Подношение богам

Остановившись возле большого серого валуна, мальчик огляделся и нахмурился – никакой тропинки не было видно. Значит, жители деревни ему наврали? Или он просто заблудился? Нет, такого быть не может - он внимательно слушал путаные объяснения. Может быть, тропинка давно заросла, раз жители перестали приходить сюда? И тогда ему придется просто проверить оба направления. Вздохнув, он опустился на мягкую траву и прислонился спиной к горячему камню – серый валун стоял у самого края старой дороги, подставив гладкий бок солнечным лучам. Солнце стояло еще высоко, а значит, возможно, ему удастся отыскать старый храм до заката. Но даже если он не сможет, он вернется завтра. Или в другой день. Местные жители приносили богам подношения в храмы, чтобы привлечь удачу в делах или попросить об урожае и хорошем улове. И пусть мальчик совсем не знал местных богов, он считал, что не лишним было попросить у них покровительства. Когда он рассказал об этом старику, тот лишь отмахнулся и сказал, что нужно работать, а не болтать языком или придумывать всякие хитрости. И что он не собирается идти на поклон к местным жрецам и их богам. Мальчик тогда разозлился и по обыкновению сбежал к морю, укрывшись в небольшой бухте, отделенной от деревни высокой, почти неприступной скалой. Просидев в одиночестве до самого вечера, он все же мысленно согласился со стариком – местные жрецы доверия не внушали, и даже если их боги были сильными и могли помочь, чтобы обратиться к ним все равно пришлось бы столкнуться с их служителями. А значит, стоило поискать другого бога, потому что глупо отказываться от возможной помощи. И вот теперь он бродил по окружавшим деревню с трех сторон горам в поисках одного из старых храмов. Никто не смог сказать ему, в честь какого бога был построен храм и почему он оказался заброшен, но мальчик решил, что это не так уж и важно. И скорее всего почти забытый бог очень обрадуется редкому подношению и поможет им со стариком. Оставалось лишь найти этот храм. Когда он снова встал, нехотя отлипая от приятно горячего валуна, сзади раздался легкий шорох, и мальчик вздрогнул, прижимая к груди небольшой узелок. Нахмурившись, он осторожно выглянул из-за валуна и пригляделся к покачивающейся траве. Зверь? Хищник или кто-то безобидный? В местных лесах не водилось крупных хищников, но ему не особенно хотелось встретиться даже с кем-то мелким. Высокие стебли травы продолжали покачиваться, подозрительно шурша. Затаив дыхание, мальчик сделал несколько осторожных шагов назад, стараясь не шуметь, и неожиданно вскрикнул, потеряв опору под ногой. Нелепо взмахнув руками, он упал на землю, больно приложившись задом и выронив узелок. Вокруг возвышались высокие кусты, мешая обзору, но все же ему удалось разглядеть, что никто не выпрыгнул за ним на пустую дорогу. Да и шорох за валуном стих, лишь его испуганное дыхание раздавалось вокруг. Недовольно бормоча, он выбрался из кустов и нашарил в траве оброненный узел, радуясь, что ткань не развязалась, и скромное подношение не упало на землю. После чего он грозно посмотрел в сторону помятых кустов, где только что валялся, и неожиданно расплылся в улыбке. Вот она! Тропинка! Те самые кусты, куда он угодил при падении, коварно скрывали ее от него, за что он безжалостно примял их ногами, не обращая внимания на хлеставшие его ветки. Тропинка была едва заметной и очень неудобной. Она петляла сквозь заросли, иногда совсем скрываясь в густой траве и кустах, иногда теряясь под небольшими валунами, но снова и снова ему удавалось отыскать ее. Постепенно валуны становились все больше, превращаясь в небольшие скалы, и вот он уже бредет по узкой тропе, зажатой между каменными стенами, кое-где поросшими упрямой зеленью. Впрочем, скалы довольно быстро снова превратились в