Крылатая песня бурной весны

Трандуил молчал. Полученный опыт выбивал землю из-под ног и заставлял по-новому смотреть на привычные вещи, переоценивая свое понимание жизни. Тонкий пласт внеземной реальности, едва приоткрытая дверь туда, где обитала непостижимая сущность, для которой сам Моргот был всего лишь зарвавшейся песчинкой — все это поражало воображение. И маг говорил с ней легко, как с давней знакомой! Палочка в руке казалась чуждой: резкой и своевольной, как порыв ветра, и холодной, как воды ключа, бьющего из скалы. Затем, по собственной воле или же повинуясь его мимолетному желанию, она обернулась посохом — черным и завораживающим, и вот он уже идеально подошел его руке, как мечи за спиной или удобные разношенные сапоги. Князь не поддался очарованию, но принял этот ценный дар, как дикого зверя, которого можно лишь приручить или сломить — третьего не дано. Но последнее — бессмысленное и беспощадное деяние, признание собственного бессилия и бесполезности. Требовались терпение, умение и доброта, мастерство и упорство, чтобы он, этот дикий зверь, пожелал выполнять волю хозяина. Чтобы посох не только стал послушным в его руках, но и сам хотел быть таковым — Трандуил понимал, что это нелегкая задача на долгие и долгие времена. Белое кольцо неимоверной красоты подарило силу нового вздоха: сам Илуватар коснулся его чела и дал энергию, чистую и бурлящую, заключенную в перстне, что дивным образом уравновешивал мощь посоха, и в этом была надежда на успех. Быть причастным к силам, ему доселе неведомым, и выплыть, оставшись собой. Срастись, сродниться с новыми дарами, но так, чтобы и себя не потерять, приручая чуждое творение — оба разом. Эльф слишком хорошо помнил, как из-за таких драгоценнейших и редчайших предметов развязывались целые войны, а их обладатели переставали быть собой. Это пугало. Моргот был жутким, и Трандуил готовился к битве, не зная, что сжимать крепче — брошенную ему за миг до этого палочку или верные в битвах мечи. События повернулись иначе: наличие иномирной вещи оказалось решающим само по себе, стоило по наитию, следуя за Габриэлем произнести «Да будет так!», будто его решение и воля влияли на заточение Моргота, тысячелетиями наводившего ужас на Средиземье. И сам он, князь Эрин ЛасГалена, стал ему ровней, чтобы вершить его судьбу. Не по духу, конечно, по итогу. Будто он, Трандуил, сын Орофера, стал равен Айнур! Немыслимо. Но оказалось действенно, и Моргот был изгнан, попав в цепкие руки Смертной сущности. Единственной и, как говорил Габриэль, несравненной. Он молчал по дороге на поверхность, пытаясь осознать, стал ли он уже кем-то иным или события закрутили его, как щепку в речном водовороте. Возможно, роль его была временной, и он до сих пор остается той же щепкой, как бы ни вились события вокруг него? Кем его делает наличие посоха и кольца? Как бы ни старался понять — другим он себя не чувствовал. Он пришел в себя уже на поверхности. Лес шумел, приветствуя его снова, солнце мягко грело, выгоняя из тела сумрачную дрожь, а сын охал при резких движениях, но отчаянно улыбался и рассказывал, как помогал Владычице Галадриэль убивать жуткого ангмарского колдуна, который и вовсе был не таким ужасным, как слухи о нем. Но первенство быть самым грозным противником принадлежало прекрасной Леди — с этим согласились все. Эльфийка смогла достать главного Назгул на тонком призрачном уровне, ослабить так, что их совместные усилия оказались успешны — колдун сгинул, а большая часть ран была получена подручными Саурона — пауками, парочкой червей и еще непонятно какой мерзостью. «Каждому досталась своя битва», — вздохнул Трандуил и принялся искать глазами Габриэля. Сегодня тот открылся ему с другой стороны, вмещая в себя и безудержного, абсолютно несерьезного, дерзкого мальчишку, и создание под стать Смерти, говорившее с ней на равных. Сила, по крайней мере, от