"Система-спаси-себя-сам для - хрен вам, а не система!"

Маленький воробей взлетел с окна на крышу. Почесав клювиком своё крыло, и пару раз встряхнув ножкой, на которую, похоже, прилип какой-то лист, он взмыл в небо, пропадая на фоне ярко светящего солнца.        — Что значит «он уехал пару дней назад»?! — пинок пришёлся прямо в колено, что заставило слугу охнуть от боли и упасть ниц перед господином. — М-молодой господин, этот слуга действительно ничего не знает! Первый молодой господин оставил Пристань лотоса на попечение Сжигающему ядра.        Вэнь Чао цыкнул и закатил глаза от досады.        Мало того, что рана, нанесённая наследником сожжённого ордена, ещё отдавала болью, а лучшая наложница гнила в земле, так ещё и старший брат вот уже несколько месяцев не был предметом обсуждений среди цишанцев, хотя до этого чуть ли не каждый день появлялись всё новые и новые подробности о его свершениях.        «Молодой господин нашёл гнездо яогуаев* и уничтожил их один!»        «Первый молодой господин так хорошо смотрится в своём новом одеянии! Неужели новый покрой? Говорю тебе, оно снято с плеча небесного императора!»        «Неужели?! Целая мёртвая деревня? Первый молодой господин действительно удивителен!»        И эти сплетни слышны по всем уголкам Безночного города всего спустя несколько часов после пробуждения слуг. А они встают раньше всех, для того, что бы с первых лучей солнца их господа были довольны жизнью. Впрочем, Вэнь Чао было всё равно на то, о чём болтает челядь, лишь бы работу нормально выполняли. Но когда по коридорам перестали раздаваться шёпотки, а слуги притихли, второй молодой господин Вэнь начал подозревать, что что-то здесь нечисто.        Не то что бы у сыновей Бессмертного владыки было много общего, скорее наоборот. Даже общались они друг с другом исключительно ради того, что бы соблюсти приличия. Рождённые от одной матери, они не считали должным считать другого брата за друга. Но если от старшего не поступает вестей, пусть и через сплетни, значит, у него есть другая, более важная задача, нежели совершение подвигов на благо и процветании ордена.        Вэнь Чао был тем ещё тираном, как для слуг, так и для адептов. Ради спасения собственной шкуры он, не колеблясь, отдал бы их жизни. Все, до самой последней душонки. Но, несмотря на сложившийся характер и образ жизни, он был не глуп. По крайней мере, не настолько глуп, чтобы не понять, что задание, что выполняет Вэнь Сюй, поручил ему отец.        А потом Вэнь Чжулю отозвали по приказу из Безночного города, оставив в защиту второго молодого господина лишь жалкую горстку адептов.        Это стало последней каплей.        — Тогда зови его сюда! Живо!        Слуга, кланяясь и ковыляя, попятился назад. Оказавшись на расстоянии, с которого Вэнь Чао не смог бы достать его, мужчина развернулся и рысью бросился прочь. Второй молодой господин Вэнь снова цокнул и, не скрывая своего раздражения, огляделся вокруг.        Лодки, на которых он прибыл вместе со своей неизменной свитой, покачивались в такт движениям ряби на воде. Стрекозы летали над лотосами, что давно закрылись от суетливого мира и теперь ждали, пока вновь выглянет солнце и подует ласковый летний ветерок. А холодный ветер поднимал ветви ивы, играя с её листьями, будто с волосами юной девы, иногда отпуская их, что бы они могли коснуться холодной глади реки.        Складка над бровями сама разгладилась, а глаза закрылись.        — Отвратительно.        Никто из людей, стоявших подле Вэнь Чао, не стали уточнять, что именно господину не понравилось в здешних пейзажах. Им ещё хотелось жить.        Тогда же рядом взметнулась черная, словно ночное небо, мантия, а Сжигающий ядра склонился в дежурном поклоне. Им он одаривал лишь четырёх человек за всю свою жизнь. Теперь он предназначался лишь для трёх. Вэнь Чао же лицезрел его с гримасой гнева, смешанного с неким подобием отвращения.        — Второй молодой господин, что привело Вас в Пристань лотоса в такое время? — будто не замечая чужих эмоций, поинтересовался Чжулю. — А что здесь забыл ты? — тон юноши сочился таким ядом, что хотелось вырвать ему язык и проверить, нет ли там змеиных желез.        Но мужчина лишь сказал всё как есть:        — Первый молодой господин поручил мне присматривать за Пристанью лотоса до его возвращения.        И снова это каменное выражение лица. Как же Вэнь Чао ненавидел это. Что брат, что отец, даже слуги в совершенстве владели этой безупречной нефритовой маской. Не все, разумеется, нет, иначе юноша бы уже давно свихнулся, наблюдая за толпами камней, тренирующимися на поле или убирающими его покои. Такими были лишь приближённые к главной ветви, даже не так, скорее это ощущалось на духовном уровне. Непоколебимое спокойствие, ничего, кроме складки между бровей и выразительного взгляда, что не давал жертве и надежды на милость.        Ухмылка исказило лицо:        — Знаю, мне интересно, что ты до сих пор здесь прохлаждаешься? Ведь старший брат передал Пристань под мою полную ответственность!        Разумеется, он лгал.        Вэнь Сюй никогда бы не подпустил младшего к своей миссии и на несколько ли, ведь он недостаточно хорош для того, что бы справиться с последствиями. Но Вэнь Чао знает — он сможет сделать всё куда лучше, чем этот выскочка. Наследник, значит лучше? Не смешите лошадь, а то пнёт по причинному месту!        — Приказа не поступало. — знакомая складка залегла на лбу Вэнь Чжулю.        Не верил.        — По-твоему старший брат настолько глуп, что бы полностью оставлять задачу на тебя? Или тебе напомнить, как ты позорно не смог выполнить простейшее задание по защите моей жизни? Из-за кого у меня этот шрам? — Вэнь Чао приложил ладонь к месту, куда когда-то вошёл меч.        Губы мужчины дрогнули от воспоминаний о том злосчастном дне. Он был готов умереть за каждого из главной ветви клана Вэнь, пусть сам от рождения не носил эту фамилию. В пещере он сделал всё возможное, но этого не хватило. Это его предназначение, обязанность.        И он провалился.        А молодой господин продолжал свою речь:        — Мы с братом встретились по-пути в Безночный город, и он попросил меня заменить его на посту нового хозяина пристани. Бессмертный владыка решил поручить ему новое, более важное задание. — закончив свою выдуманную историю, юноша ухмыльнулся, будто напоминая о своём статусе и неприкосновенности. — Всё ещё говоришь, что я лгу?        Ветер вздул листву деревьев за Сжигающим ядра, он же, в противовес буйной стихии, смежил веки. Как только зелень вновь потянулась к земле, мужчина склонился в уважительном поклоне, признавая права юного господина.        — Этот слуга заслуживает наказания за неповиновение. — Так бы сразу! — вздёрнув подбородок, Вэнь Чао смотрел на бывшего телохранителя сверху вниз, пусть мужчина и был выше примерно на голову. — Слышали? Расскажите всем, что теперь я здесь главный! — столпившиеся вокруг слуги и адепты тут же испарились, желая скрыться подальше от высокомерного господина и преданного семье Вэнь воина. — Ты. — юноша бросил взгляд на всё ещё стоявшего в поклоне Чжулю. — Я позволю тебе искупить свою ошибку. Вот мой первый приказ, слушай внимательно, и не дай Гуаньинь ты напортачишь вновь!        Сжигающий ядра склонил голову, пара каштановых прядей выпали из причёски, скрывая его взгляд.       

