GATE: Iron Skeleton March

Колонна из четырёх Тойота Тип-73 с тентованными кузовами промчалась по улицам разрушенного Токио. Стороннему наблюдателю показалось бы, что у них нет водителя, но это было не совсем верно. Машины управлялись небольшими манипуляторами со сложным искусственным интеллектом, что обозревал улицу на триста шестьдесят градусов благодаря купольным видеокамерам на крышах кабин. Никто не знал, где Скайнет откопал это нетронутое наследие JSDF, но подобного транспорта в арсенале японской автономной фабрики хватало. Вырулив за угол, грузовики снизили скорость. Под колёсами загрохотали облачённые в доспехи трупы садерцев. Тысячи легионеров погибли под огнём терминаторов, харвестеров и охотников. Их ужасно примитивное оружие не смогло причинить практически никакого вреда роботам из закалённой стали. Да, многие Т-300 и Т-400, собиравшие в округе микросхемы и металлолом, оказались повалены на землю из-за своей неустойчивости и неуклюжести, но, как бы ни старались вторженцы, как бы ни били терминаторов мечами и копьями, это не дало ощутимого результата. Корпус оказался слишком прочным. И без того исцарапанные за прошедшие годы металлические скелеты лишь получили новые, едва заметные следы. Те из нелюдей и боевых рабов, что вооружились булавами и кувалдами, проявили себя гораздо лучше, чем ветераны с гладиусами и пилумами. Случалось, что поваленный терминатор получал тяжёлый удар по голове, и шейные сервоприводы выходили из строя. Починить такого робота несложно, но для армии, вооружённой по античной моде, даже это весомая победа. Кое-чем вторженцы всё же смогли застать Скайнет врасплох. Проанализировав вражескую армию и сопоставив с имеющимися примерами из земной истории, искусственный интеллект никак не ожидал, что в его сторону полетят огненные шары, рукотворные молнии и ледяные стрелы. Одному из Т-400 пришлось поменять сгоревшую электронику, другому терминатору каким-то образом оторвало руку. К счастью, садерские маги носили яркую одежду с минимумом доспехов, поэтому они тут же стали приоритетными мишенями для боевых роботов. Для уборки улиц от трупов Скайнет успел подготовить пару огнемётов. Потом доспехи соберут на металлолом, и останутся одни скелеты – бороться с ними уже нет никакой нужды. Со временем они перемелются в пыль под колёсами и гусеницами. Осталось что-то сделать с разведчиками на летающих рептилиях, пока они не вступили в контакт с людьми. Выслеживать такие маленькие и маневренные цели даже для охотников оказалось непосильной задачей, но характерный внешний вид вторженцев давал надежду на их ликвидацию усилиями терминаторов, патрулировавших Хонсю. Впрочем, Скайнет не знал ни сколько их, ни куда они делись после разгрома экспедиции. Грузовики остановились под самыми Вратами. Нетронутое здание в древнегреческом стиле выглядело нелепо и чуждо среди разрушенного японского мегаполиса. Терминаторы обступили машины, в черноте кузова зашевелились пары красных глаз. Один за другим на холодный асфальт выгружались серебристые баллоны без маркировок. Роботы обращались с ними очень бережно, чтобы не выпустить содержимое раньше времени. Расставив баллоны в три ряда внутри Врат, машины Скайнета замерили скорость ветра. Дуло по-прежнему строго на ту сторону, притом довольно сильно. Конечно, вторженцы приложили большие усилия, чтобы завалить выход из тоннеля камнями, но наверху оставался значительный зазор, через который с воем утекал земной воздух. Этой ночью примитивному человечеству из другого мира предстояло впервые познакомиться с оружием массового поражения.

