ирвин, я неделю пашу и за себя, и за того дядечку, и мне абсолютно фиолетово, что, где и когда будет, и кто там собирается присутствовать. Помяни мое слово, если я туда и приду, то только в пижамке, поспать под столиком, — сказала я, потирая глаза. — Ну, успокаивай себя этим. У тебя есть два часа чтобы доспать и собраться, ну ладно, три, пока я тоже обоснуюсь в своей комнате, и после этого мы идем искать платья на вечер. Я тебе все сказала! — бодро поставила меня перед фактом Ирвин, а я захныкала, положив трубку. Накрылись мои выходные медным тазом. Решая не дразнить себя часом сна, который может оказать фатальным для моего и без того плохого настроения, я внимательно изучила себя в зеркале. Боже! Брови заросли, появились закупоренные поры и начали проглядывать усики! Кожа в некоторых местах стала шелушиться, а ногти заросли кутикулой и заусенцами. Я выгляжу как Йети, не иначе. Осмотрев свои ноги, я решила не портить картину бритвой, а сходить на эпиляцию с Ирвин, которая будет самодовольно весь день говорить мне, мол «Я же говорила!». Умывшись и закончив скрабироваться, я приступила к самому опасному занятию в мире — выщипывание бровей и усов. Все легко, когда из общей картинки выбилась пара волосинок, но когда брови конкретно заросли, шанс получить неприятный результат огромный. Закончив с неприятной процедурой избавления от волос, я посмотрела на время, и выскочила к главному входу. Ирвин уже стояла там и недовольно ковырялась в ногтях, явно устав меня ждать. — Привет! — подруга радостно меня обняла. — Ты похудела, тебя что, не кормят? — Кормят, и гоняют как сидорову козу, — вздохнула я, подтягивая спавшую с плеча сумку. — Пойдем, устроим день спа-процедур, — улыбнулась она, и вышла из замка. — Наконец-то, я предвкушаю день отдыха и расслаблений. Предусмотрительно я взяла с собой достаточно денег, так как планировала оторваться на полную, зная, что вряд ли мне светит в скором времени отдых. — Смотри, помнишь, на экскурсии в детцентре, мы с тобой прятались за тем деревом от воспитательницы? — указала Ирвин на порядком выросшее дерево на одной из площадей. — Ну и досталось нам, когда нас нашли! Вспоминая детство, и обсуждая этот огромный, невероятно красивый город, от которого веет спокойствием, весельем и загадкой, мы дошли до улицы, на которой, как уверяла Ирвин, продаются лучшие и недорогие платья. Меня удивляет, что Корманд, являющийся политической столицей Моригании, такой жизнерадостный и свободный город. Здесь можно встретить очень много вещей, которые в Морзанге, к примеру, будут восприняты враждебно. Когда я была совсем маленькой, и мне рассказали про географию нашей страны, мое воображение рисовало серые и грустные картины этого города, но на самом деле, он очень яркий, красочный и живой. Морзанг более спокойный и размеренный город, как раз для того, чтобы можно было спокойно там учиться. В Кеттарине я ни разу не была, но по рассказам дедушки, этот сельскохозяйственный город гораздо тише Морзанга, и больше похож на очень большую деревню. Мой дедушка любит там находится, говорит, что когда вокруг тихо, внешние звуки не заглушают голос сердца, и можно услышать, что говорит твоя душа. — Вот это платье создано для меня, — восхищенно вытянула меня в реальный мир Ирвин, прикладывая к себе роскошное желтое платье с кружевным лифом. Она ушла примерять наряд, а я осталась, рассматривая ассортимент и подбирая, что мне может подойти. — Девушка, посмотрите вот это платье, — предложила мне консультантка, держащая в руке невероятной красоты синий наряд. — Я не думаю, что смогу себе его позволить, — улыбнулась ей я, поглаживая мягкую ткань. — Примерьте, если подойдет, мы сделаем вам скидку, здесь есть небольшой дефект, и платье из прошлогодней коллекции, — сказала девушка, протягивая мне наряд. Я ушла в примерочную, и огромное количество нецензурных слов спустя вышла. Затянуть корсет самостоятельно, и расправить все нижние юбки оказалось очень тяжелой задачей, учитывая размеры примерочной. — Боже, Джес, оно твое. Я не думала, что тебе может так подойти синий цвет… — восхищенно сказала Ирвин, оглядывая меня с ног до головы. — Заколем тебе волосы наверху, чтобы освободить шею, присмотрим каблучки, и я сама буду готова на тебе жениться. Платье и правда сидело на мне отменно. Пышная юбка, отдающая