Две любви

      Погрузившаяся в ночную тишину атмосфера загородного отеля «GRAND» вызывала умиротворяющее душу спокойствие и благоприятно влияло на размеренный сон постояльцев. Лунный свет прорывался своими лучами сквозь неплотно задернутые шторы, словно проверяя, все ли обитатели отеля погрузились в царство морфея. В воздухе витал аромат прохладной свежести, создавая неповторимую обстановку загородной природы, где воздух был в разы чище городского. Одним словом, все вокруг напоминало сонное царство, но не все в этом царстве в столь поздний час спали.       Упустившая вовремя момент закрытия двери прямо перед носом у нежеланного гостя Ксения теперь была вынуждена довольствоваться обществом врача. Парень тем временем, нерешительно пройдя в комнату, воспользовавшись оцепенением управляющей, хмуро разглядывал царившую в помещение обстановку, изредка косо глядя на стоящий в дальнем углу чемодан.       — Привет, — вот так до банальности просто, но необходимо решил начать сложный и довольно серьезный разговор Юра.       — Привет, — поджав губы, Ксения слегка покачала головой в знак приветствия, устраиваясь рядом с ипповизированной кухонной столешницей, складывая руки на груди.       — Как долетела? — еще один банальный вопрос.       — Хорошо.       — Как конкурс? — и ещё одна попытка.       — Хорошо.       — Как дела?       — Хорошо.       Ксения отвечала безэмоционально спокойно, её даже начала забавлять вся эта ситуация, а вот Юра, напротив, начинал злиться. Он никак не мог нащупать нужный момент для начала разговора, а девушка и вовсе всем своим поведением указывала ему на свое нежелание продолжать разговор.       — Общаясь две недели по-английски, ты забыла другие русские слова? — с ухмылкой бросил врач, садясь напротив девушки.       — Нет, почему? Просто отвечаю стандартно заданным вопросам. А с русским у меня все отлично, — внешнему спокойствию девушки можно было только позавидовать, а вот внутри у нее разгорался настоящий вулкан страстей, который вот вот готов был взорваться, выплескивая наружу все чувства и эмоции девушки, которые она так старательно сдерживала.       — А, ну да, ну да, — утвердительно покачав головой, Юра вперил в девушку пронзительный взгляд. — Тебе ж было с кем упражняться.       — Не поняла? — брови девушки поползли вверх в удивлении.       — Вячеслав, Слава — новый друг, — не без раздражения о неудачном ночном звонке вспомнил врач, наблюдая, как реакция девушки сменяется изумлением. — Ты ж с ним русский язык практиковала, чтобы не забыть, да?       — Подожди, — Ксюша вскинула руку в останавливающем жесте, заставляя Юру замолчать. — То есть ты сейчас собираешься обвинять меня в знакомстве с каким-то парнем, в то время как сам целуешься со своей бывшей на глазах у всего отеля?! Симонов, а ты не обалдел ли часом?!       До взрыва вулкана осталось десять секунд…       — Я ее не целовал! — моментально вспыхнул парень. — Это был спектакль Олеси, продуманный специально для того, чтобы поссорить нас. И ты, увидев этот случайный поцелуй, даже не сочла нужным со мной поговорить, просто собрала вещи и исчезла, как в поле ветер.       — То есть, это ещё и я виновата?! — девушка была готова задохнуться от негодования. — А не слишком ли у тебя много «случайных» поцелуев?! То она тебя целует в кабинете, и ты, конечно, ни в чём не виноват, то в коридоре, и ты опять невинная жертва чужих козней. А потом что, я б застала Вас в постели?! Но и тут ты бы оказался не виноватым, да? Во всем была бы виновата злая и хитро продуманная Олеся, которая затащила тебя в комнату и износиловала. Так?!       До взрыва восемь секунд…       — Ты даже шанса не дала мне, чтобы объяснить, — вскакивая на ноги, Юра сделал шаг к девушке, продолжая испытывать её взглядом. — Уехала, на звонки не отвечала, ты даже себе представить не можешь, как я переживал, и что только не передумал!       — Ты переживал?! А я там веселилась по-твоему? — пытаясь не смотреть в глаза парню, Ксюша цеплялась взглядом за любые предметы. — Я во второй раз тебе доверилась, во второй раз поверила твоим красивым обещаниям и признаниям и во второй раз застала тебя целующимся с бывшей. И после этого ты думаешь, что я там веселилась, знакомясь со всеми подряд?!       Шесть секунд…       — Могла бы мне хотя бы смс написать, что с тобой все в порядке!       — Правда?! А зачем? Тебе разве было до меня? Олеся не занимала все свободное время?       Четыре секунды…       — Прекрати мне все время тыкать этой Олесей! — Юра даже сам для себя неожиданно сорвался на крик.       — Не смей на меня кричать! — зловеще прошептала Ксюша, а в глазах уже появились огоньки, не предвещая ничего хорошего.       Две…       — Славой своим будешь командовать!       — Господи, да у меня даже с ним ничего не было! — Ксюша зло сжала кулаки, сдерживать себя было уже выше ее сил. Казалось, ещё слово, и Юра просто пожалеет, что вообще затеял этот разговор. — Мы просто общались с ним в первых между конкурсом!       Одна…       — А-а, — словно догадываясь, протянул Юра. — А телефон у него в номере ты забыла, видимо, после очередного Вашего общения, да?!       Взрыв…       Витающее в воздухе напряжение резанула звонкая пощёчина. Удар получился настолько сильным, что рука девушки моментально отозвалась острой болью, а парень, схватившись за полыхающую щеку, слегка отшатнулся от Ксюши. Оба тяжело дышали, но, кажется, Юрин пыл после увесистой пощечины начал остывать, а вот Завгородняя, напротив, только еще больше завелась.       — Господи, если бы ты только знал, как я тебя ненавижу! — девушка начала метаться по комнате из стороны в сторону, будто в агонии, подпитываясь новыми потоками злости. — Я ненавижу тебя ровно настолько же насколько и люблю. Это такой бешеный диссонанс в моей душе. Даже когда я должна была тебя проклинать на чем свет стоит, ненавидеть всей душой, даже когда целовалась с другим парнем, я представляла тебя на его месте. ТЕБЯ! Да, представь себе, я с ним целовалась! А знаешь, почему оттолкнула? Потому что у него глаза не такие! Обычные, как у всех! Но никак у тебя! Я тебя убить должна хотеть за все, что ты сделал со мной, а я тебя люблю! И знаешь, что, Симонов…       Прибывающий до этого в состоянии оцепенения Юра, больше не стал медлить, схватив курсирующую по комнате девушку за руку, парень притянул ее к себе и впился в ее губы жадным и в тоже время требовательным поцелуем.       Но Ксюша сдаваться так просто была не намерена, девушка извивалась и колотила парня в спину, пытаясь вырваться, хоть их силы и были явно неравны.       — Я тоже тебя люблю, — отрываясь от вожделенных губ, шепотом, так, чтобы слышала только она, заявляет Юра, покрепче прижимая к себе опешевшую девушку. — И представь себе я тоже во время поцелуя с Олесей думал о тебе. И все эти дни думал о тебе. И звонил, и писал, и с ума сходил, потому что мне не нужен больше никто, потому что для меня правда без тебя всё остальное не имеет никакого смысла. А Славе этому я готов был шею свернуть, когда он мне на звонок ответил, при одной только мысли, что он к тебе прикасался у меня голову сносит. Не потому что я собственник, а потому что больше жизни я боюсь потерять тебя. Без тебя жизнь не имеет смысла…       Их любовь, как тень… Человек не может существовать без тени. Человек без тени, без отражения — это призрак. Они стали тенью друг для друга, не представляя больше своего существования без другого. Они, как попугаи неразлучники, встретившись однажды, обрели пару на всю оставшуюся жизнь, их узы так же крепки, как у пары этих пернатых существ, которые остаются верны друг другу до конца своих дней… «Быть как тень, но вместе ночь и день»…       Ксюша резко подняла глаза на Юру, смотря прямо в его голубое небо, подобное глубокому озеру в глазах. Он не врёт — она бы поняла. Сейчас, ещё немного, и она утонет в этом бесконечном озере, и даже не будет желать спасения. Он — ее спасение.       Девушка жадно впивается в губы Симонова, как и он минуту назад, будто однажды их не станет, и она больше не сможет вкусить этот вкус его любимого зеленого чая с мятой в поцелуе. Она уже теряла и больше не хочет этого. Юра так же грубо целовал ее, будто вымещая всю боль и разочарование, его руки блуждали по ее спине. Парень оставлял влажные дорожки уже на шее, ключице и плечах, повалив Ксюшу на мягкую кровать.       По совсем недавно напряженной тишине комнаты эхом разнеслись Ксюшины стоны, сдерживать которые было не в ее силах. Одежда одна за другой полетела на пол, по пути сбивая книги и ещё какие-то вещи на тумбочке.       В комнате стало душно, воздух накалился до предела, но разгоряченным молодым людям, которые до потери пульса желали растворится друг в друге, было не до этого, они слишком сильно скучали, чтобы сейчас обращать внимания на такие мелочи.       