Ничем не примечательная смерть мистера Стивенса

      Кому: Джон Уотсон       Ты свободен? ШХ       От: Джон Уотсон       Простите, кто это?       Кому: Джон Уотсон       Шерлок Холмс. Мы       встречались три раза. ШХ       От: Джон Уотсон       Да, конечно, и как я только       мог забыть.       Кому: Джон Уотсон       Значительная травма головы       от удара тупым предметом,       полученная сразу после того,       как мы обменялись именами,       могла бы вызвать у тебя       кратковременную потерю       памяти. ШХ       Кому: Джон Уотсон       Но ты бы помнил две       предыдущие встречи. ШХ       Кому: Джон Уотсон       От более серьёзной травмы       головы у тебя не осталось бы       обо мне ни единого       воспоминания. ШХ       Кому: Джон Уотсон       Более того, ты не смог бы       вспомнить и собственное имя,       так что тут совершенно нечего       стыдиться. ШХ       Кому: Джон Уотсон       Ты свободен? Моя       домовладелица уведомила       меня, что я должен извиниться       за своё незрелое поведение в       последние дни, и я хотел бы       сделать это, угостив тебя       ужином. ШХ       От: Джон Уотсон       Сейчас 10 утра.       Кому: Джон Уотсон       Да. ШХ       От: Джон Уотсон       Сейчас 10 утра четверга.       Кому: Джон Уотсон       Да. ШХ       От: Джон Уотсон       Я на работе.       Кому: Джон Уотсон       Да. ШХ       От: Джон Уотсон       Нет, я не свободен.       Кому: Джон Уотсон       А. ШХ       Кому: Г. Лестрейд       Мне нужно знать точное       местоположение Джона       Уотсона на данный момент.       ШХ       Кому: Г. Лестрейд       Предлагаю отчёт по Стивенсу       в качестве взятки. ШХ       От: Г. Лестрейд       У меня уже есть оригинал.       Ты сам его вчера отдал.       Ещё и копии разбросал       повсюду.       Кому: Г. Лестрейд       Неверно. ШХ       От: Г. Лестрейд       О нет, я отчётливо помню твой       впечатляющий приступ истерики.       Кому: Г. Лестрейда       Под «неверно» подразумевалось       твоё предполагаемое владение       оригиналом. ШХ       От: Г. Лестрейд       Так оно и есть.       От: Г. Лестрейд       Просто хочу, чтобы ты знал,       порой я правда,       по-настоящему тебя ненавижу.       Добыв у Лестрейда адрес, Шерлок вскоре оказывается возле невзрачного маленького здания в Хакни; но прежде чем стремительно броситься к наибольшему скоплению офицеров, ему приходится на некоторое время задержаться, чтобы раздражённо кинуть таксисту пару банкнот. Бравые защитники Лондона в этот день, похоже, пребывают в особенно сердитом расположении духа — или же дело в том, что они не в восторге от того, что их беспардонно распихивают в разные стороны, но, право слово, они сами виноваты, что встали на пути между Шерлоком Холмсом и Джоном Уотсоном. Пора бы им уже уяснить, что вопиюще глупые действия всегда несут за собой последствия.       Шерлоку остаётся всего пара шагов до тела, как его путь совсем некстати перегораживает упрямый сержант, взявший на себя смелость остановить Шерлока на его тропе войны.       — Простите, сэр, посторонним сюда вход воспрещён.       Нескладно сложенный юноша решительно произносит это своим, судя по всему, наиболее авторитетным голосом, становясь прямо перед Шерлоком, а затем отзеркаливает каждый его шаг, который тот делает то влево, то вправо, пытаясь обойти его. Так продолжается почти с минуту, упрямый сержант раскачивается перед ним из стороны в сторону, краска всё сильнее заливает его рябое лицо, пока Шерлоку в какой-то момент не становится скучно и он, наконец, останавливается.       — Ты стоишь у меня на пути.       — Вам сюда нельзя, сэр.       — А тебе, значит, можно?       — Да, сэр.       Шерлок с шумом втягивает воздух для последующего монолога, мысленно набрасывая его краткий план: сперва разобраться с полнейшей бессмысленностью его заявления и не меньшим отсутствием логики, с учётом уровня интеллекта молодого человека как по отношению к Шерлоку, так и в целом, после чего обратиться к его менее чем лестным привычкам и завершить всё это сжатым прогнозом его ничтожных шансов добиться повышения в своей карьере.       