Твой ход

***

      Время текло сладкой патокой, скука завладевала капитаном, чьи обязанности в такие дни сводились к пустому наблюдению. Чехова, разбавляющего иногда атмосферу мостика рассказами о русских изобретениях, сейчас не было, и рука Кирка сама потянулась к падду, лежащему на широком подлокотнике капитанского кресла. Бегло пролистав оставшиеся отчеты, внимательно вчитываясь в некоторые действительно важные моменты, он снова провалился в скучающее ничегонеделание. Спокойные дни без передряг на то и спокойные, чтобы дать всем отдохнуть. Отчеты были короткими и бессодержательными. Никаких проблем. Кирк был рад, его экипаж устал, он, в общем-то, и так был занят выбиванием очередного отпускного на всех — маршрут все равно пролегал через одну замечательную планету, — но от подобных смен его тянуло в сон. Решив, что перед следующим разом настроит свой падд на подключение к библиотеке, он открыл переписки. "Спок".

"Да, капитан?"

"У меня возникла некоторая проблема..."

"Капитан. В таком случае Вам стоило бы обратиться к нашему уважаемому доктору, а не ко мне. Смею напомнить, что не обладаю необходимой квалификацией".

"Нет-нет, Спок, Вы меня не поняли. Думаю, будет проще, если я просто озвучу это".

"Я не понимаю".

"Видишь ли, Спок... Я, как эмоциональный и нелогичный человек, не могу в полной мере контролировать свои мысли".

"Я все еще не понимаю, сэр".

"Мы просто патрулируем. Ничего не происходит. Никаких катастроф, неизвестных форм жизни, поломок. Иными словами, нет ничего, что требовало бы моего внимания как капитана".

"Это верное наблюдение, сэр. Однако Ваша мысль мне все еще не ясна".

"Мне скучно, Спок".

"..."

      Кирк почувствовал волну веселья. Никто не мог молчать более осуждающе, чем Спок. Подавив смешок, он продолжил. "Мне нечем себя занять, а ты, тем временем, стоишь, наклонившись над своей научной станцией, позволяя этим чертовым брюкам так восхитительно обтягивать твой зад".

"Капитан, я бы посоветовал Вам сосредоточиться на работе".

"Я просто не могу. Мне так хочется подойти к тебе, прижаться так близко, как только позволит одежда. Я бы огладил руками каждый изгиб прежде чем стянуть с тебя эту бесполезную ткань".

"Капитан, сейчас рабочее время".

"Я бы вылизал тебя везде, где только смог бы дотянуться языком. Я бы протолкнул язык глубоко в твой зад, а пальцами мял эту невозможную, бархатную кожу. Я бы заставил тебя хотеть этого".

"Это неприемлемо, сэр. Вам стоит остановиться".

"Я бы долго растягивал тебя пальцами. Массировал нежные чувствительные стенки, раздвигал пальцы на манер ножниц. Ты бы незаметно расставил ноги шире, давая больше доступа, и я, воспользовавшись приглашением, добавил к пальцам язык, грязно и влажно лаская".

"Джим. Прекрати".

"Я бы заставил тебя толкаться навстречу, изнывать от желания. Ты бы считал ниже своего достоинства просить напрямую, но сделал это бы своим способом. Ты никогда не был обычным. Ты бы толкнул мне через наш физический контакт мыслеобразы. Такие, что у меня бы заломило в яйцах. Я бы, задыхаясь, уперся лбом в твою спину, пытаясь успокоить бешеное сердцебиение. Я бы неосознанно покрывал твою горячую кожу поцелуями, пока ты не сломил бы меня окончательно. Я бы обнимал тебя поперек груди и целовал твои руки. Шептал пошлости на особенно глубоких толчках, чтобы услышать ответ на вулканском. Ты знаешь, что в твоем исполнении этот язык звучит так горячо, что я чувствую себя готовым кончить в любой момент?"

"Прекрати эту провокацию".

"А она работает?"

"..."

      Молчание ощутилось маленькой победой. Уже распаленный, Кирк закусил губу и сменил позу на более безопасную. "Тогда я продолжу".

