Заразная болезнь одиноких душ

      Кэйя взволнованно выдыхает, глядя на город, в котором провёл почти всю свою жизни. Возвращаться он не очень хотел, однако тоска всё равно пробралась в сердце. Хотелось пройтись по знакомым улочкам, поприветствовать всех знакомых, ну или скорее весь город, ведь он знал всех. Выпить настоящего свежего одуванчикового вина, подняться на статую Барбатоса, в ночной тиши сидя на ладонях, ощущая ласковый ветерок, играющий с волосами…       Уж как Дотторе сумел научить дракона-трудоголика отдыхать, Альберих вообще не мог представить, однако они здесь. Все четверо. Нёвиллет, Кэйя, Камилла и Кроу…       …       И даже пока безымянный кроха, о котором каэнриец узнал всего пару часов назад…       …       – Добро пожаловать в Мондштадт, – дружелюбно произносит Джин, на которой слишком явно заметны внимание и забота Лизы. Кэйя не удивится, если они сошлись и теперь библиотекарь не позволяет своей любимой вкалывать точно ломовая лошадь…       – Рад встрече, – спокойно кивает Нёвиллет. – Не стоит так беспокоиться. Мы здесь не как представители Фонтейна. Простые гости.       – Я понимаю. Просто много о вас слышала и не смогла удержать любопытства, – неловко улыбается девушка, пряча руки за спиной и явно проскрёбывая ногтями ладонь. Она часто делала так, когда нервничала или признавала что-то, что считала смущающим… Слишком «глупым» для человека её статуса, которому она всеми силами старалась соответствовать…       – Тогда, быть может, мне следует его удовлетворить? Я не против беседы. Однако моя семья наверняка устала, так что я бы предпочёл сначала проводить их до отеля. Меня уверяли, что нам предоставят место в Гёте.       – Гёте? О, прошу простить моё замешательство, однако я была уверена, что его полностью забронировали посланники из Снежной… Не думала, что они наконец решили немного ослабить бдительность…       – На самом деле именно они и предоставили нам место. Содействие Фатуи помогло спасти великое множество жизней во время катастрофы в Фонтейне, потому мы предпочитаем поддерживать дружеские отношения.       – … Вы уверены в своей безопасности? Не поймите неправильно, но в Мондштадте к членам организации Фатуи относятся достаточно… настороженно… И не без причины…       – Ничего страшного. Это вполне понятно. Они любят совать нос туда, куда не всегда стоит. Неудивительно, что не редко они попадают в неприятные ситуации. Поверьте, у нас также на горячем попадались многие жители Снежной. Однако мы всё же предпочитаем судить отдельно каждого, учитывая все обстоятельства дела.       – Папа, я устала, – дёргает мужчину за рукав пятилетняя Камилла. Рослая и бойкая девочка. Плаксивость и трусливость ушли совсем, хотя приобретённая неугомонность не редко приносила куда больше проблем. – А Кроу уже вообще спит. Я тоже хочу! Но маме слишком тяжело держать нас обоих. Пойдём спать или бери и неси меня!       – Прости, Мила. Ты можешь отдохнуть, – ласково осторожно поднимая девочку на руки улыбается мужчина, позволяя той удобно расположить буйную светлую головушку у себя на плече. Однако когда он наклонялся, чтобы поднять девочку, его синеволосый спутник остался у всех на виду…       – Кэйя?       – Доброго вечера, действующий магистр.       – Архонты… Куда ты пропал? Мы все так волновались!       – Произошло кое-что, и мне пришлось уехать без предупреждения. А потом случилось ещё много чего, и я не был уверен, стоит ли мне возвращаться, если я больше не останусь.       – Не останешься? Ты… Ты правда нашёл своё место? – проницательно и в то же время наивно уточняет Джин, что замечала эти странные тоскливые взгляды капитана кавалерии. Будто Мондштадт был для него клеткой, а вовсе не домом… Сосредоточием воспоминаний и целей, но скорее обязывающим, чем тёплым и уютным… Точно не домом…       – Прости, так получилось. Но я определённо счастлив… – неловко отводит глаза Альберих, однако встряхивает головой и твёрдо глядит в чистую голубизну Гуннхильдр…       – Тогда я рада… Уверена, все будут счастливы встретить тебя на улицах Мондштадта. Но от расспросов ты не никуда не денешься… Если хочешь, могу объявить, что отправляла тебя на какую-то секретную миссию, но в итоге после её выполнения ты решил остаться с любимым человеком.       – … Джин, ты – чудо! – вначале ошеломлённо замирает, а затем сияет точно маленькое тёмное солнце, озаряющее всё вокруг своим осторожным бледным, но драгоценным светом…       – Ничего такого. Я понимаю…       – Лиза тоже чудо?       – … – краска разливается по щекам, но девушка сдерживает иные проявления своего смущения. – Безусловно…       …       Они доходят до отеля Гёте, приветствуя старого владельца, что довольно кивает на краткое пояснение Джин и ободряюще похлопывает Кэйю, сотни раз помогавшего ему по любому поводу, по плечу…       – Похоже, тебя здесь все любят, – мягко уточняет Нёвиллет, однако чуть хмурится, замечая как искренняя улыбка тает, обращаясь безразличным фальшивым изгибом губ. – Что такое, свет мой? Кто посмел тебя обидеть?       – А? Да так… Просто старые споры вспомнились…       – Я ведь вижу, что здесь куда большее.       – Ты стал куда проницательнее в распознавании эмоций.       – И за это я особенно тебе благодарен, мне жизненно необходим этот навык.       – … Знаешь, почему в Мондштадте меня принимают как аристократа? Меня нашли на дороге под ливнем. Совсем одного, потерянного и больного. И меня должны были оставить жить при церкви, обычно так поступают с сиротами… Но меня взяла к себе одна из самых влиятельных семей города…       – Рагнвиндры, я полагаю?       – Верно. Мне повезло. У меня было всё, о чём можно желать. Но я был слишком умным ребёнком для своих лет. И я понял, почему мастер Крепус решил меня взять. Дилюк всегда был слишком активен, привязчив, зациклен на чём-то и практически неуправляем. Я должен был стать способом контроля и одновременно развлечением. Нужен партнёр по играм или просто кто-то рядом, я буду рядом. Нужен кто-то, кому можно выговориться, Кэйя всегда выслушает, ведь он хороший старший брат… Дилюк легко и быстро привязался ко мне, ему хотелось меня расшевелить, а я тогда боялся потерять крышу над головой и решил зацепить его, понимая, как именно нужно действовать, чтобы он не потерял интерес…       – Это уже звучит слишком неправильно…       – Да… именно так… А потом мы поссорились из-за смерти мастера Крепуса. Я сказал о своих корнях, а Дилюк тогда был слишком разбит потерей и принял меня за предателя… …       – Что такое? – Нёвиллет ласково касается щеки, по которой стекает небольшая слезинка…       – Это… Тогда я уже понимал куда больше, мне было восемнадцать… Я специально так поступил… Надеялся, что смогу уйти. Быть может, даже из Мондштадта вообще… Ну, или хотя бы… Да…       – Меня очень беспокоит твой тон. Тебе было так плохо… Прошу, скажи, даже если это то, о чём я подумал…       – Я надеялся умереть от его рук. Слишком устал и слишком боялся, наконец рассмотрев то, к чему привело моё поведение. Дилюк был практически одержим мной. Самым эффективным было заставить его меня ненавидеть. Но облегчения это не принесло. Только новые проблемы. А бросить Ордо Фавониус я не смог. Слишком много рыцарей погибают просто так, и обладатели глаза Бога ценятся едва ли не на вес золота. А я именно тогда получил свой.       – Однако металл в твоих руках выглядит куда прекраснее кристаллов льда…       – Да, ты прав. Хотя я и удивлён, что мне так хорошо стал даваться именно этот элемент… Никогда бы не подумал, что буду любить что-то такое одновременно непостоянное и статичное, как металлы, а не только морозные узоры или хищные ледяные пики…       – Тебе идёт Аурум. Потоки, что вьются вокруг тебя, облачая в вуаль радужных отблесков…       – Это правда так выглядит?       – Правда. Ты просто неподражаем, мой свет…       …       – Я люблю тебя, Великий Гидро Дракон…       – А я тебя, Твоё Высочество…       – Кстати. Я кое-что узнал прямо перед отъездом…       – Что-то важное?       – О, несомненно! То есть я так думаю… – воодушевлённо вскидывается, а затем неловко отводит взгляд Кэйя.       – Всё, что связано с тобой важно. Я лишь беспокоюсь, если это что-то, что может причинить тебе неудобства.       – Ну, по идее да, это именно из такого. Но потерпеть несколько месяцев для меня не проблема.       – Месяцев? Это что-то серьёзное. Какой-то эксперимент?       – Нет-нет. Всё хорошо, правда… И, да, возможно это следует также называть экспериментом… В общем… – Кэйя не задерживает надолго взгляд на лице своего возлюбленного, однако всё же берт себя в руки. Опускает ладони на широкие плечи и тянется губами к самому уху… – У нас будет малыш… – едва слышно шепчет Кэйя, в самое чуть заострённое ухо, а затем смущённо отстраняется и утыкается лбом в плечо мужчины, что ошеломлённо застывает, обрабатывая внезапную новость…       – Что?       – Я беременный…       – Это… Удивительно… Я понимал, но никогда не думал, что… Бездна… О, Бездна! Я… Я буду отцом! У нас будет ребёнок! Звёзды, ещё один малыш, какое чудо! – мужчина теряет своё хладнокровие, ярко счастливо улыбаясь, мягко подхватывая своего любимого под коленями и кружа по комнате, под негромкий смех Кэйи, хотя крепко вцепившиеся в его пальто пальцы показывали, что парню немного страшновато от таких резких действий… – Прости, но я правда так рад! Я не просто люблю тебя, я тебя обожаю, свет мой! Ты только что сделал меня самым счастливым драконом в истории!       – Я тоже рад… Я, признаться, жаждал этого… Я, наверное, слишком сильно люблю детей…       – Это не порок. И ты также обращаешься с мелюзинами. Они в тебе души не чают.       – Правда? Мне казалось, что я достаточно строг с ними, и они меня недолюбливают из-за этого…       – Они весьма обидчивы, но отходчивы. Твоя резкость может их злить, но они вполне могут понять твои мотивы, а потому очень ценят каждый твой совет, ведь ты всегда стараешься делать всё лишь им на благо…       – Неожиданное открытие.       – Приятное?       – Однозначно…       …       – Серьёзно?       – У меня первый месяц, могу себе позволить! – довольно ухмыляется Кэйя, с широкой улыбкой входя в Долю Ангелов. Дети уже спали под присмотром пары магов цицинов, потому взрослые могли позволить себе погулять вволю… Хотя Нёвиллет явно не ожидал от своего благоверного подобного… И да, они были женаты, уже год как. Спасибо Арлекино, которую бесили их неофициальные отношения, оставляющие детей в достаточно подвешенном состоянии…       – Я не стану тебя останавливать, но прошу, будь осторожен. Правда. Я переживаю. Не могу не думать, что может произойти что-то плохое… – мужчина следует в помещение вслед за возлюбленным.       Естественно появление потеряшки вызывает ступор, несмотря на уже успевшие расползтись по городу новости.       – Бокал Одуванчикового Счастья, пожалуйста!       – Не Полуденной Смерти? – достаточно быстро справляется со своим изумлением Чарльз, улыбаясь старому и самому верному посетителю Доли Ангелов.       – Мне нельзя слишком крепкое. Одуванчиковое достаточно лёгкое, чтобы не навредить.       – Приболел?       – Можно и так сказать. Но самым прекрасным, чем только мог, – Кэйя озорно сверкает глазами, придвигаясь ближе к бармену, что любопытно склоняется в ответ, – любовью. Я влюбился. Окончательно и навсегда. В самое статное, сильное, прекрасное, мудрое и честное существо на всём белом свете! – Альберих не особенно приглушает голос и в начале, а к концу и вовсе восторженно вскидывается, оборачиваясь и с невероятной нежностью смотря в бледные сиреневые глаза его любви. – Мой Нёвиллет…       – Рад, что ты прислушался к моим словам, свет мой. Однако это вино точно не слишком крепкое? – мужчина чуть склоняет голову. Лицо мало отображает эмоции, однако Кэйя видит ласку и беспокойство… Самые тёплые и прекрасные… Самые искренние и чистые…       – Не беспокойся. Одуванчиковое вино – одно из самых слабых. К тому же, я заказал коктейль, что содержит из алкоголя только это вино, а в остальном лёгкий яблочный сок и ещё что-то… Не помню точно что…       – Одуванчиковое вино, треть бокала. Отфильтрованный яблочный сок, примерно половина. Мята и мёд. Ну и конечно же лёд. Даже сейчас на улице ещё достаточно жарко. Днём разогреет ещё сильнее, но будем ждать прохладных ветров. Пусть Анемо Архонт благословит нас.       – Пускай Ветра укажут нам путь… – довольно кивает Кэйя в ответ на пожелание Чарльза, принимая бокал и с удовольствием отпивая пару крохотных из-за холода глотков. Прикрывает глаза, растворяясь в знакомом и таком драгоценном вкусе…       – Это правда так вкусно? – мягко уточняет Нёвиллет у бармена, не решаясь мешать своему возлюбленному наслаждаться напитком. Раз уж оно не крепкое, то не должно навредить. Да и Кэйе он верит. Этот человек куда крепче, чем может показаться, а его сила воли вызывает у Гидро Дракона уважение и некоторую грусть, хотелось укутать своей заботой, но каэнрийцу та часто была не нужна, а настаивать на своём Нёвиллет считал слишком грубым…       – Очень. Хотите попробовать?       – Нет. Я пью только воду. Слишком яркие вкусы… Несколько неприятны…       – Вот как? Значит, вы – ценитель чистой воды?       – Да. У каждой свои оттенки. Мне нравится изучать их. Многие совершенно неповторимы и встречаются лишь в определённых местах. Такие – особенно ценны.       – Интересная мысль. Не хотите попробовать Мятную Деву? Это тоже считается коктейлем, хотя по сути просто вода с туманным цветком и каплей мятного экстракта. Мало кому нравится, но ценители всё же находятся. Она очень хорошо освежает в жару.       – Я… Если оно и правда не слишком яркое по вкусу…       – Не беспокойтесь. Я добавлю минимум.       – Благодарю… – получая через пару минут прозрачный бокал с распустившимся туманным цветком на дне, произносит Нёвиллет. Некоторое время наслаждается переливами влаги, каплями конденсата снаружи и едва ощутимым свежим ароматом… Затем осторожно пробует… – Ох, это… Весьма приятно… – неловко поднимая брови и прикрывая рот рукой произносит мужчина, слыша мягкий смех своего возлюбленного.       – Конечно. Чарльз – лучший бармен! Диона тоже хороша, но у неё талант именно к алкогольным коктейлям.       – Диона?       – Она бармен во второй таверне Мондштадта, Кошкин Хвост. Хотя то место больше для тех, кому хочется поиграть в Призыв в хорошей компании и приятной атмосфере, либо для любителей кошек. Диона ненавидит алкоголь, несмотря на её талант делать прекрасные коктейли из самых странных и отвратительных ингредиентов, и не редко отказывает или пытается выгнать посетителей. Конечно её не часто воспринимают всерьёз, да и коктейли слишком хороши, но она и правда пытается «разрушить винную индустрию Мондштадта».       – Звучит грандиозно, – признаёт Нёвиллет, кивая и вновь отпивая лёгкого свежего вкуса, тающего на языке достаточно ярким, но всё ещё приятным для него тоном. Его чувствительность к вкусам была и благословением и проклятием… С едой отчего-то работала не настолько сильно, и даже с супами, но вот напитки…       – Так и есть. Однажды она даже планировала поджечь виноградники, но так и не добралась до Винокурни, попав под дождь и спрятавшись под брошенной телегой неподалёку от Спрингвейла. Отважная и решительная девочка.       – Действительно. Редко найдёшь столь целеустремлённую личность. Но порча чужого имущества всё же не лучшее деяние.       – Не беспокойся, дорогой, – мягко успокаивает любимого Кэйя, допивая последние капли и укладывая голову ему на плечо. – На самом деле я сомневаюсь, что она действительно бы это сделала. Диона не любит вредить людям, просто недовольна существованием алкоголя в принципе и вина в частности.       – Рад это слышать.       – Здесь спокойно, да?       – И правда. Город Свободы поражает величием издалека, но очаровывает теплом изнутри.       – Как всегда поэтично. Ты не пробовал писать стихи или рассказы?       – Нет. В отчётах и распоряжениях всё должно быть строго по протоколу. В приговорах, тем более.       – Трудоголик…       – Капитан Альберих, – притворно осуждающе тянет Чарльз. – Разве не вы – один из самых продуктивных рыцарей?       – Я больше не рыцарь. Но, возможно, вы правы…       – Не принижай себя, свет мой, – Нёвиллет приобнимая придерживает одной рукой своего любимого, а второй мягко смахивает упавшие на голубой глаз пряди. – Даже в Фонтейне ты мало оставляешь себе отдыха. Слуга очень довольна твоей работой в восстановленном Доме Очага.       – Ему определённо нужно другое имя, – чуть морщится Кэйя.       – Вы ещё придумаете. Просто пока не время. Детей-сирот всегда было много. Это хорошо, что хотя бы кто-то заботится об их благополучии.       – Ага. А потом… Эх-х-х… Но хоть какая-то польза…       – Зачастую у них нет и такого выбора. Лучше уж государственная служба, чем прозябание в трущобах.       – Да, Аль-Хайтам тоже часто так говорит.       – У него вековой опыт в управлении. Я не удивлён. Он всегда был мудрым и внимательным правителем.       – Ты ничуть не хуже… Все в Фонтейне уважают и любят тебя…       – Скорее лишь мелюзины.       – Теперь ты себя недооцениваешь. На самом деле тебя правда любит народ. Для них ты – гарант справедливого суда. Непоколебимый и непогрешимый. Идеал, к которому многие стремятся, даже зная, что достичь не смогут никогда.       – У вас такая высокая должность в Фонтейне? – удивлённо тянет рыцарь неподалёку, отдыхающий после работы. Было очевидно, что вся таверна слушала лишь их, однако до этого не вмешивались…       – Верно, – довольно кивает Кэйя. – Нёвиллет – верховный судья Фонтейна. Юдекс.       Про остальные титулы Альберих благоразумно молчит. Этого и так достаточно, чтобы вызвать восхищённые ахи…       – Ох, это же такая ответственность, – качает головой Чарльз пока рыцари восхищённо свистят.       – У меня достаточно помощников. Палата Жестьон сотрудничает также с Издательством Паровой птицы, так что редко когда информации недостаточно.       – И тем не менее именно через тебя проходят абсолютно все бумаги. Тут побольше, чем у Джин. Точно говорю. И каждый день. Ты ведь иногда вообще не спишь!       – Прости, свет мой.       – Ничего. Просто волнуюсь…       …       – Кто пришёл… Что-то давно вас не было видно, капитан Альберих, – в один момент, когда оба влюблённых уже начинают задумываться о возвращении в отель, слышится скрип двери и слишком знакомый синеволосому голос…       – Мастер Дилюк, подумать только, какой сюрприз. А я уже понадеялся, что мы с вами не встретимся, – достаточно резко и непривычно холодно для всегда мягкого по отношению к виноделу рыцаря отвечает Альберих. Даже не пытается обернуться и взглянуть. Лишь поудобнее укладывает голову на плече любимого…       – Сначала пропал не пойми куда, а теперь стоишь из себя непонятно что? Огорчу, без тебя ничего не рухнуло, никто не умер. Всем было плевать.       – Конечно, как я мог сомневаться… Однако прошу говорить за себя и не клеветать на тех прекрасных людей, что и правда обо мне беспокоились.       – Ты хотел сказать искали? Неужто нашли?       – Нет, я сам вернулся. Джин уже объявляла о моей миссии. Я здесь ненадолго.       – Ну, сущность-то не меняется. Предатель, всегда останется предателем.       – Вынужден просить вас держать язык за зубами, – внезапно произносит Нёвиллет. Негромко, но твёрдо и крайне серьёзно…       – Вас никто вмешиваться не просил, – уже куда более грубо отвечает Дилюк, складывая руки на груди. – Достопочтенным гостям города слова не давали, – явно передразнивая рыцарей, что возмущённо краснеют, опуская головы, фыркает Рагнвиндр.       – А вас никто вмешиваться не просил, – холодно, будто покрывая всё вокруг незримым льдом роняет Кэйя, наконец выпрямляясь и поворачиваясь к аловолосому. Острая голубоватая сталь одного глаза и драгоценное, но сейчас холодное золото второго. Ни намёка на старый шрам, лишь чистое почти кукольное личико, что было миловиднее, чем у многих девушек…       – Похоже, кто-то совсем забыл своё место. Нужно новое напоминание, раз уж от старого ты сумел избавиться?       – Хм-м… Нужен торговый блок от Фонтейна, Снежной и Сумеру?       – Ещё Ли Юэ и Инадзумы, – довольно кивает Нёвиллет, ловя немного растерянный вопросительных взгляд любимого. – Нас уже уведомили, что ожидают ответа лишь от Барбатоса и Ордо Фавониус. Мы как раз подписали договор о союзе перед отъездом. А с Натланом договариваться пока бесполезно. Коломбина слишком зла на них.       – И ты не сказал?       – Ты не спрашивал. Да и дети меня волновали больше.       – Хм-м. Хорошо. В любом случае, я рад, что связи продолжают разрастаться.       – И с чего бы кто-то станет объявлять винокурне Рассвет блок? – прерывает короткий разговор Дилюк. Видно, что он не верит в сказанное, хотя какая-то настороженность в фигуре сквозит.       – С того, что все вышеперечисленные государства являются союзниками, а Кэйя супруг нынешнего правителя Фонтейна, – спокойно произносит Нёвиллет, а по таверне после короткого ступора проносится вздох восхищения и понимания. Не просто Верховный судья, а фактический правитель. И про него уже успело расползтись много слухов… В частности и о том, что он был невероятно силён, а также бессмертен, точно Архонты… Никто явно не ожидал когда-либо встретить такое существо…       – А это не слишком? – тут же растерянно уточняет Кэйя, понимая, что масштабы могут быть уж слишком серьёзными.       – Вовсе нет. Даже не затрагивая моих чувств, ты слишком полезен для Фонтейна. Аурум – новая стихия, и ты – потенциальный Архонт.       – Вот так новости! Куда ему и до богов?!       – Я не говорил о богах. Архонт – мастер определённой стихии, её сосредоточие и источник. Архонт не обязательно является богом. К тому же, пускай в сущности Кэйи и есть божественное семя. Стать богом ему будет трудно, слишком много условий нужно выполнить, да и сам он того не желает…       – Хм-м… Кстати, а в таком случае тебя можно называть Гидро Архонтом?       – Не думаю. Я – элементарная сущность. Сосредоточие элемента и его порождение. Источник, если брать изначальные термины. А Архонтами являются существа, воплощённые телесно или на крайний случай духовно.       – О! Как Аль-Хайтам и Сяо?       – Как раз так.       – Мастер стихии, бывший изначально человеком, и дух, облечённый в плоть, что возвёл свои возможности в абсолют, создав новую стихию…       – Скорее пробудив, но не так важно.       – Кстати, а Куни в таком случае тоже ведь может считаться Архонтом?       – Нет. У него нет своего элемента. Он именно божественное творение, взошедшее до божества.       – Да уж… Спасибо Хайпасии и её одержимости им…       – На самом деле я рад возвращения многих черт былых времён. Несколько неприятно было слышать, когда Архонтов и богов считали одним и тем же. Да, Барбатос, Вельзевул, Моракс, Буер и Царица действительно полноценные Архонты. Но вот Мурата и Фокалорс – точно нет.       – О покойниках, либо хорошо, либо никак.       – Верно. Светлая ей память. Фокалорс была гением, заслуживающим долгой памяти…       – Вы хоть записали произошедшее? Что-то я не слышал истории о самопожертвовании Богини Справедливости.       – Записали, однако Слуга предупредила, что пока распространять информацию слишком рано. Безопасность мира ещё страдает.       – Сначала Силестия?       – Так точно.       – О чём вы вообще говорите?! – вспыхивает Дилюк, однако осекается под острой холодной сиренью и раздражённым почти брезгливым металлом.       – Простых людей проблемы Архонтов и Богов точно не касаются. Или по крайней мере не таких, как ты.       – Да, но про всех ты преувеличил. Снежная почти вся увязла. Ли Юэ правящей верхушкой, Сумеру и Инадзума аналогично…       – И то правда… Ладно, пойдём спать? Дети явно снова проснутся пораньше, а значит не светит нам спокойное утро.       – Я тоже об этом думал, свет мой. На следует хорошо отдохнуть, пока есть время.       – Рад, что ты научился откладывать дела.       – Надеюсь, что мы оба научились хоть немного отдыхать…       …       Дилюк смотрит вслед этой странной парочке, сгорая от чувств, что теснятся в груди. Всю свою жизнь он считал Кэйя кем-то, кто всегда будет оставаться рядом, что бы ни произошло. Кэйя был везде и всегда, стоило ему впервые появиться на пороге винокурни. Все мысли аловолосого занимал только этот невероятный человек. Что бы ни происходило, как бы не менялись его чувства, голову всегда заполнял один лишь образ…       А теперь он внезапно оказался слишком иным и не его…       Слишком свободный, слишком вольный, слишком смелый, слишком… Слишком!       Кэйя просто не мог таким быть! Он сам признавал, что всем, что имеет, обязан Рагнвиндрам. Сам оставался в Мондштадте, так и не уйдя куда бы то ни было, даже когда Дилюк его выгнал из дома. Сам продолжал приходить и начинать эти бессмысленные разговоры, в которых они постоянно пытались друг друга побольнее уколоть, при этом удержав хоть какую-то долю приличий перед другими посетителями «Доли Ангелов»…       Как такое могло произойти? Куда делся этот верный, притворно-яркий и раздражающий Кэйя? Откуда взялся стойкий, прекрасный и бесстрашный молодой человек, схожий с им прежним лишь внешностью? И что за дети, о которых они говорили…       Он обязательно выспросит у Чарльза все детали разговора этих двоих…