валуны, и лишь выбравшись на относительно открытый участок, он понял, что все это время карабкался вверх. Тропа закончилась неожиданно и как-то резко, но в ней больше не было надобности – выбравшись на вершину, поросшую редкими деревьями и кустами, он обнаружил тот самый старый храм. Деревянное строение потемнело от времени, но разваливаться не собиралось. Крепкие ступени вели к плотно закрытым деревянным дверям, которые даже не перекосились от времени. Никаких статуй или украшений ни перед самим храмом, ни вокруг мальчик так и не увидел. Помявшись немного перед ступенями, он нерешительно поднялся и приблизился к двери, размышляя, где положено оставлять подношения. И нужно ли что-то говорить при этом? Деревянная площадка перед входом выглядела пыльной и грязной, везде валялись сухие листья и мелкие веточки, принесенные ветром. Если он оставит здесь приношение, местный бог наверняка обидится. По крайней мере, он бы точно обиделся. Поэтому мальчик решительно толкнул тяжелую деревянную дверь, надеясь, что она открывается внутрь, и он сможет ее открыть. На удивление дверь поддалась довольно легко, и он буквально ввалился в просторный полутемный зал. Свет проникал сюда лишь через открытую им дверь и щель где-то в крыше, но и его оказалось достаточно, чтобы он рассмотрел колонны, вырастающие вдоль стен. Они как будто обрамляли путь к самой дальней от входа стене, где смутно виднелась статуя. Деревянный пол внутри храма также был покрыт пылью, и она же танцевала в лучах солнца, проникающих сквозь щель в крыше. Помявшись на пороге, мальчик нерешительно шагнул внутрь, наблюдая за тем, как пыль взметнулась под ногами, после чего осторожно двинулся вперед. Чем дальше от входа он отходил, тем темнее становилось в зале, из-за чего он шел все медленнее, пока не замер совсем, не решаясь двинуться дальше. Статуя, разглядеть которую ему никак не удавалось, возвышалась перед ним черным столпом. Он не знал, кого она изображала, и пытался сам придумать внешность местному богу. Но чем больше он думал об этом, тем более зловещей ему казалась темная фигура, обзаводясь в его воображении то длинными клыками, то невообразимо уродливой мордой, то когтистыми лапами. Казалось, она вот-вот оживет и кинется на него. Решительно тряхнув головой, мальчик трясущимися руками развязал узелок и поспешно разложил его у самых ног, стараясь, чтобы три мелкие сушеные рыбки не соскользнули с ткани – богу едва ли понравится подношение с пыльного пола. И в то самое мгновение в темноте где-то позади статуи раздался странный шорох. Распрямившись, мальчик несколько мгновений пялился в темноту, надеясь увидеть хоть что-то, но так и не смог, а когда шорох раздался снова, он приглушенно пискнул и рванул прочь из храма. И лишь оказавшись в окружении привычной зелени и серых валунов, он вспомнил, что не рассказал местному богу, чем он мог бы им помочь. *** Мальчик снова шел к храму. С тех пор, как он нашел старый храм, прошло семь дней, но ничего в их жизни со стариком так и не поменялось. О своем походе он никому не рассказывал и сначала решил, что боги просто не помогают чужакам. Или что бог из того храма давно ушел куда-то в другое место. Но все появлявшиеся в их деревне исправно посещали храмы и верили, что местные боги благосклонны ко всем людям, включая чужаков. А значит, дело было в том, что он не рассказал тому богу, что ему нужна помощь. Во второй раз он добрался до храма намного быстрее, и досадливо поморщился, увидев распахнутую деревянную дверь – испугавшись, он забыл закрыть ее, а недавно прошел дождь, как бы внутрь не нанесло мусора и воды. Впрочем, деревянный пол зала был по-прежнему пыльным и сухим, лишь его следы ярко выделялись на сером фоне. Какое-то время он вглядывался во тьму, пытаясь разглядеть темную статую, но