в васильковый цвет, очень органично смотрелась на фоне жесткого, вышитого крупным, переливающимся бисером, корсета. Рукавов у платья не было, что очень хорошо подчеркивало мои стройные руки, а лиф собирал грудь и делал ее визуально больше. — Сколько оно стоит? — спросила я, скорее, чтобы просто спросить, понимая, что в лучшем случае оно будет стоить мне всех моих денег, в худшем — еще дороже. — Данное платье стоит всего пять пур, с учетом скидки оно будет стоить четыре пятьсот, — сказала девушка, смотря на мое стремительно грустнеющее лицо, — но, в данном платье есть несколько дефектов, вот здесь, на лифе, оторвалось несколько бусин, а на подкладке немного поехала ткань. Это не критично, но магазин может снизить цену из-за брака в пользу покупателя. Сколько вы готовы заплатить? — Два пура… Это максимум… — Протянула я, с внезапно ожившей надеждой. — Сожалею, но дешевле чем за два с половиной пура продать не могу. Магазин не может продать вещь за цену, которая меньше себестоимости, — сказала девушка расстроено. — Да Стихии с вами, я добавлю тебе эти злосчастные пятьсот минай, — взмахнула руками Ирвин. — Мы должны сорвать крышу всем на празднике, докупим бисер и окупим цены на платья выбором богатых мужчин. — А как же Магнус? — тут же удивилась я, поворачиваясь к подруге. — Лесом идет этот Магнус, он уехал, даже не попрощавшись. Оставил записку «Извини, что так получилось, мы отлично провели время вместе, но мне пришлось уехать…» и бла бла бла, — изобразила руками разговор Ирвин. — Мне жаль, что так вышло, — посочувствовала я подруге. — А мне нет, мы правда провели хорошо время, и теперь я нацелена провести его еще лучше, — подмигнула Ирвин, еще раз кружась около зеркала, убеждаясь, что именно это платье должно быть на ней сегодня вечером. — Да, платье что надо. Мы оплатили покупки, и зашли в соседний магазинчик, где я докупила бисер и нитки для подкладки. Цены оказались гораздо ниже, чем я предполагала, и бисер с нитками, иголками и ножницами, обошелся мне всего в пур. С туфлями дело обстояло сложнее. Подобрать красивые и удобные туфли под длинное платье, задача не из легких. Закончив шоппинг, и вдоволь насладившись спа-процедурами, которые оказались не такими дорогостоящими, как я себе представляла, обновленные мы вернулись в замок, и разошлись по своим комнатам готовиться к празднику. Как следует намывшись, и сделав маску, которая обещала превратить меня в принцессу за пятнадцать минут, я приступила к подшивке лифа и подола платья. Два часа спустя, посмотревшись в зеркало, я удовлетворенно кивнула своему образу. Волосы, собранные наверху, красиво обрамляли лицо выпавшими, как бы случайно, локонами. Я выбрала синие тени, в цвет платью, и не пожалела. Часы показывали пол шестого, и я приступила к подбору сумочки. Хотя, честно признаться, выбора у меня не было. В моем арсенале всего три сумки, рюкзак, который явно сюда не подойдет, большая черная сумка, и бежевая маленькая сумочка, подходящая под цвет туфель, каблуки которых можно спутать с палочками для роллов. Проверив все детали, и надушившись моими любимыми духами, я с гордостью отметила, что опаздываю уже на двадцать минут, а значит, через десять минут пора выходить. Есть время прибраться в комнате, потому что трезвой я сегодня сюда точно не вернусь! *** Вечер начался с торжественной части, состоящей из речи Короля, который сидя на троне произнес вдохновляющую речь, и ежегодного танца в честь фестиваля первооснов. Выступление было завораживающим, магические элементы воды сменял огонь, из которого вырастала природа, исчезающая от дуновения ветра. Пока я наблюдала за представлением, я также заметила в толпе лиц Диану, и обрадовалась тому, что она тоже приехала в Корманд. Когда официальная часть праздника закончилась, и началось долгожданное веселье, в зал выкатили фуршетные столы с напитками и закусками, и увлекшись шампанским на голодный желудок, мне пришлось отправиться на поиски туалета. Решив, что я не ошибусь, если зайду в самую последнюю комнату в коридоре, откуда уже почти не слышно музыку, я распахнула двери и оказалась в полумраке. Освещение здесь было исключительно за счет редких свечей, расставленных по всей комнате. Мне стало интересно, что же это за помещение, и я начала осматриваться. Оказалось, что в этом зале много