*      *      *

И так хлипкая дверь в покои наследника Цзян вылетела под напором адептов Вэнь, что сразу же обступили застигнутых врасплох юношей. С поразительной синхронностью юньмэневцы встали плечом к плечу, готовясь стоять до последнего при необходимости. Но их сосредоточенность и толика страха сменилась непониманием и злостью, когда Вэнь Чао переступил порог, оставляя на полу грязные разводы от прилипшей к сапогам грязи.        — Вэй У Сянь, Цзян Ваньнинь, какая встреча! — притворно довольным тоном поприветствовал он, само собой ни о каком поклоне речи не шло. — А у вас тут просторно, — юноша прошёл вглубь комнаты, не утруждая себя получением разрешения, он взял с полки какую-то деревянную фигурку, кажется собаки, и стал лениво разглядывать.        Глаза Цзян Чэна сверкнули гневом, и он был в шаге от того, что бы крикнуть «положи на место!» или «выметайся!», но, почувствовав давление на локте, юноша лишь обернулся, встречаясь с просящим о благоразумии лицом шисюна.        — А где же ваш друг? — перестав маяться от безделья, Вэнь Чао бросил вещицу на заляпанный грязью пол, а зубы наследника Цзян скрипнули. — Как там его звали? Лань Сичень. Почему же он не размахивает мечом и не толкает праведные речи? — юноша говорил словно кот, что получил в лапы двух самых жирных мышей, наслаждаясь их дергающимися носиками и готовясь съесть. — Точно, вспомнил. Его же недавно съели речные гули! Или разорвали на куски дикие волки? Не важно, главное, что теперь он получил по заслугам! Никто не смеет идти против ордена Цишань Вэнь!        — Ты!..        До того, как Цзян Чэн успел что-то предпринять, Вэй У Сянь уже стоял перед ним, заслоняя спиной и сжимая кулаки. Даже не видя его лица, можно было сказать, что ненависть сочилась из каждого уголка души.        — А вот и нахальный щенок! Ну же, давай, тявкни разок. Или тебя всё же удалось обучить манерам? — А второго господин Вэнь не должны осматривать лекари? Похоже, Цзэу-цзюнь не утруждал себя вашей скоропостижной кончиной! — губы Вэй Ина осветила довольная улыбка. — Пф! Ты так и не научился себя вести! И чему в Юньмэн Цзян только своих псов учат? Похоже глава Цзян совершенно некомпетентный. С женой не может совладать, а сыновей воспитать. — намёк на слухи был слишком очевиден.        Для Цзян Чэна этого было достаточно. Пусть Вэй У Сянь и дальше стоит на своём, пусть притворяется, что эти слова его не задели. Но с него достаточно. Этот выродок слишком много себе позволяет!        Замах.        — Цзян Чэн!        Кулак летит в это отвратительное лицо, на котором мелькает испуг, а в следующую секунду наследник Цзян оказывается прижатым к доскам, лицом в уличной грязи. Сверху колено Сжигающего ядра, а руки сведены за спиной.        — Можно было и быстрее! Он чуть меня не достал! — всё ещё недовольный Вэнь Чао размахивал руками, показывая, как именно юньмэневец мог сделать ему хуже. — В темницу их! Всех в самый дальний коридор!        — Цзян Чэн! — старший ринулся вперёд, не обращая внимания на сдерживающих его солдат. Он поднял взгляд на Вэнь Чао и оскалился, будто действительно собираясь сбросить человеческий облик и превратиться в волка.        Но Вэй Ин мог только наблюдать как лыбится этот монстр, как уже потерявшего сознание шиди передают в руки адептов. Потом его валят с ног, бьют в живот и бока с такой силой, и юноша давиться проклятьем, обращённым к Вэнь Чао, к его псам, ко всем, в ком течёт кровь этого поганого клана. Но нет, он не издаёт ни звука, ни единого стона. Новый удар лишь ветром оседает на теле, а сквозь пелену боли Вэй Ин видит вспышку света и мелькающие белые одежды с красным, словно кровь узором пламени.        Последнее, что он видит — это тёмная мантия, заслоняющая его от света.       

