Вы пассив. Потерпите.

В доме я остался только с няней. Вокруг было тихо, я лежал в кроватке и якобы спал, но няня так и не пришла проверить так ли это. Спокойно, прохладно, рядом бутылочка с яблочным соком. Идеально. Мне сейчас четыре года, возраст, когда чаще всего отдают в детский сад. В следующем году я пойду в младшую школу, а также это то время, когда у большинства людей раскрывается их причуда. У части моей семьи причуда созидающего типа, поэтому, скорее всего, у меня будет такая же, хотя может быть и как у отца. Брат вот унаследовал улучшенную причуду от матери, та могла создавать кухонную утварь в неограниченном объеме, брат же создавал неорганические предметы. У обоих были минусы, но причуды были хорошие. У отца самая сильная причуда, она называлась анимализм. Он мог частично превратится в яростного зверя и повышал свою силу многократно. Не смотря на то, что причуда брата была круче, он не мог победить отца. Опыт? Мало сил? Не знаю. Если бы не бизнес дедушки, отец точно стал бы сильным героем. Так говорила мама и у меня не было повода ей не доверять. Моя причуда ещё не проявилась, поэтому не могу сказать о себе ничего толкового. Что по-настоящему меня напрягало в последнее время, так это полная изоляция от общества. Отец отдал приказ засекретить всю информацию обо мне. Похоже, происходит что-то неординарное. Но в остальном все было отлично и мне было не на что жаловаться. Как понятно из моей ситуации, в садик я не ходил, моим воспитанием и образованием занималась няня. Мама была занята на своих предприятиях, а брат учился и тренировался. Хотя, после того дня, когда я впервые заговорил, он и стал проводить чуть больше времени дома, но своего желания стать очень сильным он не оставил. Видеться с ним я мог только после восьми или девяти, но это не останавливало его братский комплекс. Могу лишь сказать, что как-то незаметно я полностью переехал из своей комнаты к нему. Открылась моя первая профессия — дакимакура, — подушка обнимашка. Ну, пожалуй, ему и правда нужен антистресс, после тренировок бросает в дрожь от его ушибов, ран и синяков. Этот год был для меня особенным тем, что к нам в гости пожаловала та, кого я считал давно мертвым. Бабушка выглядела лет на пятьдесят, с высоким пучком волос, которые переливались оттенками красного, розового и вкраплениями серебристого. Ее глаза были темно алыми, очень насыщенного цвета, а одежда довольно откровенной для ее возраста. Платье с вырезом на плечах, декольте, спине и бедрах не оставляли пространства воображению и цепляли взгляд. Хотя посмотреть было и не на что. Будь эта старушка лет на двадцать-тридцать моложе, тогда это недоразумение и смотрелось бы симпатичнее и гармоничнее на ней. Но вкусы других людей не стоит критиковать вслух. Мама выбежала из гостиной с громким «мама» и крепко обняла рассмеявшуюся старушку. — Ох, мамочка, я так давно тебя не видела, как же ты поживаешь? — бабушка без вопросов ухватилась за протянутую руку мамы и двинулась в сторону входа в дом, где стояли я и няня. — Моя милая Кокки, все вопросы задай потом, сейчас просто дай этой леди время на отдых и попить ароматного чаю. — говорила бабушка с акцентом и очень элегантно, сопровождая свои слова живой мимикой и красивой улыбкой. — И ответь: пришел мой мальчик или нет? Я соскучилась по Руди. Руди! Пф! Так вот как его называет бабушка! Руди или Руд, это мой отец, глава нашей семьи. И сейчас он был на другом континенте, проводил очень важные переговоры с инвесторами. Он старший сын этой женщины. — Мамочка, муженёк ещё не приехал, но ты можешь не волноваться, так как ты будешь жить с нами, ты в любом случае сможешь увидеться с Рудом! — мама говорила весёлым тоном. Но я хотел добавить: будет хорошо если вы увидитесь хотя бы раз в год. Бабушка и мама вошли в гостиную, первая так и не посмотрела в мою сторону, будто я был пустым местом. А? Я успел как-то ее обидеть? В комнате брата, сидя на коленях Йона я рассказывал ему как прошел мой день, также упомянув действия бабушки. — Она немного странная, Ёнэда-чан. — со вздохом произнес брат. — Она никого не любит, кроме папы и мамы. Поэтому не обращай внимания на ее поступки. И я последовал его совету, полностью прекратив волноваться игнорированием бабушки и сосредоточившись на повседневности. Через год приехал отец. До этого он вообще не приезжал, лишь отправлял своих помощников или созванивался по телефону. Как я мысленно и говорил: увидитесь раз в год, мадам. В этот раз его приезд растянулся на год. Конечно бывал дома он только вечером и ночью, работу никто не отменял, но так долго он никогда дома не бывал. Была ли виною бабушка, оставшаяся с нами? Или он ждал пробуждения моей причуды? Наверняка первое, я слишком переоцениваю свою ценность в глазах отца. Но