Дитя для Брока. Новая встреча

Кричал Баки, кричала Дженни, а Брок не представлял, что делать, как успокоить одного и вторую одновременно, но Стив был уже тут как тут, просто взглядом дал понять Броку, чтобы тот шёл к Дженни, а сам остался успокаивать не желающего просыпаться Баки. Брок влетел в детскую, подхватил Дженни на руки и принялся укачивать, слыша треск простыней, несмолкающий крик Баки, и боялся, что это никогда не кончится. Он не хотел просыпаться так снова и снова, слишком это было страшно. И виноват в этом Стив. Хотя… Ни в чём он виноват не был, когда-нибудь это бы случилось. Но было так отчаянно больно где-то в груди, что Брок испугался, а не прихватит ли у него самого сердце от таких побудок. Дженни плакала и плакала, хотя Баки уже успокоился, и Брок решил пойти к нему, к ним со Стивом, который сейчас просто обнимал Баки, а тот что-то бормотал, так и не проснувшись. — Я пойду, — Стив уложил Баки и вышел из спальни, хотя Брок ничего даже сказать не успел. — Тише, малыш, — уговаривал Брок, но Дженни плакала, и вот тут Баки проснулся, посмотрел на Брока с Дженни на руках и тихо выдохнул. — Прости, — он протянул руки, и Брок отдал ему дочь. — Я тебя напугал, да, Ирни? Прости меня. Он что-то заговорил по-русски, но Брок не вслушивался, он просто сел рядом, понимая, что ночь просрана, и он не уснёт, чего с ним ни делай. Он боялся за Баки, боялся, что тот теперь всегда будет кричать во сне, и начинал ненавидеть Стива, хотя и понимал, что это глупо. — Баки, что тебе снилось? — тихо спросил Брок, когда Дженни, наконец, уснула, и тот отнёс её в кроватку. — Как я умираю, — признался Баки. — Как лечу в снежной круговерти и умираю. И мне очень страшно. Брок понимал, что снится Баки, Стив ему рассказал об этом, и он очень хотел хоть чем-то помочь своему любимому человеку, но не представлял, как. — Баки… — Брок обнял его, прижал к себе, но Баки выпутался из его объятий. — Прости, — тихо сказал он, — я сделаю нам кофе. Брок не стал ничего говорить, просто выпустил Баки из рук и позволил ему самому решать, хочет он сейчас уединения или компанию Брока. Сам Брок знал, что это ПТСР, очень отложенное, но всё равно случившееся. Он сам когда-то просыпался с криком, поэтому у него долго не было отношений, но потом появился Страйк, который успокоил Брока, хотя сам он не очень понимал, как это произошло. Просто собственные кошмары оставили его, когда Грешник и Роллинз вернулись в его жизнь, а затем и Зверь, они помогли, были лекарством, старыми знакомыми, которых тоже сильно изломала война. Сначала он помогал Грешнику слезть с наркоты, потом Роллинзу завоевать его любовь, а Зверю прекратить пить, потом появилась Эммс с её вечными неудачными романами, потом молчаливый Стикс, и дальше все остальные, включая безалаберного Финли и совсем новичка Генри. Каждому из них так или иначе нужна была помощь, и Брок совсем забыл о себе, а когда вспомнил, то уже никакого ПТСР не было и в помине. И вот Баки. Любимый, ненаглядный и прочая-прочая. Брок бы женился на нём, ведь у них есть дочь, но он всё ждал, когда же Баки себя вспомнит, и, как только это начало случаться, Брок был не рад. Да, хорошая есть поговорка о том, чтобы рассказать Богу о своих планах. Похоже, Брок о своих рассказал, и вот что вышло. За себя никогда не было страшно, но вот за Баки было очень. И за Дженни. У малышки поехал режим, она стала плохо спать, а эти крики, поднимавшие её в ночи, довели до того, что она отказывалась засыпать. Да и Баки больше спать не хотел, и Брок его