Pansy Parkinson? Auror.

1

      — Повтори-ка еще раз, что ты предлагаешь?       Девушка скривилась от попавшей не в то горло жидкости и поставила уже полупустой бокал красного на журнальный столик перед собой, глупо всматриваясь в лицо своей собеседницы, что так нагло потревожила ее покой этим вечером.       Пэнси Паркинсон никогда не нуждалась в приглашениях (да и разрешениях тоже), чтобы врываться в чужие квартиры на ночь глядя. Но, с другой стороны, у этой сумасшедшей девушки было одно чудное правило: не заявляться в гости с пустыми руками, оттого все ее нежданные приходы из раза в раз сопровождались вкуснейшим вином из семейной винодельни и восхитительными сухофруктами с той же фермы. И, если начистоту, Гермиона не жаловалась, ведь, после изматывающего рабочего дня в Министерстве, хорошая компания под расслабляющий напиток — лучший вариант.       На сей раз Грейнджер заставил вздрогнуть искрящийся камин, повествующий о чьем-то приходе, и она уж было бросилась в гостиную с криками: «Почему так долго!», ожидая встретить там Малфоя, с которым у них было запланировано своеобразное свидание (даже не спрашивайте!), но, вместо этого, она наткнулась на слезливые глаза лучшей подруги. Пэнси, всегда горящая и излучающая позитив, мялась на месте, сжимая в опущенной руке бутылку полусладкого, и даже, к огромному удивлению гриффиндорки, извинилась за столь поздний визит.       Тут-то Гермиона и заподозрила неладное.       Сейчас же Паркинсон сидела, поджав под себя ноги, напротив в большом и абсолютно не вписывающемся в общий интерьер небольшой квартирки кресле и, вырисовывая большим пальцем несуразные узоры на хрупкой стенке бокала, несла бессвязную чушь.       — Устрой меня в Министерство, — повторила девушка, — пусть даже на полставки какой-нибудь ассистентской!       Она вскинула кистью свободной руки в воздухе.       — Нет, серьезно, мне наплевать на должность, главное — справка о месте работы, — уверила Пэнси подругу, что до сих пор смотрела на нее, как на сумасшедшую. — Ну же, Грейнджер, заводи уже свои великие мозги…       — Подожди, — перебила ее Гермиона, выставляя вперед ладонь, — а как же ателье? Ты собираешься бросить его?!       — Мерлин, нет! — воскликнула девушка в ответ на глупое предположение подруги. Как она только могла допустить мысль, что Пэнси может «бросить» свое детище, в которое вкладывается вот уже несколько лет? — Ателье не привязывает меня к Лондону, а мне нужно остаться здесь любыми способами, — взялась еще раз объяснять она. — Разве работники Министерства могут покидать страну по своему желанию, когда им вздумается?       Гермиона отрицательно качнула головой.       — Ну вот и я об этом, — девушка сделала небольшой глоток пьянящей жидкости, оставляя на ободке бокала красный след от помады. — А мне нужна лишь справка.       — То есть, ты предлагаешь мне устроить тебя своей ассистенткой только ради того, чтобы ты не смогла пересечь границу Британии? — сейчас в глазах Паркинсон Гермиона больше походила на говорящего попугая, повторяющего всякую чушь за людьми.       — Именно так.       — Для чего?       — Ты и сама прекрасно знаешь причину, — уничтожила на корню начало дурацкой темы девушка.       Темы, что вот уже год живет бок о бок с Пэнси, подкрадываясь все ближе и ближе. Темы, что заставляет закатывать глаза бесконечное количество раз и заламывать пальцы, сдерживая накатывающую агрессию. Темы, что так прекрасно получалось игнорировать вот уже больше полугода.       Но когда-то должен был наступить конец. У нее бы все равно не вышло вечно бегать от этого.       Мало кто знал об этой «небольшой проблеме Пэнси Паркинсон». Разве что самый близкий круг людей, в который как раз и входила Грейнджер. Да и та старалась держаться от нее подальше и лишний раз не упоминать об этом. В их компании это было что-то вроде «Того-Что-Нельзя-Называть».       — Это из-за него? — акцентировав внимание на последнем слове, аккуратно спросила подруга, не желая будить цепного пса внутри вроде бы такой миниатюрной Паркинсон.       