Исследуя губами тело девушки, Юра наслаждался ею целиком, ощущая аромат шоколадного геля для душа, так любимого ей, вдыхая запах ее шампуня с карамелью и ноткой духов с цветами. Она напоминала ему одну конфетку, за которую можно порвать кого угодно, за которую он готов разбить кулаки в кровь.       Ксения, вонзившаяся ногтями в кожу врача, оставляла алые отметины на его мускулистой спине, то ли от переизбытка чувств, то ли вымещая таким образом всю скопившуюся злость. А на шее парня уже во всю красовался мощный, умопомрачительный засос, будто оповещая новых охотниц за чужим, по типу Олеси, что конкретно этот трофей уже занят, и лучше пройти мимо. Маленькая шалость девушки, по её задумке, должна была остаться незамеченной до утра, но не тут то было. Юра, который продолжал жадно осыпать вожделенное тело девушки поцелуями, уже знал, где поставит свою «метку».       Они играли в игру, и обоим эта игра, правила которой были известны только им двоим, нравилась.       Сердце быстро пульсировало, будто записывая каждую секунду этого времени в память, дабы сохранить навсегда до лучших воспоминаний и моментов.       Ксюша прерывисто вздохнула, больше не в силах сдерживаться, а для Юры это было как мед для сердца и ушей. Через секунды номер наполнили созвучные стоны обоих, обозначающие лишь одно — любовь, а в ней яростно кипели жажда друг друга, забота, ревность, долгое ожидание и переживания, вечная нехватка обнимай и малейшие ссоры, обязательно заканчивающиеся поцелуем… ***       Отель медленно погрузился в ночь и в комнате управляющей тишину прерывало лишь тиканье часов и ветер, завывающий в открытое окно и шевелящий шторку. В это же окно тонкой струйкой прорывался тусклый луч белого фонаря, освещая кровать, на которой недавно пламенем разгоралась любовь.       Юра не спал, обдумывая произошедшее за последний вечер. Ксюша появилась не так, как ожидала, ее ждали две недели, со скрежетом в зубах терпя выходки Риты. Юра ждал сильнее — не только в рабочее время, но и ночами, и днями, и вечерами — каждая секунда без нее казалась вечностью и сущей мукой, а час — днём в аду.       И вот сейчас она совсем рядом с ним — тихонечко сопит на его плече, совсем недавно даря ему поцелуи любви и всю себя. И теперь каждая секунда рядом с ней бесценна, она, как вечность, но теперь не такая утоляющая и сердце больше не ноет, а с плеч спал тяжелый груз весом в большую ссору и вмешательство чужих в их отношения.       Юра чуть подвинулся ближе к Ксюше, обнимая ее за талию, чтобы вдыхать её ещё сильнее, ещё чаще и глубже.       Ксюша громко вздохнула и совсем нехотя открыла глаза.       — Чего не спишь? — спросила она заспанным голосом, прижимаясь ближе к обнаженному торсу парня.       — Наслаждаюсь тобой, — Юра улыбнулся. — Я так соскучился.       — Я тоже, — Ксюша подтянулась к губам Юры и нежно поцеловала. — Больше никаких Олесь, — девушка сменила голос на строгий. — Увижу хоть кого-нибудь рядом с тобой — убью.       — Хорошо-хорошо, — Юра улыбнулся, слегка касаясь кожи шеи там, где по его расчетам должно было красоваться яркое напоминание того, что происходило пару часов назад между ними. Представленная в мыслях реакция девушки, когда она утром обнаружит такую же отметку у себя на шее, чуть пониже левого уха, приводила Юру в неописуемый восторг.       — Ты… познакомился с моей мамой? — Ксюша заглянула ему в глаза. — Ну и как?       — Ну… я был в неважном виде, но ей все равно вроде понравился, — по комнате пронесся тихий смех. — А ещё, она мне сказала, что ты… примеряла мою фамилию, — чуть тише и с особой интонацией закончил Юра, желая узнать в ее глазах правда ли это.       — О боже, мама, — фонарный свет показал румянец на щеках девушки, вызванный смущением, а она чуть ли не истерично засмеялась.       — Значит, это правда?       — Ну… Моя мама никогда не врёт, — Ксюша одарила парня мягкой улыбкой и поудобнее устроилась на плече, засыпая.       Ночь потихоньку уступала свои права утреннему рассвету, навсегда оставаясь в памяти этими волшебными моментами. Ксюша крепко спала, окутанная объятиями любимого человека. А Юре, не смотря на всю дневную усталость, спать не хотелось, парень довольно улыбался своим мыслям, как бы смакуя на язык:       — Ксения Симонова, Ксения Борисовна Симонова, Симонова…       Ей идёт его фамилия…