Точка с маленькой запятой

— Что у вас, Иван Николаевич? — Ирина зашла в предоперационную, сняла белый медицинский халат, принялась мыться и надевать маску с шапочкой нежно-морского цвета. — Ой, Ирина Алексеевна, вам лучше самой увидеть. — хирург стоял возле пациента и ждал начальницу, пока ту одевали медсестры, — Попытаемся спасти? — Павлова подошла к операционному столу с противоположной стороны от Ивана Николаевича. Рука пострадавшего была насквозь разрезана стеклом. — Что случилось? — блондинка пыталась получше изучить степень травмы. — Насколько я понял, он ехал в машине, и в лобовое стекло что-то отлетело, один из осколков попал в руку. — Боюсь, что, даже если мы попробуем спасти руку, то она потеряет всякую двигательную способность. — она заглядывала в рану, — Попытаемся, но работы здесь надолго. — Я готов. Начнём? — Да, салфетку. — Давайте я? — Иван Николаевич взял салфетку из рук операционной медсестры, аккуратно охватил стекло и медленно начал тянуть вверх. — Подождите. — женщина начала накладывать зажимы, — Что с давлением? — В порядке, — анастезиолог посмотрел на монитор, где показывало жизненные показатели пациента. — Продолжайте. — Ира кинула взгляд на Хромова, — Вытаскивайте, — мужчина полностью извлёк стекло из руки и отдал медсестре. — Давление падает. — мужчина-анастезиолог оповестил хирургов, — Останавливайте кровотечение, иначе потеряем его.      Врачи наложили зажимы, чтобы остановить кровотечения, и стали думать, что делать им дальше. Ирина и Иван решали, с чего им лучше начать: сшивать артерии, вены, сухожилия или мышцы. — Подайте мне стул. — приказала женщина, и ей поставили стул, на который она села, — Иван Николаевич, постоите на крючках? Я начну, а дальше, если что поменяемся. — Да, конечно, — медсестра подала ему крючки.         Операция закончилась спустя восемь часов, хирурги вышли из операционной, когда наступил вечер, и отделение освещал искусственный свет от ламп. Получилось ли спасти руку пострадавшему они не знали, потому что двигательную деятельность конечность врачи смогут проверить только тогда, когда пациент придёт в себя, а сейчас говорить о каких-то прогнозах было сложно. Павлова зашла в свой кабинет и единственное, что ей сейчас хотелось — это лечь в свою кровать дома и провалиться в сон. Но надеяться на то, что она дойдёт домой было опрометчиво, потому как спина женщины ныла так сильно, что максимум на что блондинка могла рассчитывать — чёрный диван в её кабинете. Конечно же Ирина не могла обойтись без чашечки крепкого кофе, поэтому положила капсулу в кофе-машинку и стала наблюдать, как жидкость стекает в белую чашечку. — Как операция? — руки мужчины легли на плечи женщины, от неожиданности она вздрогнула, но по голосу поняла, кто стоит взади. — Хорошо, но точнее можно будет сказать после того, как пациент придёт в себя. Сейчас невозможно сделать каких-либо прогнозов, — Павлова взяла чашку с напитком и села в кресло, откинувшись на спинку, но боль в спине, шеи и плечах только усилилась. — А домой ты собираешься? — он подошёл к её столу и встал слева от неё, наблюдая как меняются черты её лица, когда она поднесла кофе к своим губам и отпила терпий напиток. — Пока не знаю, если дойду. — она усмехнулась, — А вы? — блондинка посмотрела на Илью, — прости, ты… Ты собираешься? — Да, я хотел подвести тебя, — Олейниченко опустил свои руки на плечи Ирины и начал делать массаж, ведь понимал, что после такой долгой и кропотливой операции всё тело ломит от боли, — или что, снова окажешься ехать со мной в одной машине? — Илья усмехнулся и поцеловал подчиненную в шею. Руки кардиохирурга с силой надавливали на плечи и шею Ирины, но это не приносило никакой боли, только наоборот. Павловой было так хорошо, что она прикрыла глаза от удовольствия, надеясь на то, что это никогда не закончится. — Сейчас я просто не в состоянии отказать тебе, — Ира откинула голову назад, так как ощутила лёгкость в шеи от массажа начальника. — А это касается только предложения подвести или твои слова распространяются на что-то ещё? — его голос звучал ехидно, чувствовался пошлый намёк, который Ирина, конечно же, уловила. Одной рукой он продолжал делать массаж плеч, а другая скользнула на талию и начала подниматься вверх. Павлова чувствовала, как горячо его губы касаются её шеи и оставляют жгучие следы. Рука мужчины коснулась заветной груди его подчинённой и сжала ёё, доставляяя обоим приятное ощущение. — Ну, — Павлова хотела отстраниться, но ей было слишком хорошо, чтобы сделать это, — подожди, сейчас кто-нибудь зайдёт. Не сейчас. — А когда, Ира? — мужчина не останавливался, а только с большей силой сжимал грудь женщины и целовал её шею и мочки ушей. — Мне нужно переодеться и домой, — Павлова освободилась от его рук и встала с кресла. — Хорошо, я жду тебя в машине, — мужчина был огорчён тем, что не получил желаемого, но он ведь знал, что с ней будет