Син Дэй?

Хао Сяолун не нравился многим. Он всегда казался надменным, отстранённым и грубым со всеми, кого считал недостойными внимания. Под раздачу попадали и коллеги и подчинённые. Даже главу гильдии этот торговец мог без зазрения совести осыпать такими ругательствами, которых свет не видывал. Сегодня Чай Ру впервые на своей шкуре ощутил весь гнев человека, который ни во что не ставил даже собственное начальство: — Что ты творишь, дурья твоя башка?! Да кто это всё делать будет?! Просто нонсенс! Юшенг, ты как вообще допустил такое на рассмотрение?! — Сяолун буйствовал, не на шутку разозлившись. Дэй только что поделился своими идеями с торговым советом, на котором, как обычно, присутствовал и всеми нелюбимый заместитель главы. На юношу он смотрел так, как будто видел перед собой не человека, а самое мерзкое создание Бездны. Парень даже не успел перейти к части с объяснением необходимости реформы, но господину Хао было абсолютно всё равно на это. Губы Син Дэя едва заметно подрагивали от напряжения и нерешительности встать на защиту своих трудов. Торговец явно пользовался ситуацией, выжимая из своей головы все самые оскорбительные отзывы, которые в неё только поместились за всю жизнь. Ругался он настолько долго, что к концу монолога его голос буквально охрип. Пытаясь сохранить лицо Дэй аккуратно забрал записи, разбросанные во время истерики торговца. Знакомая ещё с прошлой жизни волна страха окатила юношу с ног до головы. Тем не менее, взгляд, нацеленный прямиком на обидчика, не выражал ничего, кроме убийственного хладнокровия. — Шицзунь Хао, что Вам так не понравилось в моих предложениях? — после перерыва от непрекращающегося потока унижения, звонко-ледяной тон Ру резал уши лучше любого клинка из коллекции брата, коих у него, как у последователя школы боевых искусств, было немало. Даже Юшенг незаметно сжался, готовясь к новой волне негодования своего друга-конкурента. У торговца не осталось и словечка, которым можно было бы ответить на такой, до банального простой и очевидный, вопрос, поэтому он остался стоять с приоткрытым от беспомощности ртом, оперевшись руками о стол. Глаза лихорадочно метались в поисках достойного аргумента. Не дожидаясь его нахождения, Син Дэй передал блокнот другому участнику собрания — главному бухгалтеру. Он единственный, кто ещё не прокомментировал предложения молодого наследника гильдии. Через некоторое время мужчина одобрительно кивнул, обойдясь скупой оценкой: "Можно попробовать". Из шестнадцати участников собрания только Сяолун и ещё трое его подчинённых отвергли документы. — В таком случае, стоит начать подготовку уже сейчас, — обобщил мнение большинства глава Син. Ему нетерпелось похвастаться на каком-нибудь мероприятии тем, что наследство Фейюнь в надёжных руках. Представители отделов стали расходиться. Совет был объявлен законченным и торговцы по пути обменивались мнениями о произошедшем, в частности, о мерзком поведении Сяолуна. Юшенг одобрительно стиснул плечо сына, давая свободу своей гордости за него. А Дэй неосознанно искал в толпе заместителя отца. Ему хотелось разобраться, чем вызвано такое отношение мужчины к нему. Уже не выдерживая, юноша отпросился на небольшую прогулку. Получив разрешение, он нетерпеливо развернулся, отправляясь на личную встречу с предметом всеобщих страха и ненависти. Цель беготни Ру по всей гавани оказалась в порту. Торговец стоял у самого края причала, томно взирая куда-то за горизонт. Похоже, что не только работникам гильдии доставалось от этого противного человека, ведь ни один прохожий не соизволил поинтересоваться у мужчины, чем тот занимается. Ни один, кроме Дэя: — Господин Хао, — неуверенно позвал юноша. Он напряжённо ждал ответа около двух минут. Наконец, Сяолун снизошёл до сына его начальника. — Что? — лаконичный, чёрствый отклик отозвался со стороны недвижимой фигуры. — Господин Хао, я хочу с Вами поговорить. Ленивый оборот головы словно заявлял о намерении стоять тут до вечера. Чай Ру глубоко вздохнул, наслаждаясь успокаивающим морским воздухом, и жёстко ступая, остановился чуть позади торговца. Этот человек влёк парня к себе, раня сильнее от того, что привлекательность была только из-за схожести с прошлым родителем. Бо всегда небрежно относился к ребёнку, заставляя его неуклонно цепляться за любую возможность получения внимания. Вот и сейчас — Дэй неотрывно сверлил дыру в спине Сяолуна, лишь бы заместитель повернулся ещё раз. — Продолжишь молчать? — раздраженно спросил торговец. — Господин Хао, Вы были неправы, — прямолинейности Дэя сейчас могли завидовать самые ровные дороги столицы Китая. Из-за неё мужчина поперхнулся, оставаясь в шоке после такой наглости. Он испепеляюще взглянул на юношу, но так и застыл. Воспоминания о реальной жизни что-то надломили в собеседнике, пусть это можно было заметить только на невербальном уровне. Хотя серые радужки глаз отражали морскую гладь гавани Ли Юэ, всё равно они, точно порталы, на мгновение показали совсем другой мир — мир боли ребёнка, запертого под строгим