another life

Ана привела спасенный пятый отряд в лагерь. Это было намного тяжелее, чем она ожидала. Такую большую группу вести за собой в подземном городе очень тяжело. Нужно привсести всех в целости и сохранности при учёте того, что около половины сильно измотаны и ранены. Обходить группы головорезов не всегда получалось и приходилось отстреливаться. Также приходилось выбирать более длинные пути для обхода, что сильно растягивало время, но это было необходимо. Пока Анастейша вела за собой спасенных, была сконцентрирована на пути и их безопасности. Поэтому мысли о самой себе покинули её. Но как только они прибыли в лагерь, она выдохнула и заметно погрустнела. Она смотрела, как раненых членов пятого отряда ведут к медикам и пересчитывала каждого, чтобы убедиться, что никого не потеряли по пути. Она вернулась из серьёзности в самобичевание после того, как поймала на себе странный взгляд Жана. Этот взгляд сочетал в себе все, что можно было. И благодарность, и презрение, и даже разочарование. После этого она развернулась и решила уединиться, чтобы прогнать все мысли из головы. Она не хотела сейчас терять самообладания и уходить в омут грустных мыслей, поэтому держалась, как могла. Когда она шла в самый дальний угол лагеря, её окликнул командор. - Ана, подойди пожалуйста. - Да, что такое? - Около часа назад, гражданка дала полиции записку с адресом. Они моментально отправились туда и нашли деньги. Именно те, что были украдены из казны города. Ты сказала, что велела вернуть две трети, но там было все, до последней копейки. - Всё...? - удивлённо протянула она. - Всё, Ана. От лица всех, кто был привлечён к этой проблеме хочу выразить слова благодарности тебе, за проделанную работу. Ты очень помогла нам. Так же хочу поблагодарить тебя за спасение пятого отряда. Ты привела их всех живыми. Спасибо, что не подвела меня, Ана. Ни капли не жалею, что взял тебя в разведкорпус. - Это так... непривычно слышать... - растерялась Ана. Раньше её никогда не благодарили и не хвалили за достижения. - Я рада, что смогла оправдать ваши ожидания, командор. - Через часов шесть за нами приедут телеги. Все помогают в сборах, но ты можешь пока отдохнуть. Я вижу, что тебе это нужно. - Спасибо... - Эрвин уже собрался уходить, но Ана продолжила. - Подождите... А капрал Леви уже вернулся? - Да. Если он тебе нужен, он за столом. Он был зол, когда вернулся и ему доложили о том, что ты спасаешь пятый отряд, но я его немного успокоил. - Хорошо, ещё раз спасибо. Анастейша решительным шагом направилась в сторону Аккермана. Сейчас ей тяжело. Девушка запуталась в себе. Она расстроенна и потерянна, а когда такое случалось раньше, Ана ходила в одно место, которое ей безумно дорого. Но раз у неё появился отец и возможность, она захотела сходить туда с ним. В конце концов он тоже имеет право знать об этом и хоть раз побывать там. Девушка подошла к столу, за которым сидели старшие. - Капрал. Есть время? - Что такое, Анастейша? - сухо спросил он. - Мне нужно вам кое-что показать. - спокойным, но твёрдым голосом произнесла девушка. - Можете уделить мне час? Аккерман молча встал и пошёл вслед за ней. Отойдя на небольшое расстояние от лагеря, Леви задал девушке вопрос. - Почему ты с УПМ? - Потому что если мы пойдём пешком, то часа нам не хватит. - Анастейша приготовилась к запуску механизма. - Готов? - Да. Они взлетели в воздух. Анастейша настолько хорошо справлялась с УПМ и быстро пролетала через деревья, что сам Аккерман еле успевал за ней. Она мчалась, ловко огибая деревья, то взлетая вверх, то падая вниз. Из-за темноты было сложно следить за ней глазами, поэтому в основном он следовал за звуками устройства простаранственного маневривования. Около двадцати минут они летели по воздуху. Мужчина задавал ей вопросы о том, куда она ведёт его и так торопится, но в ответ получал лишь короткое "Увидишь". Наконец девушка начала сбавлять скорость и приземлилась на опушке. Он приземлился рядом с ней и в слабом лунном свете, что пробрался сквозь тоннели наверху, увидел небольшой заборчик и крест внутри него. - Где мы? - Прочитай. - сказала девушка, пожав плечами и показывая на табличку на кресте.                                         *                             * Мия Морель *                     * Любящая мать и жена *                                         * Когда Леви прочитал эти строки, к глазам подступили слезы. Это могила. Могила его жены и матери его прекрасной дочери. Могила Мии Морель. - Похоронное бюро Анастейша Морель к вашим услугам. - она повернулась к Аккерману и развела в руки в стороны. - Если захочешь, я и тебе такое смастерю. Когда-нибудь. Если, конечно, не отправлюсь в мир иной раньше. Он медленно повернул голову на неё. На лице ни слезинки. Она совершенно спокойна, тепло улыбается. - Мам, я привела папу. - сказала она и подошла к кресту. - Надеюсь, ты рада его видеть так же, как я. Девушка наклонилась и медленно поцеловала крест. В этот момент сердце Леви сжалось. Как больно смотреть на дочь, целующую надгробный крест матери, который сделала сама, как и ограду. Она сделала шаг назад и сделала показательное движение рукой, которое говорило: " Твоя очередь прощаться". Он медленно подошёл к кресту, сел на корточки и опустил голову. Скупая слеза упала прямо на земляной бугор. Леви положил руку на землю. - Прости, Мия... Я люблю тебя... Он просидел, тихо скорбя, минут пять. После поднял голову и посмотрел на Анастейшу. Она стояла спиной к нему и смотрела на луну. Аккерман подошёл к ней и встал за её спиной. - Знаешь почему я всегда улыбаюсь? - она повернулась к нему. Мокрые дорожки на её лице ярко блестели под лунным светом. Она все ещё улыбалась, но было видно, что ей больно. - Когда она умирала, попросила пообещать, что я буду улыбаться в лицо грусти и боли. И я пообещала. Надеюсь, что она смотрит на меня сверху и улыбается мне в ответ... Она подняла голову к небу и душераздирающе заскулила, а после упала на колени. - Но я больше так не могу... - через всхипы, шопотом сказала девушка. - Прости... мам... Аккерман подошёл к ней и заключил в свои объятия. Он нежно гладил её по спине, пытаясь успокоить. - Не плачь, солнышко... Я рядом...                                    *** Это и есть отцовская любовь? Ему же тоже тяжело и больно находиться тут. Так почему же он не плачет, не кричит, надрывая горло, не проклинает этот мир за несправедливость? Почему он сидит и успокаивает меня? Он тут первый раз, но вместо того, чтобы горевать, он сидит на грязной земле, наперекор своим принципам насчёт чистолюбия, и поддерживает меня. Ему больно стоять на коленях, потому что под ними галька в перемешку с дерном. Ему неприятно находиться здесь, так как тут грязь и нелепое подобие могилки, что я выкапывала и облагораживала сама, своими кривыми руками. Но я не вижу этого. Я не чувствую холода и отвращения, боли и разочарования. Я чувствую его тепло. Не только телом, но и душой. Он рядом. По-отцовски прижимает меня за голову ближе к себе, пусть даже я пачкаю его идеально выглаженную чёрную форму слезами и соплями. Он ласково гладит меня по спине большой тёплой рукой, называя солнышком и целуя в макушку. Я вся трясусь и громко рыдаю, а он рядом. Сидит на коленях, которые уже давно затекли от такого неудобного положения, чувсственно гладит руками, которые привыкли держать оружие или перо с чернилами. Это тот самый холодный, безэмоциональный, грубый, жёсткий капрал разведкорпуса Леви Аккерман? Нет. Это не он. Это Ривай Аккерман. Нежный и любящий свою дочь папа, но в то же время сильный и воинственный отец, в чьих руках я чувствую себя маленькой Аной. Маленькой, слабой и беззащитной малышкой. Хотя скорее всего я так и выгляжу со стороны. Только я рыдаю от боли в душе. Маленькая, слабая и беззащитная малышка Ана, убитая горем потери матери, рыдает в объятиях папы, котрый защитит её от этого жестого мира своими тёплыми, любящими руками и словами. Он зовёт меня солнышком. Так мило и приятно слышать это от него. Но какое я солнышко. Я скорее луна. Одинокая луна, вокруг которой тысячи звёзд, горящих не для нее. Её мало кто любит, потому что с её приходом опускается тьма. Её мало кто замечает, ведь чаще всего она либо закрыта облаками, либо люди спят и не видят её. Её свет не ярок. Он белый и тусклый. Бесполезный. Ей не поют птицы, не радуются животные. На неё воют. Воют волки. И то, ради собственной выгоды. Так почему я для него солнышко..? Он все ещё рядом. Сколько прошло времени? Сколько я уже так мучаю его? Почему он ещё не ушёл? Ждёт. Он ждёт пока я успокоюсь и выплачу все до последней капли. И я успокаиваюсь. Я наконец выплеснула эти эмоции наружу. Я пережила это в любящих руках и смирилась с этой тяжёлой потерей. Спустя четыре года.                                        *** - Нам пора возвращаться, иначе нас потеряют... - Ты точно успокоилась? Мы можем просидеть так столько, сколько тебе будет нужно. - Да... И ещё, я начинаю мёрзнуть. Пора уже отпустить эту ситуацию и жить дальше. - она поднялась и поправила форму. - Пойдём? - Конечно. Аккерман поднялся в след за ней. Она последний раз оглянулась на могилу матери, сказав " Я люблю тебя, мам ", взлетела в воздух и скрылась в тени деревьев. Леви посмотрел на её уходящий силуэт и приготовился к полёту. - Спасибо, Мия. Спасибо, что воспитала её такой сильной, без меня. Я люблю тебя, Мия...