Но краем глаза он вдруг улавливает промелькнувшую вспышку пепельно светлых волос.       Весь набранный воздух мигом покидает лёгкие Шерлока, и, резко вскинув правую руку, он хватается за рубашку сержанта и швыряет его оземь. После чего воздух со хрипом покидает уже сержанта, когда Шерлок мимоходом наступает на него, чтобы поскорее добраться до Джона Уотсона.       Джон Уотсон склонился над телом белого мужчины в возрасте от двадцати пяти до тридцати лет, с довольно непривлекательной внешностью и мышино-каштановыми волосами. На их фоне ярким контрастом, который Шерлок находит не иначе как восхитительным, выделяются прекрасные светлые волосы Джона. Скудный солнечный свет, пробившийся сквозь облачный покров и мутные окна, слегка подсвечивает их изнутри, придавая им блестящий, мягкий... и даже притягательный вид. В голове Шерлока успевают пронестись по меньшей мере четыре различных способа добычи их образца, прежде чем ход его мыслей неожиданно прерывают.       — Могу я вам чем-то помочь?       С этим вопросом к нему обращается стоящий рядом с Джоном мужчина, которого Шерлок благополучно игнорировал всё это время, решив, что по сравнению с волосами Джона он не имеет особого значения. Его тон явно указывает на то, что присутствие Шерлока является для него неожиданным и нежелательным, тогда как его поза — скрещённые на груди руки и приподнятые плечи — говорит о том, что он чувствует необходимость защищать свой авторитет; однако весь старательно производимый им эффект, вкупе со слишком объëмным плащом, лишь выдаёт его раздражительность и неуверенность в себе. В должность детектива-инспектора он был повышен недавно — вполне вероятно, благодаря тому, кого он знает, а не тому, что он знает — и он прекрасно отдаёт себе в этом отчёт. Шерлок едва сдерживает желание закатить глаза; с таким количеством позëрства его терпение вскоре достигнет предела, после которого сомнительные действия в спальне будут использованы в качестве шантажа. К тому же, он сейчас действительно не в настроении.       Но хоть какой-то прок от детектива-инспектора всё же есть — услышав его слова, Джон, наконец, замечает Шерлока рядом с собой. Он поднимает глаза и расплывается в улыбке; Шерлок кривит губы в попытке улыбнуться в ответ.       — Да. — Возможно, если он будет достаточно прямолинеен, ему не придётся тратить своё время на лицезрение того, как этот человек метафорически метит свою территорию направо и налево. — Я попросил Джона Уотсона присутствовать на ужине.       — Да, но, — детектив-инспектор хмуро супит брови, точно ребёнок, которого пытаются заставить съесть невкусный овощ, — он работает.       — Шерлок, — устало вздыхает Джон, даже не сменив своё согнутое положение возле бёдер жертвы, — сейчас 10:45 утра.       — Мне хорошо известно, сколько сейчас времени, Джон.       — Ужин — это вечернее мероприятие.       — Но до его наступления ещё слишком много часов!       — Постойте! — Даже Шерлок знает, что встревать в чей-то разговор — немного нехорошо; он может и пренебрегает этим фактом при любой возможности, но вот то, что этот новоиспечённый детектив-инспектор предпочёл проигнорировать общие нормы вежливости, наполняет его раздражением. — Шерлок Холмс? Я о вас слышал.       — Салли Донован идиотка; вам не стоит верить ни единому её слову.       — Донован не идиотка, — возражает ему Джон, не отрываясь от изучения рук трупа.       — Салли Донован не использует и половины своего потенциала; вам не стоит верить ни единому её слову.       — Как вы узнали, что это была она? — Плечи детектива-инспектора поднимаются ещё выше, почти касаясь его ушей.       — Лестрейд отказывается вспоминать обо мне чаще необходимого и потому не будет упоминать меня в случайных разговорах; Андерсон жалуется на меня постоянно, но не думаю, что вы вообще с ним общались, а если и общались, то крайне редко. Вас недавно повысили с должности сержанта; очевидно, что Салли Донован входит в ваш круг общения.       — Ах, очевидно, — протягивает он и в поисках поддержки опускает взгляд на Джона, чтобы обменяться с ним многострадальной усмешкой. Джон, всё также сидящий на корточках, игнорирует его, продолжая делать заметки в блокноте; ухмылку заменяет гримаса, которая становится только смурнее, когда он снова переводит взгляд на Шерлока. — Ну и что вам тогда нужно?       — Я ведь уже говорил вам.       — Да, и я уже сказал вам, что он работает, — отвечает детектив-инспектор, насмешливо скаля зубы, — и мы продолжим работать, пока это дело не будет раскрыто.       — Это был брат, — заявляет Шерлок и, пользуясь наступившей после его слов тишиной, хватает Джона за руку, потащив его за собой в сторону дороги.       Шерлок и не думает отпускать его, пока не наступает момент, когда им нужно сесть в кэб, и ему приходится — с большой неохотой — разжать свои пальцы. Все тщательно продуманные отговорки, чтобы вновь соединить их руки, звучат, в лучшем случае, неубедительно, поэтому Шерлок переключает внимание на то, как близко они сидят.       — Спасибо тебе, — улыбается ему Джон — что до сих пор кажется непривычным — и взмахивает планшетом в направлении места преступления, с которого они только что убежали. — Не сказал бы, что я в восторге от работы с Диммоком.       — Уверен, мало кто смог бы сказать обратное.       — Похоже на то, — его улыбка растягивается в широкую ухмылку, полную мальчишеского задора и очарования. Шерлок крепко сжимает свой телефон, но пересиливает желание сделать снимок, чтобы не испортить момент. — Ты так и не сказал мне, куда мы направляемся.       — К Анджело. Итальянский ресторан. Тебе понравится... у тебя определённо есть слабость к хорошему водочному соусу. — Шерлок отметает его неозвученные возражения широким взмахом руки; кончики его пальцев слегка задевают куртку Джона. — И да, я всё ещё знаю, сколько сейчас времени, спасибо. Наверняка у людей есть какой-то предобеденный приём пищи. Кажется, он начинается с «р». А может «с».       — Ты ланч, что ли, имеешь в виду?       — Да, великолепно, я угощу тебя этим... ланчем.       Джон фыркает от смеха, и Шерлок вдруг чувствует себя так, будто он вдохнул обильное количество гелия или водорода, а возможно даже неона, и теперь может взлететь в любой неподходящий момент. Но это, конечно, невозможно по нескольким причинам: во-первых, если бы это действительно было так, он был бы уже мертв; во-вторых, человеческие лёгкие неспособны вдохнуть объëм, необходимый для взлёта. И тем не менее, это восхитительное чувство. Ему стоит почаще заставлять Джона смеяться.       Шерлок мысленно перебирает различные способы того, как можно вызвать смех, когда Джон прерывает молчание.       — Так как ты узнал, что это был брат?       — Ах, это? Проще простого.       — Ну, да. В какой-то степени так и есть. Жертва была задушена с помощью разметочного шнура неизвестным нападавшим похожего роста и веса, — бойко проговаривает Джон, листая страницы своего планшета. — Оставленные вокруг следы указывают на то, что у нападавшего и жертвы схожий размер обуви, и найденные на теле жертвы волосы лишь немного темнее, чем у самой жертвы.       Шерлоку удаётся выдавить короткое: — Да, — прежде чем шелест перевëртываемых страниц возобновляется.       — Но это ещё не значит, что это был брат.       — Нет, но вероятность довольно высокая.       — Что не равняется твёрдой уверенности, — улыбается Джон в ответ.       В кэбе явно стало теплее. Даже слишком тепло. Шерлок оттягивает узел своего шарфа, надеясь ослабить его до того, как он успеет покраснеть. От жары. Очевидно.       — Строительные козлы.       — Ты знаешь, что это был брат, из-за козел?       — Да. Жертва явно занималась строительством.       — Да-да, мозоли на руках, пыль под ногтями. — Шерлок полностью стягивает с себя шарф и подумывает о том, чтобы открыть окно. Джон кажется ближе, чем раньше, неужели он незаметно придвинулся к нему?       — И тело было найдено за домом, который в настоящее время ремонтируется. Не профессионально, судя по используемому оборудованию и материалам, а если брать во внимание количество инструментов, то становится ясно, что работа выполняется только двумя людьми. А когда два человека собираются вместе купить заброшенный дом в Хакни только для того, чтобы перепродать его с прибылью? Это требует денег — значительных первоначальных инвестиций, а также затрат времени и ресурсов, необходимых для приведения дома в соответствие со стандартами. Очевидно, что это трудоёмкое предприятие, и его не следует связывать с кем-то ненадёжным. Доверительные — скорее, давно сформированные — отношения между двумя людьми, которые также имеют поразительное физическое сходство друг с другом? Братья. Очевидно.       — Очевидно, — с улыбкой передразнивает его Джон, вкладывая в это слово немалую толику тепла. Это совсем не помогает Шерлоку, как и быстрое движение языка Джона, когда тот облизывает свои губы. Шерлок чувствует, как на его щеках неуклонно расцветает румянец, невзирая на все его усилия. — А что с козлами?       — На козлах, расположенных чуть дальше от места нахождения жертвы, висел пояс с инструментами, на котором сбоку была довольно чётко написана фамилия.       — Разве он не мог принадлежать жертве?       — На жертве был надет свой, с точно такой же фамилией. — Шерлок прочищает внезапно пересохшее горло. — Но ты всё это уже знаешь.       Расстояние между ними двумя сократилось почти вдвое как Шерлоком, так и Джоном, что великолепно по ряду причин, ни одну из которых он не может полностью сформулировать, потому что Джон выбирает именно этот момент, чтобы снова облизнуть свои губы.       — Разве?       Ответ Джона звучит невнятно и не отличается особым остроумием, но Шерлок не в том положении, чтобы судить, так как он, похоже, не может сказать в ответ даже слова. Он не может сказать: «Да, ведь это написано на первом же листе твоих заметок, в перечне найденных на теле жертвы вещей», потому что лицо Джона становится ещё ближе, и он полностью теряется в его дивных ресницах, которые лишь на оттенок темнее его очаровательно светлых волос и кажутся едва ли не выставленными напоказ, когда Джон поднимает свою голову, и теперь Шерлок может как следует их изучить, опуская уже свою голову ниже, и...       Кэб внезапно останавливается, отбрасывая обоих мужчин в разные стороны.       Наступает неловкая попытка выбраться из машины, и Шерлок превосходно сопротивляется желанию задушить таксиста своим шарфом, когда он бросает в него несколько сложенных купюр; вместо этого он как можно более сердито обматывает ткань вокруг шеи, не доводя себя при этом до удушения, и жалеет, что не заплатил мелочью.       Он поворачивается как раз вовремя, чтобы увидеть, как Джон бросает быстрый взгляд на свои наручные часы и засовывает обе руки в карманы, зажав планшет под левой рукой. Это действие натягивает ткань его брюк на заднице, что занимает Шерлока так основательно, что проходит несколько секунд, прежде чем он понимает, что Джон обращается к нему, а не к двери ресторана, перед которой он в данный момент стоит.       — Откроется только через сорок пять минут.       Это неожиданно. Шерлоку никогда не приходило в голову, что Анджело вообще когда-либо закрывался. Он вычëркивает «ужин» из своего мысленного списка, составленного с помощью миссис Хадсон и обозначенного как «Курс действий для развития отношений с Джоном Уотсоном». Технически, следующим в списке является «развлечения», скобка открывается: фильм, шоу, может быть концерт в парке, дорогой, у них ещё есть такие? и так далее, скобки закрываются.       У Шерлока есть два мнения по этому поводу: во-первых, он считает все эти действия отвратительными, и, во-вторых, места преступлений гораздо больше походят на развлечение. Очевидно, что этот пункт списка уже пройден, и его также можно вычеркнуть.       — Тогда может ты хочешь зайти ко мне? На чашку кофе?       Джон слегка поворачивается, ухмыляясь Шерлоку через плечо:       — Я больше люблю чай.       Шерлок хмурится.       — Согласно моим источникам, это должен быть кофе.       — Должен быть кофе? Кто тебе это сказал?       — Моя пожилая домовладелица, которая проявляет пугающе восторженный интерес к моей личной жизни.       — Твоя домовл... погоди-погоди... ты предлагаешь мне зайти. На чашку кофе. Чашку кофе в твоей квартире.       — Да.       — Ты довольно часто говоришь это слово.       — А ты часто констатируешь очевидное. Обычно я бы ответил чем-нибудь язвительным, но я нахожу это довольно милым, когда ты так делаешь.       — Милым. Ладно, — произносит Джон, теперь уже полностью поворачиваясь к Шерлоку.       