от родного не отрекайся.

После того дня, когда мама показала медицинские техники проходит неделя, ещё одна, ещё и. уже неожиданно март. Всё это время я тружусь, постоянно повторяя одни и те же техники, читая медицинские книги — сейчас особенно анотомию, ведь для медика важно знать тело человека в идеале. — Быстрое исцеление. -, бурчу под нос, складывая печати «паук» и «тигр». Загорается зелёный огонёк чакры, которым я лечу царапину на колене, кожа быстро срастается и вот царапины уже нет. Эта техника получается у меня хорошо, ведь она не такая сложная, да и её можно применить как на поле боя, так и в тылу. Вот с мистической рукой дело обстоит труднее. Она тоже простая, но ей можно пользоваться только в тылу. На тренировках я постоянно путаюсь, из-за этого терплю маленькие неудачи, но ничего — привыкну. Кроме медицинских техник я начала изучать растения. Бунко-сан показывала ядовитые и неядовитые растения, ведь это всегда могло понадобиться. Ещё тётушка учила меня пользоваться лекарствами, объясняла что и от чего, когда и как использовать. В общем, я усердно училась, непокоадая рук. Мне было реально интересно. За это время к речке я сходила раза два, думаю Мадара не сильно обидится, если мы будем видеться не так часто. *** — Тобирама! Рассчитывай силу! -, кричу на братца, лёжа на земле, держа живот руками. В ответ слышу фырканье, как обычно. — Если ты девочка — это не значит, что Учихи будут жалеть тебя. Эти твари пришли к нам из ада, сверкая своими красными глазами, дьяволы! -, сердится альбинос. — Тобирама, подбирай выражения, тут маленькая девочка вообще-то. -, делает замечание Хаширама, — хотя говоришь ты правильно. -, вздох. — Но мы же тоже не так хороши, мы тоже убиваем их людей. -, вставляю свои пять копеек, но мне отвешивают подзатыльник. — Ещё не доросла, чтобы на такие темы говорить. Взрослые и без нас разберутся. -, Тобирама как всегда не в духе. В комнату для спаррингов врывается Итама. У него заплаканное лицо, растрёпанные волосы, глаза бегают из стороны в сторону. — Братец, что с тобой? -, удивляюсь такому виду брата, ибо раньше его таким никогда не видела. — Каварама. там, а я. это. -, он её может связать и слова. Хаширама и Тобирама переглядываются и подходят к Итаме. — Что случилось? -, Хаширама не понимает что произошло. Итама хватает обоих за запястья и заставляет бежать за ними, я поднимаюсь и выбегаю следом. Мы прибегаем в комнату Каварамы, там стоят мама, несколько медиков, отец и Бунко-сан. «Что же произошло? Неужели что-то плохое?» Один из медиков щупает пульс, все смотрят на него. Он встаёт, опускает голову и тяжело вздыхает. Отец выходит из комнаты, он очень зол, мама садится рядом с футоном, гладит братца по волосам и что-то шепчет. Её рука дрожит. Хаширама выгоняет нас из комнаты. Никто не торопится уходить, Тобирама садится под дверью, запускает руки в свои волосы, подтягивает колени к груди и начинает тянуть себя за волосы, шипя то ли от боли, то ли от досады. Итама стоял напротив двери и рыдал, а Хаширама метился из стороны в сторону. Стою среди коридора, я не понимаю что происходит — ясно одно что-то очень плохое. Где-то в глубине души я дала себе ответ «он умер», но принимать это я отказывалась. Чувствую, как по щекам бегут слёзы, я не могу взять себя в руки. Сажусь на пол, прижимаю колени к груди, утыкаюсь носом и плачу. Мне жалко Кавараму — он ещё совсем маленький, не понимаю почему ему так досталось. Сёдзи тихо открываются и выходит мама. Он грустно улыбается, из её глаз текут слёзы. — Каварама больше не с нами. -, она плачет сильнее. Мы всей толпой подбегаем к маме и заключаем в объятиях. Стоим несколько минут в давящей тишине, её лишь