I will be there

      Стоило только переступить порог дома, где провел одни из самых счастливых часов за свою тысячу лет, Клаус тут же пожалел об этом. Нужно было проявить характер и не давать Дорее оставаться одной. Он не был уверен в том, что она примет решение в его пользу, а не в пользу своего погибшего возлюбленного. Черт! С мертвецом особо не посражаешься!       В эти минуты его не волновали новые гибриды, не волновала мать, которая появилась в его жизни с какими-то далеко идущим планами — уж это Клаус понимал отчётливо. Его даже не волновали братья и сестра. Все его мысли были заняты хрупкой девушкой, что сегодня ночью была в его руках. Ещё ни одна женщина, за долгую жизнь не вызывала в нем такого желания ею обладать. Он всегда выбирал власть, интриги и прочее, но никогда женщину. Их было много. Можно сказать — неприлично много. С одними он спал пару раз, с другими чуть дольше, но их имена, как и лица, забывал сразу, стоило только выйти из спальни.       Всё утро его съедало беспокойство. Казалось, что момент безвозвратно упущен и Дорея предпочтет живому ему мёртвого блондина. Хотелось крушить все вокруг, кого-нибудь убить и желательно с особой жестокостью. А ещё хотелось напиться, что он и начал делать, но был остановлен матерью, которая решила провести через три дня в этом доме бал в честь воссоединения семьи. Так же спокойствия не добавляли Кол, которого-таки пришлось выпустить из коробки, и Ребекка.       Они громко спорили о том, кого пригласить себе в пару, куда отправиться за покупками — ведь в Мистик-Фоллс нет приличных магазинов. Ребекка вопрошала, согласится ли Стефан сопровождать её и при этом хитро поглядывала на Клауса, рассуждая о том, с кем явится Кэролайн. Да ему не интересно все это. Он сидит тут с альбомом и рисует обнажённую Дорею, какой она была утром и прикидывает, успеют ли доставить то платье, что он видел в Чикаго, которое идеально подошло бы его наваждению. Или, возможно, стоит послать кого-нибудь из своих гибридов, чтобы его привезли. А ещё, отправить одного или двоих за цветами, тем самым напомнив о себе. Решено, так он и сделает. Но, перед этим, нужно написать пару слов, чтобы было понятно от кого подарок.       Остаток дня прошёл в разговорах с Элайджей. Они пили бурбон в библиотеке и брат вслух рассуждал, будет ли уместно его приглашение для Елены и какова вероятность того, что она согласиться быть его парой на этом празднике. Несмотря на прожитые годы, Элайджа оставался все тем же благородным и порядочным мужчиной что и до их обращения, из-за которого преобладающие черты характера стали гипертрофированными. Финн стал ещё более замкнутым, Элайджа — благородным, Кол — высокомерным, а он сам — мстительным.       Уже вечером, устав от активности своей семьи, Клаус решил немного прогуляться, чтобы найти какого-нибудь туриста и перекусить, но ноги сами понесли его к дому этой невыносимой женщины. Вдруг неподалёку он услышал женские голоса, один из которых принадлежал его наваждению, а второй был не знаком, но, судя по британскому акценту — это её подруга, про которую она упоминала. Прислушавшись, Клаус понял, что Дорея рассказывает подруге о нем и о прошлой ночи, а затем разговор перешёл на то, что она чувствует себя предательницей по отношению к своему мертвому возлюбленном из-за того, что хочет поддаться своим чувствам. Ответ её подруги немного приободрил гибрида, он готов был подписаться под каждым её словом, особенно после странной встречи с этим самым Драко. Решив послушать, о чем они еще будут говорить, Клаус тихо направился за ними, но они обсуждали каких-то общих знакомых, про которых было уже не интересно.       Охота была удачной, хоть и завела его довольно далеко от Мистик-Фоллс. Он даже ради разнообразия не выпил этого туриста до конца, внушив тому забыть о нем, но стоило только направиться ближе к дому, как из кармана джинсов раздался звонок его мобильного, а на дисплее высветилось имя Дореи.       