ОСЕННИЕ СКАЗКИ

Чонгук помнит, как отец рассказывал матери об этой командировке. Чонгука отец никогда в командировки не брал — не было такой традиции: работа есть работа. Но в тот раз отец почему-то спросил: — Хочешь поехать со мной? Туда, на фабрику гороскопов. Так в их семье в шутку называли обсерваторию. Папа с мамой работали там по окончании института, друг друга совсем не знали, пока однажды не познакомились на новогодней вечеринке. Оба смеялись, вспоминая, как самый главный начальник всех самых точных телескопов сказал: — У вас ваш гороскоп совместимости крупными буквами во взглядах написан. Мама с папой разом покраснели, а на следующий день начали встречаться. Чонгук улыбался, вспоминая эту историю, все дорогу до обсерватории. Обычно папа на просьбы Чонгука хотя бы разочком взглянуть на место, где он когда-то появился на свет, отмахивался: место, мол, засекреченное, не всех туда пускают. Но в этот раз почему-то буквально настоял на поездке. — Понимаешь, сын, случай уникальный… Кажется, есть все основания полагать, что произошел контакт с внеземной цивилизацией. Понятно, об этом никто никогда не узнает, сведения будут засекречены и переданы для изучения. Но мне хочется, чтобы ты это тоже увидел. Главное, сиди в машине и не высовывайся, хорошо? Заметят — прогонят. Папа у Чонгука — ученый, его приглашают на место упавших метеоритов или исследовать какие-нибудь странные следы на земле. Довольно скучно, конечно, все это происходит: кучка людей целый день бродят вокруг небольшой (или большой) выемки земле и о чем-то яростно спорят. Потом папа возвращается домой и выпивает стопку соджу. И ложится спать. Вот и вся история. Чимин помнит, как папе позвонил его начальник и рассказал о командировке. Чимина отец никогда в командировки не брал — не было такой традиции, да и опасно это: все-таки, день перелета, а то и два. Но в этот раз отец почему-то спросил: — Хочешь поехать со мной? Туда, на родину гороскопов. Так в их семье в шутку называли круглое блестящее строение посреди пустынной одинокой Земли. Папа с мамой возле этого строения познакомились: мама работала там, а папа прилетел однажды в очередную командировку, да попал в аварию. — Сразу видно, что твоя жена из тех, кто верит в гороскопы, — смеялся папин отец, когда папа привез домой маму. — Они там все такие. У нее вера в вашу абсолютную совместимость крупными буквами во взгляде написана. Мама в такие минуты всегда краснела. Чимин улыбался, вспоминая эту историю, все сутки перелета. Обычно от всех просьб Чимина разрешить поехать с ним и посмотреть мамину родину папа отмахивался: чужая территория, могут быть неприятности, к тому же, командировка засекречена, как правило. Но в этот раз отец сам настоял: — Хочешь поехать со мной? На мамину родину? Я без второго пилота лечу, а ты ведь давно просился… Папа у Чимина — ученый. Он вылетает в те места, где возникает возможность взять уникальный грунт или биоматериал, который папа потом долго исследует, просиживая в своем кабинете сутки напролет. Нынче случай особый. — Есть уникальная возможность взять растительные материалы непосредственно из среды обитания. А это не мертвые клетки, это основа для будущих открытий. Папа был воодушевлен. Чимин просто смотрел через стекло на роящиеся по всему небосклону звезды и думал, что, возможно, тоже встретит кого-то особенного. Как папа маму, например. На место прибыли за полночь. Но людей и так было уже огромное количество: они все ходили вокруг очередного отверстия в земле и яростно о чем-то спорили, размахивая руками. Отец кивнул Чонгуку, напомнил, что высовываться не стоит, а если приспичит в туалет, то можно аккуратненько, не хлопая дверями машины, выбраться и отойти за ближнюю сопку. Дверь за отцом захлопнулась, и сразу стало