Вечность ради одного дня

Декабрь, 2003

      – Доброе утро, мистер Малфой. Прошу сдать ваш значок артефактора.       В голосе министра Бруствера не было ни нотки жалости, глаза смотрели пристально. Готовый к такому исходу Драко молча положил значок на стол и отошел на два шага обратно.       Внутри все замирало от страха, но губы то и дело пытались изогнуться в горькой улыбке – ему даже дисциплинарного слушания не назначили. Очевидно, Визенгамот не собирался ради него размениваться на такие мелочи, как полноценное заседание. Один только глава, Тиберий Огден, устроившись в кресле сбоку от стола министра, молча рассматривал его. Взгляд, несмотря на почтенный возраст, сохранил пронзительность и остроту. Форменной мантии с вышитой золотом буквой “В” на господине судье не было.       – Скажите, мистер Малфой…       В двери торопливо постучали и в ответ на спокойное: “Войдите”, на пороге появился Шимизу. Драко удивленно изогнул бровь.       – Прошу прощения за опоздание, – Пол вежливо улыбнулся и уже хотел закрыть за собой дверь, но повернул голову, посмотрел куда-то в коридор, и отступил, пропуская ещё одного посетителя. Им оказался Поттер.       Малфой, не удержавшись, фыркнул. Он с трудом мог представить, чем эти двое ему помогут, да и видеть их рядом было странно, даже неловко. Поттер однако выглядел совершенно невозмутимо и тоже одарил присутствующих сдержанной улыбкой, молча извиняясь.       Двери в кабинет закрылись, оба волшебника остались стоять за спиной Драко, как безмолвная стража. Это одновременно нервировало и успокаивало.       – Что ж, – Кингсли Бруствер чуть склонил голову набок, и взгляд его словно слегка смягчился, – скажите мне, мистер Малфой, каким был ваш изначальный приговор, вынесенный Визенгамотом в июне 1998 года?       – Восемнадцать месяцев в Азкабане, – криво усмехнулся Драко. Даже при всем желании он этого не забыл бы и под “Обливиэйтом”.       – Сколько из них вы отбыли в заключении?       – Восемь дней.       – Звучит как вечность, – раздался за спиной голос Поттера, но насмешки в нём не было. Бруствер на его реплику не обратил никакого внимания.       – После пересмотра заключение вам заменили на рабочий контракт. Каков его срок?       – Десять лет. И, предупреждая ваш следующий вопрос, из них я отработал пять лет, пять месяцев и одиннадцать дней.       Губы министра дрогнули в едва заметной улыбке.       – Спасибо за такую точность, мистер Малфой. Какими были условия замены вашего заключения на рабочий контракт?       – Подписка о невыезде, открытый адрес проживания, контроль почтовой переписки, уровень доступа не выше второго, кураторство и подотчетность куратору, работа в четких рамках служебных полномочий, – Драко услышал, как Поттер тяжело выдохнул сквозь сцепленные зубы. Ну да, откуда же тебе, драгоценный национальный герой, знать такие подробности? Бывших Пожирателей никто не отпустит просто так работать в Отделе Тайн, не посадив на короткий поводок.       – Благодарю, – министр мягко кивнул, словно извиняясь за необходимость озвучить такие неприглядные вещи. Драко нахмурился. Он не считал Бруствера бездушным извергом, скорее наоборот, но тот никогда не демонстрировал какого-бы то ни было снисхождения, всем своим видом выражая, что закон суров, но он закон. Они с Огденом были слеплены из одного теста. – Господин Шимизу, – Бруствер посмотрел над левым плечом Драко, – вы курировали мистера Малфоя в течении всего его срока работы в Отделе. Что вы можете о нем сказать?       – Что он исключительно талантливый артефактор, господин министр, – по голосу было слышно, что Пол улыбается. Драко даже не оглядываясь видел перед собой эту улыбку – спокойную, едва различимую, она могла выражать что угодно и не выражать решительно ничего. – Благодаря интересу к работе и немалой внимательности мистера Малфоя наш блок сумел закончить несколько важных проектов гораздо быстрее изначально намеченных сроков и устранить недочеты во внутренних системах. Проще говоря, господин министр, мистер Малфой – очень ценный сотрудник.       – Фиксировали ли вы случаи превышения рабочих полномочий с его стороны?       Драко почувствовал, как внутри всё застыло, словно покрылось льдом. Однако Пол совершенно спокойно ответил:       – Нет, господин министр.       Бруствер снова кивнул.       – Что бы вы рекомендовали в качестве куратора мистера Малфоя?       – Дать ему продолжить работать в артефакторском блоке со снятием всех ограничений. С кураторством включительно. Мистер Малфой не нуждается в надзоре, господин министр, – в тоне Шимизу едва ли не впервые за все годы их знакомства прорезалась острая, стальная нотка. Драко ушам своим не верил.       – Благодарю, господин Шимизу, – невозмутимо ответил министр и перевел взгляд за правое плечо Малфоя. – Вам слово, мистер Поттер. Я же вижу, что вы очень хотите выговориться.       Теперь уже и Огден слегка улыбнулся и чуть подался вперед в своем кресле. До сих пор он не проронил ни слова, только периодически поглядывал на самопишущее перо, которое скользило по бумаге, составляя протокол вместо секретаря.       Поттер и тут проявил несвойственную ему сдержанность. Драко только ощутил, как тот подошел чуть ближе, словно собирался положить руку ему на плечо, но не стал этого делать.       – Я бы и рад выговориться, господин министр, да вот только дал мистеру Малфою непреложку, как того и требует протокол в таких случаях. Мне понадобилась помощь мистера Малфоя в одном из дел, попавших в ведомство аврората, и я просил его действовать исключительно в рамках служебных полномочий, что мистер Малфой и сделал, предварительно разумно перестраховавшись и навесив на меня Обет о неразглашении. Так что это всё, что я могу вам сообщить. Ну ещё то, что, благодаря своевременному содействию мистера Малфоя, нам удалось избежать масштабного бунта в Азкабане и полсотни дементоров не отправились бродить где попало, пугая магглов и заставляя моих ребят работать сверхурочно, чтобы их отловить.       Сказано всё это было спокойно, но с легкой насмешливой ноткой, словно Поттер сознавался в какой-то забавной шалости, хотя от мыслей о бесконтрольно разгуливающих по Лондону дементорах сложно было не содрогнуться.       Бруствер уже открыл рот, но тут подал голос господин Огден.       – Мистер Малфой, у меня к вам один вопрос. – Он говорил негромко, но тем особым тоном, который заставлял людей ловить каждое его слово. Внимательные глаза не мигая смотрели Драко в лицо. – Скажите, почему вы приняли решение помочь аврору Поттеру?       – Потому что он меня попросил, – без колебаний ответил Малфой. И это была чистая правда. – Сказал, что это может быть важно. А я ему поверил.       Огден ещё несколько секунд смотрел на него, потом едва заметно кивнул и откинулся в кресле, удовлетворенный ответом.       – Вы можете забрать свой значок, мистер Малфой. – Министр сдержанно улыбнулся. – Вы освобождаетесь от обязательного надзора и прочих ограничений, наложенных в результате пересмотра дела. Статус заключенного аннулирован. Заявление о расторжении вашего обязательного контракта будет направлено к вам сегодня же, будьте любезны, не затягивайте с подписанием. Вам предоставляется выбор: перезаключить рабочий контракт с Отделом Тайн или же покинуть министерство. И я буду очень благодарен, – ещё одна вежливая полуулыбка, – если вы примете решение в течении недели. Никто не обязывает вас остаться, но нам нужны такие сотрудники, как вы.       Драко стоял не шевелясь и только хорошее воспитание, вбитое в голову с детства, не давало ему изумленно вытаращиться на господина министра. Он слабо верил в то, что только что произнес Бруствер.       Вместо заключения в Азкабане ему предлагали свободу.       Звучало до неправдоподобия хорошо.       Пока он пытался осмыслить услышанное, Поттер успел попрощаться и покинуть кабинет. На плечо Малфою легла ладонь и несильно сжала, побуждая двигаться.       – Пойдем, Драко, – тихо произнес Шимизу совсем рядом. – Не забудь свой значок.       Он протянул руку и забрал значок почти автоматически. Металл всё ещё хранил его собственное тепло.       Из кабинета они вышли молча, и только когда оказались у лифта, Драко наконец отмер, осознав, что произошло.       – Когда ты понял? – он поднял голову и посмотрел Полу в глаза.       – Когда понял что? – мягко уточнил Шимизу. – Что ты помогаешь кому-то из аврората? Или что ты в него влюблен?       Малфой вздрогнул, но не отступился. Некуда уже было откладывать этот разговор.       – И то, и другое.       Двери разъехались с металлическим лязгом, и они вошли в лифт. Бесстрастный женский голос над головой привычно забубнил, но Драко его не слушал.       – Когда увидел, как ты на него смотришь. – Пол улыбнулся немного грустно. – А относительно помощи – несложно было сопоставить факты. В любом случае, ты и правда действовал в рамках служебных полномочий. Сотрудничество с другими отделами, тем более если это расследование, не запрещено. А если ты и был где-то неосторожен, то я не хочу об этом знать. Я не имею права лезть в твои личные тайны, а перестраховался ты разумно, не подкопаешься.       – Ты меня осуждаешь?       – Нет. Я тобой горжусь. Наша работа не лишена риска, уметь вовремя просчитать последствия и организовать себе пару запасных выходов – полезный навык.       Драко скользнул взглядом по его лицу. В желтоватом свете, многократно отраженном бронзовыми стенами лифта и мигающем от хаотично ползающих под потолком фиолетовых самолетиков-уведомлений, Пол выглядел порядком уставшим, даже печальным.       – Мне стоило сказать раньше, – с горечью выдохнул Малфой. – Прости.       – Тебе не за что просить прощения. Это мне стоило сказать раньше. Ты мне нравишься, и я думал, что если просто буду рядом, рано или поздно ты заметишь это. И ответишь взаимностью. Плохой оказался план.       Он не находил, что сказать, а деться в небольшом пространстве было некуда.       – Не терзайся зазря, – привычно ласково улыбнулся Пол, и от этого стало только больнее. – Не всё в жизни складывается идеально. И лучше не повторяй моих ошибок – скажи ему всё честно, как только подвернется случай.       Он прижал два пальца к губам, потом поднес их к лицу Драко и мягко дотронулся до его щеки на долю секунды. Ноздрей коснулся едва уловимый, тонкий травяной запах. И тут же исчез, оставив легкую горчинку на языке.       Двери лифта с лязгом распахнулись, и женский голос коротко объявил “Атриум”.