оказалось, было верно второе. Когда на мой шестой день рождения причуда так и не пробудилась, отец мрачно цыкнул и бросил холодное: — Ничтожество. В его глазах я опустился на самое дно. И я был даже рад тому, что тот наконец уехал из дома. Мама тогда тихо заплакала, бабушка же так и не посмотрела в мою сторону, только утешала мать и говорила ей: — Этого стоило ожидать. Он слишком слабый. Это меня больше разозлило, чем расстроило, ведь я не был настолько ничтожен, чтобы говорить такое. Впервые мне очень сильно захотелось пробудить причуду. Но не для того чтобы порадовать их, а чтобы вбить в их головы те жестокие слова. С уходом отца изменилось и кое-что другое. Мне наконец перестали запрещать выходить на улицу и слава богу отправили учиться в школу. До этого обо мне старались хранить всю информацию, но теперь, как видно из отношения отца, я стал незначителен. В свой первый класс я должен был пойти ещё в прошлом году, но тогда ещё действовало правило секретности, поэтому в школу я пошел поздно. Отвёл меня туда брат. Мама под патронажем бабушки забросила моё воспитание. Ну, она и раньше не так чтобы уделяла мне внимание. В итоге меня это не задело. Мы поехали на машине брата. Точнее на машине, которая принадлежала брату, но так как он был несовершеннолетним, водил его телохранитель. Автомобиль ему подарил на день рождения отец, Йон тогда впервые улыбнулся ему. Ну что за парень, легко продается за подарки. Уже внутри здания, после церемонии поступления и подписания всех бумаг, мы расслаблено выдохнули. Наконец-то, все… Йон привел меня к окну и усадил на подоконник. Пару секунд подумав, он встряхнуд головой, будто решил действовать здесь и сейчас. Неужели еще какие-то странные мысли? — Ёнэда-чан, слушай меня внимательно, — брат пристально взглянул в мои глаза и продолжил говорить серьезным голосом: — что бы тебе не говорили, что бы тебе не внушали дома или в школе, ты не ненормальный, ты не плохой. И ты не бесполезный. Похоже у него накипело и он решил наконец поговорить со мной. Но ему не стоило волноваться, ведь сам я не сильно волновался. Только злился чуть-чуть на эгоизм родителей, но это можно пережить. Я схватил своими ладошками его широкие руки и искренне улыбнулся. — Нии-чан так заботится обо мне, но ему не стоит переживать, я так никогда не думал. — я преисполнился уверенностью, когда говорил свои дальнейшие слова, но главное не выйти из образа ребенка. Как бы преподнести свои слова? А, ладно, попробуем. — Папа, мама и бабушка просто ещё глупые, поэтому совершают глупые поступки. Главное, что нии-чан всегда со мной. Да, главное, что брат в норме. Он единственный кто всегда заботился обо мне. Брат на секунду затормозил, но после взорвался положительными эмоциями. — Мой маленький Ёнэда-чан, какой же ты миленький! — брат притянул меня в объятия и закружил вокруг своей оси. — Я всегда знал что ты самый лучший! Я хотел оттолкнуть его и поторопить наконец, ведь скоро должен начаться открытый урок, но когда первые буквы сорвались с губ, моё тело прострелила резкая боль. В тот день пробудилась моя причуда, пусть я и не застал этого. Проснулся я только на следующий день, оказалось, что я потерял сознание от напряжения и боли. Брат очень сильно волновался. Его хвост метался из стороны в сторону, а лицо покинула привычная теплая улыбка. Мама тоже пришла, но стояла на некотором расстоянии. Я лежал в светлой и просторной комнате, на мягкой кровати и пахнущей свежестью постели. Рядом, на тумбочке, находилась круглая тарелочка с очищенными и нарезанными кусочками яблока. Брат стоял рядом, спиной ко мне, мама чуть впереди, а напротив них пожилой человек в халате врача. Они обсуждали мою причуду. — Я поняла, доктор, можете не продолжать говорить. — впервые я видел такую маму. Она выглядела надменно, а ее аура была словно высечена из камня, как и ее лицо. Пушистый хвост за спиной совершенно не дёргался, руки были сложены впереди и элегантно лежали друг на друге. Неужели так она выглядела при посторонних? При бабушке она всегда светилась от удовольствия. — Сколько времени займет его лечение? — Это несложный вопрос. Можно выписывать его хоть сейчас. Просто… — врач заметно замешкался, но под взглядами мамы и брата, продолжил говорить, — причуда вашего сына слишком сильна для его возраста, его тело не выдерживает нагрузки. Этого не видно сейчас, но в будущем, чем больше она разовьется, тем труднее ему будет с контролем и нагрузка на органы и мышцы будет масштабней. — Но разве нельзя ничего поделать?! — крикнул брат. Его голос был испуганным, но не подавленным. Йон искал компромисс для меня. Он сильно волнуется. А я ведь не хотел расстраивать его. — Да, выход есть, — врач выдержал драматическую паузу, — мальчик должен отказаться от идеи стать