изредка прерывают всхлипы и вздохи, плакал даже Тобирама. Всем было жалко братца, мы все его любили. Мама подхватывает меня на руки и все расходятся по своим комнатам. *** Похороны состоялись через три дня, эти дни была ужасная сумотоха. На похороны разрешили идти только Хашираме. — И что, что он самый старший? Мы тоже братья Каварамы! -, Тобирама бесится. -. и сёстры. -, мямлю себе под нос. — Молчи, он и так злой. -, шепчет Итама. — В любом случае, мы должны там быть! -, мечется из стороны в сторону. Тобирама садится на пол, рядом с нами и в комнате воцаряется напряжённая тишина. Так мы просидели почти весь день, до окончания похорон. Хаширама вернулся ужасно грустным и напряжённым. Все продолжали молчать, ожидая что скажет старший. — Почему он?! Да как они смеют поднимать оружие на детей! Он же совсем ещё маленький! Черти! -, Хаширама ударил стену со всей силы. Я вздрогнула — таким злым я его ещё никогда не видела. Хаширама наносит ещё несколько ударов по бедной, нв чём не виновной стене, на шум в комнату вбегает мама. Братец сразу же останавливается. — Давай я заварю тебе успокоительного чая? -, обнимает его за плечи? — Не надо, я лягу спать. -, бурчит, не желая проводить разговор. Мы всё поняли и вышли из комнаты. Спустя какое-то время выходит и мама. Все разбредаются по комнатам спать. Сегодня мы с мамой спали на одном футоне, она крепко обняла меня и заснула. Я же долго не могла уснуть. «Как же так, сегодня утром мы все вместе бегали по двору, радуясь весне и ожидая лета. Каварама строил грандиозные планы, мы все смеялись, нам было весело, а сейчас. Братца уже нет.» Я долго раздумывала, не понимая почему же так произошло. зачем? Со сном бороться уже было трудно и я отдалась в его мягкие руки. *** Весна длилась долго, перемирие нарушилось, были постоянные набеги на поместье, кровавые битвы, трупы, тяжелораненые люди. Хаширама и Тобирама участвовали в боях, изредка в бой выходил Итама, он был куда полезнее во время набегов на поместье. На время опасности мы с мамой переехали в другую, глухую комнату. Мама угасает с каждым днём, мне больно на неё смотреть — не хочу её терять. Тётушка лечит её, берёт моё воспитание и обучение на себя, чтобы мама больше отдыхала. Я целыми днями пропадаю либо в комнате, либо в библиотеке, не выхожу никуда — опасно. Мама тоже никуда не выходит — её тошнит от металлического запаха крови, висящего в воздухе. Всё чаще я слышу стоны и крики боли раненных и бьющихся в агонии людей. Мне страшно. Я переживаю за маму, за тётушку, за братьев и Исаму, которые сейчас на фронте. Ещё я волнуюсь за Мадару, мы не виделись два месяца. Как он там? Мы тяжело пережили весну, потеряв многих бойцов. Наступило лето — бои временно прекратились, начались набеги на поместье то мы на Учих, то Учихи на нас. Я в тайне от всех убегаю из поместья к речушке. Прыгаю с последнего дерева на берег — уже не падаю, прыгаю. Присаживаюсь на берегу, мочу ладошки в воде. Вода уже тёплая, солнце греет. Хочется искупаться, но нельзя. Слышу шорохи в кустах на другом берегу, поднимаю голову, но вместо Мадары вижу совершенно незнакомого человека. Он осматривает меня. — Деревенским лучше сидеть у себя дома. -, он говорит строго и уходит. Я дожидаюсь момента и со всех ног мчу домой. Забегаю в комнату и откладываю идею о походах на речку на дальнюю-дальнюю полку. Что ж, пока буду учиться, учиться, учиться и тренироваться. Когда подхожу к комнате слышу разговор. Теперь разговаривали мама и отец. — Не забывай, что когда ей исполнится шестнадцать мы выдадим её замуж, ради мирного договора. -, не так строго, как обычно. — Да. Я помню. -, грустно вздыхает, — Бутсума, ты должен найти ей