***

      Когда Драко зашел в свой кабинет, его ждала пара фиолетовых самолетиков, нетерпеливо подрагивая на столе. В одном было уведомление от секретариата, что они уже готовят бумаги на подпись, другой содержал ровно одно слово, написанное знакомым торопливым почерком: “Кубок”. Он хмыкнул, накинул теплую мантию поверх форменной, и снова вышел.       На улице падал мелкий снег. Медленно, словно просто парил в воздухе, колыхаясь как гигантская занавесь. Рабочий день только начался, людей было немного. Тут и там дома уже украсили к Рождеству мигающими гирляндами, искусственными еловыми ветвями и яркими игрушками. Несмотря ни на что, Малфою нравился Лондон и та жизнь, которая появилась у него здесь. Перспектива начинать все с начала больше пугала его, чем радовала. Ещё до того как министр закончил говорить, Драко знал, что никуда не уйдёт из Отдела Тайн. Он любил свою работу, а отмена статуса заключенного позволяла вдохнуть полной грудью впервые за долгое время и не думать, что за каждым его шагом неустанно следят. К такому невозможно привыкнуть. Только смириться.       Драко остановился, поднял лицо к небу и закрыл глаза. Снежинки мягко ложились на щеки, превращаясь в холодные капли. Он просто дышал морозным воздухом, слушал шум города вокруг, и чувствовал, словно выбрался из тесной коробки, в которую был заперт. И это стало лучшим ощущением за последние пять с половиной лет.       Поттер ждал его за их столиком. Перед ним стояли две чашки – одна с кофе, выпитым до половины, другая, – под прозрачным колпаком согревающих чар,– с чем-то подозрительно похожим на чай с молоком.       – Я решил, что для глинтвейна рановато, – усмехнулся он вместо приветствия. – Но помню, что ты вроде любишь несладкий чай.       Драко жест оценил. Уголок его губ дернулся в ответной улыбке.       – Будешь спрашивать, почему я тебе не сказал про свои условия освобождения? – поинтересовался, стягивая мантию и высушивая растаявший на ней снег. Облачко пара поднялось к потолку и растворилось между гирляндами из еловых ветвей, тяжело свисающими вниз. В отличии от маггловских, эти были настоящими и наполняли пустой в утренние часы зал приятным ароматом хвои.       – Не буду, – возразил Поттер с совершенно несвойственной ему мягкостью. – Я знаю, почему ты не сказал. Это не те вещи, о которых тебе хотелось бы говорить вслух. Тем более – со мной.       – С каких пор ты стал таким проницательным, Поттер?       – Пару раз на работе головой приложился и обнаружил в себе недюжинные таланты, – беззлобно улыбнулся тот. – Спасибо, что поверил мне.       – Ты расскажешь, что там произошло? Я прямо горю от нетерпения и любопытства.       Поттер смерил его странным взглядом, отчего Драко чуть не подавился чаем и вовремя успел поставить чашку на стол, иначе рисковал её уронить. Он мог поклясться, что в зеленых глазах на миг мелькнуло что-то обжигающее.       – В случае возгорания выплесну чай тебе на голову, – пообещал Поттер, и огонь в его глазах исчез. Хотелось похлопать себя по лицу, чтобы убедиться, что ему не померещилось, но Драко сдержался. – Помнишь, я говорил что наш задержанный был очень нелогично рад своему вояжу в Азкабан? Ни один нормальный человек такому радоваться не будет. Оказалось, что опустошенный артефакт подарил ему чудесную возможность контролировать дементоров. Вот он и планировал покинуть остров, как только случай подвернется. Ворочать таким магическим резервом – дело нелегкое и небыстрое, потому ему пришлось учиться этим управлять. Так что мы успели как раз вовремя, ещё день-два – и Азкабан бы стоял пустым, а все его обитатели слонялись бы где попало.       – Ты так говоришь, будто это страшная сказка на ночь, – фыркнул Малфой. – Тебя вообще не пугает, что дементоры могли выйти из-под контроля?       Взгляд Поттера потяжелел, пальцы на чашке замерли.       – Пугает, Драко. Очень пугает. Как и тот факт, что ты провел в их компании целую неделю. Но если я буду относиться ко всему слишком серьезно, я поеду крышей раньше, чем дослужусь до начальника Аврората. А это, если верить слухам, должно случиться со дня на день вот уже с полгода.       Драко не очень понимал, что его выбило из колеи больше – прямолинейность Поттера, то, что он переживал за самого Малфоя, или заявление о повышении, брошенное вот так между делом.       – Надеюсь, никто не пострадал при задержании? – спросил он первое, что пришло в голову, лишь бы что-то сказать.       – Пару моих ребят Алу пришлось латать, но в основном отделались легким испугом…       – И меня заодно спасли от министерского рабства.       – Это не мы, – фыркнул Поттер, – это твой начальник. От его тона даже у Кингсли кое-что смерзлось по-моему.       – Бывший начальник, – уточнил Малфой, подняв внимательный взгляд. Ему показалось, что выражение лица Поттера снова неуловимо изменилось. – По правде говоря, он,.. – Драко запнулся и прикусил губу. Они никогда не обсуждали его личную жизнь. С другой стороны, Поттер об Але трещал, не затыкаясь, хоть и без приватных подробностей.       – Он что?       – Хочешь обсудить со мной моего начальника?       – Это ты хочешь, – спокойно ответил Поттер. – Сам ведь начал. Говори, мне трепаться о таких вещах некому, да и незачем.       Драко вздохнул, признав его правоту.       – Если коротко, то я ему нравлюсь. Не то чтобы я об этом не догадывался, просто повода обсудить не было.       – А ты? – голос Поттера был ровным, но в нем чудилось какое-то едва уловимое напряжение.       – А я должен был не тянуть низла за яйца, а сразу сказать, что считаю его хорошим другом и близким человеком, – в сердцах бросил Драко, разозлившись сам на себя. – А получилось Мордред знает что. Ещё и его обидел.       Он отпил остывшего чаю и грустно уставился в чашку. Несмотря ни на что, Пола было действительно жаль. И обошелся с ним Драко совершенно не по-дружески.       – Я думаю, – медленно произнес Поттер, – если тебе, конечно, нужно мое ценное мнение, что стоит просто поговорить с ним и всё объяснить. Возможно, не прямо сейчас. Но если он сумел открыто сказать, что именно к тебе испытывает, то и выслушать тебя сумеет.       – Где бы ещё самому смелости на это взять, – фыркнул Драко, не глядя на него. Разговор получался откровенно неловким, и он не понимал, что делать.       Поттер внезапно протянул руку и сжал его запястье. Жест был открытым, без малейшего подтекста, но вдоль позвоночника все равно закололо. Камень в его кольце переливался рубиновыми бликами.       – Слушай, я уверен, что ты с этим справишься, – он чуть сильнее сжал пальцы. Даже через ткань Драко чувствовал тепло его руки. – Возможно, тебе понадобится время, но это нормально. Иногда смелость приходит не сразу, но постепенно ты найдешь её.       Драко смотрел на него, стараясь не выдать волнения. Спустя пару секунд Поттер его отпустил и снова взял свою чашку.       – У тебя есть планы на Рождество? – поинтересовался невозмутимо, словно ничего и не произошло.       – Работать, – брякнул Малфой, порадовавшись, что голос не дрожит. – И наслаждаться нежданной свободой.       – Звучит неплохо, – усмехнулся Поттер, – но у меня есть предложение получше. Хочешь встретить Рождество в Блэк-хаусе? Никакого аврората полным составом и традиционных попоек, обещаю.       – В чем подвох?       – В одной пятилетней локальной катастрофе, которую ты не сможешь спихнуть с колен весь вечер, – рассмеялся Поттер, и его зеленый взгляд потеплел. – А вообще, я серьезно. Подумай об этом.       Драко решил не говорить, что ему тут и думать-то нечего. На прямолинейность, достойную поттеровской, смелости все же было маловато. Потому он сдержанно ответил: “Хорошо” и вернулся к своему остывшему чаю, не заметив знакомого странного выражения, вновь мелькнувшего в глазах напротив.