Две любви

      Ксюша, как ошпаренная, выбежала из кабинета, а за ней, громко выругавшись на Олесю, выбежал Юра. Девушка победно улыбнулась. Ее план сработал, Юрочка и его школьница поссорены, а значит, маленькое, но живучее зернышко расставания уже посажено. Кстати, Ксения Борисовна оказалась очень ранимой, Олеся думала, что будет сложнее выбить ее из игры. Ну, а сейчас осталось всего несколько шагов: сплавить эту Ксюшеньку отсюда и завоевать внимание симпатичного врача, так и не изменившегося после расставания. Его привычки она знает, знает, как он скорее всего поведет себя после ее выходок, а значит, она знает все его шаги наперед.       Дверь открылась и Олеся обернулась в мимолетной надежде на то, что там «почти ее» Юрочка. Но нет, в дверях стояла та самая блондинка, с которой они недавно поругались, и недовольно смотрела на девушку.       — Где врач? — грубо спросила Рита.       — Он отошёл, но вы можете поговорить со мной по поводу вашего здоровья, — мило улыбнулась Олеся, показывая рукой в сторону кушетки. Туда же посмотрела дочь Федотова, недовольно фыркнув.       — Голова болит, дай что-нибудь, — Рита бесцеремонно прошла вглубь кабинета, прикрыв дверь ногой и села в кресло, поудобнее расположившись.       — Вы употребляли сегодня или вчера алкоголь? — заботливо спросила Олеся, строя из себя пай-девочку и тут же вспоминая что-то про горящую бороду. Либо эта Маргарита сумасшедшая, либо пьяная.       — Да, — протянула Рита. — Три бутылки шампанского. Дорогого…       — Советую вам, Маргарита Львовна сегодня отдохнуть, поспать, — медсестра протянула таблетку-обезболивающее, — а ещё лучше, попить зелёного чая, я сейчас заварю, — Олеся начала суетиться, наблюдая краем глаза за лицом этого ходячего ужаса.       — Что тебе нужно от моего отца? — неожиданно спросила Рита, перекладывая ногу на ногу.       — Я не собираюсь на нем жениться, как вы могли предположить утром, — уверенно произнесла Олеся, доставая чашки. Ее взгляд задержался на фотографии Юры и Ксюши рядом с отелем. Они обнимаются и выглядят счастливыми.       — Тогда что тебе нужно? — от фотографии девушку отвлекла Рита.       — От Льва Глебовича — ничего. Я не виновата, что ему понравилась, — взгляд Олеси вернулся на фото.       — Выметайся из отеля по-хорошему, — фраза была произнесена очень доброй интонацией, но в глазах Маргариты полыхала ненависть.       — Без него не уеду, — Олеся показала фото девушке. — Поможешь мне его отвоевать — меня здесь не будет, — медсестра поставила кружки чая на стол и присела в соседнее кресло, заговорчески глядя на Риту. Та молчала, смотря то на фото, то на новую подельницу в плохих делах отеля. Олеся же с первого взгляда поняла, что у Юры с Ритой что-то было, и Рита тоже терпеть не может школьницу. А значит, вполне возможно, что эта дочурка поможет избавиться от управляющей, всего лишь поговорив с папочкой. К тому же, она заинтересована в этом.       — Хорошо, — Рита сощурила глаза и посмотрела на Олесю, взяв чашку теплого зеленого чая. — Есть план?       — Есть, — медсестра улыбнулась, отпивая горячую смесь ароматных трав.       Тем временем быстрый звук каблуков разносился эхом по коридору отеля, Ксюша глубоко дышала и каждую секунду вытирала слезы. Юра бежал за ней сзади, что-то говорил, но она его не слушала. Перед глазами появился ее кабинет, Ксения быстро открыла дверь и зашла, предвкушая, как сейчас она упадет на свое кресло и поплачет, но следом зашёл Юра и остановился, закрыв дверь, кажется на замок, чтобы никто не мешал. Ксюша присела в свое кресло, освобождая ноги от туфель, облокотилась на мягкую спинку и снова вытерла слезы.       