Маятник ума/The Pendulum of the Mind

      Стоял обычный дождливый день, когда Том Риддл пробирался по улицам Косого Переулка. Сова из Илопса пронзительно закричала на проходящего мимо волшебника, но тут же замолчала, стоило Тому бросить существу свой успокаивающий взгляд. Его карман занимало перо, любезно предоставленное троюродным братом Ливиуса Нотта, которое, если оно вдруг посчитает написанное чем-то маггловским, делало несчастного волшебника глухим и слепым. Любопытно, но довольно скучно и совсем не захватывает, как некоторые вещи из тех, что иногда ему попадаются на работе в качестве Переговорщика-Приобретателя всего тёмного и увлекательного в Боргин и Бэркес.       Ловко прошмыгнув в Лютный Переулок и направившись к витрине магазина, он заметил молодую леди, следовавшую за ним по пятам. Он подозревал, что ей глубоко всё равно на то, куда она идёт, уткнувшись носом в старый потрёпанный фолиант, и его подозрения подтвердились: стоило ему остановиться у магазина, она больно врезалась книгой в его лопатки. Девушка потеряла равновесие, а её шоколадно-карие глаза расширились, когда она поняла, что падает навзничь. Она приземлилась бы прямо на спину, но природное обаяние Тома взяло верх над его раздражением от её невнимательности, и он поймал её, удерживая за локоть.       Девушка выпрямилась и, к его растущему раздражению, поморщившись и подобрав свою книгу с дороги, проигнорировала его.       — Прошу прощения, Мадам, — вежливо произнёс он, сдерживая раздражение от того, что к нему пристали на улице. Будь он ещё школьником, скорее всего, послал бы в неё опасное проклятье сразу на месте за такую грубость. Но в свои 29 лет Том был более разборчив в наказаниях. — Вы в порядке?       Девушка мельком взглянула на него, прежде чем проскользнуть в магазин.       — Просто Мисс, и я в порядке, — она остановилась в дверях, оглянувшись через плечо. — Спасибо, Том, — пробормотала она, прежде чем шагнуть в глубь магазина.       Его глаза слегка сузились от удивления, после чего он последовал за девушкой, наблюдая за её шагами, пока не обнаружил, что она просматривает проклятые книги.       — Простите, вы поставили меня в неудобное положение. Мы знакомы, Мисс…?       Он позволил вопросу о её имени повиснуть в вежливом интересе, а его лицо занимала мягкая маска вежливости, несмотря на всё раздражение.       — Нет, Мистер Риддл, — спокойно ответила она, ловко увернувшись от вопроса о своём имени и свернув в следующий проход.       Стиснув на мгновение зубы, он последовал за ней и попробовал ещё раз.       — Повторяю, Мисс, вы ставите меня в неловкое положение. Если позволите спросить откровенно, как вас зовут и где именно вы узнали моё имя?       Она рассеянно взглянула на него, позволив пальцам ласково скользнуть в нескольких дюймах от корешков книг, и пробормотала:       — Гермиона Мортенсон, если вам так нужно это знать.       Она обернулась вокруг себя, обводя взглядом книги позади, пока юбка её платья немного вздымалась, после чего она слегка шагнула к нему и понизила голос.       — Возможно, вы могли бы мне помочь. Я ищу информацию о нестабильности Крестражей. Вы не знаете, где я могу найти что-нибудь об этом, мой Лорд?       Не раздумывая ни секунды, он закружил её в своих руках, обхватив предплечьем нежную шею, а изгиб спины, прижав к своей груди, и трансгрессировал их двоих в свою квартиру над магазином. Она не сопротивлялась, когда он прижал её к стене и наслал Прилипающие Чары, держа палочку нацеленной на неё и рассматривая гораздо ближе, чем удавалось до этого.       Запястья Гермионы Мортенсон были вывернуты над головой, а локти слегка согнуты на уровне ушей, что позволяло ей удобно опереться на подушечки пальцев ног. Если бы девчонка попыталась вытащить свою палочку, то её обездвиживание было бы гораздо более болезненным, но как бы то ни было, сегодня он милосерден и позволит ей эту небольшую уступку, пока не выяснит, какова её цель в столь упорном привлечении его внимания.       