Она даже не стала ждать его приветствия, чуть взволновано выпалив всего несколько слов и сразу отключившись, после чего Клаус перешёл на свою обычную — вампирскую скорость, а в голове билось «Приедь, пожалуйста. Мне нужно кое-что тебе сказать.»       После разговора с подругой, когда чета Снейпов, предварительно пожелав ей спокойной ночи, удалилась в свою спальню, Дорея ещё долго сидела в гостиной обдумывая все, что пыталась донести до неё Миона. Она даже отвлеклась от своих раздумий и поговорила по сквозному зеркалу с Нарциссой, которая рассказала ей о маленьком Скорпиусе. Ему скоро исполнится пять, а она видела этого малыша только на колдографиях. Нужно, наверное, выбраться к ним во Францию, хотя бы на несколько дней, Люциус уже давно приглашает их в свое поместье, где занимается виноделием. Он даже несколько раз присылал им свое вино, но Дорея не оценила, хотя Мионе оно понравилось. Всё-таки она, хоть и косвенно, но поспособствовала рождению этого чудесного малыша, когда на одних инстинктах сваяла комплект защитных артефактов, которые, к тому же, позволили Нарциссе доносить беременность. Видимо солнце, свежий воздух и более мягкий климат юга Франции для этой женщины оказался намного более полезным, чем вечные дожди Англии, раз они смогли хотя бы зачать ребенка. Наконец, приняв решение, она набрала номер мужчины, что занимал все её мысли и, стоило тому ответить на звонок, выпалила в трубку:       — Приезжай, пожалуйста. Мне нужно тебе кое-что сказать.       И не дожидаясь его ответа, сбросила вызов. А потом, не находя себе места вышла на задний двор, присела на ступеньки и закурила. Пора было отказаться от этой привычки, но иногда сигареты её успокаивали. Девушка пропустила тот момент, когда Клаус появился и присел рядом.       — Знаешь, я сегодня много думала о том, что произошло между нами ночью…. И пришла к выводу, что прежде чем я на что-то решусь, ты должен сделать свой выбор.       — Я его уже сделал. — Чуть хриплый голос гибрида словно забрался к ней под кожу, вызывая мурашки.       — Ты не все про меня знаешь. Точнее про моё прошлое. Пойдём. Поговорим внутри.       На кухне Дорея достала из навесного шкафчика над мойкой два стакана, а из другого — бутылку виски.       — Прости, бурбона нет. Мы с Северусом предпочитаем шотландский односолодовый, а Гермиона — вино. Она плохо переносит крепкий алкоголь. — наконец, она села напротив мужчины, что внимательно за ней наблюдал. — Я родилась в конце июля восьмидесятого в семье молодых волшебников Поттер. В то время, в нашем мире шла война. Один волшебник, объявивший себя Тёмным Лордом, рвался к власти, идя путем террора. Его цели были близки многим магам и они полностью разделяли его шовинистские взгляды на мир. Незадолго до моего рождения, одна прорицательница изрекла пророчество о том, кто сможет победить этот Лорда и он узнал о нем. На семьи, чьи дети родились в последние дни июля, велась охота. Мои родители решили укрыть наш дом Заклятием Доверия. Принцип действия этого заклинания таков, что адрес дома, на которое оно наложено, запечатывается в сердце Хранителя. Таким образом, его невозможно найти, пока Хранитель не выдаст его, причем добровольно. Не поможет ничего — ни пытки, ни принуждения, ни смерть Хранителя. Только добровольное решение предать…. Моя семья стала жертвой именно такого предательства. Лучший друг моего отца, тот, кто не раз и не два прикрывал ему спину, оказался одним из недопесков этого Лорда. Они называли себя Пожиратели Смерти. Пафосно…. В ночь Хэллоуина он пришёл в наш дом, убил моего отца, мою мать, которая закрывала меня своим телом до последнего вздоха, и…. пытался убить меня. Но у него ничего не получилось. В нашем мире есть несколько заклинаний, что творить запрещено законом, но Авада стоит несколько обособлено. Эти чары разрушают связи между телом и душой, тем самым убивая. Но в тот день что-то пошло не так и вместо того, чтобы отправить вслед за родителями и их дитя, он развоплотился сам.       