сильнее. Он не должен тренировать свою причуду. Это первый вариант. — Какой второй вариант? — быстро спросил я, до того как брат начнет ругаться и вопить. Врач выставил перед собой второй палец и сказал: — Если не выдерживает тело, сделай его сильней. Сколько нужно силы, столько же и усилий необходимо прикладывать, разве не так? Так-то оно так, конечно, но… Моё тело было слабым даже для ребенка. От слабого ветерка или царапины я мог мгновенно заболеть или получить большой синяк. Полная противоположность мускулистым и сильным брату и отцу. — Вы ведь понимаете что это звучит смешно, доктор? Ёнеда ещё мал и от природы слаб физически. Он не сможет этого сделать. Тон голоса мамы был холодным и бескомпромиссным. В ее глазах я выглядел настолько некомпетентным? — Замолчи! — крик брата помог мне не сорваться и от злости сплющить ее своей причудой. Мама всегда была безразличной к моим нуждам и я относился к этому с пониманием. У каждого есть причина не хотеть ухаживать за ребенком. Но даже самые паршивые родители дарили бы хоть каплю любви своим детям. Уж лучше бы она не приходила сюда. Только испортила настроение мне и брату. — Не смей такого говорить при Ёнеда-чане! Он сможет стать сильнее! Ты должна верить в него больше чем кто-либо другой! Брат сжал кулаки и продолжил говорить: — Я знаю что ты не любишь нас с братом! Знаю что мы тебе не нужны! Но на один день! Один грёбаный день! Ты можешь побыть нашей мамой?! — на глазах брата навернулись слезы, а моё горло сдавили тиски. Мне стало очень грустно за брата. Он так старается мне помочь, а я даже не мог получить нормальную причуду! А ведь он единственный, кого я не хотел расстраивать. Она смотрела на брата секунду, раздумывая. В следующую секунду она чуть сгорбилась, расслабив тело, и сказала: — Я поняла тебя, Йонни-кун, — резко, почти мгновенно, голос мамы изменился. Как и ее внешность. Холодная и безразличная красавица стала нежной и доброй женщиной. Ее мимика, ее манера, ее взгляд, все стало отличаться. Она… настолько лжива? Я с недоверием смотрел на ее перевоплощение, внутренне думая: а ведь ты чувствовал что что-то не так, верно, Ёнеда? Почему же теперь ты так поражен? Неужели надеялся, что в этой жизни получишь полноценную семью? Почему молчишь? Я сжал простыни, не отрывая взгляда от глаз матери. Мне казалось, что в ее красных глазах плясал сам дьявол. Неудивительно что отец выбрал ее в качестве жены. Она была настоящей змеей. — Ёнеда-чан, милый, скажи, где у тебя болит? Дай маме помочь. Я отшатнулся от ее вытянутых рук и отполз в сторону брата. Она опасна, не стоит контактировать с ней, так говорила мне интуиция. — Я в порядке. Можете уходить, нии-чан присмотрит за мной. Мама посмотрела на меня пару секунд, и в течении этих секунд ее маска на мгновение треснула, обнажив безразличное, но не доброе существо. Кажется, она разозлилась. Когда в палате остались только я и брат, я не стесняясь потянул Йона вниз. — Полежи со мной, нии-чан. Мне страшно, — я не хотел этого говорить, но придется, иначе брат уйдет, и я останусь один на один со своими мрачными мыслями. — Ёнеда-чан, — брат стиснул меня в объятиях, — ничего не бойся. Брат защитит тебя несмотря ни на что! — я поверил ему. Он единственный кто никогда не притворялся рядом со мной. Он самый искренний в этой ненормальной семье. — Нии-чан, ты должен пообещать мне кое-что, — я вспомнил, да, надо его предупредить, иначе он может натворить глупостей. Зная брата он точно мог это сделать. — Все что угодно, Ёнеда-чан, — Кх! Он даже ни секунды не думал! Вот это доверие! — Ты всегда должен быть осторожен. Не дерись со всеми сломя голову, — я не говорил этого прямо. Я не могу сказать ему: брат, не сражайся с родителями или своими врагами до конца, это может плохо закончиться. Он в любом случае сделает по своему. Но я надеюсь, что моя просьба подействует. — Конечно! — и снова он не раздумывая согласился. У него совершенно не было сомнений. Дурак. — Дурак! Я это серьёзно! Ты не должен искать силы только ради силы! Сила дана, чтобы защищать, а не решать кого побольнее ударить! — я начал стучать кулаками по его груди. Диалог свернул куда то не туда, но главное — не дать брату накопить ненависть к отцу и матери. Я боюсь, это плохо кончится. — Я знаю, знаю, Ёнэда-чан! Не ругайся, малыш! Ха-ха-ха! Щекотно! Ему щекотно, а я вообще-то себе руки отбил! У тебя мышцы из стали сделаны, Йон-нии-чан?! — Я буду всеми своими силами защищать тебя, Ёнеда-чан! — резко перестав смеяться, серьезно произнёс брат. В это мгновение закатное солнце осветило его розовые волосы и сделало его похожим на божество. Ветер из окна растрепал кончики его волос, а глаза заблестели цветными бликами. Моё сердце бешено забилось от его слов. Неужели я настолько важен для тебя, брат?