Магия и кровь

      Сколько прошло времени, пока Кассиопея сжимала в руках письмо из больницы Святого Мунго, она так и не поняла. Тусклый свет в комнате менял оттенки, ползущая по стенам тень старого дерева за окном создавала мрачные узоры, а слова на бумаге, кажется, пульсировали, будто живая рана. Письмо сообщало безжалостную правду: её мать, Элладора Блэк, скорее всего, не поправится. Проклятие продолжало медленно и неотвратимо пожирать её изнутри, и колдомедики лишь разводили руками, советуя оставить женщину под постоянным наблюдением.       "Бесполезные идиоты," – сжимая зубы, подумала Касси, сидя на выцветшей софе в обветшалом коттедже на окраине Литтл-Хэнглтона. Этот дом, некогда принадлежавший дому Блэков, теперь казался ей тюрьмой, полной пыльного прошлого.       Проклятие изменило всё. Оно пробудило её магию и одновременно поставило крест на жизни её матери. Всего одна роковая случайность – неверный поворот в переулке, мгновение, когда судьба решила сыграть в кости. Теперь Кассиопея находилась в холодной, мрачной Британии, далеко от родной и яркой Америки, где когда-то мечтала поступить в Ильверморни, школу магии её грёз. Вместо этого перед ней лежал конверт из Хогвартса, и вскоре её ждала колючая Шотландия, словно её детская сказка превратилась в сюрреалистический кошмар.       Она знала, благодаря матери, о великих чистокровных домах. Элладора не раз рассказывала с горькой усмешкой, как эти "гордые павлины" трепетали над своей "чистотой", выставляя её напоказ. Магия и кровь – вот два столпа, на которых держались их притязания. В Британии, в отличие от более прогрессивных Штатов, смешанные браки карались общественным остракизмом. Тех, кто осмеливался разбавить "священную кровь", выжигали с фамильных гобеленов, лишая и наследства и имени.       Кассиопея Блэк была бастардом. До недавнего времени – ещё и сквибом. Пусть и с гордой печатью чистокровия, но её положение оставалось тягостным: бастард и сквиб – сочетание, что лишь добавляло топлива к костру пересудов. Впрочем, формально причин для отлучения её от рода не было. Однако фактически это значило лишь одно: фамильные приемы превратились бы для Кассиопеи в пытку, ибо даже по прошествии времени, стоило кому-то лишь вскользь упомянуть имя Элладоры, как атмосфера мгновенно густела. Родственники густо краснели, стремительно переводя разговор на нейтральные темы, будто каждое упоминание стало раскалённым углём, который жёг их изнутри.       Лестрейнджи, напротив, в своём высокомерии предпочитали полное отрицание. Они делали вид, что ничего не знают о том, как одна из дочерей лорда Блэка сбежала за океан, спасаясь от скандала, который подмочил бы репутацию любого магического рода. Никто не упоминал о том, что Элладора покинула Британию с округлившимся животом – прямым свидетельством ее "падения". Никто и не осмеливался обсуждать роль лорда Лестрейнджа, который, по слухам, проявлял к ней особое внимание. Проблема была ещё и в том, что этот самый лорд был старше Элладоры всего на четыре года, но уже успел обзавестись не только статусом, но и молодой женой с ребёнком.       Лестрейндж получил титул лорда в свои 22 года после ранней смерти отца. Возможно, такая внезапная свобода, приправленная властью, ударила ему в голову, как винные пары. Лёгкомысленный и импульсивный, он шёл по жизни, разбрасываясь чарами, интригами и скандалами, словно это был вызов судьбе. Но в случае с Элладорой всё было сложнее.       