У Юры сжималось сердце. Эта дура с именем Олеся снова явилась в его жизнь и разрушила то, что он так долго строил — ее доверие. Ему кажется, что оно просто раскололось на сотни тысяч осколков… Он видит, что она плачет, хотя старается этого не показывать — грудь предательски содрогается в истерике, глаза красные, а лицо все в разводах туши.       — Ксюш, — он делает шаг к ней навстречу, но она отворачивается от него и рукой показывает помолчать.       Юре хочется провалиться сквозь землю от безысходности. Что делать? Как теперь она ему будет верить?       Он всё же делает шаг, ещё один, и ещё к ней, она больше не реагирует, но и не плачет вроде.       — Зачем ты так со мной? — кажется, она шепчет, а ее голос дрожит.       — Я не целовал ее, правда, — он оправдывается, как ребенок… Но это правда!       — Кто она тебе? — строго произносит Ксюша, но голос все равно дрожит.       — Бывшая, — чуть помолчав, отвечает Юрий, подумав, что скрывать больше нечего и незачем.       — Почему ты про нее не говорил? — всё так же смотря в окно, а не на него, спрашивает девушка.       — Я не хотел вспоминать о прошлом, — шепчет Юра уже почти над ее ухом.       Ксюша резко оборачивается на кресле и смотрит прямо ему в эти голубые глаза. Она бы утонула в них, как это делает обычно, да и не сделать это сейчас тяжело, но злость сильнее.       — Вы целовались! — она повышает на его голос.       — Нет, — тихо, но твердо и уверенно отвечает он. — Клянусь, — Юра присаживается перед ней так, что теперь она кажется выше. Надо же, его маленькая школьница теперь выше. И он готов ей подчиниться, выполнять любой приказ, лишь бы она его простила, лишь бы больше не плакала.       — Почему я должна тебе верить? — грубо отвечает Ксюша, пытаясь не заплакать. Хочется ему верить, хочется, но страшно опять ошибиться…       — Я говорю тебе правду. Я не знаю, зачем она приехала, зачем она это делает, но я ее не люблю. Ты мне важна, понимаешь? Никто другой… — он, как в бреду это все говорит, а так хочется ее прижать к себе. — Я люблю тебя и не вру, — заканчивает он, смотря прямо ей в глаза.       По покрасневшей щеке медленно скатывается слеза, и Юра аккуратно убирает ее большим пальцем правой руки. От его прикосновения по спине девушки пробежали мурашки, словно ток, дыхание остановилось и сердце начало пропускать удары. Хочется его поцеловать, так, чтобы у него даже мыслей не было ни о какой Олесе, ни о каких других девушках, только о ней и о том, как она прекрасна. Игривая ревность горела огоньком в груди и глазах, туша злость и обиду. Юра ещё раз провел пальцем по ее щеке, отчего захватило дыхание. Резкое движение — и она уже наклонилась к нему, жадно целуя его губы. И Юра отвечает, желая доказать ей свою верность, заставить больше не плакать и верить ему.       Чувства и эмоции захлестнули настолько, что было уже наплевать, где они находятся, и что в любую минуту их идиллию может кто-то нарушить. Сейчас, когда после возможной угрозы потерять все, они как никогда нуждались друг в друге, в родных объятиях, чувственных поцелуях, обоим хотелось раствориться в объятьях другого, всё остальное было неважно.       Аккуратно покрывая шею девушки влажными поцелуями, Юра уже пробрался руками под её пиджак, крепче прижимая Ксюшу к себе, ему хотелось спрятать его маленькую управляющую от всего мира, уберечь от жестоких реалий, чтобы она больше никогда не плакала.       Через некоторое время на полу рядом с пиджаком Ксении красовался некогда старательно выглаженный ею же белый халат и голубая футболка Симонова.       