прекрасно понимал. А ещё понимал, что надо бы отвести Баки к мозгоправу, но только если тот сам захочет. — Я сделал кофе, — донеслось до спальни, хоть и негромко, но Брок в тишине ночи услышал. — И тебе, Стив, тоже. Минут через пять все собрались в гостиной. Брок и Баки на диване, а Стив в кресле. — Мне кажется, вам пора поговорить, — сказал Брок. — Если хотите, я уйду. — Нет, — Баки вцепился в руку Брока. — Останься. — Хорошо, — кивнул Брок. — Говори, — потребовал Баки. — Хорошо, — Стив кивнул и начал рассказ очень издалека. Он рассказывал о том, как они познакомились, когда Баки за него заступился. Как подружились. Как вместе росли, как возмужали, и Баки отправился на войну, а Стив остался, потому что был слишком слаб здоровьем. Как его улучшили, как он спас Баки. Как они служили вместе в Ревущих, и как он потерял Баки. Рассказ получился коротким, но ёмким. Стив уместил в него всё, кроме боли от потери друга. — Прости, — тихо сказал Баки. — Я не помню тебя. — Ничего, — сдавленно ответил Стив. — Я подожду. — Я не подожду, — возмутился Брок. — Баки, ты должен пойти к врачу, иначе наша дочь себе нервный тик заработает. Я тоже не люблю мозгоправов, но, черти тебя раздери, у нас дочь. — Хорошо, — кивнул Баки. — Ради Дженни я пойду к врачу. Да и не только к врачу. Тем более, что Фьюри мне обещал реабилитацию. Похоже, пора воспользоваться ею. — Да, детка, — Брок погладил Баки по руке. — Пора. Электронная запись работала и в ночи, а для Баки Барнса оказалась ещё и внеочередной, и Брок смог записать его на вечер. Раньше просто ничего не было. — Идите спать, — попросил Баки, попивая свою кофейную бурду. — И как ты думаешь, я сейчас усну? — грустно спросил Брок, отставляя свою чашку из-под кофе. Он подошёл к Баки, обнял его, прижав его голову к своему животу. Погладил длинные, спутанные со сна волосы и тяжело вздохнул. — Баки, я безумно рад, что у тебя есть имя, потому что называть своего любовника Ледышкой как-то странно, — заговорил Брок негромко, поглаживая Баки по голове, — но я же вижу, как ты страдаешь из-за того, что не помнишь ничего. Мне жаль, что с воспоминаниями пришла боль, какую я даже не могу себе представить, и если ты не захочешь больше ничего вспоминать, я тебя пойму, но если ты хочешь пойти дальше, я буду с тобой. Так долго, как будет нужно. — Я тоже буду с тобой, — тихо добавил Стив, но его все услышали. — Спасибо, — голос Баки звучал сдавленно, будто он силился не пролить ни слезинки. — Но, может, мне стоит переехать на время? — Ты дебил? — искренне удивился Брок, отпуская голову Баки и заглядывая ему в глаза. Идиотизма там не наблюдалось, только влажные серые озёра. — Вроде нет. Так дебильных предложений не высказывай. Ничего, а Дженни… Я давно хотел шумоизоляцию в спальне сделать, похоже, пора. — Спасибо, — снова сказал Баки. Этой ночью никто, кроме Дженни, в доме не спал. Брок искал в сети компанию, которая сделает ему шумоизоляцию за день, а Баки со Стивом что-то тихо обсуждали, он не прислушивался, но, кажется, Баки что-то вспомнил и теперь уточнял у Стива, так ли это было. Когда утром пришла Рада, рабочие уже во всю работали, и Брок не хотел никому рассказывать, в какую цену ему влетела эта срочная шумоизоляция, а влетела она ему дай Боже, но ради Баки он пошёл бы и не на такие жертвы. — Брок, — Рада знала, что Баки и Стив очень хорошо слышат и, если надо, придут сами, — что у вас происходит? У Дженни съехал режим, и это заметно. А ещё вы затеяли срочный ремонт, а я внезапно знаю, как выглядят бесшумные