Одни сплетники уверяли, что молодая мисс Блэк сама соблазнила Лестрейнджа, не выдержав его обаяния и статуса. Другие настаивали на более тёмной версии событий: говорили, что он применил на девушке Империус. Эти шепотки ходили тайком, никогда не достигая официальных обвинений. Слишком велик был страх перед Корвусом Лестрейнджем, который не только был членом Визенгамота, но и обладал такой аурой власти, что даже намёк на неприятности заставлял людей отводить глаза.       Ни одна из версий так и не получила подтверждения. Элладора сбежала, увезя с собой тайну и позор семьи Блэк. Как бы ни шептались за её спиной, ясно было одно: она отказалась быть безмолвной жертвой. Но этот скандал, как клеймо, пал на её дочь.       Кассиопея жила под тяжестью этого наследия. В её сердце сжигался гнев – на семейство, на мир, на самого Лестрейнджа. Но, несмотря на этот гнев, она ещё не знала, что именно её связь с этим тёмным и искривлённым миром магии однажды перевернёт её судьбу. ***       Кассиопея Блэк росла в Америке, среди магглов, словно забытая на время история. Она ходила в обычную школу, играла во дворе с соседскими детьми, бегала по траве под шум осеннего ветра. Её мать, Элладора, жила так, словно отгородилась от прошлого, заперев свою магию под невидимой крышкой. Никогда ни чар, ни взмахов палочки – только тёплый взгляд, тихий голос и рассказы о волшебном мире, которые звучали больше как сказки, чем как воспоминания.       По вечерам Касси лежала в кровати, представляя, как однажды её жизнь наполнится чудесами, которыми дышал мир её матери. Но утром сказка таяла, уступая место повседневности: портфель, звонки уроков, математика и обычные хлопоты. Так продолжалось до дня, когда вся эта иллюзорная безопасность разрушилась. На её мать напали. Проклятие – странное, незнакомое, будто пропитанное самой тьмой – оставило Элладору разбитой. И в тот миг, когда страх, горе и отчаяние захлестнули Кассиопею, в ней проснулась сила, необузданная и дикарская, как буря.       После трагедии в её жизнь ворвался дядя Финеас – человек, которого она никогда не видела прежде. Высокий, хмурый, с глазами, острыми, как лезвия, он забрал их обеих – сестру и племянницу – обратно в Англию, в дом рода Блэк. Но даже под крылом влиятельного родственника Кассиопея не нашла себе места. Пока её мать лежала в больнице Святого Мунго, девушка провела лето не в роскошном Блэк-мэноре, а в старомодном коттедже на окраине Литтл-Хэнглтона. Семейство Блэков явно не горело желанием принимать бастарда под свою крышу.       "Скажи спасибо, что хоть так," – язвительно напомнила ей однажды миссис Лоуренс, суровая няня, приставленная к ней дядей. Эта женщина словно соткана была из железных правил и дисциплины. День за днём она заставляла Касси с утра до вечера зубрить учебники, не допуская ни минуты отдыха. У неё был только один проблеск тепла в это лето – профессор Фиг. Этот добродушный старик, приехавший по просьбе Финеаса, оказался словно луч солнца. Он с азартом рассказывал о Хогвартсе, учил её простым заклинаниям и основам магии, увлекая рассказами о приключениях, которые могли бы ждать её в волшебной школе. Касси нравился Элеазар Фиг – он был добр, отзывчив и, главное, смотрел на неё, как на человека, а не как на проблему.       Несмотря на строгий надзор миссис Лоуренс, Касси не раз сбегала из дома. Её тянули улицы Литтл-Хэнглтона – тихие, укромные, обрамлённые деревьями, шепчущими под ветром. Однажды, забредя дальше обычного, она наткнулась на странный мэнор. Дом был старый, мрачный, словно иссечённый временем. Сад вокруг кипел жизнью, но не той, что дарит радость – он был полон змей. Их было так много, что у Касси закружилась голова от страха. Она бросилась прочь, сердце колотилось, мысли крутились вокруг одного: кто мог жить в этом доме? Люди ли это вообще?       