скучно: телефоном пользоваться было нельзя, да он и бесполезен здесь — связь только специальная, спутниковая, остальные виды связи глушатся. Чонгук сложил руки, сунул их между колен, а потом потихоньку открыл окно и стал прислушиваться к разговорам ученых. — Третий отдел измерил угол касания, — доказывал папин начальник (Чонгук видел его пару раз у себя дома), — и там нет следа сгорания. Чего вы еще от меня хотите? Искать, друзья, а не ходить здесь вокруг… Чон, что ты молчишь? Послышался голос папы Чонгука, и Чонгук поразился тому, как строго и незнакомо он зазвучал: — А что мне говорить: за меня данные скажут. Можно, как рассветет, прочесать все к северо-востоку, там должны найтись хотя бы обломки. Вообще, была посадка, а не крушение. Так что, не удивлюсь, если искать нам уже и нечего. — Ой, ну вот ты всегда пессимист, Чон! — послышались возмущенные голоса. — Он практик, ребята, а практики в сказки не верят, да, начальник? Чонгук задумался. Открепил от панели памятку, который отец всегда в таких случаях оставлял где-то на видном месте. Памятка рассказывала о том, как действовать при угрозе контакта с представителем внеземной цивилизации. Чонгуку это казалось смешным. Почему «угрозе»? Может, такой контакт принесет больше приятного, чем угрожающего? Посадка прошла незадолго до заката. Чимин успел рассмотреть персиково-голубое небо как следует: в своей обычной жизни он такого никогда не видел, только здесь, когда летишь на уровне горизонта. Папа сказал, что до приезда основной части людей у них есть примерно с полчаса, поэтому он воспользуется ими, чтобы собрать материал. Чимину он тоже позволил выйти, и Чимин уже успел размять ноги и обойти вокруг невысокой сопки пару раз, раздумывая, чем тут можно заняться, как отец вернулся встревоженный. — Раньше, — пояснил он, — первые машины прибыли раньше, чем я ожидал. Ты, давай-ка, в кабину вернись, здесь чужаков не любят, а я быстро соберу материал и вернусь. Нам еще назад домой добираться. Чимин вздохнул. Впрочем, на улице все равно делать было нечего. — Не забывай про купол, — напомнил отец, еще раз показывая, как его растягивать и отключать. И, посерьезнев, добавил: — И помни, если что-то пойдет не так, если купол просигналит тебе о нарушении целостности или об атаке, блокируй все и пеленгуй меня. Если я не отвечу на третий сигнал, значит, я уже не отвечу. Назад домой доберешься на автопилоте. Да? — Да, — кивнул Чимин, и у него, как всегда в такие минуты, сжалось горло. Отец описывал такие варианты событий, верить в которые не хотелось. Отец ушел, Чимин включил купол и уселся в кресло поудобнее. Убрал затемнение лобового окна и стал вглядываться в стремительно сгущающиеся сумерки. Чонгуку в туалет захотелось примерно спустя час после того, как переговоры ученых начались в растянутой наскоро тентовой палатке. Где-то за их спинами виднелся высокий купол обсерватории. Он, выделяющийся своей стальной белизной на фоне черного неба, казался фрагментом инородной картины, занесенным сюда порывом ветра. Чонгук аккуратно выбрался из машины, убедившись, что никто его не заметил, и потихоньку направился к ближайшей сопке, чтобы облегчиться в тени растущих на ней карликовых деревьев. Здесь было потрясающе тихо, и даже сверчки, которых обычно в степи огромное множество, почему-то молчали. По другую сторону сопки степь казалась совсем другой: не видно было купола обсерватории, и только его отражение поблескивало серебристым призраком на… Постойте-ка, откуда здесь отражение? Чонгук смотрелся. Он абсолютно четко видел фрагмент серебристого купола немного дальше, за следующей сопкой. Но для того, чтобы купол отражался, здесь должно быть зеркало или вода… И здесь абсолютно точно не было ни того, ни другого. Чонгук обернулся. Отец