него шла едва ли меньшая. Эльф не был уверен, что, окажись в подобных обстоятельствах, не распластался бы по земле в зримом присутствии Эру Илуватара, его создателя. Отстраненно князь задался мыслью: открыты ли ему до сей поры чертоги Мандоса, Айну, повелевающего царством мертвых. Там ждали его и отец, и мать, и все погибшие друзья и родные, знакомые эльфы. Он принял судьбу и разделил жизнь свою с Габриэлем, но может ли владение иномирным артефактом сделать его чужаком для эльфийского посмертия? Впрочем, ради Габриэля он мог пожертвовать встречей с отцом и давно почившими близкими. Его иномирная песня, а значит, и судьба их после — общая, куда бы ни закинуло их мироздание и какой бы короткой она не была здесь. Леголас вполне сможет править вместо него уже через сотню лет. Но парня нигде не было. Выходил ли он с ними? Трандуил осмотрелся и решил вернуться к древу, точнее к его корням, поскольку вершина уже пробивалась сквозь узкие дыры в каменных перекрытиях и тянулась к вечернему солнцу. *** Снейп закончил проверку эльфов диагностическими чарами, пролечил все раны и царапины, ушибы и переломы, отравления ядом пауков и других тварей — и теперь, сидя на поваленном бревне, осматривал свои приобретения. Северус искренне не понимал, что теперь ему делать. Собственной долины у него не было, в отличие от Трандуила. Хранителем чего именно и от чего именно он является, если признать, что главного злодея этой пьесы они совместными усилиями упокоили? Мужчина не любил неясные обязательства и неточные контракты, в один из которых он вляпался наравне с Поттером. Кольцо, надо же. Теперь он обладатель одного из легендарных Даров Смерти. Ага, а еще обладатель не менее легендарных потрохов Унголиант, древесины волшебного дерева — видел он, что можно с ним делать даже заклинаниями, правда, с советами эльфийки. Снейп надеялся, что с леди все в порядке и она не пострадала в битве с колдуном. Ведь если бы она умерла или была при смерти, сама Смерть сказала бы? Или нет? Битва закончилась разгромно и даже непыльно, но вопросы только множились. Хранитель жизни… Едрить твою… как говаривал упитый в стельку батюшка Снейп. Потренироваться Северус успел на две жизни, будучи хранителем одной несносной задницы, поттеровской, а теперь что — выходи на новый уровень, охраняй все Средиземье? Или еще куда пошлют это недоразумение в поисках нового недовластелина жизни, в далекие миры? А Снейп туда же за компанию отправится… Нет, он пас, но ведь сколько ни ерепенься, придется делать, как правильно. Мужчина потер запыленный лоб, оставляя разводы на коже, и продолжил думать, рассматривая посох. Палочка-то у него осталась, его, привычная, но подарок ощущался иначе — дар нерукотворный, мощный. С чистой незамутненной и первобытной силой. Явно не для «Агуаменти», а если уж его колдовать, то озеро появится — обпейся. Кстати, а куда сейчас занесло мальчишку? *** А Поттер пригрелся на солнце и спал, не видя снов, пока замковые камни не остыли. Он зябко поежился, не открывая глаз, поискал рукой одеяло. Распахнул глаза — вечернее небо смотрело в ответ миллиардами звезд. Снизу раздавались негромкие голоса и смех, в свете редких костров мелькали эльфы. Парень постоял пару минут, наблюдая за походным отдыхом, и принялся спускаться, цепляясь за железки и выступающие камни. Часть воинов, насколько он заметил, разъехалась, другие же отдыхали и готовились ко сну или уже спали перед ночным дозором. Гарри повертел головой и направился туда, где раздавался шум. Никто из сидящих у костров и головы не повернул, а значит, шумели давно и привычно. Профессор? Да, голос Снейпа не спутать ни с чем. Отповеди у него прекрасные получаются, артистичные, талантливые, с легким повышением бархатистого тона и понижением настолько, что, стоя перед ним, дергаешься, как будто снегом обсыпало. «Ооо, вспомнили и меня, — фыркнул Гарри