*      *      *

— Может уже сдох? — врезаются в сонное сознание слова, сказанные столь же тошнотворным тоном. — Надейся, как же! Этот живучий. Вот в прошлый раз им даже древний монстр побрезговал. — Такого и съесть? Одни кости!        Смех, больше похожий на карканье воронов, отразился от каменных стен. Зазвенели цепи и скрежет прутьев отдался болью в голове, но зрение наконец прояснилось и Вэй У Сянь смог распознать в темноте две человеческие фигуры, что приближались всё ближе, держа наготове длинную палку, больше напоминающую обломок метлы.        — Эй, вставай! — дерево упёрлось в плечо юноши. — Пока ты не очнешься, мы не уйдём! — с этими словами говоривший начал тыкать в пленника палкой, намереваясь проверить, жив ли тот или же можно доложить о смерти мальчишки. — Похоже действительно помер. — задумчиво почесал затылок второй. — Да нет, вот, видишь, моргает. Притворяется, сволочь!        Свист разрезал тишину, палка попала бы в лицо юньмэневца, но тот поймал ее, тут же теряя хватку, но этого хватило, что бы адепты хмыкнули и пинком подняли его на колени.        — Живой, а жаль.        Перед юношей бросили деревянную миску, часть содержимого пролилась на холодные камни темницы, но это не волновало Вэней. Они только махнули рукой и вышли. Вновь зазвенел металл и громкие шаги, удаляющиеся в темноту.        Рывком приняв более благочестивую позу, Вэй Ин начал прислушиваться к ощущениям. Похоже, что-то было сломано, что-то вывихнуто, остальное тело будто бы было покрыто мелкими порезами и синяками.        Могло быть и хуже. — Вэй У Сянь. — позвал знакомый, но хрипловатый голос из-за стены. — Ты как? Эти псы что-то ещё сделали? — Цзян Чэн! — юноша издал облегчённый вздох. — Я в порядке. Как сам? Тебя ведь остановил сам Вэнь Чжулю.        Ненадолго воцарилось молчание.        Было слышно только звяканье цепей по ту сторону стены, откуда, судя по всему, звучал голос наследника Цзян. Вэй Ин уже начал подозревать, что, в отличии от него, Цзян Чэн не смог отделаться так просто. Когда юноша уже хотел спросить, голос раздался вновь:        — Он действительно силён. Но, по правде… — металлический звук снова нарушил тишину. — Могло быть и хуже.        Пугающая догадка пришла на ум так же внезапно, как и недавнее пробуждение:        — Цзян Чэн, тебя приковали?.. — …да.        Вэй У Сянь с силой ударил по каменной кладке. Боль в костяшках не шла ни в какое сравнение с тем, что могло ждать их всех дальше. Наивно было предполагать, что семью Цзян и первого ученика будут держать в резиденции долгое время.        И всё же сложно было поверить в то, что Вэнь Сюй разом решил отказаться от уважительного отношения к пленникам, перед которыми даже после захвата земель склонялся в приветствии. Если же это воля Вэнь Чао, то возникает другой вопрос: что заставило наследника Вэнь переложить заботу о Пристани лотоса на младшего?        — Прикованы обе руки и ноги, но, по крайней мере, цепи достаточно длинные, а энергетические потоки не запечатаны.        Выдохнув, Вэй Ин встал и, в надежде найти что-то стоящее, осмотрелся вокруг.        Голые холодные стены и железная решетка. Вот и всё, что окружало юношу. Не было даже самой простой постели из соломы. Миска с похлёбкой, — а то, что это была именно она Вэй Ин не сомневался, — всё ещё в одиночестве лежала на полу. В инедии тело юньмэневца было не тренированно, поэтому голод незамедлительно дал о себе знать. Подумав, что умереть от недоедания — последнее, чего он сейчас желает, юноша подобрал посуду и, немного повертев в руках, прислонился к стене, начав уплетать угощение.        — Что за звук? — звяканье стало раздражённее. — Надеюсь, ты не ешь эту мерзость.        Сделав последний глоток, юноша с неким сожалением посмотрел на пустую миску. Всё же вкус весьма не дурной, хоть еда оказалась и холодной. Впрочем, ему не привыкать. Другое дело Цзян Чэн. Вряд ли он сможет продержаться на подобном долго.        — Цзян Чэн, тебе тоже принесли поесть?        В ответ последовало только недовольное хмыканье, но немного погодя младший нашёлся с ответом: — Ещё днём. Больше ко мне никто не заглядывал. — Погоди, хочешь сказать, что всё это время ты голодал? — чем больше они говорили, тем серьёзнее казалась ситуация в которой они сейчас находятся. Но ещё одно, не менее важное открытие состояло в том, что он провалялся без сознания довольно продолжительное время. — Я лучше умру здесь с голоду, чем съем хоть ложку. Не исключено, что там может быть отрава или того хуже.        Вэй Ин задумался на мгновение, но, не ощутив никаких изменений, твёрдо заявил:        — Нет. Не думаю, что им выгодно нас травить. Лучше поешь. Всё же Вэнь Чао точно хотел бы с ними развлечься, а Вэнь Сюй выведать информацию.        Резкий скрежет прервал размышления юноши, а из-за стены стали долетать слова его шиди.        — Зачем им что-то у нас спрашивать? Цзэу-цзюнь мёртв! Большего счастья им не надо!        Старший опешил. Неужели Цзян Чэн уже настолько сломлен, что потерял надежду на то, что они смогут всё исправить? Нельзя так это оставлять. Это не правильно.        — Как ты можешь говорить такое?! Тела не нашли, значит ещё рано хоронить его! — Ты слышал доказательства? Видел, каким радостным был этот ублюдок?! Как после такого можно говорить об обратном? — Цзэу-цзюнь не мог так просто сдаться, ты видел его навыки. В сражении и в стратегии ему сложно найти соперников в своём поколении! Вот увидишь, мы выберемся отсюда, найдём союзников, и тогда зададим им трёпку! Мы же всегда справлялись со сложностями, и в этот раз будет так же!        Вэй У Сянь чувствовал как кровь начинает закипать от гнева, но он понимал, что судьба ордена сейчас в большой опасности, что семья, что заботилась о нём все эти годы, в опасности. Но всё же, как Цзян Чэн мог поверить Вэням? Пусть их и заперли, пусть отняли дом, земли и людей, но им никогда не забрать у них свободу.        — …Вэй У Сянь. Ты обещал, помнишь? Ты обещал мне. Так сдержи обещание!        В голосе младшего звучало такое отчаянье наравне с надеждой, что сердце невольно сжалось и Вэй Ин ответил единственное, как ему казалось, верное:        — Сдержу. Слышишь, Цзян Чэн? Я слов на ветер не бросаю. — Знаю.        Пусть между ними и была целая каменная стена, но даже так юноша мог будто наяву видеть улыбку младшего. Он обязан справиться, обязан сдержать слово.        Сколько времени прошло с этого разговора они не знали. Окон или отверстий в стенах не было. Солдаты с тех пор не заходили, еду тоже не приносили, что уж говорить о воде. Спать приходилось на полу, а Цзян Чэну прислонившись спиной к каменной кладке, ведь цепи были не настолько длинными, что бы позволить юноше даже лечь. Когда Вэй У Сянь спросил его, чем он тогда занимается, младший ответил, что пытается медитировать. От Лань Ванцзы он узнал больше подробностей об этой технике, пусть и немногим отличающихся от знаний Юньмэн Цзян. В таком положении тело может выживать достаточно долго, а если время заточения провести с пользой, то может, будет шанс продвинуться в совершенствовании.        В отличии от шиди Вэй Ин не был прикован, пусть причина и осталась загадкой. Поэтому его свобода передвижения играла ему на руку, хотя и не несла особой пользы. Сначала он тоже занимался, исключительно для того, что бы быстрее срастить кости и вылечить остальные мелкие повреждения. Позже, в место медитации он пытался найти выход и даже приспособил миску для дела, разбив её и заточив один из осколков о камни. Остальные он убрал в угол, чтобы не мешались.        Но после очередного обхода камеры в поисках малейшей мысли на составления плана, он вдруг почувствовал, как земля уходит из-под ног, а затем услышал, как кто-то зовёт его. Приступ продлился всего пару мгновений, но этого хватило, что бы начать действовать решительней. Ведь если они останутся тут ещё ненадолго, то обязательно либо свихнутся, либо умрут от истощения. Практиковать инедию лучше постепенно, даже в учебных трактатах ордена Гу Су Лань так написано.        Поэтому, окликнув Цзян Чэна, что бы убедиться, что он в порядке, Вэй У Сянь подошёл к решетке и присел перед ней на корточки, рассматривая. Первый вариант отпал как бумага от сухой стены, ведь ржавчины нигде не было видно, пусть орден Юньмэн Цзян и редко пользовался этим местом, но каждый месяц проводился тщательный осмотр. Переведя взгляд чуть ниже, юноша победно улыбнулся, ведь прутья были вмонтированы в сам камень, а не держались на дополнительной опоре. Если постараться, то со временем камень может треснуть. Только вот усилий придется приложить предостаточно.        Нет ничего невозможного. Но только Вэй Ин приступил к работе, как скрип входной двери и голоса отвлекли его внимание. Неужели о них вспомнили? Цзян Чэн, тоже услышав посторонние звуки, завозился, что можно был различить по частому перезвону цепей, которые за прошедшее время сильно стёрли кожу на запястьях и лодыжках.        — Это?..        Старший тут же шикнул на шиди, тот промолчал, соглашаясь, что пока стоит понаблюдать, но как только из-за поворота показались люди, зрачки Вэй Ина сузились. Это были дядя Цзян и мадам Юй. Двое заклинателей шли сзади, но лишь для того, что бы вести пленников. Они шли сами. Похоже, даже не пытаясь противиться, но у обоих застыло отстранённое выражение на лице. Ничего не мешало им убить солдат здесь и сейчас, но они не делали этого. Значит, Вэнь Сюй солгал. Слуги и адепты — все, сейчас находятся под постоянным контролем и им могут навредить в любой момент. Вот почему главы клана под грузом человеческих жизней входят в холодные камеры и позволяют запереть себя. Но мадам Юй останавливается, прежде чем шагнуть за железные прутья и оборачивается.        В её глазах ненависти хватило бы на целую поднебесную, силы на моря, а решимости и уверенности в собственных словах — на верхние небеса.*        — Скоро вы все пожалеете об этом, и тогда ты задумаешься, а стоило ли покидать свою деревеньку, Чжао Чжулю.        Не теряя своего грозного и величественного вида даже в окружении грязных коридоров и холодных камней, она одним шагом преодолела расстояние до камеры.        Цзян Фэнмянь же не проронил ни слова, лишь сильнее сжав кулаки, когда садился на пыльный пол, смотря, как Вэни запирают их здесь на неограниченное время.        Когда дверь снова захлопнулась, Цзян Чэн сорвался с места первым, забыв о цепях, лишь зашипел от боли, когда они врезались в его плоть, но не более. Он не мог показать слабость перед родителями.        Не сейчас.        В место этого он позвал их, стараясь придать голосу спокойствия. Получалось у него весьма скверно, особенно после того, как от хрипоты не мог спасти даже кашель:        — Матушка, отец! — Дядя Цзян, мадам Юй.        Реакция последовала незамедлительно. Если глава Цзян сразу же оживился и начал оглядываться в поиске источника звука, то Юй Цзыюань сначала потянулась к цзыдяню, похоже, подозревая, что голоса детей могли сымитировать духи, которых могли затащить сюда Вэни.        Справедливо.        Ещё не привыкнув к темноте, глаза старших не могли увидеть детей, поэтому Цзян Фэнмянь позвал, надеясь догадаться на слух:        — А-сянь, А-чэн, где вы? — Мы здесь. Нас тоже заперли.        Мадам Юй, уже перестав подозревать духов, подошла к решетке и вгляделась в темноту. Вскоре напротив она смогла различить силуэт, похоже это был Вэй У Сянь. Напротив Цзян Фэнмяня же оказался Цзян Чэн, только он почему-то не спешил подходить к решетке.        — Как давно вы здесь? — в голосе старшего было слышно облегчение, пусть это и не вязалось с их нынешним положением. — Не знаем. — честно ответил Ваньинь, ведь время давно было где-то, но не здесь. — Может несколько дней, может больше. — дополнил шисюн, с внутреннем содроганием подмечая, как тяжело Цзян Чэну даются слова. — Он солгал! — резко, словно ударив хлыстом, воскликнула мадам Юй. — Неудивительно. Этот высокомерный мальчишка… — Вы в порядке? — Пока держимся. — звякнув, кивнул Цзян Чэн. — Но сомневаюсь, что мы протянем долго. — тут же перебил его Вэй Ин        Шиди пытался казаться сильнее, чем он был на самом деле. Но сейчас это не имело смысла. Если мадам Юй и дядя Цзян не смогут узнать всей правды, то возможно они не смогут правильно понять.        — О чём ты говоришь? — по тону было ясно, что хозяйка пристани ждёт объяснений. — С тех пор, как мы попали сюда, нас морили голодом. Воду тоже не приносят. Поэтому единственный способ продержаться — медитация. А Цзян Чэн… — Меня приковали. — закончил за шисюна юноша.        Выбравшись на свободу, он первым делом очистит дом от захватчиков, а потом наложит мазь.        — Вас не было пять дней. — после недолгого молчания, поделился Фэнмянь. — Мы думали, они что-то сделали с вами, поэтому пытались добиться ответов. — Эти псы ещё думают, что раз под крылом этого кровавого ордена, значит, могут творить всё, что заблагорассудиться!        Мадам Юй всегда любила орден, пусть их отношения с главой Цзян не гладкие и далеки от идеала. Тренировки она проводит очень строго и после них трудно уйти с поля полным сил, легче оттуда выползти, но всё же каждый, кто проходил через них, говорил, что им теперь даже демоны не страшны.        — Что мы будем делать? — Цзян Чэн с надеждой посмотрел сначала на мать, потом на отца.        Тот, как-то сдавленно улыбнувшись, ответил:        — Мы не можем рисковать жизнями наших людей, но оставаться здесь — равносильно смерти. Пока что стоит всё обдумать.        — Прорываться сквозь них или продолжать плясать под их песни. — усмехнулась мадам. — Только как долго это сможет продолжаться?        На этот раз Фэнмянь не осадил её, как это бывало раньше. Ссоры не произошло. В место этого он сел в позе для медитации, только она была чуть отлична от той, которые Цзян Чэн видел раньше. Положением рук.        — А-чэн, попробуй сделать так же. — не до конца понимая, Ваньинь всё же повиновался. — А-сянь, ты тоже. Вы сейчас истощены, а эта практика поможет вам ненадолго восстановить силы.        «Это единственное, что я пока могу сделать» — осталось не произнесённым.        Мадам Юй молчала. Она вела себя тише и сдержаннее, чем обычно. Цзян Фэнмянь не удивлялся этому. Но она тоже медитировала, только почему-то казалось, что её дыхание затруднено, а сама женщина сейчас обливается потом, будто сражаясь с чем-то. Похоже, она не слышала ничего вокруг.        Не выдержав, Цзян Чэн посмотрел на отца:        — Отец, что с матушкой?        Этот вопрос заставил мужчину прерваться и опустить руки. Никогда он ещё не был так потерян, будто виня себя в чём-то. Но когда он отвечал, голос его был ровным:        — Вэнь Чжулю.        Сердце ухнуло вниз. Оба юношей прибывали в оцепенении. Если они правильно поняли, то в попытке добиться ответов от Вэнь Чао Юй Цзыюань вступила в схватку с Сжигающим ядра. Тогда получается… Или это произошло ещё раньше?        — Он лишь ранил. — понимая, о чём подумали дети, поправил себя Фэнмянь. — Тогда почему ей так плохо?.. — Цзян Чэн уже злился на отца за то, что он допустил подобное. Где он был, когда матушку ранили? — Ядро повреждено, но это поправимо. Лучше было бы, не знай вы об этом. — Дядя Цзян, а?.. — Вэй Ин не знал как спросить. Глава Цзян не мог просто сидеть в стороне, пока его жена сражалась, подвергая себя смертельной опасности. — Я взял на себя Вэнь Сюя.               Дверь в большой зал закрылась, отрезав путь к отступлению. Выслушать наследника Вэнь, попробовать договориться и выйти отсюда с радостными новостями — это всё, что от них требуется.        Но требования, выдвинутые Вэнь Сюем, не укладывались ни в какие рамки.        — Вы хотите сделать, что? — глава Цзян думал, что ослышался, но юноша терпеливо повторил, сказанные ранее слова: — Некоторая часть земли ордена Юньмэн Цзян перейдёт во владение моего ордена. Пристань лотоса же станет наблюдательным пунктом. — Вы дали нам четыре дня. Срок ещё не истёк. — подметила Юй Цзыюань, заметно хмурясь. — А сейчас ещё смеете вешать на орден Юньмэн Цзян пустые обвинения, основанные лишь на словах вашего адепта и выдвигать такие немыслимые требования?        Цзыдянь испускал лёгкие искры, но не спешил формировать кнут.        — Этот адепт — проверенный временем человек. Не поймите меня неправильно, я действительно настроен на сотрудничество, но это упущение, допущенное вами, — непростительно. Бессмертный владыка не спустит это с рук так просто, поэтому я предлагаю вам свои условия. Узнав, что вы пожертвовали резиденцией ради своих людей, он сменит гнев на милость. — Это наш дом. Как можно просить о подобном? — с нажимом укорил Фэнмянь, надеясь вразумить юношу. Но тот был непреклонен. — Поверьте, глава Цзян, мои условия — нераскрывшийся бутон по сравнению с нравом отца. Я предлагаю вам выгодное обеим сторонам предложение, к тому же первый нефрит не мог уйти далеко. Никто не знает, что случится, если Бессмертный владыка узнает о вашем безрассудном поступке. Возможно, он заставит моих людей отпустить тетиву.        Он говорил совершенно серьезно, а голос старался внушить доверие, но его слова действовали ровно противоположно. Мадам Юй не могла больше терпеть такой наглости. Подумать только, какой-то щенок пытается их шантажировать!        — Ты!.. Нахальный мальчишка! Ты хоть знаешь, с кем связался? — довольно затрещав, Цзыдянь обрёл форму хлыста, наконец, вырвавшись на свободу и представ в руках хозяйки во всей своей ужасающей красе.        