его, конечно, не похвалит за самовольное покидание территории. Но узнать, что это за купол, было очень интересно. — Неужели они построили здесь еще одну обсерваторию? Чонгук нечасто разговаривал сам с собой, но здесь поговорить больше было не с кем. Чимин устал вглядываться в пустынный пейзаж. Папа исправно отчитывался в рацию, что экспедиция идет по плану, что местных ученых приехало очень много, так что задерживаться здесь смысла нет. Чимин пару минут размышлял, насколько опасно ему покидать кабину, а потом просто выпрыгнул из глубокого кресла и открыл люк. В конце концов, когда еще такая возможность представится, да? Ночной воздух стал прохладнее, царапал легкие, распространял по ветру незнакомые запахи. Чимин стоял неподалеку от люка, чтобы, если что, тут же вернуться, и сжимал в руках кнопку самокатапультирования. Брелок с этой кнопкой был пристегнут к браслету и должен был спасти Чимину жизнь в случае чрезвычайной ситуации. Чимину — спасти жизнь, но отнять жизнь у тех, со стороны кого Чимину могла угрожать опасность. Это была крайняя мера, Чимин это знал, надеялся, что кнопкой этой воспользоваться никогда не придется. Но вынужден был везде таскать ее с собой. Он раздумывал над всем этим уже какое-то время, когда понял, что со стороны сопки раздается мерный звук чьих-то приближающихся шагов. Он поднял глаза. Шаги прекратились. Напротив него метрах в пятидесяти стоял парень. Напротив него метрах в пятидесяти на фоне невысокого серебристого купола стоял парень. Чонгук увидел его не сразу: слишком занят был выбором дороги в этой поросшей сухим кустарником степи. Невысокий парень в удобном сером комбинезоне. Волосы светлые, вихрастой шапкой. И глаза. Большие, яркие, черные. Чонгук разглядывал его с интересом, и только спустя минуту такого разглядывания до него вдруг стало доходить, что это за купол там, за его спиной. Летающая тарелка. Космический корабль — такой приплюснутый сверху эллипс, с совершенно очевидным прямоугольным отверстием, наверное, люком. И, совершенно точно, неземной. — Привет, — неожиданно для себя вдруг сказал Чонгук. Ему захотелось сделать шаг к этому парню, но тот предупреждающе поднял руку с зажатой в ней круглой блестящей кнопкой. — Ладно, — поднял ладонь в мирном жесте Чонгук. — Стою на месте. Не хочешь, чтобы я подходил? Парень посмотрел на него внимательно и качнул головой. Не хочет. Чонгук помолчал. Перед ним, совершенно точно, стоял гуманоид. Чонгук всю свою недолгую пока что жизнь был уверен, что гуманоиды выглядят совершенно иначе. Если верить сериалам на Нетфликс, сильно иначе. И уж точно они не выглядят как хрупкий вихрастый паренек с огромными в пол-лица глазами. Впрочем, при всей своей обычной внешности, парень выглядел, и вправду, неземным: легким, воздушным, почти прозрачным, тонким, будто вот-вот готовым оторваться от земли и взлететь. — Ты с другой планеты прилетел? — спросил Чонгук, глядя на него во все глаза. Паренек кивнул. — Ты понимаешь меня, да? — удовлетворенно улыбнулся Чонгук. — А сам по-нашему разговаривать умеешь? — Умею, — произнес паренек чистым, мелодичным голоском. Чонгук заулыбался еще шире: — Меня Чонгук зовут, а тебя? Паренек повертел в пальцах кнопку, будто раздумывая, стоит ли делиться такой информацией с первым встречным, но потом все-таки произнес: — Чимин. — Красивое имя, — кивнул Чонгук. — Почему мне нельзя к тебе подойти? Парень вздрогнул и нервно обернулся назад, туда, где за его спиной чернело отверстие люка. — Небезопасно. Здесь вокруг защитный купол. Если ты пересечешь и нарушишь его, все по окружности взорвется, а наш корабль катапультируется. А ты погибнешь. Пока он говорил это, Чонгук пытался найти хоть какие-то признаки купола: ничего не было видно, только пустая темная степь и серебристые бока