волна неприятных мурашек отвлекла его от этого занятия. Ему было страшно, а ведь он даже близко не подошел к тому месту, где стоял в прошлый раз. Досадливо тряхнув головой, мальчишка решительно шагнул вперед, но сделать смог лишь несколько шагов, чувствуя, как от страха неприятно поджимается что-то в животе. Но он должен рассказать богу, зачем он приходит! Может быть, не стоит подходить слишком близко к статуе? Решительно вздохнув, мальчик уже собирался было начать свой рассказ, но неожиданно разглядел справа между двумя колоннами тонкую полоску света. Удивленно вскинув брови, он подошел поближе и обнаружил плотно закрытые ставни окна. После некоторых усилий, одна из створок поддалась, и в храм ворвались солнечные лучи, почти ослепив его. Довольно улыбнувшись, он двинулся вдоль стены: через равные промежутки на ней были расположены закрытые окна. Ему удалось открыть еще два из них, когда он добрался до противоположной стены, и испуганно обернувшись, он обнаружил статую неизвестному богу прямо за спиной. Впрочем, под лучами солнца, проникавшими в храм из окна, она не выглядела такой уж страшной. Обойдя массивное изваяние из черного камня, мальчишка замер перед ним, задрав голову вверх. Это была статуя мужчины, высокого и очень грозного. Его тело было заковано в каменные латы, а искусно вырезанная рука сжимала огромное каменное копье, чей наконечник терялся где-то под самым потолком храма. На лице мужчины застыла гримаса свирепой ярости. Местный бог выглядел воплощением силы, и мальчишка неожиданно расплылся в довольной улыбке – такой точно сможет им помочь. Поспешив обратно к входу, он подхватил оставленный на полу узел и вернулся к статуе. Разложив у ног воина скромное подношение – на этот раз ему удалось стащить целых четыре рыбки, пока старик отвернулся, мальчик уселся на пол и задумался. Что он должен сказать? Просто попросить о помощи? Или сначала нужно рассказать, почему ему нужна помощь? Наверное, не зря жители деревни, да и приезжие, обращались к богам через жрецов, ведь те знали, как передать просьбу. Но он все равно не пойдет к ним. Упрямо вздернув подбородок, мальчишка снова глянул на сурового бога, и слова неожиданно нашлись сами. - Меня зовут Санджи, и мы со стариком не местные. Нас подобрали торговцы в море. Наш корабль попал в сильный шторм и пошел ко дну, но старик вытащил меня на обломок бревна, на котором мы дрейфовали, пока нас случайно не нашли. Если бы не тот корабль, мы бы уже давно кормили рыб на дне, но нам повезло. По крайней мере, старик говорит так. Хотя проклятые торговцы высадили нас в этой деревне. У старика совсем плохо с ногой – врач на корабле ее отрезал, и теперь он учится ходить на деревяшке, так что мы не можем уйти отсюда. Я каждый день хожу на рыбалку, а старик помогает повару в местной едальне, хотя готовит он намного лучше, чем этот наглый болван. Но старик верит, что однажды мы сможем открыть свою едальню, где будет только вкусная еда, а я хочу научиться готовить так, как он. И больше никогда не голодать. Мальчишка замолчал и задумчиво поскреб макушку. - Местные жители ходят в храмы к жрецам и просят богов о помощи, и те им помогают. По крайней мере, так говорят жрецы. И некоторые деревенские. Я… не очень верю жрецам, и старик – тоже. Поэтому я не пошел к ним. А еще потому, что у меня нет денег. Но богам ведь не нужны деньги? Люди приносят им подношения, а деньги отдают жрецам на содержание храмов. И самих жрецов, как говорит старик. Так что я пришел сюда, к тебе. Ты выглядишь сильным, и… я думаю, сможешь помочь нам. Чтобы у старика быстрее зажила нога, а то смотреть противно, как он от боли морщится, но не признается в этом. И не хочет отдыхать, хотя я говорил ему, что смогу помочь болвану-владельцу вместо него. Я умею готовить! И чтобы