***

Имперский маг Эвобрас эль Катари дежурил у Врат и вслушивался в шум тоннеля. В основном он разбирал лишь завывания ветра, но порой ему казалось, будто из-за груды камней доносится звон металла. Секунжус легат Гварр Дикий приказал молчать, чтобы не пропустить приближение противника. И караул молчал. Шморгнув носом, колдун окинул взглядом лагерь. Огни костров и факелов освещали шатры и простенькие деревянные конструкции, между которыми сновали по своим делам люди и нелюди. Даже железной нежити будет очень непросто прорвать оборону из трёх легионов. Если, конечно, солдаты не вымрут от солнечной чумы, но она пока никому не передалась, и её жертвами пали только те легионеры, что побывали на другой стороне Врат. Жуткое зрелище, когда тебя рвёт и поносит кровью, отнимаются конечности, чахнет разум, и в конце концов ты умираешь мучительной смертью, балансируя на грани между безумием и разумом. Магия была бессильна против этого недуга. В Годасене до сих пор поддерживали жизнь, но ходили слухи, будто его тело медленно разрушалось. Обычно подобные сплетни жёстко пресекались, но Гварру они, кажется, приносили выгоду. Так его приказы охотнее выполняли. Глаза слезились и болели, но Эвобрас списывал это на усталость после тяжёлого дня. В конце концов, он смертельно хотел спать. Зевнув и вытерев рукавом стекшую на губу соплю, маг расселся на утоптанной траве, положил свой посох на колени и мечтательно поднял взгляд на усыпанное звёздами небо. Учёные голоса в Ронделе порой высказывали мнение, что каждая звезда – это далёкое солнце. Быть может, вокруг них тоже вращаются планеты, где живут люди и нелюди со своими богами и апостолами. Что-то медленно сжималось в груди колдуна, становилось труднее дышать. Его одолел долгий и тяжёлый приступ сухого кашля. Когда к горлу подступила тошнота, Эвобрас всерьёз забеспокоился. Не подхватил ли он солнечную чуму, сидя рядом с Вратами?! Создав люминесцентную сферу, маг осмотрел свои кисти, закатал рукава, приподнял мантию. Характерного красноватого загара нет. Может, он просто по-другому переносит недуг? Горло полнилось слюной, ручьями текли слёзы и сопли. Эвобрас опустошил скляночку исцеляющего зелья, поднялся с земли и подошёл к ближайшему сослуживцу. Тот, похоже, страдал от аналогичного недуга: вытирал сопли, слёзы, тяжело дышал и осматривал свою кожу. – Герун, – обратился Эвобрас к магу. – Тебе тоже плохо? – А? – Герун обернулся на сослуживца. Ему было сложнее нарушить приказ Гварра молчать. – Э-э, что с нами? Подойдя поближе, Эвобрас едва не отшатнулся от колдуна. Зрачки. Один его зрачок сжался до точки, в то время, как второй выглядел нормально. Герун протёр глаза и пристальнее вгляделся в лицо Эвобраса. – Господин... – он захрипел, кашлянул, – Эвобрас эль Катари, Ваши зрачки! – воскликнул сослуживец. У них точно один недуг! Зелье отогнало тошноту и приятно растеклось по телу, но дышать от этого легче не стало. Напротив, кашель усилился и драл сдавленное горло. Это совсем не похоже на Солнечную Чуму, скорее на сильную простуду. Зелье должно помочь, нужно просто дать ему время. – Это атака? – спросил Эвобрас. – Нам приказали пустить в небо шар, если увидим железных скелетов или самоходную повозку, – рассудил Герун. – Не будем отвлекать Гварра от пыток понапрасну. В его словах была логика. Эвобрас опёрся на колонну Врат, вслушиваясь в вой ветра. Никаких признаков атаки, кроме одолевшей двух магов простуды. Отсморкавшись и с трудом сглотнув накопившуюся слюну, колдун глубоко вдохнул, и тут же с новой силой прокашлялся. Горло сжималось всё сильнее и сильнее, лёгкие работали всё хуже и хуже. Но как отреагирует Гварр на ложную тревогу? Конечно, как родовой дворянин он мог не бояться порки, но ему вполне могли отдать какой-нибудь унизительный приказ. Другой дело – Герун, отпрыск купца. Протерев глаза ослабшими пальцами, маг медленно опустился на траву. Нет, это не простуда, слишком быстр и силён неизвестный