Не став отвечать, скидывая на то, что подруга и так все поняла, Пэнси стала ковырять ногтем обшитую бисером подушку, что покоилась на ее коленях. Все же лучше, чем начать крутить свои пальцы.       — Я правда хотела бы тебе помочь, но в Министерстве сейчас самый настоящий аншлаг, — с неохотой произнесла Гермиона, двигая ближе к себе тарелку с финиками, — конец учебного года, сама понимаешь — все на отработках. Кингсли в этом году совсем тронулся, набрав сразу несколько потоков стажеров на практику. Видите ли, это повысит работоспособность! — та дернула плечами в брезгливом жесте и надломила ягоду, доставая косточку. — А то, что эти. кхм, ленивые люди просто протирают свои мантии на стульях в буфете — никого не волнует!       Пэнси подавила улыбку, наблюдая за возбуханиями подруги. Такая она — Гермиона Грейнджер: идеалистка, с заскоками гиперответственности, что никак не выветрится из ее кучерявой головы еще со времен школы.       — Позавчера эти уникумы перемешали мне все папки, когда я попросила убрать их в хранилище… Мерлин, даже с такими элементарными вещами справиться не могут! Еще пара таких недель, и меня заберут с нервным срывом прямиком в Мунго, клянусь! — шатенка отправила половинку сухофрукта в рот и закатила глаза, хватаясь за свой бокал, видимо, желая запить стресс.       — Но ты моя единственная надежда, Гермиона, — решив играть грязно, Пэнси включила в себе слизеринскую кровь и стала давить на жалость.       И, во всяком случае, это сработало. Потому что гриффиндорка потупила свой взгляд куда-то в светлый ковер, и шестеренки в ее голове, определенно, начали активное движение. Еще немного и их можно будет услышать.       Как бы это не было неаристократично, но Пэнси, в прямом смысле, готова была умолять. Ведь хватило бы одного слова Гермионы, чтобы Паркинсон тут же стала полноценным сотрудником Министерства. А это решило бы сразу несколько ее проблем. Всего-то одно несчастное место.       — Ладно, я попробую поговорить с Кингсли, — вздохнула подруга, спустя минуту раздумий, на что глаза Пэнси вмиг засияли надеждой, — но я ничего не обещаю! — тут же поспешила добавить она, выставив ладошки в знак защиты.       Пэнси прикусила щеку с внутренней стороны, расплываясь в улыбке.       «Все должно получиться», — с этой мыслью она допила остатки вина и звучно опустила бокал на стол:       — Это место будет моим!       И только Гермиона открыла рот, чтобы умерить пыл подруги, комнату окутал зеленый свет. А за ним несколько глухих шагов и платиновая макушка, показавшаяся из-за угла:       — Я не опоздал?

*

      Следующие несколько дней Пэнси жила, словно в клетке с пикси: вскакивала от каждой совы, пролетевшей мимо поместья, судорожно бежала к камину, когда тот выплевывал из себя искры, и даже достала из коробки страшно безвкусную штуковину под названием «телефон», что однажды подарила ей Грейнджер со словами: «Нужно приспосабливаться к новым технологиям». Паркинсон не знала, какие именно технологии там скрываются, но метры проводов и огромная трубка выглядели действительно устрашающе.       Но все эти вскакивания были напрасны, потому что в четверг вечером, спустя ровно три дня после их разговора, Гермиона заявилась к ней сама. И, слава Мерлину, не стала тянуть никакую интригу: сразу с порога заявила, что Пэнси Паркинсон нынче официально считается штатным сотрудником Министерства Магии Великобритании. Наконец-то выдохнув и на радостях пропустив мимо ушей половину всего сказанного подругой, девушка взялась за эскизы, мол: «Не пойду же я в старом!».       И теперь, вышагивая своими до чертиков идеально начищенными ботфортами по плитке главного холла Министерства, Пэнси, с гордо поднятой головой и самым невозмутимым видом, принимала шлейф открытых ртов за собой. Кто глядел с восхищением, кто с осуждением, ведь где это было видано, чтобы над министерской формой так издевались; но Паркинсон, преобразовавшая форменную мантию (которая ей показалась прошловековым абсурдом) в короткое платье-жакет, украшенное пуговицами и вставками в тон, чувствовала себя отлично.       