и передернул плечами, привычно сжавшись на секунду, — сейчас попаду под раздачу». На поляне обнаружились проф и князь. Один сидел и, жестикулируя, мягким голосом (крайне вежливо и подбирая выражения, отчего паузы становились еще более красочными и долгими) отчитывал князя: — Вы, Ваше Величество, от Поттера успели подхватить эту хворь — лезть в неприятности на ровном месте. Вам не свойственно блуждать в одиночестве по подземельям, которые вот-вот рухнут. Километры под землей, сотни тоннелей, настолько ветхие, а сейчас, благодаря древу, еще и хрупкие — и вас туда понесло к ночи! Когда никто бы не спохватился вашим отсутствием до утра! Слышал, что неуютно вашему виду в глубинах каменных, не гномы же, а спустились, никому не сказав о такой эскападе. Хоть бы меня предупредили, я бы с вами сходил… Не понимаю вашего смертельно опасного порыва. Признаться, подумалось, что Поттер вас покусал — плохо он на вас влияет, преступно непредусмотрительное и предосудительно беспечное поведение, если вы позволите мне так выразиться. Негоже это Владыке Леса и несвойственно. Если переживали за парня, спросили бы у меня, я точно знал, где Гарри, на что еще поисковые заклятья существуют? Снейп покачал головой и тяжело вздохнул. Только он подумал, что на одну бедовую голову у них есть противовес в две разумных, взрослых, так князь отчудил. Теперь ему за обоими смотреть? И, что еще хуже, наблюдать и регулировать все эти эмоциональные порывы и отношения? Да ни за что! Лучше пусть обратно в иномирье забирают! Снейп повернулся к подошедшему парню и продолжил: — Этот одарил связующими узами, раздав Дары, как конфеты, и я больше чем уверен, что в его легкомысленной голове не было даже порыва прояснить принятые нами перед Смертью обязательства. Верно, Поттер? — Ну, — задумался Гарри, взъерошив волосы на затылке, — Повелитель все же я, но возвращать мне обратно Дары не стоит. Если посмотреть на Бузинную палочку, которая решила стать посохом для Трандуила, то артефакты вас признали, и Смерть с этим не спорила. Так что будем жить, а там увидим, о чем упоминала Несравненная. Если и потребуется снова что-то делать, то с чем бы мы ни сталкивались — все уже было. Темные лорды и Темные демиурги, надеюсь, встречаются нечасто. Снейп сжал переносицу и махнул на Гарри рукой, пока тот усаживался рядом с князем, опустив глаза и не встречаясь с ним взглядом. Его даже сердитый взгляд Снейпа не нервировал. Профессор подтянул к себе магией большой булыжник, кинул на него еще пару заклятий и сел напротив, сложив руки на поднятом колене. — Какие у нас планы на завтра? — спросил он, наклонив голову и пристально разглядывая своих… коллег. Вопрос был важен: знать о планах Поттера было полезно, а Трандуил мог предложить вернуться в его лес. Признаться, профессору было там комфортнее, чем в Лориэне или Имладрисе, и лаборатория недалеко от дворца уже успела приобрести вполне привычный вид. Но появляться там без князя? Моветон. Без Поттера? Чревато. Да и идти, собственно, ему было некуда. — Я бы хотел забрать из долины Элронда свои вещи и посмотреть, как у него дела. Что-то там неспокойно, мне кажется. Я многое там из дедушкиного наследства спрятал, конечно же, не смотрите на меня так, проф, я не растяпа, не хотелось бы оттягивать поездку надолго, — Гарри нервно почесал затылок. — Кстати, мы совсем забыли про драконов… Парень заволновался, но Снейп дернул рукой, показывая, что стоит умерить волнение: — Тихо. С твоей дракошей все отлично. Ты же сам ей успел объяснить в дороге, что лучше выбираться наземным путем, и как можно скорее, пока битва не разрушила своды пещер. Она сейчас плавает в Андуине и ближе к Лориэну, чем мы. — Откуда ты знаешь? — Маячок, — коротко ответил Снейп. От его глаз не укрылась общая заторможенность эльфа и неловкость Гарри, которые сидели вроде рядом, но точно не вместе. Он и князя поругивал