недуг. Тело под мантией всё вспотело, но жара не чувствовалось. Что же это? Сотворить такое проклятие слишком сложно. Может, яд? Существуют воздушные яды, но ведь не было характерной для них дымки? Подумав последнюю разумную мысль, маг прикрыл глаза и впал в полудрём-полукому. Тело вздрагивало от судорог, сопли и слюни вперемешку свисали с подбородка, дыхание замедлилось, почти прекратилось. Со стороны Эвобрас казался неостывшим трупом. Неизвестно, сколько времени маг провёл в таком состоянии. Внезапно заревел горн, сперва слабо, прерывисто, а потом со всей силы. Эвобрас лениво открыл иссохшие глаза; зрение медленно сфокусировалось на далёких огнях у подошвы холма Алнус. Что-то блеснуло в свете луны. Что-то уродливое, неуклюжее... сделанное из металла?! Ухватившись посиневшими руками за посох, маг метнул огненный шар, осветивший поляну и... железного скелета! Вжавшись всеми оставшимися силами в колонну Врат, Эвобрас направил посох во врага. Скелет неуклюже поворачивался в его сторону, глаза нежити светились красным, в руках у него был длинный чёрный жезл. Ну уж нет, не успеешь! Второй файербол врезался в металлическое тело пришельца и повалил его на землю. Прямое попадание убило бы любого, но не эту железяку! Тварь по-прежнему двигалась, пыталась подняться! Опершись на посох, Эвобрас заставил себя встать. Ноги дрожали, отказываясь держать потяжелевшее тело. Даже такое простое действие отозвалось тяжёлой одышкой. Движение слева привлекло внимание Эвобраса. Он покрепче сжал посох, собирая оставшиеся силы для третьго файербола, но вовремя остановился. Это же Герун! Второй маг ворочался в траве, с третьей или четвёртой попытки ему удалось приподняться и запустить ледяную стрелу в другого железного скелета! С нечеловеческим усилием Эвобрас отстранился от опоры, направил посох на потерявшего равновесие врага и сотворил под его ногами взрыв. Скелет отлетел в сторону, теряя в полёте конечности. Ну уж нет, мы ещё поборемся! Со стороны лагеря послышался рёв горна и бой множества барабанов...

***

Перед столом Гварра Дикого висел на цепях упитанный широкоплечий громила. Обнажённый. Всё его тело усеяли синяки и кровоподтёки, и только лицо оставалось нетронутым. Большеберцовые кости намеренно переломали и срастили в неправильных местах, из-за чего мужчина потерял способность ходить. Половые органы давно отрезали, ещё в те времена, когда раб трудился в шахтах у предыдущего хозяина. Благодаря превосходящей физической силе, он насиловал других рабов, пока не подхватил от одного из них венерический недуг, и не заразил им весь барак. Мужчину кастрировали и клеймили, чтобы больше не распространял болезнь. Легат не знал, почему прошлый хозяин решил продать такого крепкого и мускулистого раба. Да, кастрация и клеймо больного существенно снизили его ценность, но он всё ещё мог трудиться на тяжёлых работах, притом очень хорошо. При правильной мотивации, разумеется. К несчастью для раба, Гварра его тело интересовало только как кукла для оттачивания ударов. Не успевали зажить старые раны, как легат наносил новые, и так день за днём, неделя за неделей, вот уже полтора года. Никакой надежды на избавление. Никакого будущего. Гварр с удовлетворением наблюдал, как его боевая крольчиха избивает беспомощного мужчину. Из-за маленького веса, ей приходилось полагаться на меткие удары по болевым точкам, а также на ловкость и гибкость хрупкого девичьего тела. Раб, впрочем, лишь немного кривил лицо. Он привык. Не кричал, не умолял о пощаде, не звал на помощь, это всё было бесполезно. Любой легионер в лагере с радостью сделал бы с ним то же, что и Гварр с Иси. Раб ещё помнил свободу и когда-то пытался бороться. Став "игрушкой" Гварра, мужчина пытался кричать по ночам, чтобы будить солдат в походах, и чуть не остался без языка. Он плохо ел, надеясь, что без жира и мускулатуры к нему утратят интерес, но тогда ему показали безжалостные пытки, каким подвергались исхудавшие, слабые