Точка с маленькой запятой

Последующие дни проходили в привычном для женщины расписании и темпе. Она  старалась забыть об отказе Аленикова — ей по должности не положено слёзы распускать.  Продолжала менять свой образ жизни, подстраиваясь под свои предпочтения и желания. Но блондинка и представить себе не могла, как круто повернётся её жизнь уже в ближайшее время и приподнесёт ей не мало сюрпризов.       Телефон издал характерный звук, уведомляя о том, что на смартфон поступило сообщение, и сердце подсказывало Ирине, что это по поводу новой должности — она не ошиблась. " Сегодня собрание в министерстве. Будьте там в четыре часа.» — Игорь Геннадьевич уведомил свою подчинённую недавно поступившими сведениями из Минздрава. Первым, что сделала женщина, после того, как прочитала смс от главврача — посмотрела на время в правом верхнем углу своего телефона. Через час ей нужно было быть на месте. Рассчитав, сколько времени займёт дорога от больницы до министерства на общественном подземном транспорте, блондинка сразу отбросила мысль ехать на метро и решила вызвать машину, чтобы без пересадок и, конечно же, с комфортом доехать до точки B. Павлова заказала такси к НИИ Склифосовского и начала собираться. — Нина, меня сегодня уже не будет, так что передайте Брагину, — не успела блондинка договорить, как её перебила медсестра на посту, допивая чай из своей любимой кружки. — Что он за главного. Я поняла, Ирина Алексеевна, — она слегка улыбнулась начальницы, отчего Павлова почувствовала тепло внутри грудной клетки, приятно разливающееся по всему телу. — Я, если что, на телефоне. Вдруг что-то случится, — после длинной паузы между женщинами сказала начальница и повесила ключ от своего кабинета на крючок в ящичек на посту. — Вы в министерство? — Дубровская приняла серьёзно выражение лица и, опустив брови вниз, взглянула на начальницу. — Да, — с ноткой безысходной грусти ответила женщина, понимая, что решение уже принято чиновниками, и приказ о назначении кого-то на новую должность уже подписан — это пугало Ирину ещё больше, но ничего поделать она уже не могла. — Я думаю, вас назначат, Ирина Алексеевна, — медсестра снова расплылась в улыбке, видя, что заведующая была погружена в себя, и ей нужна была поддержка, — всё будет хорошо. Удачи, — сжав кулак, она показала его Ирине, отчего обе заулыбались шире. — Спасибо, Нина, — она направилась к выходу, — до завтра, — не пождидаясь ответа от женщины, Павлова вышла из больницы и, открыв приложение в телефоне, увидела, что её такси уже заезжало на территорию института Склифосовского. Ирина Алексеевна решительно открывала одну за другой двери в Министрстве, стараясь быстрее попасть в кабинет, где уже постепенно собирались все, кто был здесь два дня назад. Волнение со страхом подступили к женщине, когда она дошла до той самой, последней двери, которая отделяла заведующую от новой жизни. Сейчас дверь была лишним барьером между её настоящим и будущем, которое казалось ей таким перспективным, только бы она получила заветную должность… Опущенные вниз руки теребили ткань пиджака, сжимая её сильнее в своих ладонях, от нарастающего волнения. Никогда эта железная леди — так прозвали её подчинённые, — не теряла самообладание так быстро, сейчас испытывала чувство, которое было давно забытым. Даже тогда, когда она выступала, у неё было самообладание, пусть слабое, но оно было, и в любой момент была готова взять себя руки, но сейчас было совсем другое. Павлова не понимала, что происходит с ней в данный момент. Волна страха накрыла её с головой, но из-за сильного желания получить новую высокую должность, или же из-за Анатолия, с которым ей было суждено встретиться сейчас, в этом кабинете — не знала даже блондинка. — Что же вы не заходите? — раздался низкий баритон сзади, и Ирина подняла голову, теперь её взгляд был направлен перед собой, когда она услышала знакомый и, казалось бы, такой родной голос. Мужчина открыл дверь кабинета, приглашая женщину зайти первой, что она и сделала. Павлова готова была провалиться сквозь землю, всё казалось ей так унизительным: разговор с ним тогда, встреча сейчас. Анатолий посмотрел на неё и решил, что говорить ещё что-то будет лишним, да и хорошо понимал состояние женщины, поэтому обошёл её и сел за стол к своим коллегам. Всё было как два дня назад. Ирина заняла тоже самое кресло — третий ряд второе место и, вздохнув, словно была готова услышать смертный приговор в свой адрес, приготовилась принять любое решение чиновников, мгновенно дав себе установку не терять обладание над собой. — Добрый вечер, дорогие врачи, — начала молодая брюнетка, до которой сегодня Ирине нет уже никакого дела, — пусть я скажу банальную фразу, но правдивую: все вы достойны этой должности. Но мы долго думали и совещались с коллегами, подключая других чиновников, и не сразу пришли к единогласному решению. Спустя время поняли, что человек, которого мы выбрали в качестве руководителя нового отделения, как никто другой подходит на эту должность, — она посмотрела на Анатолия, передавая ему слово, и он, поправляя галстук, кивнул хирургам в знак приветствия. — Долго мучать я вас не буду, потому что вижу, как вы напряжены и жаждете услышать имя заведующего. Так что скажу сразу и без предисловий, — его голос был твёрдый и слишком низкий, что выдавало его