с оглядкой на его эмоциональный ступор — довольно вежливо, но пытаясь привести в чувство. Избежал бы этой чести, но, видать, теперь они связаны накрепко, а от эльфа он ожидал большего благоразумия. Трандуил плавал где-то глубоко в своих мыслях. Неразумно отбрасывать расовую специфику местных эльфов и мерять их человеческими мерками. Мужчина записал строку в мысленный блокнот для изучения. Интересно, леди Галадриэль такая же? — Ясно, — буркнул Гарри и поднялся, увидев, что у одного из костров разливают отвар. Вернулся с тремя кружками, сунув в руки собеседникам по одной. Самое то после подземной сырости, особенно, когда слова давались простуженному горлу с болью и хрипом. Снейп поблагодарил, князь кивнул, по-прежнему витая в своих мыслях. Гарри чувствовал себя лишним, и пришлось приложить усилия, дав себе пинок, чтобы не грузиться тоскливыми и самоедскими мыслями. Тем более, что радоваться было чему: они справились, загнав местного страшилу в цепкие ручки Несравненной. Парень закутался в куртку и пил горячий отвар мелкими глотками, решив наслаждаться минутами тишины. Хотелось оттянуть время до завтрашнего дня, который сулил новые заботы, обязанность снова что-то решать, делать и куда-то ехать. Проф что-то калякал пером в своем блокнотике, князь молча смотрел вдаль и был похож на статую. Красивую и очень холодную. *** Ночь промелькнула быстро. Гарри проснулся на животе, подмяв под себя рюкзак и завернувшись в одеяло. Трандуил уже не спал, а разминался с остальными воинами в простой белой рубахе, украшенной белой же вышивкой по рукавам. Его движения были быстрыми, тело — гибким и поджарым, а кожу успело тронуть летнее солнце, оставив на ней легкий загар. Гарри потер свой обгоревший нос, скосив на него глаза, вздохнул и вылез из одеяла, сразу сворачивая свои вещи и пряча их в рюкзак. Сколько нужного он успел потерять, когда бегал от Пожирателей, пока не довел эту привычку до автоматизма! — Кстати, проф, — Гарри подошел к мужчине, заглядывая через плечо, пока тот зачарованным пером писал в блокноте список тем для исследования, вопросы и наблюдения. «Ночь явно прошла плодотворно, — вздохнул Гарри, — Северус все обмозговал, и теперь раскладывает по полочкам, дотошный…» — Что, Гарри? — оглянулся мужчина, отрывая перо от пергамента. — Ты что-то хотел? — Спросить хотел, — замялся парень, — но вопрос вполне личный, хотя интересно было бы проверить… — Не томи. — А вы проверяли себя диагностическими, проф? Я имею в виду влияние артефактов на вас, особенно на ваш возраст. И вообще в этом мире вы проверяли себя заклинанием? Мои чары выдали занятные результаты, как вы помните. Хочу сравнить, если вы не против. Особенно сейчас, после того, как мы Дары распределили и вы посохом обзавелись, а он тоже неслабый такой артефактик, под стать кольцу Гонтов или этим местным… как их… чудо-древам. Я попрошу у Галадриэль их сказания для вас, у нее прекрасная библиотека. — Ты прав, стоит проверить, хотя я бы не стал обнадеживаться, уж слишком невероятно такое… Чудеса тебе, Поттер, свойственны, а не мне, — покачал головой профессор. — Ну что вы сразу о грустном, — Гарри ухмыльнулся, — Несравненная кому попало просто так не показывается, а вы за грань шагать не собирались, так что догадка имеет смысл. Проверьте, пожалуйста. Результаты оказались вполне закономерными и логичными для Гарри, а вот Снейпа ввели в абсолютное непонимание, что бы он себе там не напридумывал. Его внутренние часы тоже остановились. Это не была отметка юности, но и старым мужчина не был. Тридцать семь для волшебника и высококлассного зельевара? Гарри хмыкнул, оставив профессора переваривать новости. Ну это же логично, раз Смерть приняла выбор Гарри одарить князя и профа Дарами (а они не зря же Дарами и зовутся!), то она вряд ли имеет в виду, что кто-то из них помрет через какие-нибудь жалкие полвека? Кажись, и в