рабы. После этого мужчина начал покорно принимать еду, тренировать тело и терпеть боль от избиений. Иси отпрыгнула в сторону и ударила раба в бок ногой с разворота. Цепи зазвенели, тело отклонилось немного в сторону, мужчина непроизвольно выдохнул. Хороший удар. Чем больше успехов демонстрировала крольчиха в боевом искусстве, тем больше её уважал наставник. Поначалу Гварр исправлял практически каждое движение ученицы и жестоко наказывал её за промахи, но Иси быстро училась и скоро перестала уступать легату в мастерстве, только в грубой силе. Демонстрацию навыков прервал вой горна вдалеке. Слабый и прерывистый, он оставил лишь недоумение. Гварр вышел наружу, чтобы проверить дела на вершине Алнуса, и повторный, сильный рёв не оставил сомнений: иномиряне атакуют. Варвар запрыгнул внутрь шатра, надел шлем, накинул плащ, схватился за булаву и выскочил обратно. Иси вооружилась мечом и последовала за наставником, оставив обездвиженного раба висеть в шатре в одиночестве. Темноту на вершине холма разрезала вспышка файербола. Затем ещё одна, и ещё, и ещё... между магами, дежурными когортами, нелюдями и пришельцами завязался бой. Не дожидаясь, пока соберутся легионы и алы, игнорируя опасность, Гварр помчался в бой, отставая лишь от нелюдей. Он силён и крепок телом, никакие железные скелеты ему не ровня! Поймав по пути солдата, секундус легат вручил ему грамоту и потребовал передать оркестру приказ для легионов наступать сразу же, как сформируют строй. Врага нужно было загнать внутрь Врат любой ценой и как можно скорее. Между тем, у подошвы холма творилось неладное. Легионеры двигались вяло, с одышкой, постоянно кашляли и вытирали лицо. После того, как остатки Первого легиона пали жертвами Солнечной Чумы, Гварр стал внимательнее относиться к самочувствию солдат. Они либо больны, либо отравлены, либо прокляты. Уж точно не устали. Нога секундус легата ступила на пологий склон – а бой у Врат практически стих, но не было слышно столько хлопков иномирной магии, сколько дежурило людей на холме. Едва Гварр, Иси и сопровождавшие их преторианцы ступили в тень перед лагерем, как из черноты возникла линия света – и исчезла там же, сразив какого-то нелюдя. Иси испуганно отпрыгнула в сторону, когда мимо Гварра промчались катафрактарии, вступившие в бой третьими после нелюдей, а также магов и дежурных когорт у самих Врат. Огненные всполохи расползались от вершины холма по склонам всё ближе к подошве. Невидимый враг наступал, не соблюдая никакого строя и, возможно, не пытаясь закрепиться на вершине. Пока когорты сливались в непроницаемые стены щитов – чтобы, собравшись, вновь рассыпаться – а быстрые алы взбирались по склонам навстречу железным скелетам, Гварр со скромной свитой мчался наверх. Он не собирался отсиживаться в лагере, как Квинтинус или Сабеллий! Преторианцы безмолвно следовали за легатом, бряцая доспехами и не задавая лишних вопросов. Иси зашмыгала носом, Гварр утёр сопли. Позади завыл горн. Фаланги рассыпались – и легионеры ринулись вверх по склонам. Лучники пустили зажженные стрелы над головами наступающих солдат. Сирены придали им скорости – и те оросили вершину холма в соответствии с планом. Несколько железных скелетов расхаживали у Врат с неясным намерением. – Во славу Эмлоя! – Гварр бежал, подняв булаву над собой. – В бо-о-о-о-ой, антус, в бой! – с воинственным кличем секундус легат мчался на незримого врага. Гварр получил своё прозвище отнюдь не за пытки над рабами и не за суровые методы поддержания дисциплины. Подобное не было редкостью среди самих имперцев, считавших себя вершиной цивилизации. Его прозвали Диким за склонность участвовать в бою лично, в первых рядах, разбивая врагам черепа здоровенной булавой или разрубая их надвое мечом. Это воодушевляло солдат, ведь командир находился среди них, как и они рисковал своей жизнью и подавал личный пример доблести и воинского задора. Световая стрела, с хлопком выпущенная где-то во тьме, врезалась