Укутанная во все черное, она, словно фурия, летела к лифту, чтобы спуститься на нужный ей этаж, который указала Грейнджер.       «С каких пор Гермиона работает в отделе правопорядка?» — именно с этими мыслями девушка огляделась и еще раз перепроверила этаж на визитке. На куске пергамента была выведена точно пятерка — ошибки быть не могло.       Следуя все тем же указаниям гриффиндорки, Пэнси бросилась на поиски нужного кабинета и, о чудо, ей даже не пришлось бродить по бесконечным коридорам, радуя всех своим видом, потому что дверь нашла ее сама, чуть не сбив с ног.       — Прошу прощения, — небрежно бросил ей какой-то парень, уносящийся из кабинета и даже не взглянувший на нее.       Это точно знак.       Посильнее сжав в руке свой клатч, девушка все-таки заглянула за дверь и тут же встретилась с гулом голосов — абсолютно бессвязным.       Помещение было не особо просторным, больше походило на класс: такие же ряды стульев и парт, доска на противоположной стене, а в центре — стол, видимо, преподавательский.       «Мерлин, помоги!»       Рассмотрев единственное свободное место в первом ряду, видимо того самого невоспитанного хлопальщика дверьми, Пэнси поспешила занять его.       Закинув ногу на ногу и небрежно бросив клатч перед собой, она перевела взгляд на своего соседа. Паренек лет девятнадцати, сидевший до тошноты ровно и выкладывающий ручку точно перпендикулярно своему блокноту, даже не обратил на нее внимание, не говоря уже о каком-либо приветствии. Его светлые волосы были зачесаны назад и покрыты добрым слоем лака; мантия выглажена, а ногти идеально напилены. Изо рта Пэнси чуть было не вырвался комплимент, но она вовремя переключила свое внимание на перешептывания позади себя.       Развернувшись полубоком и выгнув бровь, она мазнула вопросительным взглядом по парочке, что, не скрывая, нагло обсуждала пришедшую девушку. Ощутив на себе чужой взгляд, двое парней (теперь уже больше похожих на авроров своими неухоженными волосами и мятыми мантиями) понизили тон своих голосов, но обсуждение не прекратили.       Закатив глаза, Паркинсон попыталась усесться поудобнее на жестком стуле.       — Им явно не понравился твой жакет, — раздалось где-то слева.       — Ох, так ты умеешь говорить, — съязвила Пэнси, ответив своему совершенно не вежливому соседу.       — Я много чего умею, просто не люблю хвастаться, — ответил парень и, соизволив наконец-то повернуться к девушке лицом, изучил ее надменным взглядом.       — А по тебе и не скажешь, — парировала брюнетка.       — Ну по тебе тоже не скажешь, что ты целишься в мракоборцы.       И эта фраза шоком отразилась на лице Паркинсон.       — Прости, куда? — она выставила перед собой ладонь, что сейчас нервно сжималась в кулак: — Мракоборцы?       — Ну, а куда еще-то? Оглянись, — парень кивнул на противоположную стену. — Ты не заблудилась случаем?       Пэнси обвела глазами помещение, но теперь уже более внимательно и… О черт! Все вокруг было увешано самыми разными схемами, рисунками и таблицами о первой помощи, разновидностях заклятий и самообороны.       Зрачки сами непроизвольно сильно расширились.       Мерлин, куда Грейнджер ее послала?       Взгляд зацепился за небольшую доску с фотографиями: на них улыбчиво вертелись (если верить подписям) главы Аврората за последние несколько десятков лет. Лица были ей не особо знакомы. За исключением, пожалуй, одного…       — Понравился? — шепнул ей бесячий сосед, что тоже внимательно всматривался в колдо. На его лице отчетливо было видно восхищение (в отличие от ужаса на лице Пэнси).       — Кто? Поттер, что-ли? — с отвращением встрепенулась девушка, продолжая изучать портрет.       — Мистер Поттер, — тут же поправил ее бес.       — Слушай, я твоего мистера Поттера еще со времен его первых подростковых прыщей знаю, — отмахнулась Паркинсон, наконец оторвавшись от злосчастной доски почета, — да и не так уж он и хорош, чтобы вызывать такой слюнявый водопад, — она указала на улыбчивое лицо парня, словно то все было в саже.       — И как же тебя зовут, милая?       — Пэнси Паркинсон, — спокойно ответила брюнетка, откинув волосы за спину и проигнорировав ревнивый тон нового знакомого. Хотя ручки все равно уже зачесались кинуть в него Тоталусом за «милую».       Он хмыкнул.       — Джаспер Калидус.       Отлично. И зачем ей эта информация?       Кабинет погрузился в тишину и в дверном проеме показалась высокий силуэт.       — О мой бог! Это он! — шепотом взвизгнул Джаспер, и Пэнси, не удержавшись, закатила глаза.       Идиот.       Тем временем силуэт уже устроился в центре своеобразного класса и, облокотившись бедрами о стол, расправлял подол рабочей мантии. Затем, пройдясь взглядом по рядам, явно пытаясь запомнить лица, он остановился на девушке.       — Добрый день, — казалось, Поттер обратился именно к ней, исказив губы в подобии улыбки.       А Пэнси пыталась осознать сколько лет они не виделись. Года два? Три? Где его очки? Он стал еще выше? И самое главное: откуда этот вельветовый костюм, мелькнувший меж крыльев мантии?       — Это мой второй поток, и я очень надеюсь на то, что мы с вами найдем общий язык…       — Ох, а я как надеюсь! — уж больно громко вздохнул Джаспер, чем привлек внимание главного аврора.       — Что, простите? — переспросил Поттер, пока Пэнси агрессивно сдерживала смех в кулаке.       Кадилус прокашлялся. Но его горящие щеки и покрытая пятнами шея говорили за него.       — Он сказал, что очень рад знакомству с вами, — ответила за соседа Паркинсон сквозь смех, чем вызвала удивление у двух мужчин сразу.       — Что ты творишь? — шикнул на нее блондин, как только Поттер вернулся к своему приветствию.       — Как что? Помогаю тебе, — она невинно пожала плечами, — это же ты хочешь залезть к нему в трусы, — хихикнула девушка и ткнула пальцем в район бедер бывшего сокурсника, после чего ее рука сразу же была перехвачена чужой и прижата к парте.       — Прекрати! — продолжал горланить шепотом сосед, чем вызвал новую волну пятен на своих щеках.       Святые пикси, почему она до сих пор еще здесь?       Вырвав кисть из хватки наманикюренных пальцев, Пэнси уставилась на Поттера. Ей просто нужно досидеть до конца. Всего-то.

*

      «Надо срочно найти Грейнджер», — пронеслось в голове, когда над ухом вновь жалобно пискнули.       Мерлин! Даже Браун вела себя поспокойнее на шестом курсе.       За эти чертовы сорок минут, просиженных на адском стуле пыток под монотонный голос Поттера, Пэнси насчитала около ста неконтролируемых вздохов, которые никак не мог удержать при себе Джаспер. И придумала примерно столько же планов, чтобы отомстить Грейнджер.       А еще ее искренне напрягали эти восторженные взгляды в сторону бывшего сокурсника. Буквально каждый, кто находился в этой комнате, за исключением Паркинсон, конечно, смотрел на него, словно тот был самим Мерлином. И это раздражало.       Пэнси в очередной раз уткнулась в изучение красного лака на своей правой руке, подперев голову левой. На фоне Поттер вещал о каких-то мерах осторожности, что было частью огромного вступительного монолога. Он трепался без остановки больше получаса, пока какой-то святой человек не поднял руку, засыпав того вопросами, отводя от темы. И теперь все слушали истории о том, как Мальчик-который-выжил впервые отправился на миссию.       Обворожительная ерунда.       Пожалуй, единственное, что ее до сих пор держало в этом душном кабинете — цель. Ей нужна справка. Просто узнать о жалком клочке бумаги. Она подойдет к Поттеру и все узнает. Да.       И когда последний вопрос был уже до косточек обмусолен и стрелка на часах добралась до полудня, выступление подошло к концу.       Девушка подождала несколько минут, тем самым давая время всем на то, чтобы разойтись, и поднялась со своего места.       К ее пятам, по ощущениям, приросли ежи. Нет! Миллион ежей.       Чертовы стулья!       Облокотившись одной рукой о парту, она тихо простонала, переступая с ноги на ногу.       — Мисс Паркинсон, можно вас? — ну, отлично.       Она тут же выпрямила спину, хватая свой клатч и игнорируя боль в спине.       — Об этом мы еще поговорим, — кинул ей кто-то вслед.       Джаспер все еще копошился около своего места, усердно складывая в сумку «огромную» кучу своих вещей, состоявшую из блокнота и ручки.       — Мерлин, ты еще здесь! — закатила глаза Пэнси и двинулась к гриффиндорцу, в надежде, что тот сейчас даст ей ответы на все вопросы, и она больше никогда не вернется в это страшное место.       — Я смотрю, вы подружились, — бывший школьный враг со смешком кивнул в сторону ее нового бестолкового соседа, что, прижав сумку к груди, томно вздыхал, глядя на предмет своего восхищения.       — Даже не начинай! — взмолилась девушка, ущипнув себя за переносицу, чем вызвала беззвучных смешок у Поттера.       Он стоял, упершись руками в стол, и изучал раскинутые перед ним досье. И Пэнси, не особо обращавшая внимание на все, что происходило дальше ее ногтей, только сейчас заметила, что аврор избавился от мантии и остался лишь в рубашке с небрежно закатанными рукавами. От вида грубо и непропорционально завернутой ткани у нее поднялось давление.       Какое кощунство!       — Послушай… — решив не тянуть дементора за душу, девушка сразу перешла к делу, но парень не дал ей закончить.       — Гермиона мне все рассказала.       «Перебивать, видимо, у них дружба-семейное», — тут же вспомнила о своей вечно вставляющей-свои-пять-копеек подруге Пэнси.       Но эти мысли тут же лезвием порезали повторяющиеся в голове слова Поттера: «Все рассказала». Паника красной кнопкой загорелась перед глазами. Ну не могла же Грейнджер рассказать ему прям все… Или могла?       — Все? — осторожно переспросила Пэнси.       — В смысле?       — Ты сказал, что Гермиона рассказала тебе все, — повторила девушка. — Что именно она тебе сказала?       Гарри непонимающе моргнул.       — Она пришла ко мне с просьбой дать тебе место среди стажеров, — парень достал из папки еще один лист пергамента и указал на него. Пэнси с интересом проследила за мужскими руками, скользнув взглядом по записям…       — Уже?! — она подняла глаза на аврора, как только разглядела свою фамилию в поточном списке.       — Справка. Так ведь? — склонив голову, уточнил брюнет.       Пэнси рассеянно кивнула.       Да, ей действительно позарез нужна эта справка, но не таким же способом. Она думала о каком-нибудь тесном кабинете с грудой папок, где единственным ее занятием станет выставление печатей. А что по итогу? Грейнджер подсунула ей самого настоящего тролля!       Какой из Пэнси Паркинсон аврор? Это же даже звучит сюрреалистично.       Пэнси Паркинсон и аврор в одном предложении. Бред какой-то.       Тем временем Поттер продолжал пилить ее взглядом, ожидая реакции. И от этого взгляда, что так и выражал собой насмехание, мол: «Ну и что теперь?», жутко хотелось отмыться, ну или хотя бы стрельнуть в ответ какой-нибудь Бомбардой.       Но Пэнси сдержится. Возьмет себя в руки и выдохнет. Здесь должно быть какое-то решение. Определенно должно.       — Вообще-то, я надеялась на что-то… менее агрессивное, — не отводя глаз от загогулин на пергаменте, начала брюнетка, — но не бери в голову, я пойду к Грейнджер и тебя больше не побеспокою, — последние слова она почти-что протараторила, хватая пальчиками нужный ей документ и разворачиваясь, чтобы выйти из кабинета…       — Паркинсон, стой, — прилетело выстрелом в спину и выбило воздух из легких.       Ей показалось или он только что применил на ней «тот самый» командирский тон? И это, черт возьми сработало. Конечно, это было скорее из-за неожиданности, чем из-за чего-то другого, но сути дела это не особо изменило.       Девушка замерла на месте, затем расправила плечи и повернулась к Поттеру всем корпусом. На ее лице горело негодование: брови съехались к переносице, глаза точно нацелились в гриффиндорца, а рука, сжимающая клатч, нервно дернулась.       — Скажи, что мне просто послышалось, — немного сощурив глаза, с вызовом спросила девушка.       