Глава Цзян, скрывающий злость с бывалым успехом, обнажил свой меч в ту же секунду. Надежды на мирные переговоры рушились на глазах.        — Наследник Вэнь, Вы ведь понимаете, что то, что Вы предлагаете — невозможно? — с нажимом вопросил Фэнмянь, выступая вперёд.        Юй Цзыюань не осталась в долгу и поравнялась с мужем. Лучше уж стоять и сражаться наравне, чем оставаться за спиной у этого мужчины, который впервые сделал вид, будто его волнует судьба своего же клана.        — Прошу вас всё же обдумать моё предложение. — с каким-то несвойственным ему тоном, схожим с предупреждающим, сказал юноша. — Тут нечего обсуждать! Орден Юньмэн Цзян никогда не падёт столь низко, что бы на коленях ползать перед Цишань Вэнь! — с этими словами Юй Цзыюань ударила кнутом об пол, обрубая на корню все нити заражающегося разговора.        Смежив веки, Вэнь Сюй огладил большим пальцем рукоять меча. Поддев её, он вынул Янкуан на цунь. Вокруг юноши воздух стал будто гуще, а свет пропадал в темноте. Ни разу не изменившись в лице, он взглянул на хозяев пристани из-под опущенных ресниц. Алые глаза будто стали такими же тёмными. Последнее, что он сказал, перед тем, как принять бой, было:        — Прискорбно.        Звон мечей разрезал тишину зала. Треск Цзыдяня был слышен то тут, то там. Когда Юй Цзыюань ринулась в сторону наследника Вэнь, её откинули в сторону, но ей удалось удержаться на ногах. Теперь враги были поделены между собой, оставалось только продолжать сражаться.        — Чжао Чжулю. — как-то с жалостью бросила мадам Юй. — Пурпурная паучиха. — вежливо поприветствовал названный, до этого лишь скрывавшийся в тени колонны. — Погляди на себя, до чего ты докатился, что пресмыкаешься перед этим мальчишкой. — покачав головой, женщина с прежней яростью сделала рывок вперёд.        Отразив удар, Сжигающий ядра уклонился в сторону, позволяя сопернице сделать очередной манёвр. Их силы были равны как две схожие стихии, всё же от удара молнии не редко загорается огонь. Не давая зажать себя в угол, блокируя удары друг друга, они не сдвинулись с мёртвой точки. На них обоих не было и царапинки.        Дела у Фэнмяня обстояли чуть хуже, ведь он не знал, чего можно ожидать от наследника Вэнь. Ему никогда ещё не приходилось сражаться с кем-то из ордена Цишань Вэнь. Лишь в юности на обучении он сошёлся в поединке с Вэнь Жоханем. Тот был тогда ещё совсем мальчишкой, но соперником оказался сильным. С ним мог сравниться разве что Не-сюн, но тот был старше их на несколько лет, поэтому давно прошёл обучение.        Сейчас, слушая звон мечей и шорох ткани, смотря за каждым шагом наследника Вэнь, Цзян Фэнмянь отчётливо вспомнил тот поединок. И в нём он проиграл.        Движения на другом конце зала прекратились, страх закрался в душу. Отразив очередной удар, мужчина лишь на мгновение взглянул в сторону, где билась его жена. Воспользовавшись этим, Вэнь Сюй оттолкнулся от пола и ударил с другой стороны, где ненадолго появилась слепая зона, но, к его удивлению, глава Цзян сорвался с места и, бросив наследника Вэнь, поспешил к жене. Та держала меч в левой руке, правая была плотно прижата к телу, как если бы ей нельзя было действовать, а Цзыдянь потух и лишь немного потрескивал, словно тлеющий уголёк. Вэнь Чжулю наступал, на том месте, откуда он шёл, пол треснул, грозясь проломиться в любой момент.        В пару прыжков преодолев разделяющее их расстояние, Цзян Фэнмянь закрыл мамам Юй и с горящими, от всё ещё сдерживаемого гнева глазами, взмахнул мечом, перенаправив атаку Сжигающего ядра в сторону, но меч тут же выбили у него из рук. Вэнь Сюй продолжал сражаться, даже видя, что Вэнь Чжулю справился бы и без него. До конца боя он не сдавался и не сбавлял набранный темп. Второй меч был отобран так же быстро, но для этого пришлось приложить хозяйку пристани о стену.        Сломленные, главы ордена Юньмэн Цзян смотрели на победителей снизу вверх.        — Глава Цзян, мадам Юй, — спрятав меч обратно в ножны, Вэнь Сюй поклонился, будто и не рисковал жизнью только что. — благодарю за хороший поединок. Надеюсь, вы подумали над моим предложением. Вы ведь понимаете, что в случае отказа может случиться с вашими людьми?        Мадам Юй поджала губы, с ненавистью смотря на высокомерного мальчишку. Но перед глазами встали лица её детей, служанок и добрых стариков. В обычной битве, развернись она на всю Пристань лотоса, она готова была умереть, чем подчиниться. Сберегла бы их, отправила подальше. Но сейчас некуда бежать. Они все на прицеле у адептов Вэнь.        Отступать некуда.               По ощущениям прошёл ещё день, может два.        Вэй Ин как мог пытался разрушить камень, но вскоре это заметили старшие. Они и сами были не прочь отсюда выйти. С таким уровнем самосовершенствования как у них, не составляло труда освободиться без лишних усилий. Но напоминания о жизнях, что всё ещё были в руках Вэней, останавливало их. Поэтому юноше пришлось прекратить свои, и так бесплодные, попытки.        Мадам Юй, как и Цзян Чэн, теперь всё время посвящали медитации. Но если хозяйка пристани держалась и упорно делала вид, что ей не больно чувствовать трещину, что будто впитывала в себя Ци как водоворот, то Ваньинь уже с трудом мог встать на ноги при этом, не шатаясь так, словно в него вселился призрак висельника. Золотое ядро хоть и делало заклинателей сильнее и выносливее обычных людей, но нужда в еде, воде и солнечном свете не пропадала.        Вэй Ин понимал — долго они не протянут.        