Никому не придётся танцевать на стекле.

      — Умаялся, — по слогам чеканит шатен, который без стука ввалился в комнату своего приятеля и почти сразу развалился на чужой кровати, не замечая недовольного возгласа.       — Хаширама! А ну, живо слез с моей постели! Ты же в уличной одежде, чертов засранец, — недовольный Учиха нависает грозной тенью над парнем, что уже прикрыл глаза и почти что засопел.       — Ну, Мада, — Сенджу тянет гласные в имени хозяина комнаты и также лениво потягивается под пристальным взглядом темных глаз. — Не голым же мне тут развалиться. Хотя учитывая жару…       Договорить ему так и не дали, придавив голову к матрацу подушкой. Хаширама попытался первые несколько секунд побрыкаться, но вскоре бросил свои бесполезные попытки. Он ведь только пришёл с экзамена, а на улице невыносимое пекло! И с ним вот так вот поступают. Несправедливо и печально. Все это тут же находит отклик в душе чуткого Хаширамы, и когда Мадара все же убирает подушку, перед ним предстает уже вовсю плачущий парень.       — Что на этот раз? — прощупывая почву, спрашивает Учиха и садится рядом, поглаживая каштановую копну волос.       Он давно уже привык к быстрым сменам настроения этой ходячей бомбы замедленного действия, но слезы до сих пор напрягали его.       — На улице жарко, — жалобно хнычет паренек сквозь слезы, пользуясь моментом, обвивает руками пояс Учихи и утыкается покрасневшим лицом в чужой бок.       Мадара, который не является тактильным от слова «совсем», стойко терпит это, а когда замечает, что от него все же отлипли и даже соизволили подняться с его драгоценной постели, довольно хмыкает и мягко шлепает Сенджу по заднице.       — Ты чего? — Хаши удивлено смотрит на своего приятеля, ведь обычно у них все наоборот.       Обычно шатен лезет с укусами, объятиями и своими руками, которые «явно лишние, если он так рискованно себя ведёт». А тут… Тут он приятно удивлен. Гость, что до этого ворвался ураганом и отвлёк брюнета от дел, усаживается на пол и жмется к чужой ноге.       — Ты чего? — передразнивая, произносит Мадара и вновь запускает руку в мягкие и послушные волосы, замечая то, как довольно жмурится Хаширама от его действий.       — Просто люблю тебя, и все, — Сенджу продолжает наслаждаться ласковыми поглаживаниями, а вот Учиха довольно громко выдыхает и, кажется, пропускает пару ударов сердца.       Он не говорит ничего в ответ, ведь этого и не требуется. Хаши и так все понимает и не ждет от него дурацкого «я тоже». Ведь он знает. Да и рука, что мягко придерживает его подбородок, заставляя приподнять лицо для трепетного, едва ощутимого поцелуя, говорит гораздо больше, чем что-либо другое. И слова тут совершенно ни к чему.        — Кстати, ты пахнешь для меня домом. Ну, знаешь… Никак, потому что… Как же это объяснить, — шатен досадливо хмурится, стараясь привести свои мысли в порядок, чем немного смешит Мадару.       — Не волнуйся, я понял, — он едва сдерживает смешок, но когда по коже рядом с его коленом проходится теплый и влажный язык, брюнет вскрикивает и чуть ли не лягает своего приятеля. — Совсем сдурел?!       Хаширама от такого резкого толчка прикусывает свой же язык и, чуть ли не скуля от боли, падает спиной на пол. На Мадару вскоре устремляется укоризненный взгляд карих глаза, в которых застыли слезы, готовые в любой момент затопить не только эту комнату, но и весь мир.       — Очень больно? Дай взглянуть, — Учиха нависает над пострадавшим от его ноги парнем и внимательно смотрит на блестящие губы, в уголке которых собралась едва заметная капелька крови.       — А член тебе не показать? — безбожно шепелявя, ворчит Хаширама, но все же, отводя в сторону взгляд, приоткрывает рот и высовыаает язык с прикушенным кончиком.       — Обязательно покажешь, но только позже, — уверяет брюнет и, все же не сдержав тихого смешка, припадает к чужым губам ещё одним поцелуем, но на этот раз более откровенным.       Сенджу лишь приобнимает его за плечи и старательно, но все же неумело пытается отвечать. Ведь слушать потом до конца своей жизни «деревянные» шуточки не очень-то хочется. Когда Учиха все же отстраняется и, довольно улыбаясь, облизывается, шатен лишь стыдливо закрывает лицо ладонями, которых мягко касаются теплые и влажные губы, а около самого уха слышится слегка хриплое:       — Я люблю тебя, мой вкусный-вкусный Хаши-чан.