Аврор же, скрестив руки на груди, выражал полное спокойствие:       — Что тебе послышалось?       — Ты не можешь командовать мной, — брюнетка неосознанно повторила за мужчиной, приняв оборонительную позу, но с места не сдвинулась.       — С сегодняшнего дня я — твой начальник, Паркинсон, — Мерлин, она точно не в Хогвартсе? — Я имею полное на это право.       «Кто-нибудь уже может выключить в нем это чувство бога?»       — Что за чушь? Вот это, — она дернула кистью, меж пальцев которой был зажат сложенный пополам список, — еще ничего не значит. Просто Грейнджер меня не так поняла, всего-то.       Но и эти слова не смогли сменить эмоцию на его лице.       — Хочешь идти к Гермионе — иди, но поверь, другого места в Министерстве ты уже не найдешь.       — К чему ты клонишь?       — Если тебе действительно нужна эта бумажка, то придется придерживаться здешних правил, — заявил аврор, и девушка вопросительно выгнула бровь, заметив, что «то самое» спокойствие Поттера было ничем иным, как обыкновенной усталостью. Видимо, не только у Грейнджер аврал из-за новых указов Кингсли. — А точнее: никаких поблажек и пропаж — только работа.       «Что за…»       Девушка на секунду прикрыла глаза, пропуская через легкие череду вдохов-выдохов.       — Давай сделаем так: я возьму это и уйду, хорошо? — Пэнси снова потрясла куском пергамента, но парень промолчал. — Я же знаю, что ты тоже не мечтал о работе со мной.       — Мое мнение в данной ситуации никому не интересно, — аврор обвел глазами помещение.       И эти слова вызвали смешок у нее, что привлекло к себе внимание бывшего сокурсника.       — Я не поверю, что с мнением самого Гарри Поттера здесь не считаются, — озвучила свои мысли девушка, желая как можно скорее закончить этот уже бессмысленный разговор.       — Делай то, что посчитаешь нужным, — подал он свой голос, отталкиваясь от стола и обходя его, чтобы взять нужные бумаги и свою мантию:       — Но знай, если все-таки передумаешь — придется работать в полную силу, — он с ухмылкой осмотрел девушку с ног до головы.       И возмущение захлестнуло Паркинсон:       — Думаешь, не потяну?       — Не думаю, — он выдержал паузу, подходя ближе к новой подопечной, — я знаю.       «Мерлин Всемогущий, помоги», — она вскинула глаза к потолку.       — Слишком много на себя берешь, — невозмутимо протянула Пэнси, слегка наклоняясь вперед. Ровно настолько, чтобы до точек обоняния смог добраться мужской одеколон: имбирь и хворост.       — Не горю желанием проверять, — в тон бывшей сокурснице ответил Гарри и слегка улыбнулся. Хоть он и знал Паркинсон уже с десяток лет, его до сих пор удивляла ее непредсказуемость. И тут даже аврорская чуйка не поможет.       Она всегда была такой. Непредсказуемой во всех смыслах этого слова.       И Гарри понял это еще в те темные времена, когда одной из главных задач (после расправы с Темным Лордом, конечно) была слежка за слизеринцами. И он раскусил фактически всех. Всех, кроме Паркинсон.       Именно ее поведение всегда было по-разному «нормальным». Она могла и не могла одновременно. Она словно была в нескольких местах и телах сразу. Настолько разная, но в то же время постоянная, что скулы сводило.       Он потратил много времени и сил на то, чтобы узнать и понять ее, но в итоге все равно плюнул на это дело. Потому что понял — это бессмысленно.       Она оставляет последнее слово за собой, но не скидывает всю вину на других. Она отстаивает свои действия, но не бежит под пули. Она — олицетворение аристократического общества, но не приверженец их образа жизни.       Она Паркинсон до мозга костей. И она же никогда не упомянет об этом.       — А я не горю желанием тебе что-то доказывать, — прожигая своими изумрудными глазами его, поставила точку Пэнси.       А после, выпрямив спину и поправив манжеты на жакете, в несколько секунд добралась до дубовой двери, схватилась за резную ручку и обернулась на аврора, чтобы кивнуть в знак прощания. Как-никак, надо вести себя вежливо.       Ну или хотя бы попытаться.