достойную пару. — Не переживай, Фумико, я всё сделаю как нужно. Просто не забывай, что девочку нужно обучать. -, останавливается напротив мамы. — Мы занимаемся её обучением и воспитанием. -, успокаивает. Я захожу в комнату, кланяюсь, приветствуя главу, он кивает головой, приветствуя меня, и выходит. Сажусь за маленький столик, открываю книгу и читаю с места, на котором остановилась. «Замуж? Не хочу замуж, тем более в шестнадцать.» Я толком не читаю, сбиваюсь, перечитывая страницы заново. Мама замечает моё волнение. — Что случилось, милая? -, меня гладят по голове. — Не хочу замуж. -, бурчу под нос. — Я уверена — папа подберёт тебе в мужья хорошего человека. -, нервно усмехнувшись. — Надеюсь. -, утыкаюсь в книгу. Понимаю, что читать не получается, смотрю на часы. «Уже восемь, пора бы ко сну готовиться.» Здесь я ложусь и встаю рано. Захожу в банное помещение и выхожу через десять минут, заканчивая вечерние процедуры. Футон разложен, ложусь и отворачиваюсь к стене. Нет, я не буду спать — не хочется, я просто полежу. Приблизительно через час-два шум в поместье утихают — все спят. Не сплю только я, мне грустно, потому что моей судьбой распоряжаюсь не я, а они. Слёзы сами начинают течь из глаз. Наверное, так обидно мне не было никогда. Не хочу! Что значит надо? Кому? Им, но не мне! *** Вот проходит лето, наступает осень, мне исполняется шесть. Теперь тренировки проходят чуть ли не каждый день, как и уроки, которые порядком надоели. В свободное время я читаю, но сегодняшний день исключение. Я вспомнила про Мадару, как я могла про него забыть? Выхожу из поместья и иду как обычно по деревьям. Ловко приземляюсь на берегу, замечаю своего друга. Он явно не ожидал увидеть меня здесь. — Пришла. Тебя не было шесть месяцев, если не ошибаюсь, я уже думал померла. -, фыркает, стараясь не показать волнения и радости. — Не ожидала, что грозный Мадара будет переживать за какую-то маленькую девчонку. -, довольно обнимаюсь. — Я не переживал просто. -, запинается, — просто детей сейчас тоже убивают, не так давно ниже по течению реки нашли изуродованный труп маленькой девочки, по описанию похожа на тебя. — Не хорони меня так рано! Я пока не собираюсь умирать. -, смеюсь и обнимаю Мадару. Он явно такого не ожидал. Вздохнул и обнял в ответ. Мы немного пообнимались, но он отстранился. Улыбаюсь, радуясь встрече, иду под дерево и присаживаюсь, прикрыв глаза. Он присаживается рядом, достаёт клинок и начинает затачивать лезвие, это привлекает моё внимание и я приоткрываю глаза, наблюдая за процессом. «Настолько увлёкся, что не заметил моего приближения.» — Интересно? -, усмехается. — Да. -, говорю, не отвлекаясь от наблюдения. Хочется попробовать хотя бы подержать оружие в руках, но уже знаю его ответ, поэтому даже не прошу. Наконец, заканчив своё дело, он убирает оружие в ножны и откидывается на ствол дерева, прикрывая глаза. — Сегодня ты не такая активная как обычно, что случилось? -, я до конца была уверена, что не выдаю своего волнения. — Ничего такого. -, глупо улыбаюсь. — Говори. -, настаивает на своём. — Я же говорю — ничего особенного. -, немного хмурюсь. Стоит ему недовольно посмотреть на меня, как я решаюсь рассказать. — В марте у меня умер братишка. -, грустно вздыхаю, вспоминая Кавараму, Мадара посмотрел на меня с сочувствием, — мне не разрешают заниматься любимым делом, запрещают состригать волосы и хотят выдать замуж. Сказала же — ничего такого. — Ничего такого, ты серьёзно? Тебя хотят выдать и видимо против твоей же воли, тебе много чего запрещают, распоряжаясь тобой как какой-то игрушкой. Так нельзя. -, хочет ещё что-то сказать. — Но я же девочка, так надо. Спрашивать меня всё равно никто