в тело всадника. Заржала лошадь. Они уже близко. Они недалеко от вершины. В черноте глубокой ночи Гварр нашёл своего противника. Неуклюжее создание из начищенного блестящего металла обернулось на него, но не успело сотворить свою магию. Гварр вложил в удар всю свою чудовищную силу. Звон металла, боль в мышцах и суставах. Скелет попятился в сторону, ища равновесия, и, в конце концов, упал, выпустив в небо световую стрелу. С размаху Гварр врезал булавой по голове вторженца, заставив того выгнуться кверху и зашуметь неясным гудением. Маловесную крольчиху или даже здоровенного преторианца это убило бы, но железный скелет не получил видимых повреждений. Он по-прежнему искал ногами опору и пытался направить своё орудие на легата. Подоспевшая Иси нанесла разящий удар по шее пришельца, но меч с лязгом отскочил от серебристого металла. Попытка преторианца отрезать твари ногу с помощью зачарованного меча оказалась немногим успешнее: на теле железного скелета остался неглубокий порез. – Вы бесполезны! – прокричал Гварр. – Проследите, чтобы все железные скелеты легли на землю! Бегом! – Аве! – отозвались преторианцы и бегом скрылись в темноте.. – Слушаюсь! – Иси воспряла, протёрла глаза с неестественно узкими зрачками, и умчалась на поиски не обездвиженных железных скелетов. Секундус легат вытер текшие ручьём сопли. Странно. После пробежки на вершину холма и пары сильных ударов у него началась одышка, хотя для его тренированного тела это пустяки. Гварр поднял булаву над головой и нанёс железному скелету третий удар, и четвёртый, и пятый, раз за разом заставляя шею пришельца гудеть от перенапряжения. Поддерживавшие металлическую голову прутья медленно сгибались, красные глаза замигали. Лишь после четырнадцатого удара скелет в последний раз изогнулся, и медленно осел на землю, больше не пытаясь подняться. Что-то в шее – должно быть, поток магии – вспыхнул искрами и зашипел от перегрева. Глаза погасли, оставив смотреть на мир два чёрных, бездушных стёклышка. Конец. Тварь погибла. – Да-а-а-а-а-а! – бросив булаву, легат раскинул руки и обратился к небу. – Посвящаю этот подвиг Эмлою! Развернувшееся сражение не походило ни на одно другое из военной биографии Гварра. Солдаты толпами окружали и валили на землю железных скелетов, безуспешно били их мечами и копьями. Бесполезные скутумы остались лежать ниже по склону. От одной кучки легионеров к другой ходили маги и добивали беззащитных вторженцев. Некоторые рабы и нелюди, как и Гварр, вооружились дробящим оружием, но им не хватало физической силы, чтобы причинить пришельцам серьёзные повреждения, так что этой ночью легат совершил настоящий подвиг – он единственный победил железного скелета без применения магии. Боевой настрой схлынул. Тело потяжелело. Варвар закашлялся. Болели и слезились глаза, текли сопли, с трудом сглатывалась обильная слюна. Гварр осмотрел руки, но не заметил следов загара. Это не Солнечная Чума. Удовлетворённо окинув взглядом вершину холма, где добивали магией последних скелетов, Гварр поднял булаву и развернулся к лагерю. Было очень тяжело дышать, огни факелов внизу расплылись. Сдержав очередной позыв к кашлю, варвар выпил целебного зелья и быстрым шагом направился в лазарет. Нужно выяснить, что за недуг поразил легионы в этот раз, а заодно распорядиться всем отступить в лагерь, подальше от проклятых Врат. Опасаясь пасть раньше времени, Гварр преодолел слабость и побежал. Горло и лёгкие горели от перенапряжения, мышцы сводило судорогой. Варвара поразили боли в животе, но он не позволял себе надолго останавливаться. Чем дольше легионы сражаются на вершине холма, тем меньше у них шансов спуститься живыми. Нужно срочно отдать приказ об отступлении. Они выполнили свою задачу, нападение отбито. Пропустив вход в лазарет, легат добрался до оркестра и передал своё распоряжение. Вой горнов и бой барабанов приглушёнными донеслись до плывущего сознания. Гварр осел на земле и отключился.