сложно. Заведующая открыла шкаф и достала свою одежду. Ирина не знала, правильно ли она поступает прежде всего с самой собой, а уже потом с Ильёй. Женщина ведь прекрасно знала, что есть один мужчина, который всё ещё не выходит из её головы, но он ясно ей дал понять, что в этом вопросе они поставили точку и больше не вернутся к нему н и к о г д а. Она хочет простого женского счастья. Чтобы её любили, и она любила. Чтобы дома её ждали. Чтобы чувствовала себя в безопасности. Сейчас почувствовать всё это Ира могла только с Ильёй, потому что Анатолий, по известным причинам, не может и не хочет быть с ней. Но и в Олейниченко она не была уверена, потому как знает его не так долго, а между ними уже что-то происходит в личном плане. — Поехали? — как только дверь машины закрылась, Илья посмотрел на женщину, которая была слишком задумчива. — Да, Со… — Собинова семь, — он улыбнулся и также смотрел на неё, пока она смотрела в окно, витяя в своих мыслях, — я помню, — Павлова очнулась и перевела взгляд на мужчину. Казалось, такой пустяк, а ей приятно, что Олейниченко запомнил её адрес. Машина издала привычной для себя звук и выехала с территории больницы. — Спасибо, что подвёз, — она повернулась к нему корпусом и смотрела в глаза, ожидая его действий. — До завтра? — мужчина приблизился к губам женщины, но целовать не спешил. — Угу. — она кивнула, и они слились в поцелуе, который оказался не таким нежным, как представляла себе Ирина. Илья не был намерен отпускать подчинённую, потому что не получил того, о чём мечтал с самого первого дня знакомства с ней. Поцелуй был настолько требовательный и страстный, что Ирина уже была готова поддаться искушению и забыть обо всех своих мыслях, в которых она всё ещё надеялась на взаимные чувства чиновника из министерства здравоохранения, — Поднимешься? — единственное, что смогла произнести женщина, когда отстранилась от его губ, а он снова притянул её к себе. — Боюсь, не сдержусь до твоей квартиры, — за окном было тёмно и фонари ярко освещали улицу возле дома Ирины. Когда он ненадолго отстранился от неё, то увидел, как её глаза горели, и очень надеялся, что блеск был от чувств к нему, а не от уличного фонаря, который светил в лобовое окно автомобиля. — Ну, это какое-то извращение, — она вцепилась в его пальто руками, когда его губы стали касаться шеи блондинки, и откинула голову назад, открывая обнажённые участки своей шеи, — я уже не девочка, чтобы заниматься сексом в машине. — она прикрыла глаза от удовольствия, которое сейчас испытывала от ласк Ильи. Последний раз такое ощущение было у Ирины лет шесть назад, когда у неё с мужем были хоть какие-то чувства к друг другу, кроме злости, обиды и безразличия, — Всё, хватит, — она крепко схватила его за предплечья и оттянула от себя.       Врачи так долго добирались до квартиры, что, казалось, прошла целая вечность. Илье, как мужчине, было очень сложно сдерживать себя, он боялся сорваться и накинуться на свою подчинённую уже в лифте, пока он поднимался на заветный пятый этаж. Они перешли порог квартиры, и Олейниченко не стал больше ждать, потому что был на пределе. — Я хочу тебя, — тихий голос вырвался из его губ, когда он скинул с себя и с Ирины пальто, которые с шумом упали на пол.         Павлова жаждала испытать забытое чувство и ощущение, поэтому направила своего мужчину в сторону спальни, пока он, не отрываясь, вписался в её пухлые и влажные губы. В один момент, блондинка даже не успела опомниться, всё так быстро и неожиданно произошло, она оказалась на кровати, а над ней нависало тело мужчины. Сейчас широкие плечи Ильи казались ей ещё шире и мощнее, чем тогда в Министерстве. Женщина обвила руками шею Олейниченко и целовала его горящие огнём губы. Хирурги быстро справились с лишней одеждой на себе, поэтому наслаждались обнажёнными телами. Илья провёл тёплой слегка шершавой рукой от бедра Ирины и сжал её грудь в своей руке, пока не услышал первый тихий, сорвавшийся с её губ, стон. Павлова ощущала вес мужчины на себе, отчего ей было не совсем удобно и приятно, потому что Илья был не лёгкой комплекции. — Я хочу, чтобы ты была сверху. — эта фраза была для блондинки спасением, потому что она чувствовала, как на её тело действует вес, который с каждой секундой увеличивался. Они быстро поменялись позициями, и всем было хорошо: Илья наслаждалась приятными видами снизу на её формы, а Павлова дышала полной грудью, не ощущая давления на своё тело. Руки мужчины устроились на ягодицах Ирины и сжимали их так сильно, что, казалось, они горели огнём, — Что же ты со мной делаешь, Ирина Алексеевна? — он приподнялся и втянул её в страстный и чувственный поцелуй, а потом начал медленно опускаться на кровать, укладывая на себя Ирину, не желая отпускать её желанных губ. Павлова прервала поцелуй и, когда вернулась на прежнюю позицию сверху, издала громкий стон, от которого по телам врачей пробежали мурашки.