контролем эмоций, постоянных сор, скандалов, безответной тягой к любви. Всё промелькнуло так быстро, что если бы Сяолун не вглядывался, то ни за что не заметил бы этого. Горестно моргнув, Син Дэй перевёл взор на лицо заместителя, ожидая реакции. — И в чём была моя "неправота"? — в словах проскользнуло дрожащее непонимание, покрытое слоем язвительности. Мысль о том, что им обоим приходиться скрывать внутри совершенно другого человека, мягкого и ранимого, улыбнула Чай Ру. — Вы отказались от изменений, видя, что за них проголосовали остальные, — интонация очевидности удивила торговца. — Скажите, господин Хао, вы вообще читали документы? — Нет, — срипя сердцем ответил всеобщий раздражитель. Непонятно откуда взявшаяся честность поразила говорящего больше, чем его собеседника, который неотрывно глядел на морскую поверхность, копируя поведение мужчины. — А хотите? После отрицательного мотания головой, Син Дэй пожал плечами. Солнце только поднималось в зенит, теплило макушку. Одинокие листья уносились ветром далеко за поле зрения. Люди сновали по порту, проверяя доставленные товары, неся охранную службу или просто гуляя от скуки. Тихое шуршание волн забивало мысли. Ру больше нечего было здесь делать, ведь разговор состоялся, но почему-то уходить совсем не хотелось. "Я точно мазохист", — подумал юноша, улыбаясь собственной объективно-субъективной точке зрения. Выбившиеся из косы передние пряди мягко раздувались потоками лёгкого бриза. Хао Сяолун же просто непонимающе смотрел на сына своего начальника и думал, почему этот мальчишка остался с ним. Мужчина проявлял холодность по отношению к нему всю сознательную жизнь, ведь этот маленький гадёныш отобрал его место претендента на главенство гильдией. А сейчас ему вдруг стало крайне неудобно перед юношей за свою ненормальную агрессию. Сердце неприятно защемило взрослой скорбью. — Я всегда прихожу сюда, — странная, для себя самого, открытость маняще зазывала Сяолуна. — Тут я в последний раз видел дочь. Она была такой упрямой, хотела поехать в Инадзуму. Мечтала основать там свою кондитерскую на острове Рито. А я был против... — голос господина Хао, второй раз за день, сорвался. Син Дэй, предчувствуя беду, напрягся, готовясь если что звать на помощь лекаря. Торговец продолжил, предварительно откашлявшись: — Да вот только дочка меня не послушала. Она ночью сбежала сюда, в порт, и запрыгнула на борт какой-то лодки. А там же перед островами молнии бешенные бьют. Вот в лодку-то ту и попали. Из Инадзумы потом весточка пришла, что мол, девушка из Ли Юэ незаконно проникла на территорию сёгуна. Её там про родителей спрашивали, а она дура всё рассказала. Мне письмо с запозданием на три дня пришло. А там... Там... — тёмно-карие глаза мужчины увлажнились. Как долго он скрывал историю дочки? Кто знает, а кому неизвестно? — Там её на казнь повели. За нарушение, сказали, законов сёгуна. А мне-то что? Я не законы жду, а дурочку мою... Вот и жена меня обвинила потом, ушла. Я ж только из-за Суиин с ней жил. Думал, вот девочка моя подрастёт и разойдёмся, — осунувшись, Сяолун попытался незаметно утереть накатывающие слёзы. Чай Ру не был уверен, можно ли ему сейчас говорить, но и оставить человека в таком состоянии он не мог. Решив рискнуть, парень задал вопрос прежде, чем самая убийственная часть рассказа будет произнесена: — Господин, Вам не кажется, что стоит уходить? Пасмурнеет. Заместитель главы Фейюнь словно очнулся от кошмара. Заканчивать историю нет смысла — всё и так очевидно. Но что по-настоящему поразило его — юноша выслушал то, что никто не собирался знать. Окружение — "друзья", коллеги, домочадцы, просто жители Ли Юэ —не хотели замечать горечь прожитых событий из-за скверного характера торговца. Да, он во многом был виноват, но неужели им всем так трудно просто остановиться и прислушаться к отчаянным попыткам "раздражителя" разделить беду? Ру знал и понимал, а это — самое главное. Наследник гильдии не был ребёнком, который умирал в своём мире. Нет, он теперь самый старший товарищ для тех, кто оказался в его окружении. Ласковый голосок Ли Сюлань неожиданно зашептал на ухо Син Дэю: "Умничка, Шиди. Я так тобой горжусь!" Он несомненно скучал по женщине, но её заглушали собственные мысли: "Тихо, Ру. Ты сейчас в ответе за господина Хао. Нужно скорее его уводить. Дождь скоро будет, наверное". Действительно, стоило коллегам удалиться от порта, как крупные дождевые капли постепенно намочили землю, ускоряясь. *** К тому моменту, как Син Дэй вернулся домой, его одежда полностью промокла, а с декоративных кисточек накидки стекали горошинки воды. На улице началась гроза и никого не было видно. Даже животные спрятались в укрытия, забыв о своей прежней вражде. Наследнику гильдии нравился дождь, но уверенность в том, что Юшенг уже начал волноваться заставила парня вернуться быстрее, чем оговорили родственники. — А-Дэй! — нервный крик отца вывел, только зашедшего, Ру из транса во время любования природой. Пульс юноши участился от последующих слов родителя. — Син Цю пропал!