Ему и самому приходилось довольно туго. Пусть у него и остались обломки миски, но на них не прибегали даже крысы. Усмехаясь про себя, юноша размышлял, что в этот раз чистота этого места выходит им боком. Он с улыбкой вспоминал, как Цзэу-цзюнь использовал Ци без талисманов или духовного оружия. Картошка оказалась на удивление вкусной и будто пропитана самим солнцем. Живот от этого предательски заурчал и Вэй У Сянь не придумал ничего лучше, чем начать грызть деревяшку, что ненадолго обмануло тело и юноша смог подумать над ситуацией. Пусть он и не мог ничего сделать, но верил, что они выберутся отсюда. Рано или поздно. Однако смотря на свои стёртые о камни руки, слушая, иногда всё ещё хриплое дыхание, Цзян Чэна и смотря на хозяев пристани, которые как две каменные статуи застыли в одной позе, Вэй Ин с ужасом осознавал, что постепенно начинает сдаваться.        В пустоте, словно наваждение, послышались тихие шажки.        Помотав готовой, Вэй У Сянь прислушался снова, но звук никуда не исчез. Мало того — шаги принадлежали точно не адептам Вэнь или их господину. Совсем маленькие и, смешно говорить, изящные. Только чуть погодя, юноша понял, что незваных гостей было двое.        Вскоре он смог различить голоса.        «Тише, а то пыхтишь как лошадь!..»        «Да я иду тихо как мышь! Сама ты лошадь… »        «Если из-за тебя мы провалим задание — ответственность на себя возьмешь ты!»        Первый голос нежный, но строгий точно принадлежал девочке. Второй, недовольный и шелестящий, тоже ребёнку, только мальчику и явно младше первого. Но что дети забыли в темнице? Неужели Вэни наконец вспомнили про пленников и приказали этим ребятишкам отнести им еду?        У решетки шаги стихли и Вэй Ин не без труда распознал в маленьких фигурках слуг. Та, что повыше была А-лу, пониже — А-чи. Они щурили свои большие глазки, в надежде увидеть, кто скрывается во тьме камеры. Не желая усложнять им задачу, юноша в пару шагов оказался рядом с прутьями и, улыбнувшись удивлённым и обрадованным лицам, поздоровался:        — Привет! — Вэй-гэ! — обрадовано воскликнули дети, но тут же зажали себе рот ладошками и, немного погодя, шикнули друг на друга.        Эта их неуклюжесть отдалась в груди, забытым за эти долгие дни, теплом.        — Что вы делаете здесь? — Дядя сказал, что всех вас держат здесь! — Нас послали вам помочь. — девчушка заглянула за спину Вэй Ина, но не найдя там ничего, подняла взгляд на старшего. — А где глава Цзян, молодой господин Цзян и мадам Юй?        Юноша кивнул в сторону. Дети без слов поняли, что их держат в разных камерах, поэтому А-чи поспешил будить остальных, а А-лу осталась и начала копаться в мешочках на поясе, за чем внимательно наблюдал первый ученик. В конце концов девочка достала бутылек и протянула старшему с самым серьезным видом.        — Это лекарство. Намажь на раны, остальное выпей. — ойкнув, она потянулась за пазуху и вынула целую лепёшку. — но сначала поешь. Его нельзя принимать на пустой желудок.        Взяв и еду и лекарство, Вэй У Сянь чуть дольше чем нужно смотрел на них. Ему казалось, что всё это сейчас испарится и он очнётся после очередного сна на холодном камне. Но и лепёшка и бутылек, похоже, никуда не собирались, и юноша с радостью начал уминать щедрый дар. Правда есть приходилось понемногу. Любой на его месте после стольких дней голода стал бы заглатывать всё целиком, но Вэй Ин знал, что стоит сначала дать животу привыкнуть, прежде чем начать есть нормально. Иначе боли не избежать.        Дети уже активно проворачивали то же самое с остальными пленниками. Правда с Цзян Чэном пришлось туго, ведь он был прикован, значит подойти к решетке вплотную не мог. Но А-лу не была бы столь любима среди адептов и слуг, если бы не обладала умом, порой выдающем хорошие идеи. Она сняла свой фартук, который носила, обычно работая на кухне, с которой, похоже, только что пришла, положила лепёшку и бутылек внутрь и бросила через прутья. Судя по звуку дёрнувшихся цепей, Ваньинь смог всё поймать.        — Неужели всё настолько плохо, что уже детей посылают? — мадам Юй с благодарностью кивнула А-чи, что не без труда просунул толстую лепёшку сквозь прутья. — Что происходит снаружи? — Злые адепты Вэнь издеваются над слугами, заставляя их работать без продыху. А ученики обучаются только по книжкам Вэней! — тут же выпалил А-чи, насупившись от неприятных воспоминаний. — Но сегодня всё закончится. Дядя сказал, что как только мы выведем вас, начнётся что-то великое. — добавила А-лу, что-то ещё нашаривая в мешочках.        Мадам Юй нахмурилась, а Цзян Фэнмянь задумчиво окинул детей с ног до головы внимательным взглядом.        — Они готовятся устроить бунт? — высказал свою догадку Цзян Чэн, за что был награждён утвердительным кивком от мальчишки. — Дядя сказал, что так больше не может продолжаться. Пусть мы пожертвуем жизнями, пусть наш дом сгорит дотла, но мы будем сражаться! — выкинув руку вперёд на манер меча, А-чи взмахнул ей, но тут же получил подзатыльник от девчушки. — Не валяй дурака. Бери и работай. — в руках у А-лу что-то звякнуло и мальчик, забрав это, стал разглядывать замок, после чего начал возиться в нём чем-то, напоминающем ключ.        Не прошло и нескольких минут как решетки поддались, и дети радостно открыли их, справившись со всеми замками. Тогда же с улицы донеслись громкие голоса, брань и другой шум, который означал лишь одно.        — Они начали? — Вэй Ин оглядел семью Цзян. — Что за глупые вопросы? — мадам Юй недовольно взмахнула рукавом. — Нельзя терять время. Эти дураки…        Не закончив мысль, хозяйка пристани метнулась к выходу, за ней последовали и остальные. Нагнав жену, Фэнмянь поравнялся с ней, на что та только ещё больше ускорила шаг. Коридоров было всего четыре. Когда-то орден Юньмэн Цзян построил эту темницу в смутное время, когда без заключённых было не обойтись и не все они, попадая сюда, могли вновь увидеть белый свет.        Минув последний поворот, дети и взрослые вывалились на улицу.        — Вам нужно бежать. Дядя сказал, что врагов слишком много. Даже если все будут сражаться, они возьмут нас числом. Лодки уже ждут вас у причала. — А-лу честно пыталась оставаться сильной, но по её лицу было видно, что она боялась. — Глупая, — Цзян Чэн, заметно оправившийся после лекарства и еды, но ещё не до конца вставший на ноги, ткнул девочку в лоб. — разве мы оставим наш дом? — Верно, в Юньмэн Цзян своих не бросают! — Вэй Ин улыбнулся, силясь поддержать настрой шиди.        Мадам Юй же вертела Цзыдянь на пальце, внимательно вглядываясь в сторону пирсов. Фэнмянь, видя выражение лица супруги, тоже устремил взгляд вдаль, после чего сухо произнёс:        — Нет.        И на этот раз Юй Цзыюань не стала с ним спорить. Они достигли молчаливого согласия.        — Что это значит? — Цзян Чэн в неверии посмотрел на родителей, надеясь найти ответ. — Отец? Матушка?        Но ему не ответили.        — Идём. А-чи, А-лу, ведите. — строго произнесла мадам Юй и, кинув недовольный чем-то взгляд на мужа, первой последовала за детьми.        В полном молчании они бежали по пустым дорожкам и переулкам. И причина, по которой главы ордена были настороженны, не заставила себя долго ждать. Вместо привычного тихого пейзажа или криков на тренировочном поле, перед глазами предстала другая, куда более ужасающая картина.        Вокруг было поле битвы.        Смесь из пурпура и бело-красных одежд. С момента начала битвы прошло не более одной палочки благовоний, но землю уже повсюду устелили трупы. Больше всего было мертвых Вэней, но среди родных дорожек мелькали знакомые лица. Пахло кровью..        Они бились ради ордена, ради свободы.        Глава Цзян подобрал с земли окровавленный меч, владелец которого уже не вернётся за ним. В тот же миг из двери оружейной показалась пара солдат в бело-красных одеяниях. Увидев семью Цзян в сборе, ещё и на свободе, они бросились на них без раздумий, за что поплатились. Меч вошёл одному из мужчин в сердце, другому Фэнмянь перерезал горло. Кровь залила подол его пурпурных одежд, а ещё недавно двигающиеся и способные мыслить люди, валялись на земле бездушными мешками мяса.        — Моя госпожа, уводи детей. Я помогу сдержать Вэней. Но только он собирался рвануть в самый проблемный участок на поле, как женщина преградила ему дорогу, выйдя вперёд. — Цзян Фэнмянь, ты думаешь, что можешь раздавать мне приказы? Тогда напомню тебе - я родом из Мэйшань Юй, а там не терпят подобного отношения. Против Вэнь Сюя ты не выстоял, думаешь, сможешь сейчас? — её глаза в который раз горели праведным гневом. Цзыдянь наконец заискрился и женщина, взглянув на него, без промедлений сняла духовное оружие с пальца. — Цзян Чэн, подойди. — не смея ослушаться матери сейчас, юноша послушно сделал пару шагов вперёд. — Бери. Он защитит тебя. — Цзыюань взяла руку сына и бережно надела кольцо на палец. — А теперь ступай. — Матушка! — Мадам Юй! — Моя госпожа! — Заткнулись все! — перебила их хозяйка пристани, отпустив руку сына, она подкинула ногой чей-то меч и, поймав его, обратилась уже непосредственно к каждому по отдельности. — Вэй У Сянь, не смей что-то выкинуть! Теперь ты несёшь ответственность за него! — Моя госпожа. — мужчина хотел было что-то предложить, но следующие слова жены отрезали всё, что он хотел сказать. — Цзян Фэнмянь, уведи их. И что бы духу твоего здесь не было, пока они рядом с тобой!        Не дав даже опомниться, Юй Цзыюань кинулась в бой. Где-то взорвался порох, это отрезвило застывших юношей.        — Отец, мы же не… — Быстрее, уходим. — подтолкнув детей, Фэнмянь подавил желание взвыть, будто раненый зверь. Он обязан спасти этих детей. Потому что после битвы, возможно, что возвращаться будет уже некуда.        Они бежали достаточно резво, что бы поспевать за А-чи. А-лу убежала на пол пути, говоря, что должна найти дядю. Маленькая девочка поручила всё другу, и не слушая никого, бесстрашно бросилась к дверям кухни.        У пирса действительно стояли две лодки.        — А-чэн, А-сянь, плывите отсюда так далеко, как сможете. Не возвращайтесь. Держите путь в Мэйшань Юй, найдите сестру. — отвязывая верёвку, давал свои наставления глава Цзян, когда юноши уже стояли в лодке. — Отец, но ведь матушка!.. Вместе мы сможем отбиться! — Цзян Чэн сжал кулаки, на пальце обжигало кожу тепло Цзыдяня. Он не мог поверить, что это действительно происходит.        Цзян Фэнмянь вздохнул и покачав головой, мягко улыбнулся:        — Когда-нибудь ты поймёшь, что это единственное правильное решение. Не поднимайте шума. Цзыдянь… он защитит вас, но не уповайте на случай. Защищайте друг друга, не ссорьтесь по пустякам. — Отец, не говори так, будто вы там… Я не верю! — юноша с ненавистью посмотрел на кольцо, после чего резко снял его, намереваясь вернуть владелице. — Нет, мы пойдём сражаться с вами. Сейчас же вернёмся и поможем матушке! — Цзян Чэн уже стоял одной ногой на пирсе, когда неожиданно отец… ...оттолкнул его.        В место того, что бы помочь ему встать на ноги, он просто оттолкнул его. Эта шокирующая мысль крутилась в голове наследника Цзян всё то время, пока он летел обратно в лодку. Отец смотрел на него строго и как-то печально. Наверное, он не любил, когда его приказам кто-то перечит. Наверняка так. Даже в смертельной опасности он относился к ним подобным образом.        Голова Цзян Чэна встретилась с доской, и он потерял сознание.        Вэй Ин, испугавшись, подхватил шиди и, нащупав у него пульс, слегка успокоился. Цзыдянь покатился по доскам пирса и остановился у ног мужчины. Подняв его, Цзян Фэнмянь любовно провёл по узору, прежде чем самому спуститься в лодку. Но лишь для того, что бы снова надеть кольцо на бледный палец сына и, сложив его ладонь в кулак, прижать к сердцу.        — Когда он очнётся, скажи, что мне жаль. — столько тоски было в этой просьбе, что Вэй Ин не нашёлся с ответом и просто кивнул, едва сдерживая рвущиеся наружу непрошеные слёзы.        Выпрыгнув из лодки, глава Цзян обернулся и сказал последние в его жизни слова:        — А-сянь, бегите.