у нас получилось открыть свою едальню и кормить местных вкусной едой, а не той дрянью, что они едят сейчас. Сможешь ведь? Ты – бог, и для тебя нет ничего невозможного! А я… буду приносить тебе подношения. И он пододвинул поближе к статуе развернутый узелок с мелкой рыбешкой. А потом неожиданно нахмурился, поняв насколько крошечным выглядит его подношение рядом с величественной статуей. Посчитает ли грозный бог его достаточным? Или лишь посмеется над глупым мальчишкой? Обуреваемый мрачными мыслями, он не сразу услышал шорох, а когда осознал его и вскинул глаза, замер на месте, пришибленный смесью страха и удивления от увиденного. Позади статуи, на пыльном полу лениво извивался длинный чешуйчатый хвост. Его кончик ярко переливался зеленью в лучах солнца, а вот все остальное терялось где-то в тени позади статуи. Чешуйки терлись и скреблись о деревянный пол, издавая тот самый шорох, что вырвал его из размышлений сейчас. И заставил сбежать из храма в прошлый раз. Но… кому он принадлежал? Ответа на это у мальчика не было, и поэтому его мозг сам придумал воображаемого владельца зеленого хвоста. И от этого образа по всему телу вновь разлилась волна липкого страха – хвост не мог принадлежать безобидной ящерке. А даже если и принадлежал ей, то размерами она походила на виденных в море грозных акул. Испуганно охнув, он попятился назад, не решаясь встать и елозя задницей по пыльному полу. Ярко-зеленый в лучах солнца хвост снова шевельнулся, и он отчетливо услышал звонкое клацанье, которое могли издавать лишь длинные клыки. Или когти, скребущие камень. Почти парализовавший его страх превратился в панику, и резво вскочив на ноги, мальчишка снова понесся прочь из храма. *** - Баклажан, куда это ты собрался? – ворчливо поинтересовался пожилой мужчина. - В лес, - огрызнулся Санджи, - ты не разрешаешь мне помогать в этой грязной забегаловке, а рыба не клюет постоянно. Что мне теперь сидеть в этой лачуге целыми днями? - Мог бы прибраться здесь, - недовольно ответил мужчина, тяжело опираясь на палку и подходя к небольшому столу у окна этой самой лачуги, - на вот, возьми с собой, а то с голоду помрешь, заблудившись в лесу. Возмутиться мальчишка не успел, пытаясь поймать полетевший в его сторону сверток. Внутри оказалась пара маленьких пирожков, и слова возмущения о том, что он никогда не заблудится, замерли у него на губах. - Спасибо, - буркнул он, стыдливо потупив глаза и не решаясь признаться, что уже собрал с собой еду, пусть и не себе, а грозному каменному богу. - Иди уже, баклажан, - хмыкнул мужчина, - и не попадись в зубы какому-нибудь хищнику. Эти напутственные слова живо воскресили в его памяти зеленую чешую неизвестного существа, и он зябко передернул плечами, бормоча в ответ нечто возмущенно-невразумительное. Несмотря на то, что с тех пор, как он видел зеленый хвост, прошло несколько месяцев, воспоминание все еще было слишком живо, будоража воображение. И каждый раз, идя в храм неизвестного бога, он боялся вновь услышать шелестящий шорох и увидеть яркие переливы чешуи. Но он все равно продолжал упорно приносить подношения богу. Он ведь обещал. К тому же он не знал, достаточно ли один раз попросить помощи или же нужно навещать храм постоянно, поэтому решил ходить туда, пока их со стариком дела не пойдут на лад. Да и не то, чтобы у него были другие дела. Каждое утро он отправлялся к морю, чтобы наловить рыбы на хлипкую удочку, что ему помог смастерить старик. А потом возвращался в их небольшую лачугу на окраине деревни и готовил завтрак. Затем провожал старика в едальню и не знал, куда себя деть от скуки. С местными детьми подружиться у него никак не выходило, а нарываться на драки не хотелось, тем более что, он часто бывал бит. Поэтому все, что ему оставалось – это слоняться по окрестным