сказке брат с плащом жил долго-долго в старом мире. А может, это вовсе и не эффекты от кольца или посоха, а благодарность Валар, которую передала им Смерть? Не пустые же слова она произносила, чтобы воздух поколебать? И не стоит забывать, что сильнейший британский волшебник теперь ничем не отличался от Саурона, того же Гэндальфа или Радагаста, Бурого мага. Гарри хихикнул, вспоминая лохматого мага, который скорее напоминал бомжа из подворотни, но обладал немыслимыми силами, правда, сконцентрированными на помощь любому зверью. Если уж думать про цвет, а Серый уже занят, то бедному Снейпу пришлось бы остановиться или на любом неприемлемом для него цвете (ужасный вариант!), или, наплевав на предубеждения, стать Черным магом. Не зваться же Бесцветным? Вариации Серебряного, Золотого и им подобных цветов профессор бы откинул сразу, заклеймив пафосной хренью. Гарри мотнул головой, рассматривая свое кольцо: «Ты же покажешь свои таланты, да?» Вопрос был риторический. Вряд ли артефакт ему ответил бы, задорно поблескивая на солнце. Угрозы от него Гарри не чувствовал, а на своем веку опасных вещиц он повидать успел немало. «Лишь бы не потянулись за ценными подарками новые реки крови, как тут было заведено», — Гарри вытер пот со лба от дикого предположения, передернулся, обругав себя за маньячные прогнозы, и легким шагом пошел искать Бильбо, раз Трандуил пока вне зоны контакта. Гарри оттягивал разговор с эльфом, не вполне понимая причины его отстраненности и по привычке рассматривая только те варианты, где виноват именно он. А таких было множество — от «недотянул физиономией до эльфа» до «до смерти надоело попадать в передряги». Про разумность его идей парень не думал, только чувствовал — и от этого настроение скакало как на весёлых горках в чудо-парке по телевизору. Осталось только найти ромашку и гадать, отрывая лепестки и утирая девичьи слезки. Бильбо нашелся у костра, где помешивал длинной деревянной ложкой похлебку на три десятка мужчин — столько их осталось у Колдовского холма. Право слово, стоит забыть это название. Скоро этот холм будут звать как-нибудь возвышенно и прекрасно, если учесть, что за ночь дерево подросло еще на сорок футов над поверхностью и сейчас сверкало в солнечных лучах среди развалин. Листья шелестели с едва слышным звоном тонкого стекла, а лучи преломлялись, создавая вокруг радужные искры. И разрушенный замок выглядел не поверженным темным великаном, а кокетливо и загадочно. Как в сказках про принцесс. — Красиво, — оценил Бильбо вид, следом за Гарри любуясь древом. — Сам как? — повернулся к нему парень. — Я слышал, ты помог уложить ангмарца. — Да там и работы никакой не было. Леди Галадриэль удержала его на одном месте и не давала двигаться, а уж Леголас и его ребята порубали того в крошку. Как капусту в салат! Сначала отравленными стрелами, а потом мечами. Хоббит взмахнул черпаком, и Гарри едва успел увернуться. — Так вот, — продолжил Бильбо, — мое дело маленькое. Эльфы у дерева одного котелок с ядом оставили, почти полный, скажу тебе. Увидел, что Владычица бледнеть стала, то есть совсем прозрачной, так я забеспокоился, и… ну в общем, схватил этот котелок и облил колдуна с головы до ног. Он зашипел весь, ну, не ртом, вестимо, а весь, вместе с плащом запузырился. И конец ему быстро пришел, а потом леди исчезла. Наверное, отправилась силы восстанавливать. Хотя я малость тревожусь, да иначе как? Там, в безопасном месте, куда я ее твоим портключом отправил, но пока своими глазами не увижу — не успокоюсь. Ты же мне подробную записку намалевал, с картинками, на своем англицком языке. Я даже порадовался, что мы вместе его разбирали. Ну, когда ты учился всеобщему, помнишь? Правда, я все равно сплоховал с портключом и сам не успел. До последнего колебался, идти с ней или нет. Надо ли мне тоже, мне же Элронд дал важное задание, а так, где бы я оказался… вот