портретов, как я полагаю, членов королевской семьи. Пока я разглядывала детально прописанные картины, я совсем расхотела в туалет. Художники этих полотен явно знали свое дело, и кажется, смогли передать настроения изображенных персон даже сквозь века. Я прищурилась, чтобы прочитать маленькую надпись около одной из картин. Она гласила «Сэр Генрих восьмой, двоюродный брат Короля Кастеля». Мужчина на портрете явно отличался суровым нравом, и, возможно, варварскими наклонностями. Морщины на его лбу были, скорее всего от того, что он часто хмурился, а глубокий шрам на левой щеке сообщал, что он точно не любил сидеть на месте. — Кажется я здесь уже порядком задержалась, — вслух пожаловалась я картинам, прикидывая, сколько времени здесь нахожусь. Вздохнув, я направилась обратно в бальный зал, где Король снова взял слово. — Я хочу представить вам своего наследника, и лучшего времени чем торжество для этого не подобрать. Сын, поднимись к нам, — попросил Гарольд кого-то в толпе, и люди начали расступаться, пропуская на подиум мужчину, костюм которого идеально сидел на его плечах. Простая золотая корона никак не сопоставлялась в моем воображении с богатым убранством монарших особ, однако сзади она и правда выглядела очень просто и не вычурно. Хотя вполне возможно, что в центре короны инкрустирован бриллиант размером с мой глаз, но это я узнаю чуть позже. Юноша медленно двигался сквозь толпу восхищенных людей, явно обрадовавшихся своему непосредственному свидетельству такого представления. Со спины я дала бы принцу лет пятнадцать, может девятнадцать. Стройное тело, очень стильно подчеркивалось темно-зеленым сюртуком, который, в чем я ни разу не сомневалась, был сшит на заказ. Когда он наконец-то поднялся и обернулся, моя челюсть упала. — Как…- начала я. — Такое возможно?! — закончила Ирвин. — Как мы могли его не узнать?! Мы же видели его сотни раз, и ни разу не поняли кто перед нами?! — Вильгельм Пьер, первый наследник престола! — громко провозгласил король, и толпа зааплодировала. — Сволочуга явно был под чарами, — процедила я, мысленно отправляясь на гильотину за все комплименты, щедро отсыпаемые мной наследному принцу. Черт, стоило догадаться, у кого еще может быть такое странное имя, как не у королевского отпрыска? Вильгельм поймал мой взгляд и подмигнул, а я залпом осушила бокал с шампанским, и отправилась за добавкой. В конце концов, в тюрьме вряд ли будет возможность пить. Диана подошла ко мне. — Извини, что не сказала, — начала она виноватым тоном. — И пока ты не убила меня взглядом, должна отметить, что выглядишь ты сегодня умопомрачительно. — Спасибо, и ты знала обо всем и даже не удосужилась намекнуть?! — возмутилась я такой подставе. — Я сказала тебе быть с ним осторожной. Это все, что я могла себе позволить в данной ситуации. Со всего преподавательского состава был взят обет молчания, никто даже при желании не мог рассказать, — объяснила латательница и я только посочувствовала ей. Наблюдать, как кто-то роет себе могилу и не иметь возможности помешать этому ужасно. — Теперь я требую с тебя передачки в тюрьму три раза в неделю, — вздохнула я, наливая себе еще шампанского. — Джес, праздник только начался, а ты так насела на алкоголь, — обеспокоенно сказала Ирвин, выхватывая у меня бокал. — У кого праздник, а у меня траур! — воскликнула я, безуспешно пытаясь забрать бокал обратно. — Ну и пес с тобой! Я взяла закрытую бутылку напитка и ловко лавируя в толпе танцующих лиц, отправилась зализывать раны к стеночке. К тому моменту, как Ирвин с Дианой меня все-таки нашли, я прошла все стадии принятия проблемы, и решив, что жить надо здесь и сейчас, отправилась танцевать. — Ты сегодня решила покорить всех? — услышала я знакомый голос, и обернувшись, с облегчением заметила Карда, улыбающегося мне. — Скорее натанцеваться на всю жизнь вперед, — весело сказала я, увлекая нас обоих в поток танцующих. — Джесва, ты выглядишь лучше всех на этом балу. Я запомню, что тебе идет синий цвет, — сказал реал, делая очередное па. — Ммм, где ты научился так восхитительно двигаться? — пораженно спросила я, пытаясь отдышаться после очередного танцевального захода. — Долгая история, — улыбнулся Кард, и, увидев что-то в толпе, поменялся в лице. — Кардариан, можно попросить вас на несколько слов? — спросил мужчина, который