панели. Не знаю, как это правильно по-вашему. — Шумоизоляция, — машинально ответил Брок. — Рада, у Баки кошмары, он стал кричать во сне. Поэтому вот это вот всё. Брок развёл руками, пытаясь объять необъятный пиздец происходящего. Рада кивнула, что всё понимает. — Давате-ка, Брок, я пока заберу Дженни к себе, — решилась она, немного подумав. — Шумоизоляция, кошмары, новый человек в доме. Дженни нужен покой. Мы вернёмся завтра, когда у вас тут перестанет происходить всё это светопреставление. — Я даже… — растерялся Брок. Он не хотел разлучаться с Дженни, но Рада была права, у них творился полный пиздец, бессонные ночи и крики. — Хорошо, Рада, — нарисовался Баки. — Так даже будет лучше. Спасибо вам огромное. — Баки, — Рада легко перешла на новое имя, которое ей предложили, и даже была рада больше не называть своего работодателя Ледышка, — не подумайте, я очень за вас тревожусь, но у Дженни должен быть покой, иначе она тоже начнёт видеть кошмары. — Спасибо, — снова поблагодарил Раду Баки. — Пойдёмте, я вам помогу её собрать, а потом вызову такси. — Спасибо, — ответила Рада, а дальше Брок не слышал за работами в их с Баки спальне. Стив пытался помочь хоть где-нибудь хоть чем-нибудь, чувствуя себя виноватым в кошмарах Баки. И да, отчасти он был виноват, потому что стал катализатором, но слишком долго Баки не хотел ничего вспомнить. А сейчас всё понеслось вскачь, и они оказались не готовы. Но Брок был уверен, что они выгребут из этого дерьма, из Гидры выгребли, выгребут и сейчас. Вечером, оставив Стива следить за подходящими к концу работами, Брок повёз Баки к психотерапевту ЩИТа, к которому они записались ночью. — Брок, мне страшно, — тихо сказал Баки, когда они уже сидели у кабинета. — Ничего, мы этих врачей всех раз в полгода проходим, — Брок понимал, что ни черта не помогает, но как помочь, просто не знал. Не учил его никто в душу залезать и ковыряться там. — Хочешь, я с тобой посижу? Так можно вроде бы. — Здравствуйте, — вышла врач — полнеющая, но стильно одетая женщина лет сорока в очках в тонкой оправе. — Если вы хотите вдвоём, то вам нужна групповая терапия или терапия пар. Но первый сеанс я готова провести. — Спасибо, я пойду один, — Баки поднялся. — Джеймс Барнс. — Проходите, мистер Барнс, — врач, на двери кабинета было написано, как её зовут, но Баки почему-то забыл, улыбнулась, оставляя Брока одного в пустом коридоре. — Можно просто Джеймс, — услышал Брок голос Баки, а потом наступила тишина, похоже, врач закрыла и вторую дверь в свой кабинет. Брок просидел час, переписываясь со Стивом, который оказался талантливым организатором и руководителем, потому что в доме не только поставили шумоизоляцию в спальне, но ещё и прибрали за собой, что случалось далеко не всегда. Стив прислал фото, что он расставил мебель, как было, но написал, что стены всё равно теперь надо красить, а краски нет, иначе он бы всё сделал. Брок вспомнил, что оставалась краска от детской, да и спальню свою Брок тоже не так давно перекрашивал. Если смешать, то получится приятный светлый оттенок чего-то там, потому что у себя Брок красил стены приятно-голубым, а у Дженни стены были белыми и на них нарисованы планеты. Брок специально приглашал художника, потому что Дженни упёрлась в картинку с планетами и совершенно не хотела ничего другого. — Возьми краску за ширмой, — позвонил Брок Стиву. — Если тебе совсем нечего делать и хочется себя занять. Можешь покрасить разным разные стены, а можешь смешать, пофигу. — Хорошо, — ответил Стив. — Как там Баки? — У