волнение, хоть оно было и не значительным, — Олейниченко Илья Александрович назначается руководителем нового большого отделения в НИИ Склифосовского, — произнесённая Алениковым фамилия была воспринята блондинкой, как предательство, будто чиновник взял и обрушил между собой и женщиной груду камней, ограждая их друг от друга, и сейчас Ирина была не готова или не хотела разбирать камни, стараясь найти хотя бы маленький проход к мужчине. Блондинка напонимала микроорганизма — не в прямом смысле, конечно же. Бактерии, находясь в неблагоприятных для них условиях покрываются спорами, дабы огородить себя, вот и Ирина также. Покрыла себя защитной оболочкой, от которой фамилия, произнесённая чиновником, отрекашетила и не ранила заведующую, её лицо лишь расплылось в улыбке, стараясь показать всем свою силу, а ладони машинально, последовав примеру других врачей, захлопали, звук аплодидисментов метрономом отзывался в голове. Алеников и представить себе не мог, что женщина, про которую ему говорили: сильная, мужественная, всегда держит удар и идёт по головам, чтобы добиться успехов в карьере, настолько гордо примет решение чиновников. Министр не сделал ей это на зло или специально — нет. Он всего лишь согласился с мнением своих коллег, которые выдвинули Илью, как лучшего из всех вариантов. Так сложились обстоятельства. И сейчас мужчина в очередной раз удивлялся выдержки женщины, которой можно было позавидовать. Хотя завидовать было не чему. Сильная и гордая снаружи рассыпалась на части внутри, кричала от утратившейся надежды и ужасного положения во всей этой ситуации. Гул аплодидисментов не смолкал, веки блондинки смыкались с каждым ударом ладоней, словно в замедленной съёмке. Удар ладоней — звук аплодидисментов. Смыкание век — с л е з а. Внутренний крик был услышен, но только самой Ириной, и одна единственная слеза предательски скатилась по её щеке, потому что внутри больше не было места для боли. " Наверное, стоило сесть на первое место третьего ряда, может, и получилось бы стать первой среди кандидатов.» — подумала Павлова.        Врачи и чиновники начали покидать помещение, Ирина вышла самой последней и увидела стоящих недалеко от кабинета Анатолия и Илью, весьма мило бесседующих. Блондинка могла ближе рассмотреть своего будущего начальника, чем и была занята. Мужчина был высокого роста, стоя с чиновником, они были на одном уровне, из чего и сделала вывод Ира. Русые волосы и зёленые глаза, которые издалека казались Павловой слишком яркого оттенка из-за света ламп в помещении. Олейниченко был спортивного телосложения, о чём говорили его накаченные руки и широкие плечи, способные спрятать за собой несколько человек. Расстегнув пиджак и заведя руки за спину во время разговора с Анатолием, Ирина увидела не пресс и накаченный торс, как она ожидала, исходя из своих наблюдений, а обычный живот, который выдавал сидячий образ жизни мужчины. С возрастом было сложнее, Павлова не могла понять, сколько примерно лет её новому начальнику, но, понаблюдав за его, кстати говоря, богатой мимикой, пришла к выводу, что мужчине было от пятидесяти трёх до пятидесяти восьми лет, но на первый взгляд он казался более моложе, чем если присмотреться. Лицо Ильи Александровича выражало недовольство на протяжении всего диалога с чиновником, что либо было его привычным выражением лица, либо тема их разговора была напряжённого характера — этого Ирина не поняла.        Собрав всю возможную информацию по Олейниченко на первый взгляд, Павлова решила покинуть Министерство и больше никогда, или как можно реже, здесь не находиться, потому как воспоминания от двух последних посещений этого здания были, мягко говоря, ужасными. Она  повернулась спиной к уже заканчивающим диалог мужчинам и сделала шаг в сторону, желая направиться к выходу из большого здания, но рядом прошёл Алеников, и Ирина решила вставить свои последние на прощение слова. — Не думала, что вас можно купить, Анатолий Борисович, — услышал он вслед усмехнувшийся женский голос и обернулся, когда понял, что разговора избежать уже не получится. — А с чего вы взяли, что можно? — он сделал шаг навстречу и засунул левую руку в карман. — Ну, как же, — она оглянулась и снизила громкость своего голоса, — заведующий новым большим механизмом в НИИ Склифосовского ваш друг. Скажите, случайность? Не поверю, — она улыбнулась, хотя прекрасно чувствовала, что ходит по краю обрыва и в любой момент могла упасть в пропасть. О субординации не могло идти и речи, мне кажется, блондинка вообще забыла, что это такое. В з г л я д   д и р е к т о р а. Опять, боже. Улыбка пропала с лица Павловой, но она продолжала смотреть в его туманно-серые глаза. — Вы забываетесь, Ирина Алексеевна, — он дотронулся правой рукой до своего носа, показывая своё недовольство и раздраженность, что его подчинённая разговаривает с ним в таком тоне. Извиняться у Иры не было и в мыслях, — Илья Александрович действительно мой давний знакомый, — зачем он начал оправдываться? — и эту должность  занял, потому что он достойный кандидат. Мои личные отношения с Олейниченко никак не повлияли на моё решение и решение моих коллег. А сейчас, простите, у меня важные дела, — Анатолий окинул её взглядом, — всего доброго, — силуэт мужчины скрылся за первым поворотом, а женщина с расстекающейся болью в теле направилась домой.