Шерлок молча ждёт.       — Да, я знаю, погоди. — Невероятно странная улыбка расплывается на лице Джона, как будто он очень старается удержать её, но находит сопротивление невозможным. — Я просто пытаюсь понять, действительно ли ты хочешь выпить кофе, является ли это преднамеренным эвфемизмом для секса или же это случайно получившийся эвфемизм для секса.       Шерлоку требуется несколько секунд, чтобы осмыслить сбивчивые слова, слетающие с полуулыбающихся губ Джона, и в течение этого времени он тщательно документирует в своей памяти, как медленно краснеют щёки Джона. Всё встаёт на свои места довольно внезапно: что сказал он сам, что говорит Джон, и почему миссис Хадсон так настойчиво подчеркнула слово «кофе», когда он обсуждал это с ней ранее.       — О, второй вариант. Так ты сможешь встретиться со своей новой домовладелицей и выпить её чаю, когда мы закончим.       — Новая домовл... неважно. Звучит просто потрясающе. — Весьма красивые губы Джона складываются в полноценную улыбку, когда он подходит вплотную к Шерлоку, который не находит в себе сил оторвать взгляд от его прекрасных улыбающихся губ, но всё в порядке, потому что Джон поднимает свою голову, и теперь он может насладиться их видом во всей красе, но будет только лучше, если он опустит голову чуть ниже, что он и делает, и...       Единственное, что в этот момент внезапно останавливается, так это мыслительный процесс Шерлока. Поцелуй он не прерывает.

***

      Когда на следующее утро Лестрейд включает свет в своём офисе, он на мгновение задумывается о репродуктивных особенностях документов. Вегетативное размножение, быть может — буквы на листе делятся надвое, слова расщепляются, параграфы удваиваются до тех пор, пока не появляется целый новый лист? Возможно, они спариваются, листы скользят друг по другу и шуршат, и о Боже, о чём он вообще думает.       Его рабочее кресло жалобно стонет, когда он опускается в него с глухим стуком и глядит остекленевшими глазами на бумажные башни, забаррикадировавшие его стол. Вероятно, именно поэтому он чувствует столь непристойную благодарность Уотсону, когда тот стучит в дверь с бумажным стаканчиком в руке, над которым всё ещё кружатся тонкие струйки пара.       — Доброе утро. — Лестрейд издаёт неприличный звук при первом глотке кофе вместо ответа, и Уотсон улыбается ему одной из своих многочисленных приветливых улыбок.       — Ты выглядел так, будто тебе не помешает подзарядиться. И, кстати, у меня есть кое-что, принадлежащее тебе. — В другой руке Уотсона оказывается тонкая стопка бумаг, слегка обгоревших, сильно помятых и немного пахнущих чаем. Заключение судебно-медицинской экспертизы. Отчёт по мистеру Стивенсу.       Лестрейд давится своим кофе.       — О, слава Богу, Уотсон, ты точно святой, не иначе. Как, чёрт возьми, тебе удалось забрать его у Шерлока?       Засунув руки в карманы, Уотсон просто пожимает плечами.       — На самом деле, ничего сложного... он лежал на его прикроватной тумбочке. Сомневаюсь, что он вообще заметит, что тот исчез, со всем тем беспорядком, который у него там творится.       Лестрейд перелистывает страницы с едва ли не благоговением на лице:       — В любом случае, ты мой спаси... погоди-ка. — Очень, очень медленно Лестрейд переводит взгляд на Уотсона.       Уотсон ничего не говорит, только смущëнно улыбается, и его щёки слегка розовеют; Лестрейд, проклиная свои глаза, замечает край тёмно-красного пятна, слегка окружённого фиолетовыми отметинами зубов, которые едва заметно выглядывают из-под воротника рубашки.       Он прочищает горло:       — Просто позволь мне прояснить одну вещь: ни при каких обстоятельствах я никогда, никогда не хочу слышать, как именно так вышло, что ты забрал этот отчёт с прикроватной тумбочки Шерлока Холмса. Договорились?       — Договорились. — Лицо Уотсона горит ярко-красным, но его улыбка так и лучится довольством. Лестрейд изо всех сил старается не слишком глубоко задумываться об этом факте, когда Уотсон прощально машет ему на пути к двери.       Затем Лестрейд вздыхает, отодвигает отчёт в самый дальний от него угол стола и приступает к работе с документами.