Клаус видел, что ей все ещё тяжело говорить о той ночи, когда она осталась сиротой. Дорея опять потянулась к пачке, чуть дрожащими пальцами достала сигарету и прикурила.       — Следующие десять лет моей жизни были не слишком счастливыми. Мои опекуны меня не любили, часто били и лишали еды. О том, что я волшебница, я узнала только в день своего одиннадцатилетия. Это было счастье. Но жизнь как обычно внесла свои коррективы. Каждый год, каждый чёртов год, мне приходилось буквально зубами выгрызать себе право на жизнь. Только после третьего курса на мне не прибавилось шрамов. А в девяносто пятом этот ублюдок, что лишил меня семьи и детства, воскрес. Воскрес на моих глазах и при помощи моей крови.       Дорея снова чуть нервно затянулась и слегка, кончиками пальцев, погладила длинный, довольно заметный кривой шрам, что оставил кинжал Хвоста на её руке.       — В ту ночь, он чуть было меня не убил, но мне повезло. Я смогла унести свои ноги и осталась жива. Пятый год обучения…. Меня считали сумасшедшей. Но я выстояла, не сломалась. Но именно в этом году погиб тот единственный человек, что хоть как-то заменил мне семью. Сириуса убила его кузина, что была самой верной сторонницей Лорда. Шестой год был более или менее спокойным. Именно в этот год я узнала, что такое счастье от того, что тебя любят. Но кончился он тоже не слишком хорошо. Был убит директор, тот, кто до последнего вздоха боролся с Лордом. Он был хорошим политиком, но довольно хреновым человеком…. Да…. Но я и его оплакивала. Следующий год…. Он был страшнее, чем все шесть перед ним. Мы были в бегах, скрываясь от Лорда и его прихвостней, что узурпировали власть.       Клаус внимательно слушал, мысленно сравнивая рассказ Дореи с тем, что поведал ему её мертвый бывший.       — Дальше больше. Нам пришлось защищать школу, в которой оставались дети. Знаешь, я думала, что лица тех, кого я убила, будут мне сниться, но нет. Они уже не были людьми, а были бешеными собаками, которых нужно убивать чтобы не стать бешеным самому. Я отомстила…. И за крестного, довольно сильно потрепав его убийцу, и за родителей, убив главного Босса. Сколько их ещё было, никто не может сказать. Так вот, а через два года, когда я готовилась к свадьбе, один из тех, кто смог сбежать, попытался убить меня, но меня спас Драко, оттолкнув в сторону. А сам погиб….       Девушка замолчала, лишь тихо отбивала какой-то ритм по столешнице. Молчание затягивалось…. Наконец, она подняла глаза на своего слушателя и слегка улыбнувшись, продолжила.       — Ты, наверное, думаешь, зачем она все это мне рассказывает? Как это относится к тому, что было вчера? Просто, я не самый удачный вариант для каких либо романтических чувств. Я недоверчивая и стараюсь все контролировать. Мне сложно выражать свои чувства. Сложно заставлять себя каждое утро вставать с постели и жить. Во мне пышным цветом цветет посттравматический синдром и я за секунды могу выйти из себя и начать бросаться заклинаниями. А ещё…. Я застыла. За последние восемь лет во мне, внешне, ничего не изменилось. Всё думают — потому что я сама себя закрыла, но нет. В ту ночь, когда нам удалось победить, я умерла. Умерла, даже не подняв палочку для защиты. А на той стороне…. — глоток виски — Там пришла Смерть, которая долго мне рассказывала некоторые вещи и отправила меня обратно заявив, что моё время ещё не пришло. Ну вот…. Теперь, когда ты немного лучше понимаешь мои сомнения, я надеюсь. Сегодня утром я попросила у тебя немного времени, чтобы понять, что со мной происходит. И я поняла…. Но, теперь я хочу спросить у тебя, нужно ли тебе время? — закончила Дорея шепотом       Гнетущее молчание повисло в кухне, прерываемое лишь дыханием. Клаус смотрел, внимательно смотрел на эту женщину, которую его внутренний волк уже считал