я думал-думал, а потом поздно было уже думать — Галадриэль сама исчезла. Ты же так и не написал, нужно ли мне с ней отправляться или нет. Или я не смог правильно прочитать. Как ты хотел, не помнишь? — Да, помню… помню… Ты все правильно сделал, — отозвался Гарри, глазами найдя тонкую фигуру профессора. Который и тут успел. Помочь, ясное дело. А сам Гарри ни сном, ни духом. Но Бильбо огорчать не хотелось — и так малый переживал до сих пор, правильно ли он сделал все или нет. Тут только подбодрить оставалось и успокоить. — Лучше тебя с этим никто бы не справился, слышишь? И эльфам ты отлично помог, вовремя, — произнес Гарри самым проникновенным и доверительным голосом. — А противник был очень сильным, и ты герой, Бильбо, один из самых храбрых, кого я знаю. — Ну, я не только там помогал, — зарделся хоббит, — я там и с паучатами успел немного мечом помахать, и с Голлумом, ну.. был такой один, еще в пещерах гоблинов с ним сцепился, все хотел меня сожрать... Я это. У него колечко тогда забрал как трофей. А он тут объявился. Кинулся на меня, а я от неожиданности голову ему и снес. А потом жалко его стало. Он же не паук какой-нибудь. Он хоть и злой был, но ведь разумный. Мерзкий, конечно, и жалкий. Теперь вот, думаю, может зря его так... Какой из меня герой-то? Так, смех один. — Пауки тоже говорить умеют, но договориться с ними невозможно, как и с орками, и с этим твоим, как его... — Гарри попытался вспомнить незнакомое слово, — прикончил, и ладно, иначе он убил бы тебя. А ты мне слишком дорог, так что не волнуйся. Все произошло так, как должно было. Не иначе. И ты справился очень храбро. Я рад, что мы друзья. Хоббит и так знал, что Гарри прав, а отнекивался из собственной скромности. Гарри присел рядом, пока хоббит, сыпанув в котелок специй, закрывал его крышкой и снимал с огня. Он не собирался уходить от князя, но хотел узнать, будет ли для Бильбо в радость его визит, даже кратковременный, когда тот вернется в Шир. — Ну, конечно, болван ты, Эванс, — отозвался хоббит, как будто Гарри задал ему вопрос вслух. Он и задал, не заметив, что сделал это на самом деле. «Дурная привычка, так можно ляпнуть что-то совсем не к месту», — мысленно поругал себя парень, пока хоббит рассказывал, как он соскучился и по дому, и рыбалке, и грибам, и уютному домику, и даже несносным родственникам. А друга он был готов принять в любое время дня и ночи, даже через десяток-другой лет, конечно же! И это согрело Гарри, вызвав ностальгическую улыбку по зимним вечерам, когда еще ничего не начиналось, а он был случайным путником, затерянным в новом, неведомом ему мире. *** Гарри томился, переговорив со всеми в дороге, продолжая тщательно объезжать князя стороной. Тот был рядом с раненым Леголасом, который умудрился не только получить травмы от паука, но и приличную дозу его яда. Снейп после всех зелий и заклинаний со знанием дела заявил, что молодому княжичу ничего не угрожает, а силы прибудут со временем. Парень стремился поскорее увидеть драгоценную Арвен, а Гарри тяготился дорогой, хотя тропами она заняла всего несколько часов, а не дней. Бильбо ехал рядом с ним и болтал без умолку, поэтому Снейпа рядом не наблюдалось. Тот не хотел быть грубым с искренним и живым пареньком, но хоббит вызывал у него мигрень, поэтому Северус обратился вороном и летел среди крон деревьев, там, где был ветер и голоса едва долетали. Гарри делал вид, что все у него в порядке, оглядываясь вокруг по сторонам, запихнув тревоги поглубже, так глубоко, чтобы князь даже не заподозрил по их странной связи, представив мысленные щиты как можно лучше. Это вряд ли могло помочь, но было не лишним. Судя по отстраненному виду эльфа, тот еще переваривал принятие Бузинной палочки и кольца от Древа, что могло повлиять не только на мысленную обработку, но и на физическую сторону вещей. Все же эльфы были трепетными детьми Эру, гармонично