не стал бы, а с запретами я смерилась. В любом случае, я слабая и вряд ли доживу хотя бы до десяти. -, грустно улыбаюсь, ведь собеседник прав. — Ты совсем дурочка? Что ты такое говоришь? Сама же говорила не хоронить тебя так рано. Взрослые идиоты. -, ему нечего сказать, поэтому он хмурится, скрещивая руки на груди. Молчу, смотря на Мадару. — Чего смотришь? -, грубо спрашивает и отворачивается. — Так просто. -, тоже отворачиваюсь. Сидим в напряжённой тишине, он встаёт. — Я домой. Тебе тоже советую — дождь собирается. -, показывает на тучи. — Тогда, до встречи? Кивает и уходит. Я всё сижу, размышляя над сказанными им словами. — Так вот ты где. Солнце, пора домой! -, Исама выбегает со стороны поместья. Бегу к нему навстречу, я усаживаюсь на спину паренька и мы вбегаем в уже знакомый лес. — Исама, наверху! -, кричу, заметив вражеского разведчика. Меня ловко перекладывают в руки, и кидают во вражеского шиноби кунай. — Чёрт, Юрико, держись! -, но я спрыгиваю и просто бегу рядом. Вниз спрыгивают двое, я ловко отбиваю кунай, брошенный в меня, Исама удивляется, но не теряет внимания. Я отбиваю кунаи и сюрикены, ибо больше ничего не могу сделать, стараюсь не мешать Исаме и не попасть под оружие врага. «Чёрт! И весело, и страшно!» Странная однако мысль, ведь я могу умереть. Не замечаю как Исама разделывается с этими двумя, перекидывает меня через плечо и со всех ног бежит в поместье. Нас осыпает дождь из кунаев и сюрикенов, но мы возвращаемся в целости и сохранности. — А мне даже понравилось. -, с улыбкой на лице произношу, когда Исама рассказал о случившемся. Мама, Исама и тётушка смотрят на меня с удивлением и непониманием. Неловко смеюсь иду в банное помещение. Сейчас меня никто не моет, предоставляя свободу действий. Выхожу через десять минут и сажусь за книгу. Завтра мой день забит занятиями, думаю, если сразу прочитаю тему завтрашнего занятия всё будет проще. *** Собираю букет из последних осенних листиков, чтобы подарить маме. Он красиво смотрится, похож немного на маленький огонёк. Весело вбегаю в комнату, пританцовывающей походкой. Скидываю с себя уличную одежду и обувь, закрываю за собой сёдзи и, напевая, подбегаю к столу, чтобы перевезать букетик самой красивой лентой. Мамы нет в комнате, значит скоро вернётся. Решаю пока нарисовать открытку. Достаю листик бумаги, и карандашами рисую «осенний пейзаж». Детские каракули выходят на удивление красивыми, подписываю сверху большими буквами: «С ДНЁМ РОЖДЕНИЯ, МАМОЧКА» и подписываю от кого. Ждала маму долго. Входит тётушка, подбегаю к ней. — Где мамочка? -, обеспокоенно спрашиваю, не увидев рядом нужного человека. — Ох, солнышко. -, меня крепко прижимают к себе, — маме нужно немного отдохнуть. — А можно я принесу ей подарок. -, строю грустную мордочку, чтобы тётушка сжалилась. Меня берут за руку и ведут в какую-то комнату. Смотрю по сторонам, когда захожу понимаю, что раньше здесь не была. Осматриваюсь по сторонам и замечаю маму, лежащую на футоне среди комнаты. — С днём рождения! -, подбегаю к маме, вручая подарок. Меня целуют в лоб. И прижимают к себе, не так сильно как раньше — она ослабла. — Сегодня я буду спать здесь, не будешь против? -, улыбается, а глаза грустные. — А можно с тобой? -, бурчу, потеревшись щекой о мамину ладонь. — Ладно. -, вздыхает. — Юрико, маме нужно отдохнуть. -, Бунко-сан подзывает меня и я выхожу из комнаты. *** В конце ноября у мамы всегда день рождения и всегда мы с тётушкой готовим пирог, но в этом году обошлось без пирога — мама ничего не ела последнюю неделю. Сегодня не было запланировано занятий, но я всё же занималась. Я заметила одну странность сегодня — отец был напряжён и почти весь день