*

      «К черту вежливость!» — радостно присвистнул черт, сидящий на левом плече Паркинсон, что неслась к кабинету Грейнджер со скоростью Хогвартс-Экспресса.       Она честно не планировала устраивать скандал, но когда проходящий мимо мракоборец (черт бы их побрал!) подсказал ей нужный этаж, и Пэнси, наконец, добралась до кабинета подруги, тормоза снесло. Все то, что кипело в голове последние два часа, так и норовило вырваться наружу.       И этот список, и бесячий сосед-гей, и бесконечная лекция, и, особенно, всезнающий Поттер со своим чертовым одеколоном! Все это в сумме создало внутри девушки атомную бомбу.       Хотя, к слову, парфюм Поттера очень даже ничего.       «Точно из последнего выпуска Гринграсс», — подумалось ей, стоило только уловить первые пряные нотки.       — Мисс Грейнджер просила ее не беспокоить! — раздался голос где-то за спиной секретарши Гермионы, но Пэнси одной ногой (в прямом смысле) уже была в нужном ей кабинете.       Захлопнув с силой за собой дверь, чем заставила выронить вилку из рук обедающей подруги, Паркинсон бросила рядом с контейнером на стол сложенный пергамент, который все это время крепко держала в руках, проклиная, и упала в мягкое кресло напротив.       — Что это? — вытирая ладони о салфетку, с интересом и удивлением спросила Гермиона.       — Этот вопрос я хочу задать тебе, — ответила Пэнси, вытянув ноги вперед, что все еще отходили от испытания адских стульев, и раскинув руки на широкие подлокотники: — Что это такое, Грейнджер?       Гермиона с непониманием потянулась к списку, разворачивая и вчитываясь в строчки. Брюнетка внимательно наблюдала за ее реакцией, но ни один мускул на лице девушки не дрогнул. Она спокойно отложила лист на край стола и подняла глаза на подругу:       — Это твое место в Министерстве.       Никакого раскаяния!       — Я, кажется, говорила тебе про ассистентку, а не про самоубийцу, — она начертила какую-то непонятную фигуру в воздухе кистью и зло покосилась на девушку.       — Нет, ты говорила мне о работе в Министерстве, — вступила с ней в спор Гермиона, — и уточняла, что тебе не важно, кем ты будешь там числиться.       — Но не аврором же!       — Я пыталась! — возразила кареглазая, но тут же умерила свой пыл: — Но места были только в отделе правопорядка.       Пэнси откинула голову на кожаную спинку.       — Это же стажировка, — поспешила успокоить подругу Гермиона, хотя прекрасно понимала, что еще немного, и ту схватит приступ, — никаких сверхнагрузок и опасных экспедиций не запланировано.       — Ох, правда? — иронично воскликнула раздраженная девушка, сощурив свои подведенные глаза. И если бы она не сделала этого, то в них бы точно заискрили молнии. — А мне твой дружок сказал отнюдь обратное.       — Мерлин, что Гарри тебе уже наговорил?       — Что-то о работе в полную силу, никаких поблажек и отгулов! — попыталась передразнить Золотого мальчика Паркинсон, активно жестикулируя руками, чем вызвала улыбку у главы отдела регулирования.       «Пэнси в любой ситуации остается Пэнси»       — Ты ведь понимаешь, что на мне еще и ателье? — напомнила о своем детище она, осознавая, что то останется без должного присмотра в руках ее помощниц. — Я не могу бросить все ради беготни за Поттером по полям!       Ателье. Еще один не менее важный пунктик в воображаемом списке под названием «Почему ей стоит отказаться».       Ателье — ее отдушина. И она не позволит погубить все то, что она выстраивала годами, за несколько недель без ее участия. К тому же, именно ателье помогает ей независимо от денег родителей держаться на плаву. Помогает выстроить своеобразную стену между ней и людьми, которым нужно от нее совсем другое. Людьми, которые и так ждут не дождутся, когда ее дело потерпит крах.       — Ты все еще можешь отказаться, — аккуратно напомнила Гермиона, продолжая с неподдельным волнением следить за смеющимися эмоциями на лице подруги. Она видела, как внутри Пэнси активно борются несколько сторон одновременно. Видела, как одна мысль сменяется другой, а ту сносит третья. И почти что почувствовала на себе это ужасное чувство неуверенности в собственных решениях.       — Знаешь…       Но в дверь постучали прежде, чем Паркинсон успела закончить. Две девушки устремили свои взгляды к источнику звука. И тут же блондинистая голова секретарши показалась в дверном проеме.       — Что-то важное, Мелисса? — немного раздраженно обратилась к ней Гермиона.       — Мистер Бруствер просил передать, что ждет вас у себя с отчетом, — на выдохе выдала девушка. И когда в ответ начальница лишь кивнула, намереваясь закончить разговор, поспешила добавить: — Это срочно.       Звучно отодвинув от себя контейнер с недоеденным обедом и закатив глаза, Гермиона принялась собирать бумаги в папку.       — Через пять минут буду, — все с тем же раздражением произнесла Грейнджер, намекая секретарше, что до сих пор стояла в дверях и не отпускала дверную ручку, покинуть ее кабинет.       Мелисса рассеянно кивнула и вышла.       — Она всегда такая? — ткнув пальцем туда, где секунду назад топталась блондинка, спросила Пэнси и поднялась на ноги.       — Работает всего пару недель, — махнув рукой, мол, «не обращай внимания», ответила подруга, что уже стояла около стола с полной папкой документов: — Слушай, Пэнси, ты только подумай хорошо, ладно? Возможно, это действительно поможет оттянуть срок…       — Я… — как-то слишком неуверенно перебила кареглазую Паркинсон, хватаясь за свой клатч в попытке отыскать в нем что-то, только бы не продолжать эту тему, направляясь к выходу, — Я отправлю тебе сову… И, спасибо.       Гермиона лишь слабо улыбнулась, догоняя подругу и выходя с ней в шумный холл Министерства.