"Я бы не советовал тебе это делать во избежание неприятных для тебя последствий".

      Успешно проигнорировав предупреждение, Джим торопливо печатал текст. "Я бы заставил тебя стонать. Черт, я просто представляю твой голос, а у меня встает. Я бы перевернул тебя, опустился на колени и заглотил так глубоко, как только смог бы. Конечно, глубины моего рта недостаточно, чтобы обласкать тебя полностью, а ты не заслуживаешь меньшего. Я бы наслаждался звуками, ощущением и вкусом тебя на своем языке, я был бы в эйфории от редких несдержанных толчков. Я бы довел тебя до грани, чтобы ты сдался, зафиксировал мою голову двумя руками, не отказывая себе в удовольствии приласкать пальцами лоб и виски, и протолкнул бы свой член в горло, кончая, содрогаясь в оргазме. Я бы кончил от одного этого, от звучания своего имени твоим хриплым, полным вожделения голосом".       Джим заметил, как вулканец сжал панель пальцами так, что оставалось совсем немного и она бы сломалась. Скорее всего, подумал он, там останутся вмятины. И тут его всего будто прошило током. Облизнув пересохшие губы, он чуть не поддался желанию согнуться пополам и застонать. Член пульсировал, грозя эякулировать прямо сейчас. В висках бешено стучало, а перед глазами мелькали картинки, созданные чужим разумом, подробные до запахов и мельчайших тактильных ощущений. Руки панически стиснули подлокотники. Капельки пота, стекающие под форменку, ощущались изощренной пыткой для внезапно доведенных до предела нервных окончаний. Дыхание безвозвратно сбилось. Волнение, возбуждение, паника вихрями смешивались в душе. Но... Он не мог так просто признать поражения.       Закинув ногу на ногу, он подпер голову рукой, принимая скучающую позу. Воспоминания о попытках Спока научить его медитациям оказались полезными, как никогда. Ощутив, что у него удалось оттянуть момент "взрыва", он потянулся к падду. "Черт возьми! Это было горячо".

"Капитан, я предупреждаю Вас. Воздержитесь от повторных попыток".

"Я и подумать не мог, что ты пополнишь мои идеи насчет нашего совместного времяпрепровождения. Знаешь, это навело меня на мысли..."

"Джим!"