точно сошел с обложки какого-нибудь журнала, или, на крайний случай, газеты. — Извини, Джес, мне срочно нужно идти, повеселись тут, — каменным голосом, не отводя взгляда от собеседника сказал Кард. — И не жди меня, скорее всего мне не на долго придется покинуть замок. Не дождавшись моего ответа, Кардариан в сопровождении странного мужчины растворился в толпе. — Да ну и не очень-то и хотелось, — осушая очередной бокал шампанского, успокаивала себя я, подливая еще. — Красавица, а тебе не хватит? — услышав этот голос я задеревенела. — Даже преступникам дают насладиться последним вечером перед казнью, — не поворачиваясь сказала я. — Не драматизируй, и прекращай пить, — серьезно сказал Вильгельм, обходя меня, и облокачиваясь о стол. — Сегодня прекрасный вечер, от тебя невозможно оторвать взгляд, что все-таки обязывает тебя быть хотя бы немного в сознании, и вдобавок поверь, видеть звезды лучше, чем дно унитаза. А у тебя все медленно, но верно идет к этому. — Да и черт с ним, — не слушая парня я выпила еще один бокал, и пока моя смелость не выветрилась сказала: — Я танцевать. — Успехов, — ухмыльнулся принц, скрещивая руки на груди, и я показала ему язык, чем еще больше его рассмешила. Я слишком поздно поняла, что шатает меня не по-детски, и модная полиция вполне могла бы лишить меня прав на ношение шпилек в нетрезвом виде. Да и танцевать мне стоит, облокотившись на стеночку для выравнивания запавшего горизонта. Решив не смешить ни себя, ни окружающих, я вернулась к Вильгельму, и мертвой хваткой вцепившись в его руку проговорила: — Уведи меня отсюда. Пожалуйста. Вздохнув, и кажется, жалобно оглядев торжество, парень повел меня сквозь любопытную толпу к выходу. Естественно, спрашивать почему именно участь провожатого выпала ему, а не Ирвин или Диана он не стал. Глупо надеяться найти человека в столь заполненном и большом зале. — Господи, женщина, у тебя же должны быть тормоза. Нельзя вот так напиваться, и сваливать ответственность за себя на других, — услышала я, медленно сползая по холодной стеночке в полумраке одного из коридоров. — Я тут это, отдохну немного, а ты иди куда шел, я отсижусь пару минуток, и буду как огурчик, — серьезно сказала я, подняв глаза на Вильгельма. — Интересно, с кем эти сказки у тебя сработали, — пробормотал он, подхватывая меня на руки. — Черт! Меня очень грубо затолкнули в какую-то комнату. — Какого… — возмутилась я, потирая трещащую от боли голову. — Тихо, — сказал Вильгельм, закрывая мне рот ладонью. — Там охрана, а я очень не хочу, чтобы пошли слухи о том, что я пользуюсь девушками без сознания. Плохо для моей репутации. Кладовка оказалась на удивление маленькой и жаркой, а от выпитого ранее алкоголя мне хотелось снять с себя кожу. Вильгельм убрал руку с моего рта, и приложил палец к своим губам, веля мне продолжать молчать. Я впервые обратила внимание на его рот, на который падал тусклый свет сквозь щель между дверьми. Губы принца были тонкими и бледными, и когда он убрал палец, слегка обнажая нижнюю десну я покраснела и отвернулась. Либо я слишком пьяна, либо меня начал возбуждать этот парень. Ну я же не могу быть настолько продажной сучкой, что готова броситься на мужика, узнав, что он принц. Дверь кладовки медленно открылась, и Вильгельм высунулся оглядеть обстановку. — Все чисто, пошли, — скомандовал он, выходя из убежища. — А знаешь, я протрезвела, и хочу вернуться на бал, или в комнату, ну сама короче, — начала я, глядя в пронзительные зеленые глаза парня, брови которого скептично поднялись. — Намек не понял? Одна побыть хочу. — На балу? — усмехнулся момент, а я закатила глаза. — Именно, ваше высочество, — специально сделав акцент на титуле, надеясь его позлить, сказала я. Однако все пошло не по плану, и секунду спустя я оказалась прижата к холодной стене. — Знаешь, меня возбуждает, когда ты так говоришь, повтори, — бархатным голосом, сжимая мои запястья, прошептал мне на ухо он, и кожа на моей шее покрылась мурашками от теплого дыхания. — Воу, горячо, — тихо ответила я, чувствуя образовывавшийся узел в солнечном сплетении, и ухмыльнувшись ему в шею, прошептала. — Ваше высочество. Не дожидаясь ответа, я ловко выбралась из ослабевшей хватки и отправилась в комнату, оставив ошарашенного принца наедине с его удивлением. А может и не только удивлением.