Её персико-кремовый цвет лица дополнялся россыпью веснушек на изящной переносице, а высоким скулам слегка придали цвет. Её губы полные, но не слишком; она нервно облизнула их под его пристальным взглядом. Судя по её лицу, Том предположил, что ей чуть больше двадцати. Одета она в платье, сшитое на заказ; мягкая персиковая ткань скользила по изящным изгибам, доходя до середины икр. На её чулках были швы, и, хотя она и потеряла одну из туфель в драке, он обратил внимание на практичную высоту её каблуков. Накидка на ней отличалась от традиционных волшебных мантий, скользя по вырезу её платья, а кружевные рукава заканчивались на запястьях. Несколько каштановых локонов соблазнительно ниспадали вдоль её подбородка, но остальные были собраны в косу, обрамляющую её голову. В то время как её внешность была квинтэссенцией чистокровной ведьмы, её манеры эту идею полностью опровергали.       Все эти характеристики в считанные секунды соединились в мозгу Тома и слились в абсолютной уверенности, что он никогда в жизни не видел эту ведьму. Как же тогда, спрашивается, она узнала не только его имя, но и, возможно, самую большую его тайну? Даже его близкий друг не знал о Крестражах, а эта девушка либо интересовалась сама, либо, по крайней мере, знала о его интересе к ним.       — Итак, Мисс Мортенсон, — начал Том ровно, без малейшего намёка на волнение в голосе. — Вы успешно завоевали несколько сомнительную честь моего внимания. Не могли бы вы теперь просветить меня, откуда вы обо мне узнали и что именно собираетесь делать с вашей предполагаемой информацией?       — То, как я узнала о вас, Том Марволо Риддл, должно представлять для вас гораздо меньший интерес, нежели то, что я о вас знаю, — ответила Гермиона с кривой усмешкой.       Он отметил, что она знает его второе имя, и отложил эту информацию для последующего анализа, бесшумно подойдя к ней и остановившись, чтобы изучить выражение её лица, в то время как она изучала его.       — Боюсь, что вы не понимаете своего положения, Мисс Мортенсон, — холодно ответил Том. — Насколько мне известно, в настоящее время вы находитесь в моём доме, под защитой тех же чар, что не пускают сюда всех остальных. Уверяю вас, моя защита почти неприступна. Чтобы усугубить ваше и так отчаянное положение, я держу вас в недоступности для внешнего мира и полностью в своей власти. Исходя из ложных предположений, вы можете думать, что я выше принуждения ради достижения своих целей, но это было бы ошибкой. Круцио.       Пока Том ждал красноречивых криков боли, или хотя бы стиснутой челюсти, свидетельствующих о том, что она борется с мучительной агонией от его проклятья, лицо Гермионы оставалось бесстрастным, и только случайные непроизвольные подёргивания мышц выдавали действие заклятья.       Сузив глаза от невозмутимого вида её лица, он с силой схватил её за подбородок, притягивая к себе и заглядывая прямо в глаза, и грубо использовал «Легилименс».       То, с чем он столкнулся, не было похоже ни на что из того, что он когда-либо видел в сознании человека. Её разум был недоступен, но он и не был защищён. Вместо обычных стен, которые можно встретить в голове опытного окклюмента, он почувствовал, как его засасывает непроницаемый туман. Всё вокруг него было белым и неподвижным, и попытка пробиться сквозь защиту становилась всё более неприятной, потому что он не видел ничего, что можно было бы атаковать.       С яростным рыком Том вырвался из её сознания самым болезненным способом, на какой только был способен, и его гнев только усилился от того, что она даже не вздрогнула.       — Что это? — выплюнул он, а в голове его закружились мысли о последствиях того, что два его любимых заклинания вдруг стали бесполезными.       Гермиона мягко улыбнулась, но в её взгляде не было насмешки, несмотря на то, что она явно выиграла эту битву.       — Я ваш несомненный провал или ваше абсолютное оружие. То, как вы воспользуетесь моим предложением, определит, кто я для вас.       Он усмехнулся над ней, проведя рукой по своим тёмным волосам, прежде чем снова взять себя в руки. Его лицо снова превратилось в холодную маску, пока он сдерживал свою ярость.       — Мне всё больше и больше надоедает ваше увиливание. Есть миллион других способов причинить боль помимо Круцио, ведьма.       — И ни один из них ничего не изменит, — парировала она, пожав плечами, насколько то было возможно в её положении. — Вызванная врождённая анальгезия.       Том слегка наклонил голову, рассматривая её.       — Если я правильно помню, врождённая анальгезия — это маггловская болезнь.       Гермиона кивнула.       — Верно. Она делает человека неспособным чувствовать болевые воздействия. Вся боль обрабатывается частью нашего мозга, которая идентифицирует агонию как таковую, включая мучительное физическое воздействие от ядов и проклятий. Я буквально перекроила эту часть своего мозга, чтобы она не могла распознавать боль, и только боль.       — Удобное применение магии, — медленно прокомментировал он, его мозг быстро включился и связал последствия таких действий. — А туман? Он от того же?       Она одарила его лёгкой улыбкой.       — У меня было 5 лет, чтобы подготовиться к встрече с вами, Том, и ни к чему больше. Если бы я поставила стены, вы бы просто разрушили их. По крайней мере, туман даст вам пищу для размышлений.       — И к чему же, Мисс Мортенсон, вы готовитесь? — зашипел он на неё, потеряв контроль, и в отчаянии прижал палочку к её шее. — Вы показали мне всё, в чём находите своё превосходство, но так ничего и не рассказали. Я не терплю, когда надо мной смеются.       — Я ваш провал или ваше оружие, — повторила Гермиона. — Сейчас 1955 год, но родилась я в 1979-м. Подумайте, о чём это вам говорит.       — Покажите мне, — потребовал Том, охотно ныряя обратно в туман, вызывая её доказать ему подлинность своих слов о путешествии во времени.       На этот раз белый свет рассеялся, и он увидел Гермиону, выглядевшую подростком и склонившуюся над Ежедневным Пророком вместе с рыжеволосым мальчиком, читающим статью. В ней подробно описывались арест и дальнейшее осуждение волшебника по имени Стерджис Подмор, который был обвинён в незаконном проникновении и попытке ограбления Министерства Магии. Это было неинтересно, но что было захватывающим, так это дата в газете: 7 сентября 1995. Том тщательно изучил воспоминание на поддельность, но так ничего и не обнаружил.       — Ещё, — выдохнул он в пространство её сознания, и она показала ему ещё два заголовка с датами 1990-х годов, прежде чем снова погрузить в белый туман.       На этот раз Том мягко отпустил её и, спотыкнувшись, вернулся в реальность. Его тёмные глаза сверкнули, пока он держал девушку в клетке из своих рук.       Взгляд скользнул на её левую руку, и она улыбнулась в молчаливом приглашении проверить самому, не вернулась ли эта девушка в качестве его последовательницы. Тёмная метка всё ещё была в разработке, и только у горстки его людей она имеется, но он планирует со временем сделать их гораздо более распространёнными.       Задрав рукав, Том скользнул пальцами по её коже, ощущая под кончиками неровные выпуклости и шрамы и зачарованно разглядывая, как вместо тёмной метки расположились безвозвратно вырезанные руны. Он снова вернул взгляд к ней, наблюдая за реакцией на прикосновение.       — Я дам её вам, ведьма. Вы невыносимо интригующая, — пробормотал он.       Том отступил на шаг и внимательно на неё посмотрел, прежде чем произнести невербальное «Фините» и освободить. Если Гермиона и обижалась на его грубую тактику, то никак этого не показывала, она молча смотрела на него, встряхивая руками, чтобы, вероятно, разогнать кровь.       — Я думаю, Мисс Мортенсон, будет разумно нам присесть, чтобы вы рассказали мне, для чего именно вернулись во времени.       Том жестом указал на диван в гостиной — мебель шла вместе с квартирой — и уселся напротив девушки, когда та устроилась, скрестив ноги. Она за считанные секунды превратилась из немыслимо раздражающей ведьмы в бесценный экземпляр. Она может точно сказать ему, как он достиг своих целей, потому что он не сомневался, что это произошло, и любые трудности, с которыми он может столкнуться на пути, могут быть устранены до того, как они его настигнут. Девушка сломала собственный мозг, чтобы помешать ему применять любимое непростительное; это было невероятно дерзко и… Умно? Безумно? Он не мог решить. Том очень сомневался, основываясь на этом, что она могла вложить столько сил, чтобы отправиться к нему, не подготовив необходимую информацию.       Конечно, существует вполне реальная вероятность того, что она отправила себя или была отправлена, для того, чтобы подорвать все его усилия и обеспечить его провал. Хоть это и раздражает, но её работа в качестве союзника, а не противника, может быть обеспечена и другими способами. Отказ от физических пыток и легилименции заставит его проявить творческий подход, а это выполнимая задача.       Гермиона потянула рукав обратно, прежде чем ответить ему, и он отложил в сознании мысль об её очевидном дискомфорте, чтобы проанализировать её позже.       — Я пришла к вам с предложением.       