По середине

— Хэй! Теперь моя очередь! — наигранно рассерженным голосом протянул блондин, хмуря брови.

Последний раз обведя языком зубы Перца, Херейд попытался запомнить запах и вкус любимого рта, губ. Потом отпустил его голову и откатился чуть в сторону, давая приблизиться Никите. Эдисон, осознав что может говорить, начал: — В-вы... Зачем? — вынес единственное, что получилось, Эд. Он не думал, что когда-нибудь будет целоваться с парнем, и к тому же быть в этих отношениях пассивом. Ведь он всегда считал себя альфой, но сейчас, лежа в своей постели, он понял, что такое развитие событий ему нравиться даже большеф. И, от осознания этого, смутился. На его щеках и на кончике носа появился румянец, постепенно грозящий заполнить его лицо полностью. — Ну тебе же нравиться, Эдичка, — глядя на столь выдающий парня румянец, сказал Чпуньк. А Херейд лишь наслаждался этим зрелищем со стороны, думая, как бы и ему присоединиться к этому, но чтоб не мешать второму активу. Все, что он мог себе сейчас позволить, так это провести ладонью по своему бедру, возбуждаясь даже от одних мыслей, что он может сделать дальше. — С чего т-ты это взял?! — ну да, всё-таки какой из пассива красный, если он не захочет выпендриться. Блондин на это даже не ответил, а лишь поправил кудряшки, спадающие на лицо, и пододвинулся к Эдисону. Проведя рукой по гладкой шее до подбородка он ухмыльнулся и наклонился оставляя между губами несколько сантиметров, а лбами уже сталкивался. — Я знаю это, дорогой, — шепнул уже в губы Козлов, и, забрав все разъединяющие две пары губ сантиметры, наконец коснулся их. Свободной рукой блондин оттянул край пижамы, почти не закрывающей шею, он как бы намекнул серому, что это место свободно. Херейд не заставил себя ждать и, перевернувшись на удобную позицию, коснулся холодными руками уже порядком согретой шеи. Эта разница температур тел и ощущение от её преодоления ему доставляла массу удовольствия. Через долю секунды он вцепился в кожу губами, всасывая её в себя, и применяя в ход зубы. Оттягивая кожу он кусал её зубами, чтобы оставить на ней отпечаток, отчётливо показывающий какую ночку провел этот человек. Никита в это же время уже преодолел препятствие в виде стены из губ, теперь он был полноправным владельцем этого места, что доставляло ему ощущение настоящего актива. Он связал их языки неразрывными узами крылатой бестии под именем любовь. Вернув язык к себе, он начал чуть покусывать пухлые, сладкие губы своего партнёра. Нугзар оторвал уста от места первого засоса, оставляя его влажным. Аккуратно пододвигаясь к любимому, он приподнял край футболки, наслаждаясь видом частично открытого торса парня. Проведя рукой по животу Перца, он заставил того немного сжаться, заметив это, он сначала нашёл глазами руки Эда, и взяв их запястья, помещавшиеся в его ладонь, он прижал их к спинке кровати, передавая во власть блондина, на мгновение разнявшего поцелуй. Эдисон пытался вырваться из хватки Чпунька, но тот не давал ему это сделать, лишь немного напрягая руки. Тут красный почувствовал прикосновение холодной руки к его спине. Он сразу же почувствовал будоражещее чувство того, как по костям пробегает толпа мурашек. Проделав свой путь, рука остановилась на правой боковой части и немного сжала то место. Другая рука в это время подняла футболку, которая успела спасть, и оставила участок для нового укуса. Когда брюнет прикусил кожу на пояснице, оставляя мокрые следы зубов, а Чпуньк снова закончил поцелуй и стал поглаживать ноготками по груди красного, оставляя еле заметные белые полоски, Эд сдался и принял свою роль пассива, под этими двумя парнями. — Ах... — выдал сладкий, немного хриповатый стон красный, приподнимая голову наверх к потолку.