Её руки вырисовывали на его спине понятные только ей фигуры, а от ощущения его горячего дыхания на коже, она металась словно в агонии, без конца не переставая повторять его имя одними губами, он же в перерывах между поцелуями едва разборчиво, как в бреду, шептал ей на ухо что типа: «Моя…» и «Никому не отдам…»       А когда с губ девушки сорвался первый чувственный стон, — сдерживать себя уже было выше Ксюшиных сил, стон который эхом пронесся по всему кабинету, и, словно с наслаждением пульсировал в его голове, у него и вовсе пропала почва под ногами.       Лежавшие по середине стола в аккуратной стопке документы, подготовленные специально для подписи Льва Глебовича, сейчас как никогда были лишние на рабочем столе управляющей, отправились на пол, а следом за ними полетела подставка с канцелярскими принадлежностями и ещё какие-то папки.       Усадив Ксюшу на стол, Юра на секунду оторвался от столь желанных губ, чем вызвал у девушки стон полный разочарования, и, обхватив ее лицо руками, заставил посмотреть себе прямо в глаза.       — Никогда больше даже не вздумай допустить мысли, что мне нужен кто-то кроме тебя, — серьезным тоном заявляет врач, смотря в слегка помутненные глаза Завгородней. — К черту всех, отель, клинику, Льва, Олесю… Без тебя всё это просто не имеет смысла!       И, не дав Ксюше и доли секунды, чтобы опомниться от шока и осознать его слова, Юрий снова втягивает девушку в страстный поцелуй.       Кабинет наполняется жадными обоюдными стонами, а где-то под грудой сваленных на пол вещей без конца вибрирует Ксюшин мобильный, на экране блокировки уже в четвертый раз высвечивается пропущенный звонок от Федотова, но молодые люди увлечены лишь друг другом, и пусть весь мир подождёт!.. Давай сбежим от всех! Сбежим от всех вдвоём! Давай сбежим от всех! До смерти вместе доживем! А как она придёт, её убьём! Любовью нашей, как огнём сожжем! А если не получится вдвоём умрём! И в нашем симбиозе мы сгнием! Но ведь неважно что произошло снаружи Друг друга мы найдём, воскреснут наши души! Познаем Бога, истину поймём! Остаток бесконечности мы вместе проведём!..

***

      Ближе к вечеру, когда в отеле снова наступила полная загруженность, гости, вернувшиеся, после процедур и прогулок, создали настоящий коллапс в ресторане, Ксения спустилась туда, дабы проверить работу персонала. Юрий вернулся в кабинет, чтобы честно отработать последние часы рабочего дня.       — Ну, и как, помирились? Тебя сильно наказали? — не упустив возможности съязвить, Олеся даже отложила в сторону бумаги, которые до вечера её попросил заполнить Федотов.       — Так, — сев в кресло, Юра развернулся к Олесе и наградил ее суровым взглядом. — Я не знаю, зачем ты приехала, но уясни раз и навсегда: моя личная жизнь тебя больше не касается, и то, что было сегодня днём больше никогда не повторится, ясно?!       — А как же моя дружба с твоей кхм… девушкой? Мы так мило с ней поладили, — состроив на мгновение невинное выражение лица, Олеся хищно улыбнулась, являя миру свое истинное «я».       — Если это не касается работы, то не смей к ней приближаться и на километр, — что-то увлеченно печатая в телефоне, проговорил Юра. Оказывается, Федотов искал и его, причём срочно искал, судя по количеству пропущенных звонков. Придётся идти, отдуваться. — Иначе я придушу тебя твоим же халатом, который тебе, кстати говоря, мал. Будь так добра, на работу одевайся, как подобает, а в этом можешь ходить на индивидуальные процедуры к Федотову!       И, не дожидаясь ответа новоиспеченной подчиненной, Юра взял свой медицинский чемоданчик и покинул кабинет, оставив девушку в оскорбленных чувствах наедине со своими мыслями.       — Юра-Юра, слишком рано ты радуешься победе. Я проиграла всего лишь первое сражение, но не войну…