*

      Первое, с чем столкнулась Пэнси, стоило ей почувствовать устойчивый кафель небольшого коттеджа под ногами после аппарации, — жуткое жжение в носу. И не менее жуткий аромат цветочной пыльцы. Той самой, на которую у девушки аллергия.       Она не любила цветы. Еще с того времени, когда в пятилетнем возрасте у нее случился первый приступ в саду. После этого родители строго настрого запретили ей приближаться к палисаднику, а ее комнату перенесли в другое крыло поместья, где до окон не добирался сладкий запах.       И сейчас она снова чувствовала это. Приливающую панику из-за нехватки воздуха, зуд в горле и неконтролируемый кашель.       Не теряя времени, она одним заученным движением палочки распахивает настежь все окна в гостинной и, прикрывая нос, направляется на поиски злосчастного букета.       И с каждым шагом становится все хуже и хуже. Так, что не спасает даже скользящий по ногам сквозняк.       Столовая встречает девушку своими светлыми стенами и душнотой. Пэнси останавливается в проходе, прямо под своеобразной аркой, разделяющей коридор от комнаты, и замирает.       Лилии.       Прямо на столе напротив. Стоят в центре и давят своей белоснежной красотой, как мозоль на стопе. Хрустальная ваза пестрит и отражает косые лучи заходящего солнца, пачкая цветными пятнами потолок. Ее любимая ваза. Принадлежавшая совершенно другим цветам. Тем единственным, с которыми смогла подружиться Паркинсон.       Она ненавидела лилии. Больше других цветов. Намного больше.       Потому что они слишком светлые, слишком непорочные, слишком изысканные.       Потому что их едкий запах ярче всех других.       Потому что их считают ангельскими, хотя на самом деле они дьявольские.       Потому что Пэнси Паркинсон сравнивают именно с этими цветами. С чертовыми лилиями.       Под ногами появляется домовик. Он, хлопая своими большими ушами и сжимая маленькими ладошками ткань фартука, кланяется хозяйке и виновато смотрит на нее снизу вверх.       — Откуда цветы? — тон девушки — сталь. Она все еще старается не делать глубоких вдохов, разгоняя воздух перед лицом ладонью.       — Доставил мистер Паркинсон, — щебечет эльф.       — Почему ты не выкинула их? — еще одно движение, и в столовую врывается поток свежего воздуха. Он уводит в танец длинные светлые занавески и ажурною скатерть.       — Рикки хотела, честно! Рикки знала, что хозяйке будет нехорошо! — тут же вскрикнул домовик, прижимая ладошки к груди в раскаяние. — Но мистер Паркинсон запретил Рикки!       Ну конечно.       Решив не испытывать судьбу, Пэнси остается на своем месте и поднимает палочку, чтобы уничтожить подарок, но, заметив среди лепестков темный кусок пергамента, останавливается. И вместо того, чтобы взорвать несчастную вазу, она подзывает к себе записку.       Лакированная, с гравировкой.       Как пошло.       На ней знакомый почерк. Дурацкие витиеватые буквы и слишком идеальные чернила. Белые. Дорогие.

«Моя Лилия,

Жду нашей скорой встречи!

Твой П.Р.»

      Смысл ясен. Нет потребности вчитываться.       От этого желудок свело спазмом, и кислота поползла вверх по пищеводу.       Секунда. Взрыв. Хрусталь стучит дождем о мрамор, а белоснежные хлопья поднимает ветер, кружа с ними вальс. До тех пор, пока волной не опускается на пол прямиком в жалкую грязную лужу.       — Не дождешься!