Она глубоко вздохнула и, казалось, обдумывала, как сказать следующее:       — В будущем всё будет, ну… плохо. Очень плохо. И хотя я не питаю иллюзий насчет того, что моя предпочтительная версия будущего совпадёт с вашей, я почти на 100% уверена, что всё получилось совсем не так, как вы задумывали.       — Покажите мне, — потребовал он, хватая её за подбородок, намереваясь нырнуть обратно в её сознание.       — Подождите! — воскликнула она в попытке оттолкнуть его руку. — Вы не можете всё время копаться в моей голове, Том. Я допустила это раньше, чтобы получить больше вашего доверия, но у меня есть правила!       Глаза Тома сузились, и, крепко сжимая её лицо, он заставил её посмотреть ему в глаза.       — Я думаю, вы очень быстро поймёте, Мисс Мортенсон, что я не люблю правила.       — Да, есть много вещей, которые мне тоже не нравятся, Том, — раздражённо ответила она. — Но всё же я нахожу полезным иногда их делать, если у кого-то есть то, что мне нужно.       Он отпустил её лицо, откинувшись на спинку дивана и лениво вращая палочку в руке.       — Я легко могу вас убить.       Не было смысла ходить вокруг да около того, кто он такой и на что способен. Очевидно, она знала о нём достаточно, чтобы не удивиться готовности убивать.       — Возможно, — согласилась она. — Но тогда как же вы получите нужную информацию?       — Хотя я согласен с вашей точкой зрения, есть много способов пытать человека, которые не требуют боли, — отметил он.       Гермиона приподняла бровь и сложила руки на коленях.       — Я буквально перерезала синапсы* в собственном мозгу, чтобы исключить пытки из вашего арсенала. Я создала совершенно новый способ окклюменции, только чтобы подорвать ваши собственные навыки. Вы ещё не знаете, но я лично реконструировала и изменила под себя полностью нерабочий маховик времени, чтобы вернуться к вам. Неужели вы всерьёз считаете, что если я смогла сделать всё это, то моя воля или мой разум сломаются первыми? Потому что мой сломленный разум ничего не стоит для вас, и я обещаю вам, что он покинет меня прежде, чем я загнусь.       Том обдумывал сказанное, ярость от её дерзости разбивалась о восхищение эффективностью того, как она загнала его в угол. Она сказала, что провела 5 лет в подготовке к этой встрече, и, вероятно, именно столько и требуется для того, чтобы найти всевозможные лазейки и слабости, которые могут возникнуть в попытке прийти с ним к соглашению. Впервые в жизни, сидя за столом переговоров, он был менее подготовленным человеком; он просто не мог такого допустить.       Том резко встал, отчего Гермиона слегка вздрогнула и настороженно на него посмотрела.       — Надеюсь, вы дадите мне вечер, чтобы я мог обдумать условия, которые хотел бы установить для предлагаемого соглашения. Вы снова ставите меня в невыгодное положение, так как у вас были годы, чтобы разобраться, что вы хотите получить от нашего… знакомства, в то время как у меня не было и нескольких часов.       Гермиона слегка запнулась, но тоже поднялась, разглаживая несуществующие складки на своём платье и кивая.       — Да, пожалуй, это справедливо. Я думаю, что будет правильно дать вам время.       Том чуть не рассмеялся с её внезапной перемены поведения. Дерзкая, неуклюжая, справедливая, не способная соображать на ходу; Гриффиндор, можно подумать.       — Не желаете ли присоединиться ко мне завтра за чаем, Мисс Мортенсон? — спросил Том, легонько положив руку ей на спину и провожая к двери. — Я думаю, было бы разумно сохранить наш разговор в тайне, и, возможно, после некоторых размышлений, мы сможем прийти к взаимовыгодному соглашению.       — Конечно, — ответила она, решительно покачав головой. — Может, встретимся в магазине, скажем около двух?       — Отлично, — ответил он с ухмылкой, разворачивая её в дверях, чтобы прикоснуться губами к костяшкам её пальцев. Поцеловав её руку, он невербально наложил «Инвейнет», отвлекая её от покалывания следящего заклинания и одновременно закрывая дверь второй рукой. Ни за что на свете он не станет рисковать, он не допустит того, чтобы эта девушка ускользнула, пока он будет обдумывать свою стратегию по её заполучению.       Гермиона вздрогнула от этого звука, а Том пробормотал извинения.       — До завтра, — сказал он, развеивая защитные заклинания, чтобы выпустить её.       — До завтра, — подтвердила Гермиона с лёгкой улыбкой, прежде чем повернуться и исчезнуть, спустившись вниз по лестнице, в Лютном Переулке.