корабля. — Жестко, — усмехнулся он. — Я же не сделаю тебе зла. Парень по имени Чимин пожал плечами: — Откуда я знаю. — Это же ты ко мне домой прилетел, — напомнил Чонгук. — Это я должен защищаться. Ты один прилетел? — С папой, — ответил Чимин. — Он — в командировку. — Я тоже с папой, — кивнул Чонгук. — И он — в командировку. Наушник рации возле уха Чимина мигнул зеленым маячком. Чимин к чему-то прислушался. — Мне в корабль пора, папа возвращается, — сообщил он Чонгуку очень доверительно. — Рад был познакомиться, — кивнул Чонгук, и у него почему-то больно заныло в груди, когда он понял, что эта встреча подошла к концу. — Ты больше не болтай так с первым встречным. Все секреты системы безопасности корабля разболтал. Чимин испуганно поднял на него глаза. В его взгляде светились такая глобальная вина и разочарование в самом себе, что Чонгук осекся. — Просто… — Чонгук обернулся, пытаясь подобрать слова, — Люди разные бывают. Там, вот, толпа ученых, они бы за то, чтобы тебя увидеть, полжизни отдали бы… Не бойся, я тебя не выдам. Чимин кивнул, развернулся и поспешно запрыгнул в свой корабль, люк за ним мягко закрылся. Чонгук еще какое-то время рассматривал гладкие серебристые листы обшивки корабля, ему даже казалось, что сквозь блеск его стальных боков видится все тот же заинтересованный и испуганный взгляд этого мальчика по имени Чимин, но ничего подобного, конечно, не было. Чимин, пристально наблюдавший за стоящим Чонгуком сквозь лобовое окно корабля, был в этом абсолютно уверен. Чонгук постоял еще немного, потом вспомнил, что должен вернуться папа Чимина, которому Чонгука лучше бы не видеть, и направился к сопке, спеша обогнуть ее и вернуться к машине. Примерно на полпути до автомобиля его внимание привлекли приглушенные голоса. Он остановился и прислушался. Голоса доносились справа, и в одном голосе Чонгук совершенно точно различил папин. — Сынишку твоего интересно было бы повидать, но, видно, в другой раз. — Да уж, уже подрос. Вот, даже рискнул взять его с собой. Но не ожидал от твоих коллег такой прыти, — произнес другой голос, похожий на голос Чимина. — Когда ты уже купишь себе локатор? — Много денег, — засмеялся отец. — Никак не накоплю. Поэтому пока держим связь через обсерваторию. Хорошо хоть, что не перестают меня приглашать… — Мне пора, — снова произнес голос. — Через двадцать минут ваши начнут степь прочесывать. Успеем мелким юзом над почвой добраться до каньона, оттуда будет проще взлететь. Передавай привет жене. Обнимай ее. — И ты передавай привет жене. Обнимай ее. От меня. Крепко. Может, когда-нибудь возьмешь ее с собой? — Может, когда-нибудь. — Она все помнит? — Помнит. — Это хорошо. Я, кстати, тоже тут с сыном. В машине сидит. Жаль, думал, повидаемся в более спокойной обстановке. Второй мужчина засмеялся. И больше ничего не сказал. Чонгук вернулся в машину, уселся на переднее сидение, пытаясь осмыслить произошедшее. Отца не было еще около часа, а когда он появился, выглядел расстроенным. — Домой? — удивился Чонгук, увидев, как отец поворачивает ключ зажигания. — Да, здесь моя работа закончена. Ничего особенного. Контакт человечества с внеземной цивилизацией вновь не состоялся. Чонгук промолчал. И так и молчал всю дорогу. Отец пытался его разговорить, но Чонгук умело делал вид, что спит. И только перед самым домом, когда уже занимался рассвет, и на окраинных улицах города начинали свою кропотливую шумную работу коммунальные службы, Чонгук спросил: — Пап, а вот у тебя… у тебя же была сестра… ты про нее никогда не рассказываешь… Что с ней случилось? Папа помолчал и ответил как-то тихо и со значением: — Ее забрали звезды. Чонгук посмотрел на него внимательно: — Жаль, да? Отец повернул голову и посмотрел на сына. Улыбнулся. — Уверен, что она там счастлива.