проводил в маминой комнате. Он ушёл только когда мы легли спать. Был нежен с ней, как никогда раньше. Перед сном поцеловал её в лоб, поморщившись, когда увидел меня рядом. Да, его реакция на моё присутствие всегда обижала и расстраивала, но я привыкла. — Я тебя люблю. -, не знаю что заставляет меня прошептать это, но я чувствую удовлетворение. — Я тебя тоже, солнышко. -, меня гладят по волосам, — несмотря ни на что я всегда буду рядом. Помни это. — Правда-правда? -, решаю немного побаловаться. — Да. А теперь засыпай. -, меня гладят по волосам. Как хорошо засыпается в объятиях родного человека. Так тепло, успокаивающе, комфортно. *** Когда я просыпаюсь мамы рядом нет. Поднимаюсь, ищу её, смотря по сторонам. Наверное скоро придёт. Сижу пять минут. Десять. Пятнадцать. Заходит Бунко-сан. — Где мама? -, сейчас я по-настоящему встревоженна. Меня крепко прижимают к себе. — Где мама?.. -, всё ещё не понимаю. Бунко-сан смотрит на меня заплаканными глазами. — Мамы больше нет?.. -, осмеливаюсь сказать это. -.бедный ребёнок. -, шёпот. Прикрываю рот рукой, приглушая крик, закапываюсь руками в волосах, начинаю рыдать. Потеют ладони, дрожат колени, учащается дыхание. — Почему?! -, досадно кричу, не понимая почему она ушла. Меня гладят по спине. — Успокойся, моя девочка. -, цепляюсь за шею нянечки, носом, прижимаясь к ней. «Нет! Не может быть этого!» Я пытаюсь успокоить себя, хотя понимаю — её уже не вернуть. Всё, нет больше этой нежной улыбки, тёплых прикосновений, ласки. Нет, больше нет. *** Похороны состоялись через три дня, прямо как и с Каварамой. Чёрт! Ну не должно было этого случиться! Нет! В день похорон я убежала на речку, прихожу — Мадары нет. Сажусь недалеко от берега, слёзы сами собой бегут по щекам, я не останавливаю их, лишь прижимаю колени к груди, уьыкаясь носом. Жалобно всхлипываю, невольно вспоминаю маму из прошлой жизни, начинаю задыхаться от собственных слёз. Запускаю руки в волосы, натягивая их в разные стороны. Как там моя мамочка? Чёрт, меня всю трясёт, я всхлипываю, икаю, задыхаюсь. Мне ужасно больно, хочу просто пропасть. Невольно вырывается громкий крик. Я сидела так очень долго, Мадара за всё это время ни разу не появился — славно, он не должен видеть этой жалкой картины. Домой возвращаться не хочется, но я возвращаюсь. *** Через неделю я начинаю свыкаться и постепенно возвращаюсь в нормальную жизнь. Сегодня я чувствую себя хорошо и иду к речке. Когда я прихожу Мадары ещё нет. Сажусь под дерево, жду своего друга. Его долго не было, но он всё же вернулся. Видимо у него тоже хорошее настроение, мы дурачимся, мило болтаем ни о чём. — Слушай, Юрико, -, поднимаю глаза, — у твоей мамы такая же внешность? Отворачиваюсь. Мне не хочется говорить не эту тему. — Нет, -, равно выдыхаю, — у неё светло-шоколадные волосы. серые глаза. -, всхлипываю, когда вспоминаю её, — тонкие розоватые губы и светлая кожа — не такая как у меня, но светлая. -, совсем отворачиваюсь от собеседника, — была. — Юрико. -, кладёт руку на моё взлрагивающее плечо, — Юрико, извини. -, меня обнимают со спины. — Она сказала, что всегда будет со мной, так почему обманула? -, начинаю дрожать. — Она действительно всегда будет с тобой, будет наблюдать за тем что ты делаешь. -, зарывается в мои волосы, — мне знакомо это чувство, у меня тоже умерла мама. Начинаю рыдать ещё сильнее. Мадара растерялся, он не знал как меня успокоить, поэтому просто посадил к себе на колени, прижимая мою тушку к себе. Носом утыкаюсь в его грудь, всхлипывая уже тише. — Извини.-, виновато опускаю глаза, вытирая глаза рукавом. — Не надо извиняться, поддержка нужна каждому. -, нажимает пальуем на мой нос, заставляя забавно нахмуриться.