лесам и холмам, собирая хворост и съедобные ягоды, и навещать старый храм. А еще иногда читать книги, что старый повар доставал для него. Когда он покинул деревню и направился по знакомой тропе в лес, впереди неожиданно раздались веселые голоса. Стараясь разобрать, о чем они говорили, он упустил момент, когда можно было скрыться в зарослях, и попался на глаза возвращавшимся из леса местным подросткам. - О, гляньте, это же утопленник! – весело воскликнул самый дерзкий и вредный из мальчишек. - Куда это ты собрался? - Не ваше дело, - буркнул Санджи, пытаясь обойти загородивших дорогу подростков. Его ответ им совсем не понравился, и они обступили его со всех сторон, не позволяя вырваться. - Вежливее надо быть с теми, кто помогает вам с хромым, - надменно протянул один из мальчишек, - а то ведь можем и выставить из деревни. И хромайте, куда хотите. Вокруг раздались смешки и ехидные выкрики одобрения, а мальчик упрямо сжал губы, боясь не сдержаться и разозлить их еще сильнее – ему совсем не нравилось ходить побитым, а дать отпор обидчикам он пока не мог, слишком мал был. Однако и его молчание местным задирам не понравилось. Кто-то резко дернул его за ворот затрещавшей старой рубахи, заставив подняться на носочки. А затем лицо обожгло ударом – один из них отвесил ему оплеуху. Из лопнувшей губы потекла кровь, и подростки взбудоражено загалдели. Чужая ладонь вцепилась в его волосы, заставив зашипеть от боли. - Ну и дурацкие же у тебя брови, утопленник, - заметил кто-то. Санджи яростно сверкнул глазами, но вырваться не смог, а прилетевшая с другой стороны оплеуха едва не лишила его клока волос – его голова беспомощно мотнулась, больно натягивая зажатые в чужой хватке светлые волосы. - Так куда же ты собрался? Море в другой стороне. - Я уже сказал, не ваше дело, - прошипел он. Подростки недовольно заворчали, и кто-то толкнул его, сбивая с ног – а вот это уже было совсем плохо. Оказаться на земле, значило дать им возможность пинать себя, что оканчивалось кучей синяков и ссадин. А также занудными поучениями старика, отчитывающего его за слабость. Первый удар пришелся куда-то в ногу, и мальчик невольно дернулся, но все же заставил себя действовать. Перевернувшись на живот, он с силой толкнул обеими ногами одного из обидчиков, лишая его опоры и заодно придавая себе ускорение, чтобы выбраться из круга обступивших его подростков. Оказавшись на свободе, он проворно вскочил и метнулся в заросли, стараясь сбежать как можно дальше и быстрее. Позади раздались яростные крики и угрозы, шум сминаемых ветвей и топот ног, но сегодня ему повезло. Заросли оказались слишком густыми для преследователей, и там, где он, восьмилетний мальчишка, проскользнул с легкостью, им пришлось искать обходные пути. А это позволило ему сбежать и укрыться в лесу. По крайней мере, до следующего раза. Добравшись до храма, он продолжал смаковать свою маленькую победу, а потому не сразу увидел чужака. Лишь взлетев по ступеням и оказавшись на прогретых солнцем деревянных досках небольшой площадки, он заметил, что у стены храма кто-то лежит. Санджи замер, распахнув глаза и даже позабыв, как дышать, а потом осторожно двинулся вниз по ступеням, надеясь, что под ногами не раздастся предательский скрип. Деревянные доски его не подвели, а вот неожиданно раздавшийся храп едва не заставил позорно вскрикнуть. Впрочем, почти сразу испуг сменился злостью, и мальчишка недовольно нахмурился, подкрадываясь поближе к спящему. Им оказался мужчина в странном, длинном одеянии, похожем на халат, и подпоясанном широким темно-красным поясом. Левый глаз мужчины перечеркивал вертикальный шрам, и мальчишку обожгло любопытством – остался ли глаз мужчины цел? Или он был одноглазым? И откуда у него этот шрам? Если он был воином, то почему у него не было