мозгоправа, — просто ответил Брок. — Не знаю пока, десять минут осталось до конца сессии. — Спасибо тебе, Брок, — снова проникновенно заговорил Стив. — Завали, Кэп, — почти ласково попросил Брок. — Я это не для тебя делаю, а для своего мужика. Так что… — Всё равно спасибо, — настоял Стив. — Ладно, пожалуйста, — вздохнул Брок. — И тебе спасибо большое. — Да что там, — наверное, Стив махнул рукой, но Броку этого было не видно. — Но вам придётся спать на диване. — Да хуй с ним, — вот теперь уже Брок махнул рукой. — Поспим. Брок просидел еще минут пять, а потом дверь распахнулась, и Баки вышел от врача, имени которого Брок так и не узнал, копаясь в телефоне. Он был уставший, понурый и какой-то печальный, что ли, другого объяснения у Брока не было. — Поехали домой, — сразу попросил Баки, похоже, с врачом они уже попрощались. — Джеймс, если вы не придёте, мне придётся сообщить об этом директору, — напомнила врач. — Я приду, миссис Пибоди, — заверил Баки. — Обязательно. Пойдём, Брок. Брок кивнул на прощание врачу, и они с Баки пошли на парковку молча. Брок давал время Баки самому обдумать, что он узнал, не собираясь тянуть из него жилы. Захочет — сам расскажет. Нет — значит, не его, Брока, это дело, главное, чтобы толк был. В то, что Баки может просто его бросить и, забрав Дженни, раствориться в неизвестности, Брок не верил, да у него даже мыслей таких не было, поэтому можно ждать, сколько душе угодно, когда Баки захочет поговорить. А что тот захочет, было очевидно. — Стив нашу спальню красит, — сказал Брок, когда они устроились в машине. — Сам захотел. Не знаю, что он там накрасит теми красками, которые у нас есть… — У нас хорошие краски, — возразил Баки. — Светлые. И не жёлтые, что очень радует. У нас со Стивом в квартире стены были тёмно-зелёные и грязно-канареечные. Мне эти цвета никогда не нравились. Баки заговорил о стенах в их со Стивом доме так естественно, что Броку захотелось прослезиться. Его Баки вспоминает что-то и практически безболезненно. Броку захотелось ликовать, но он сделал вид, что не обратил на это внимания, а Баки, похоже, в благодарность, сжал его колено. Так они и доехали до дома, где их ждал заляпанный в краске Стив, активно окрашивающий стены их спальни. Он подошёл к процессу как истинный художник, и теперь на одной из белых стен угадывались светло-голубые цветы с розоватыми пестиком и тычинками. — Я не успел немного, — смущённо сказал Стив, держа в руках кисть, а на голове у него была шапочка из журнальных листов, неуклюжая и не особо-то спасающая. — Дурак ты, мелкий, — Баки подошёл к журнальному столику, нашёл вчерашнюю газету и умело сложил из неё вполне себе шапку, которую и нахлобучил Стиву на голову. — Вот так-то лучше. И Брок, и Стив посмотрел на Баки очень странно, а Баки сел на диван и взялся за голову, растрепав волосы. — Я местами помню, — признался он. — Я даже не уверен, что помню правильно. Но… вот как-то так. Миссис Пибоди словно прорвала плотину, хотя я так и не понял, что именно она сделала. Но воспоминания полились в мою голову. Но только о мире. Из войны я ничего не помню, только как падал, а снег летел вверх. Ну и Зимнего Солдата. Потому что большей частью я — это он. — Мы можем тебе чем-то помочь? — спросил Брок. — Миссис Пибоди спросила, хочу ли я помнить войну, и у меня есть неделя, чтобы это решить, но ощущение, что я всё равно буду её помнить, она постарается. — Баки похлопал рядом с собой, и Брок устроился рядом, а потом и Стив с другой стороный от Баки. — Просто я боюсь, что война