"Ты хотел бы меня наказать? Втолкнуть в каюту, прижать к перегородке спиной, протолкнуть свои невозможные вулканские пальцы в мой рот. Заставить вылизать их, грубо и расчетливо проталкивая их по языку. Слюна бы капала с моего подбородка, пачкая нас обоих. Одно только это возбудило бы меня до дрожи в коленях. Но ты, отняв пальцы, не дал бы мне опомниться хоть на секунду, развязно целуя, трахая мой рот своим языком так горячо и напористо, что я бы забыл что такое думать и как нужно дышать. Я бы толкнулся бедрами, стараясь увеличить давление на стратегически важное место, и соприкосновение наших бедер даже сквозь ткань ощущалось бы так восхитительно, что мы оба подавились бы воздухом. Но ничего из этого не отвлекло бы тебя, не заставило бы забыть о своих первоначальных намерениях. Ты бы резко развернул меня, заведя руки за спину, зафиксировал бы их одной ладонью, и я бы знал, что не смогу вырваться, даже если попытаюсь. Но я бы не пытался. Я бы застонал, глухо и надрывно, лишенный возможности видеть тебя, отставил бы задницу, прогибаясь в спине, чтобы не вдавливать пах в металл перегородки. Ты бы отстранился, не позволяя прижаться к себе, сильно укусил за загривок, заставляя меня глотать воздух, скупо и сухо вылизал бы место укуса, заставляя меня скулить. Ты бы сдернул с меня форму, попросту разрывая ее, не считая эту ткань достойной внимания. Я ощутил бы твою горячую ладонь всего на секунду, она мягко огладила бы чувствительную кожу, прежде чем вернуться с оглушающим и выбивающим весь воздух из легких шлепком. Я бы откровенно стонал, даже не пытаясь скрыть своего настроения, вздрагивал и протяжно тянул твое имя, перекатывая звуки на языке. Моя кожа притягательно покраснела бы уже через десяток ударов и ощутимо покалывала, жгла жаром, поднимая чувствительность. Только тогда ты позволил бы своим пальцам забраться между двумя половинками, на ощупь находя все еще растянутый после нашего прошлого раза вход. Ты бы вошел сразу тремя пальцами, в точном расчете наслаждения и боли, и тихо задохнулся бы в лавине сенсорных ощущений. Ты бы сфокусировался на своем наслаждении, делая то, что необходимо только тебе, и меня бы вело с этого. Вторая твоя ладонь отпустила бы мои руки и обернулась вокруг горла, фиксируя и лаская одновременно. Я бы не видел твоих глаз, но знал, что они потемнели и стали мутными под поволокой тлеющего в душе желания. Ты бы чувствовал мой восторг, мое возбуждение и мою любовь, и они резонировали бы с аналогичными чувствами глубоко в тебе. Ты бы ощущал, как я задыхаюсь под твоими ладонями, как бешено стучит мой пульс. Ты бы позволил себе совсем немного — всего один хриплый, зарождающийся где-то в глубине твоего вулканского горла стон, и я бы задрожал под тобой от одного этого звука. Ты бы замер, а через мгновение исчез. Мы оба помнили бы, что это наказание. Совершенно беззвучно ты ушел бы, как только удовлетворил бы свое желание, и я смог бы понять это только по исчезнувшему теплу твоего тела. Не удерживаемый более твоими руками, я бы безвольно стек на пол, перекатываясь на спину, выгибаясь, быстро, без церемоний дроча свой изнывающий член. Я закусил бы ребро ладони, стесняясь стонать в одиночестве пустой каюты. Я бы кончил, вспоминая твои пальцы, твой рот, твой язык, твои горящие черным пламенем глаза. И ты бы знал об этом так же, как знаешь, где я буду ночевать после сложной миссии или во сколько я выхожу из своей каюты в обычные дни. Я бы лежал, пытаясь прийти в себя, и думал о том, что готов позволить тебе все, что угодно".       Кирк, нестерпимо взбудораженный своими же фантазиями, нетерпеливо перекладывал падд из одной руки в другую, ожидая ответа. Мысль о том, что он буквально заставляет Спока читать нечто подобное в его смену действовала как алкоголь. Однако ответа, почему-то, не последовало.       — Капитан. — Человек, погруженный в свои мысли, совершенно не заметил, каким образом его первый помощник оказался за его плечом. — Поступило сообщение от командования. Перевести в переговорную?       — Да... да, переведите. — После секундной заминки Кирк справился с вихрем эмоций и порывисто поднялся с кресла, хлопнув по подлокотникам. — Спок.       Кивок головой — невербальная команда. Он ни на секунду не сомневался, что вулканец изящной тенью следует за ним.       Они зашли в зал, и коммандер заблокировал дверь личным кодом, не отрывая от капитана взгляда, который так и тянуло назвать "плотоядным", у Джима не оставалось никаких сомнений, что сообщение, которое почти наверняка поступило — все таки, Спок не стал бы врать — абсолютно точно не срочное и принято будет исключительно после решения важных стратегических вопросов неполным старшим командным составом.       — Я предупреждал Вас, Джим, — дыхание опалило лицо человека, когда он оказался прижатым к столу, пойманным в ловушку рук инопланетника, — очевидно, обычные способы убеждения на Вас не действуют. В интересах улучшения эффективности Вашей работоспособности, я решил прибегнуть к альтернативным вариантам.

***

      Все, происходящее после, Джим помнил смутно. В памяти отпечаталось лишь ощущение нестерпимо горячей ладони на своем лице и наслаждение, вспышкой врывающееся в разум.       Впрочем, одно можно сказать точно — авантюра с паддом, несмотря на свою успешность, более не повторялась. За ненадобностью.