оружия? Окинув незнакомца внимательным взглядом, Санджи убедился, что никакого оружия у того действительно не было. И вообще мужчина выглядел как-то… глупо, развалившись на солнышке и похрапывая. Постояв над ним какое-то время, он даже подумал было пнуть чужака, чтобы разбудить, но потом все же передумал – едва ли это понравилось бы ему. И кто знает, что сотворил бы разозленный незнакомец с ним? Пожав плечами, он отвернулся и тихонько направился в храм – в конце концов, он не просто так сюда пришел. Аккуратно разложив узелок на деревянном полу перед статуей, мальчик уселся и рассеянно потер синяк на бедре, куда ранее пришелся удар. Пожалуй, ему стоит быть осторожнее. По крайней мере, в ближайшее время, пока задиры не поостынут и не забудут о том, что ему удалось сбежать. А еще лучше научиться давать отпор. Старик хвастался своим стилем боя, рассказывая, что вытворял ногами, но… с одной ногой сильно не повоюешь. Хотя в последнее время он хромал гораздо меньше и почти перестал морщиться от боли в оставшемся обрубке. Погрузившись в размышления, Санджи совсем перестал обращать внимание на окружение, и неожиданно скользнувшая у самого лица чужая рука, заставила его вскрикнуть от испуга и отшатнуться, почти распластавшись на полу храма. Мужчина в зеленом халате, а это оказался именно он, бросил на него ленивый взгляд и подхватил одну из принесенных рыбешек, тут же отправляя ее в рот. Мальчишка задохнулся от возмущения и не сразу смог заговорить. - Ты… ты что делаешь? – наконец, удалось выдавить ему. Мужчина пожал плечами, отправляя в рот третью и последнюю рыбку. - Это же подношение местному богу! Его нельзя есть! – воскликнул он. - А то что? – пробурчал мужчина, бросив на него полный любопытства взгляд. Санджи растерялся, не зная, что ответить. На самом деле, он тоже не верил, что грозная каменная статуя съедала его подношения, но… еще ни разу он не обнаружил остатков еды, что приносил сюда. Исчезали даже тряпицы, в которые она была завернута. Расправившись с последней рыбкой, мужчина закинул в рот один из пирожков, а второй неожиданно сунул ему под нос. - Ешь, а то на скелет похож. Мальчик вспыхнул и открыл было рот, чтобы возмутиться, но чужая рука тут же грубо пихнула ему пирожок, и ему пришлось откусить кусочек, чтобы не подавиться, оставшуюся часть подхватив ладошкой – разбрасываться едой было самым кощунственным деянием по его мнению. Мужчина хмыкнул и, подхватив ткань, в которую было завернуто подношение, швырнул ему на колени, после чего обошел статую и исчез где-то в ее тени. Санджи ни разу не рискнул заглянуть туда, опасаясь встретиться с обладателем чешуйчатого хвоста. И сейчас сидел на полу храма, медленно жуя неожиданно потерявший весь свой вкус пирожок, и не сводил глаз с того места, где скрылся незнакомец. Под странным одеянием мелькнули босые ноги, а позади… волочился тот самый чешуйчатый хвост, переливавшийся яркой зеленью в лучах солнца. И только сейчас мальчик понял, что у мужчины были необычные зеленые волосы и очень яркий золотистый глаз, каких у людей не бывает. Стоило этой мысли осесть в его мозгу, как на него навалился страх, странный и даже какой-то непонятный, но настолько сильный, что он сорвался с места и в третий раз сбежал из храма, опомнившись лишь на середине пути домой. Позже он часто задумывался о том, кем был зеленоволосый мужчина, и не привиделся ли он ему вообще. Ведь сколько бы раз он ни приходил в храм с тех пор, увидеть незнакомца ему не удалось ни разу. И его подношения часто оставались нетронутыми, покрываясь пылью у ног грозной статуи. Он даже осмелился заглянуть за статую, но обнаружил лишь еще одну тяжелую дверь, запертую и не поддающуюся никаким толчкам. А другого входа в храм и еще одну комнату, таившуюся в тени грозного бога, он так и не нашел.