настроенными на Арду, а воплощение самой глубокой и далекой от света и тепла сущности Смерти могло им повредить. Тут стоило бы переживать, чтобы князь башкой не двинулся, а не вспоминать о любовных переживаниях. Гарри только и успевал винить себя в бездумно принятых решениях. Это же он, не подумав, кинул князю свою ношу. Часть, но все же. Вот и маялся, не зная как и у кого спросить. И тогда Снейп его утешил как мог. Лекцией на два часа сухим тихим голосом, хоть записывай за ним. И в конце предложил подойти к Галадриэль, раз она побывала в эфирных пластах и имела осведомленность о сотне неведомых им вещей этого мира. После того, как она поправится, конечно же, а до того счастливого момента Северус пообещал парню проверять эльфа заклинаниями каждое утро и вечер. С тем Гарри и успокоился, начав нервничать уже по другому поводу. Не оборвало ли приближение к Смерти и разговор с ней их особенную, свойственную только этому миру связь? И если да, то что с этим делать и стоит ли? Простое решение беспокойства — подойти и поговорить Гарри даже не рассматривал как вариант. Вдруг отвергнет? Повернется, посмотрит равнодушными глазами и вежливым тихим голосом, со всем приличием покажет, насколько Гарри ему чуждый и чужой человек… Человек. Хоть и маг. С магом дружить полезно, а жить и любить? Во дворце? Где он успел почувствовать все оттенки местного радушия к собственной человеческой природе? Парня передернуло, и чуть не вернуло вспышкой в самые неприятные и болезненные воспоминания его первых недель в Средиземье. *** Арвен распахнула высокие ворота, поджидая процессию, и, как только представилась возможность, забрала Леголаса на отдых и лечение, полыхая счастливым румянцем. Ее эльфийки не отставали, разобрав остальных воинов с неменьшей охотой, особенно незнакомых, лориенских, которые не желали попадаться на глаза собственному целителю Брассену в долине и потому предпочли малодушно долечиваться в гостях у князя. Снейп сгрузил все пожитки в своих комнатах, принял бодрящий душ и, загрузившись зельями, направился в покои Владычицы Лориэна. Галадриэль спала, будто прекрасная принцесса из детских сказок, пока Снейп водил над ней палочкой. Но в итоге зелья помогли, стоило только напоить ее Укрепляющим и Бодрящим. Она открыла глаза сразу после легкого поцелуя в тыльную часть ладони — на большее Снейп не осмелился. — Ну что же, прекрасный маг, наконец мы свиделись вживую? — она изогнула бровь на манер самого Снейпа и рассмеялась серебристым смехом. — Почитаю за честь видеть вас, леди, особенно в добром здравии, — голос Снейпа приобрел еще большую мягкость вопреки нахмурившимся бровям. Будто сам мужчина не мог решить, нравится ли ему эта беседа или он с большим желанием заперся бы в своей лаборатории. — Но не стоит утомляться, поэтому покину вас, чтобы не нарушить ваш отдых… С этими словами мужчина мастерски выскользнул за дверь. «Эх-х, — огорченно вздохнула эльфийка, сложив брови домиком, с напряженной морщинкой между ними, — вот дикий меарас! Его приручать не одно десятилетие… Но тем интереснее». Побывав в своем ментальном теле, она успела разглядеть сущности обоих магов и, что ж… Трандуила определенно ждал сюрприз. После пробуждения она чувствовала небывалый и, признаться честно, несвойственный ей интерес и оживление. Может, тьма рассеялась, даруя силы чувствовать и жить впервые за долгие столетия, а может, вынужденный сон и призрачные путешествия дали ей осознать притягательность мира живых, особенно, когда красота мира уже не стояла на пороге гибели и увядания. Наоборот, эльфийка была полна надежды, а видения не сулили беды. Или она просто влюбилась и нашла свою Песню в волшебнике чужого мира? Ей это еще предстояло открыть. И Галадриэль с затаенной радостью и предвкушением приняла этот дар без лишних размышлений, с ветром прошептав искреннюю благодарность валар за него.