полностью пожрёт меня. Я не знаю, как это объяснить. Но и кричать по ночам я тоже не хочу. — Каждый из нас на войне, Баки, — тихо сказал Брок. — Ты, я, Стив, у каждого из нас своя война, от которой просыпаются по ночам, плачут в одиночестве под бутылку, не хотят ни с кем сближаться, но, поверь, мы с тобой, и мы не дадим тебе полностью утонуть во всём этом дерьме. А если хочешь, позовём ребят, устроим барбекю, чтобы ты оказался нужен ещё и Финли, который всё пытается тебя сделать в метании ножей. Или Зверю, который взахлёб будет делиться с тобой новыми модификациями тяжёлого вооружения. Да с тобой только Стикс не общается, хотя даже он что-то однажды тебе втирал, как ребёнок, отчаянно. — Ты думаешь, это поможет? — спросил Баки. — Я не знаю, мои ребята любят Дженни и опасаются тебя, хоть и не показывают этого, но они тебя не знают. — Брок вздохнул, почесав затылок. — Сейчас тебя никто не знает, даже ты сам, Баки. И я рад, что ты готов вспоминать. — Готов ли… — неуверенно вздохнул Баки. — Готов, — заверил Стив. — Я уверен, ты готов. Бак, я тебя знаю, ты никогда не пасовал ни перед чем, так что и сейчас у тебя всё получится. Ладно, вы сидите, а я пошёл вам дальше спальню перекрашивать. Стив ушёл, оставляя Брока и Баки наедине. И Баки внезапно поймал Брока за подбородок и потянулся поцеловать. Брок не сопротивлялся, только почувствовал, как изменилось дыхание Баки, стало резко тяжёлым, жарким, он потащил с Брока футболку, и тот зачарованно позволил её снять, снова припадая к губам, таким мягким, нежным, жадным сейчас, что Брок с ума сходил уже сейчас, и плевать ему было, что дома Стив, который красит их спальню, на всё было плевать, так Баки жадно гладил Брока, таким был нежным. Когда они оба разделись, Брок не понял: вот они ещё сидят в штанах, а на Баки даже футболка, а потом Брок моргнул, и они оба лежат на диване совершенно обнажённые, а Баки гладит тело Брока, целуя, играя с сосками. И Брок, чувствуя мимолётное касание зубов, выгибался навстречу Баки, его ласкам. Собственный член тёрся о член Баки, об их животы, и Брок уже хотел до звона в ушах, поджавшихся яиц и прочего, но Баки медлил, он желал заласкать Брока до смерти, до полной потери реальности. И у него получалось. Брок слышал только Баки, чувствовал только Баки, желал сейчас только Баки и никого другого. Они так были увлечены друг другом, что совершенно не заметили Стива, который, покраснев до кончиков ушей, прячущихся сейчас под шапочкой из газеты, стараясь быть как можно более тихим, ушёл дальше красить, отмечая про себя, как они прекрасны, его друг и практически незнакомый мужик, который пустил его к себе жить. Когда Баки наконец добрался до члена Брока, чуть подув на головку, Брок уже готов был кончить и кончиться, настолько сейчас всё было необычно и здорово. Невероятно хорошо. Но Баки не собирался на этом заканчивать, он сжал член Брока у основания, не давая ему кончить. — Ты издеваешься? — прошипел Брок, вплетая пальцы в волосы Зимнего. — Нет, — мурлыкнул тот, — просто люблю тебя, и хочу показать, как сильно. — Я уже поня-а-а-л, — застонал Брок открыто, жадно хватая ртом воздух. Нет, секс с Баки был хорош всегда, но сейчас тот словно пытался превзойти самого себя и в нежности, и в страстности, во всём. — Так хочу тебя, — шепнул Баки и, достав из-за подушки смазку, стал растягивать себя, бесстыдно расставив ноги, давая Броку увидеть всё, каждое движение, как покачивается его член, как пальцы, сначала два, а затем и три, входят в него, а Брок только и мог, что