Лето подошло к концу. Вещи для учёбы были куплены, хотя Касси так и не ступила в Косой переулок. С родственниками она не познакомилась, не видела ни жены, ни детей дяди Финеаса. Её это не особо волновало, хотя в глубине души тлела обида – она ведь не виновата в своём происхождении.       Перед отправлением в Хогвартс ей разрешили навестить мать. Это был подарок от профессора Фига, который, приехав на старой карете, заговорщически подмигнул и сказал, что перед дорогой они заедут в Лондон. Сердце Касси трепетало от радости. Ей не терпелось увидеть мать, хоть что-то в её душе подсказывало, что этот момент будет горьким и тяжёлым. ****       Палата встретила Кассиопею тяжёлым запахом лекарств и странной, удушающей тишиной. Увидев мать, она замерла на пороге, словно не веря глазам. Элладора, всегда такая яркая, пышущая жизнью женщина, теперь казалась призраком самой себя. Тонкая, почти прозрачная кожа болезненного желтоватого оттенка обтягивала скулы и руки. Густые тёмные волосы, некогда её гордость, теперь поредели, исчерченные нитями серебра. Глаза, хотя и потускневшие, всё ещё хранили тепло, но под ними залегли глубокие тени, словно тьма осела там навсегда.       Кассиопея не смогла сдержать слёз – они хлынули так же внезапно, как боль в сердце.       – Касси... – слабым, хриплым голосом произнесла Элладора, приподнимаясь на локтях.       – Как же я рада тебя видеть, доченька! – На её измождённом лице на миг мелькнула улыбка. – Ты такая красивая... Ты так вытянулась, что я тебя едва узнала!       – Мамочка... – выдохнула Касси, задыхаясь от эмоций, и бросилась к ней. Элладора, хоть и еле держась, попыталась изобразить строгость.       – Ну-ну, ты чего это? Разве юной леди пристало так реветь? – Голос звучал осуждающе, но пальцы нежно касались волос Кассиопеи, приглаживая непослушные пряди.       – Н-нет, – пролепетала девушка, шмыгнув носом.       – Вот и хорошо, – сказала Элладора, обнимая её с той силой, что ей оставалась. – Я так боялась, что Финеас отправит тебя в школу, не позволив нам увидеться. Я писала ему письма, просила, умоляла...       – Правда? – Кассиопея подняла на неё глаза, ещё покрасневшие от слёз. – Но он ничего не сказал. По правде говоря, я видела его всего раз, когда он отвёз меня в Литтл-Хэнглтон. Сюда меня привёз профессор Фиг. Элладора на секунду сжала губы, но тут же улыбнулась, отмахнувшись от мысли.       – Ну и ладно. Главное, что ты здесь. – Её голос стал заговорщически-тёплым. – Ты готова к новой жизни в Хогвартсе?       – Не знаю, – честно ответила Кассиопея, пожав плечами. – Всё это кажется таким странным... таким далёким. Элладора засмеялась, негромко, но искренне.       – О, милая, ты влюбишься в это место, я тебе обещаю. Хогвартс – это по-настоящему волшебный мир.       – А ты? – Кассиопея подняла на неё глаза, полные тревоги. – Как я могу радоваться, зная, что ты здесь одна? Элладора слегка нахмурилась, но быстро взяла себя в руки.       – Со мной всё будет хорошо, – ответила она твёрдо. – Колдомедики работают. Приступы стали реже. Они уверены, что скоро найдут решение. Ты должна думать о себе, о своей новой жизни.       Они разговаривали ещё долго. Элладора, плетя дочери длинную косу, рассказывала о факультетах, волшебных уроках и легендах школы. Голос её дрогнул, когда она упомянула Слизерин – "дом, где учатся дети аристократов, снобы и интриганы". Она строго наказала Кассиопее держаться подальше от тёмной магии:       – Обещай мне, милая, что не поддашься на искушения. Тёмная магия – это яма, которая съедает душу. А у тебя душа светлая, как яркая звезда. Береги её.       Когда в дверь тихо постучал профессор Фиг, Элладора сжала руку дочери.       – Кассиопея, помни: ты моя гордость, моя яркая звезда. Я люблю тебя, милая.       – И я тебя люблю, мамочка, – прошептала Касси, крепко обнимая её. Внутри что-то подсказывало ей, что это их последняя встреча. ***       Кассиопея сидела в карете, которую тянули невидимые ей существа. Лёгкое покачивание убаюкивало, но мысли не давали покоя. В карете царила напряжённая атмосфера: профессор Фиг и его спутник, присоединившийся в последний момент, вполголоса обсуждали нечто важное. Слова, что доносились до её ушей, звучали отрывисто и загадочно: "Ранрок", "ключ", "опасность". Но Касси почти не слушала. Она смотрела в мутное окно, где едва различимый пейзаж окутывался вечерними тенями, и думала лишь об одном: она найдет способ вылечить маму.       Пейзаж за окном становился всё мрачнее. Густые леса сменялись бесплодными холмами, туман стелился вдоль земли, как змеи, и в каждом шорохе ветра Касси слышала шепот, будто мир вокруг был пропитан древними тайнами. Но в этот момент она и представить не могла, что её путешествие станет началом невероятных событий.       Карету вдруг резко тряхнуло, и прежде чем она успела понять, что происходит, впереди раздался пронзительный рёв. Гигантская тень дракона перекрыла тусклый свет луны, и всё вокруг взорвалось хаосом. Их повозка рушилась, пропадая в бездне. Казалось, время остановилось — невесомость поглотила их, но вместо ожидаемого удара они приземлились на каменный пол какой-то древней руины.       Шок сменился головокружением от череды новых событий: ключ-портал перенёс их в северные земли Шотландии, где холодный ветер пробирался сквозь одежду, а каменные стены руин дышали забытой магией. Касси сжимала пальцы так сильно, что костяшки побелели. Она ещё никогда не чувствовала себя настолько незащищённой.       Следом последовал банк "Гринготтс", который оказался настоящим лабиринтом, где гоблины с острыми взглядами шныряли туда-сюда, не обращая внимания на её растерянность. В воздухе витал запах старого золота, пыли и магии. Но самым странным оказался омут памяти, в который ей пришлось заглянуть. Касси видела обрывки чужой жизни, в которых прятались подсказки, но тогда ей казалось, что это всего лишь иллюзии.       Дальше всё стало лишь страшнее и опаснее. Каменные великаны, казалось, ожили из самых древних легенд, преградили ей путь, и, едва понимая, что делает, Касси впервые в жизни бросалась в сражение. Волшебная палочка, которой она недавно училась только поднимать перья, теперь выпускала заклинания, чтобы спасти её жизнь.       Это был момент, когда Кассиопея почувствовала: магия — это не сказка, это сила, и от неё зависит всё.       И вот, наконец, после всей этой головокружительной череды событий, она оказалась в Хогвартсе. Замок вздымался над озером, как воплощение древнего чуда, его окна светились теплом, а башни терялись в облаках. Но Касси не успела как следует насладиться зрелищем — её ждала церемония распределения.       Она стояла на возвышении, и когда на голову опустилась Распределяющая Шляпа, та едва коснулась её каштановых волос, как громогласно выкрикнула:       — СЛИЗЕРИН!       Зал разразился овациями, но среди аплодисментов Касси уловила холодный взгляд дяди Финеаса, сидевшего за преподавательским столом. Он смотрел на неё так, будто она была вовсе не племянницей, а досадной ошибкой. Но её это не заботило. Она гордо шагнула к столу Слизерина, где её встретили дружелюбные улыбки и одобрительные хлопки по плечу.       "Опять змеи", — подумала она, бросив взгляд на зелёные знамена факультета. Однако на этот раз эта мысль не вызвала страха. Она улыбнулась, принимая поздравления, и поняла: что бы ни ждало её впереди, этот год обещал быть необычайно захватывающим.