***

Император Молт сол Август внимательно выслушал доклад выжившего легионера в здании сената. По всему выходило так, что Гизель и её хозяйка Харди обманули Садеру, подсунув ей полный нежити мёртвый мир. И болезнь, сразившая солдат Первого легиона... о чём думал Гварр, когда посылал в столицу виверну с потенциально чумным человеком?! Подверг риску знатные рода, сенаторов, саму императорскую семью! Ему придётся очень сильно постараться, чтобы искупить этот проступок! К счастью, легионер, кажется, пошёл на поправку. Целители говорили, что его тело серьёзно пострадало от недуга, но внешне он казался вполне здоровым. Тем не менее, как только солдат закончил рассказ, его изолировали в комнате с прекрасной рабыней, оборудованной специально для защиты важных особ от эпидемий. Еду туда доставляли с помощью специального лифта, в наличии имелся водопровод и скромная библиотека. Обычно там прятали здоровых людей от больных, но в этот раз сделали исключение. Заслужил. – Я требую наказать культ Харди за поступок её богини! – поднялся со своего места сенатор Подаван, когда легионера-докладчика увели за двери. Его слова встретили как кивки поддержки, так и вой негодования. Император тяжело вздохнул. – Пока не стоит тратить силы на репрессии. Сперва нужно убедиться, что никто и ничто не пройдёт через Врата на эту сторону, – рассудил Император. – Мы потеряли всего один легион, ещё три сейчас расположены под Алнусом. Привлечём к обороне дополнительные силы и союзников, окружим Врата замками и крепостями, как мы обычно делаем на границах агрессивных племён, и будем сдерживать врага, пока не откроем способ раз и навсегда разрушить проход между мирами. – Нужно отправить виверну с указаниями для Гварра Дикого. Пусть защищает выход из Врат ценой своей жизни. Если продержится до прихода подкрепления, его семья обретёт фамилию, – предложил сенатор Цицеро эль Мальтоз. – Сомневаюсь, что враг настолько опасен, – возразил легат Девятого легиона Вуди Жестокий. Ему не нравилась головокружительная карьера, которую варвар-северянин построил на войне против крольчих. – Любой дурак остановит вражескую армию в таком узком проходе, как тоннель Врат. – Согласен, – поддержал легата Подаван. – Гварра Дикого куда лучше промотивирует продажа его семьи в рабство в случае неудачи, – произнёс Император. – Мы уже оказали ему огромную честь за службу, предоставив личное дворянство и виллу в Садере. Он талантливый и смелый полководец, но в нём течёт варварская кровь. Пусть знает своё место. – Значит, мы скажем ему, сражайся до последнего воина или от твоей семьи ничего не останется? – идея не нравилась Цицеро, но спорить с Императором, когда его, к тому же, поддерживает сенат – политическое самоубийство. – Намекнём, – Император ухмыльнулся. – Они всё ещё варвары, и не защищены законом, как другие садерцы. – А как быть с родственниками погибших легионеров? – поднялся сенатор Сталагмус ко Цериалис. – Это вина Харди, не наша, – спокойно ответил Император. В углу неподалёку от Императора сидел, скучающе хлопая глазами, наследный принц Зорзал. Он не участвовал в дискуссии, да и вообще мало, что понимал в политике, но грезил о троне и терпеливо ждал шанса избавиться от собственного отца. Пока сенаторы спорили, чьи легионы отправятся к Алнусу, и как наладить снабжение для такой огромной армии, Зорзал размышлял о том, какую рабыню возьмёт в свои покои сегодня. Ему нравилось издеваться над крольчихой Тьюли, но в последнее время она начала приедаться. Хотелось разнообразия, но где его взять? Поискать в борделе какую-нибудь экзотику? Нет, они привыкли отдаваться против воли. А принцу нравилось ломать женщин, отнимать у них невинность, превращать в послушные куклы-марионетки. Возможно, если Гварр потерпит поражение под Алнусом, он приберёт к рукам его жену. Это взрослая, очень сильная и гордая женщина. Будет очень весело делать из неё рабыню и приспособление для секса...