своей. Все что она сказала, если бы он не слышал ранее этот рассказ в чужом исполнении, могло бы заставить его немного подумать. Но…. Он уже подумал и решил для себя, что она останется рядом. Он тоже не был всепрощающим существом, чтобы испугаться количества могил за её плечами, а ещё он жил так давно, что нормы морали, которые твердили что убивать — плохо, для него были простым звуком. Где-то внутри его чёрной души появилась гордость в том, что она решилась ему приоткрыться. А следом пришла злость…. Всепоглощающая злость на тех, кто втянул маленькую девочку, ребёнка, черт возьми, в эту войну и старательно лепил из неё солдата.       — Это была очень интересная история, Дорея, но я не понимаю, неужели ты хотела напугать меня? — Клаус издал короткий смешок. — Мою сестру да, ты напугала, стоило тебе только появиться в этом городе, но не меня!       Всего один шаг отделял его от его видения, что так крепко сжимала бокал, словно это был спасательный круг, а она тонула. Одним движением он преодолел то маленькое расстояние до неё и аккуратно, стараясь не напугать, тронул за плечо, но стоило девушке поднять на него глаза, как он, древний вампир и первый в мире гибрид, утонул в них, словно в омутах. Следующие минуты мозг фиксировал, словно это были картинки. Вот он сдергивает её со стула, вот подхватывает под ягодицы, чтобы стереть разницу в росте. Вот она уже сидит на столе, а он, впившись ей в губы, стоит меж её разведенных ног. Её тонкие ладошки забираются под его футболку, а пуговицы её рубашки отлетают по сторонам, открывая бледную кожу, на которой слишком много отметин. Дорея прижимается к Клаусу все сильнее, одной рукой путаясь в светлых волосах, вторую запуская за пояс джинсов. Эта страсть сжигает их обоих изнутри, заставляет рвать друг на друге одежду, но в какой-то момент девушка немного отстраняется, из-за чего Клаус издаёт недовольный рык, но она шепчет ему в ухо, посылая электрические разряды по телу:       — Наверху Сев и Миона…. — её дыхание прерывисто, а голос хриплый от страсти. — Нам лучше подняться в спальню.       Она хотела спрыгнуть на пол, но Никлаус не дал ей это сделать. Подхватив её, он быстро, очень быстро, переместился с ней наверх и опустил на первую горизонтальную поверхность — стол.       Предметы гардероба довольно безжалостно срываются. Ему хочется осыпать поцелуями каждый дюйм этой прохладной, молочно-белой кожи, обвести контур каждого, даже не значительного шрама, узнать его историю, но не сейчас. Сейчас балом правят древние инстинкты. Ещё шире развести ножки и войти, начав двигаться немного рваными, яростными толчками, от которых стол, на котором лежит Дорея, ходит ходуном. На бёдрах остаются синяки от его пальцев, а на шее и плечах расцветают следы от его губ. Все закончилось быстро. Дорея, с громким криком, сорвалась в оргазм первой, утянув своего любовника за собой.       Лежать на столе, придавленной, к тому же, крепким мужским телом было…. немного неудобно. Попытка принять вертикальное положение с треском провалилась, потому что Клаус все также крепко держал её в своих руках, не давая даже немного отодвинуться. Что-то, судя по всему ручка или карандаш, больно впивалось ей в спину, вызывая дискомфорт.       — Знаешь, мне немного неудобно лежать здесь, на моем рабочем столе и ты не…. Хмф….       Этот поцелуй, который заглушил её слова, довольно сильно отличался от всех, что были до этого. Да, он был страстным, но к этой страсти добавилась и нежность. Дорея настолько потерялась в ощущениях, что слегка вздрогнула, когда её спины коснулись прохладные простыни её кровати.       — Ты сводишь меня с ума…. Мне мало тебя…. Так мало, что хочется ещё и ещё и ещё…. Что ты сделала со мной? Ты ведьма…. Настоящая ведьма…. — шептал ей Никлаус между поцелуями. От этих слов что-то внутри Дореи плавилось и ей казалось, что её переполняет нежность, которую щедро дарил ей этот древний.