держаться за член, потому что был готов кончить только от этого зрелища, но нет, Баки ему не давал прекратить всё просто так, он, словно гетера, готовил себя для господина, тщательно и при этом невероятно горячо. Брок уже с ума сходил от этого зрелища, как живые пальцы трахали, а бионические сжимали соски, гладили. — Достаточно, — рыкнул Брок, и Баки повиновался, легко и гибко поднявшись, он уселся на Брока, аккуратно вводя его член в себя, и Брок вновь чуть не задохнулся, каким Баки оставался тугим. А тот принялся медленно двигаться, скорее просто покачиваясь на члене, пока Брок не взял всё в свои руки, положив их на бёдра Баки. — Да, — выдохнул тот жарко, уперевшись руками в грудь Брока, — веди меня. И Брок повёл, вынуждая Баки двигаться то быстрее, подгоняя разрядку, то медленнее, отсрочивая её. И тут Баки подхватил Брока, усадил так, чтобы обоим было удобно, прижался к нему и задвигался резко, быстро, насаживаясь полностью, и так от этой смены движений было хорошо, просто невероятно, что Брок кончил почти сразу, как Баки сжал его внутри себя. — Люблю тебя, — выдохнул Брок. чувствуя, как выплёскивается семя Баки на их животы. — И я тебя люблю, — тихо сказал Баки, толкая бессиленного Брока на диван, чтобы так, ничем не вытеревшись, улечься на него и прикрыть глаза. Нет, спать не хотелось, хотелось просто чувствовать друг друга, и Брок чувствовал сначала безграничную любовь, а потом подсыхающую сперму, и если первое было приятно, то второе точно нет. — Так, — Брок собрал себя из розовой лужицы, — мы сейчас берём и идём в душ. Если надо будет, ты меня понесёшь. — А если не понесу? — тихо улыбнулся Баки в шею Брока. — Я тебя понесу, — заверил Брок. — И уроню где-нибудь. Или головой приложу. — Не надо меня головой, — очень артистично заныл Баки. — Я тебе пригожусь. — Думаешь? — рассмеялся Брок. — Ладно, пошли в душ. А то Стив докрасит, а мы тут такие красивые. — Да что он там не видел? — усмехнулся Баки. — Мы же жили вместе, да и дружим с детства. Чёрт, реально вспоминаю легко. Просто подумав… Баки ошарашенно посмотрел на Брока, а тот только улыбнулся и погладил Баки по плечам. — Это хорошо, что вспоминаешь, — заверил Брок. — Я рад. Расскажешь, что она с тобой сделала? — Я не знаю, — пожал плечами Баки. — Кажется, это называется гипноз, но она сказала, что я буду легко вспоминать только хорошее, а плохое надо с ней вспоминать, чтобы… я не помню, как она это назвала, но, в общем, чтобы никому не навредить. — Хорошо, будешь вспоминать с ней, — вздохнул Брок. Ему было важно не чтобы Баки вспомнил, а чтобы это прошло безболезненно, легко ему далось и не вызвало какой-нибудь там депрессии. Или ещё чего похуже, Брок за свою военную карьеру много видел всякого, и сходящих с ума от меньшего людей, которые стрелялись, вешались, упарывались наркотой и вообще оскотинивались до полного отупения. Всё это были жертвы войны, которым оказалось некому помочь. Но Брок давно понял, что если ты не хочешь сам себе помочь, тебе помочь не сможет никто, будь ты хоть миллиардер, хоть пехотинец, всё едино. А Баки, его Баки, его Ледышка, ему было в разы хуже, потому что его жизнь разделилась на “до” и “после” несколько раз, это Брок знал из рассказов Стива, и сейчас, когда Баки решился вспомнить всё, Броку было важно, чтобы он был не один. Обязательно рядом с ним должен быть хоть кто-нибудь, кто подхватит, поможет пройти по этому шаткому мостику, называемому памятью, от одного воспоминания к другому, держа за руку и поддерживая, когда больно или страшно.