Supporting Actor

Наступившее утро встретило Криса отнюдь не самым приятным образом. Он проснулся с болью во всём теле, перед глазами всё расплывалось от головокружения, а во рту было сухо, как в пустыне, и чтобы просто сглотнуть спасительную слюну, Крису пришлось приложить просто титанические усилия. Святые небеса, судя по тому, как ныло тело, могло показаться, что он вчера просто-таки заливался выпивкой, а затем проверил свой навык мордобоя с тремя парнями в тёмном переулке, тогда как на самом деле он провёл семьдесят пять процентов вечера, киснув в уголке и потягивая одну единственную бутылочку пива, пока безуспешно пытался не пялиться на Себа так уж откровенно. Крис прекрасно осознавал, что помимо хорошей разминки, ему сейчас не помешало бы выпить драгоценный стакан воды, а ещё сходить отлить, но вместо того чтобы осуществить хоть что-либо из вышеперечисленного, Крис лишь перекатился на живот и зарылся лицом в подушку, пытаясь убедить собственное тело, что всё, что ему необходимо сейчас, — ещё немного поспать. Но безуспешно. Пять минут спустя Крис был вынужден подняться с постели, дабы не опорожнить свой мочевой пузырь прямо там, и стоило ему только закончить со всеми делами в ванной, как он, вместо того чтобы как обычно направиться привычным путём на кухню, шмыгнул назад в спальню и, никуда не торопясь, размеренно начал подбирать для себя рубашку и так же неторопливо одеваться, двигаясь намного медленнее, чем было необходимо. И нет, он не прятался. Ему не от чего и не от кого было прятаться. Ну и что с того, что Себ тёрся вчера о его член, а Крис в свою очередь тщательно ощупал его торс. Всё нормально. Они взрослые люди. Не может же одна ночь развязных танцев существенно изменить их дружбу? Застегнув пуговицу на джинсах, Крис нахмурился на собственные мысли. Да, в голове его всё это звучало замечательно и круто, но на самом же деле заставить себя поверить, что всё действительно так и есть — это уже абсолютно другое дело. Он до сих пор отчаянно пытался сманить своё подсознание и совесть в этом вопросе на свою сторону. А, следовательно, он совершенно точно (не) прятался у себя в спальне. Однако вечно избегать Себа ему не удастся, да и в его спальне, к сожалению, не предусмотрены жизненно необходимым ему блага, такие как кофе и питательный завтрак, например, поэтому, потратив всё допустимое приличиями время в комнате, Крису всё же пришлось стиснуть зубы и опасливо прокрасться на кухню. И, разумеется, Себ уже был там, хрумкая хлопьями за столом и читая что-то в своём планшете. Что бы он там ни изучал, всё его внимание было безраздельно приковано к планшету. Себ настолько сильно ушёл с головой в свой гаджет, что в следующий раз, когда засунул ложку в рот, та некоторое время оставалась внутри, зависнув забытая, пока Себ вчитывался во что-то, сведя брови к переносице, не отрываясь ни на секунду от своего занятия. Святые ёжики, ни один взрослый мужчина не должен выглядеть так мило. Это же, блять, просто преступление! Все попытки Криса незаметно войти на кухню покатились коту под хвост из-за половицы, которая, когда он сделал шаг вперёд, решила заскрипеть, заставив Себа автоматически оглянуться на звук с ложкой, всё ещё повисшей у него изо рта, но ровно на секунду, после чего тот наконец, кажется, вспомнил, что пора бы достать её. (Крис просто не мог не представить себе, как бы хотел вытащить её вместо Себа, а затем попробовать на вкус то место, где она только что побывала.) Когда взгляд Себа всё-таки остановился на нём, Крису показалось, что в него выстрелил ослепляюще яркий, неприятно обжигающий и словно видящий тебя насквозь луч света, приковавший его к месту до странного тревожащим чувством, будто оленя, ослеплённого фарами едва не раздавившей его машины. Крис прочистил горло, пытаясь избавиться от внезапно сковавшего горло напряжения и понять и почувствовать, что в настоящий момент между ними с Себом происходит. Как ему показалось, атмосфера в комнате лишь отчасти была напряжённой и неловкой. Очевидно, что в ней притаился слон — не такой уж и огромный, — но он определённо с удобством разместился сейчас где-то в уголке, наблюдая и ожидая увидеть, отреагирует ли хотя бы кто-нибудь из них на непроизнесённый вопрос, который висит ярмом у них над головами и вот-вот грозится обрушиться вниз: «Хм, ну так что, мы едва не потрахались прямо на танцполе вчера ночью. Хочешь поговорить об этом или?..» Опять-таки было вполне вероятно, что Крис всего лишь спроецировал на них обоих своё внутреннее ощущение неловкости, заставляющее обильно потеть и мямлить, будто проглотившему язык. А вот Себастьян в свою очередь выглядел, как и всегда, совершенно невозмутимым, словно удав. «Боже мой!», — безнадёжно простонал про себя Крис. Лишь взглянув Себу в лицо, он вновь мысленно возвращался в тот клуб; в голову полезли опьяняющие воспоминания о блестящих в темноте глазах Себа, ощущение ошпаривающего дыханием горячего рта рядом с ухом и прикосновение его руки, беспечно и так легкомысленно закинутой Крису на плечо, словно там ей самое место. — Привет, — запоздало поприветствовал Себастьян, окуная Криса в настоящее. Крис же в ответ лишь неуклюже почесал затылок, молясь, чтобы румянец был не так заметен, расползшись по всему лицу, и отозвался эхом: — Привет. — Получилось безжизненно, как у робота, без особого успеха пытающегося имитировать человека. Но как бы то ни было, Крису всё же пришлось пройти рядом с кухонной стойкой и вытащить из шкафа чистую кружку, затем налив в неё кофе слегка дёргаными движениями. Развернувшись к Себу спиной, он пытался избавиться от ощущения его давящего взгляда, но всё тщетно — он чувствовал, как эти глаза прожигают его спину с каждой секундой всё сильнее. Затылок, казалось, теперь не просто нагрелся, а скорее горел огнём. Всё же сумев заставить сгорбившиеся плечи расслабиться, Крис обернулся к нему лицом, продолжая сжимать в руке спасительную кружку, а в следующее мгновение, когда ему пришлось принудить до сих пор ноющие мышцы спины и ног поработать, скользнул на стул напротив Себа и болезненно поморщился. Себастьян мгновение разглядывал его и наконец спросил, явно забавляясь: — Ну и как твои дела? Так, он определённо заметил, как Крис шаркает по кухне, будто старикашка какой-то. Просто великолепно! Однако эта территория, основанная на нытье и брюзжании о болях, ушибах и всём остальном, по крайней мере, была ему знакома. Они постоянно жаловались друг другу об этом как на съёмочной площадке, так и вне её. Поэтому сделать это для Криса не составило никакого труда: — Всё болит, — признался он, усаживаясь на стуле поудобнее и делая гигантский глоток кофе. — Почему всё так болит? Я же почти не пил вчера. Себ хрюкнул от смеха, отложив планшет в сторону, и сел прямее, упершись обоими локтями в столешницу. — Не хочется тебя расстраивать, приятель, — начал он, скривив губы в полуулыбке, — но это значит, что ты уже стареешь. — Ты сам не так уж младше меня, — возразил Крис, замолчав только ради того, чтобы широченно зевнуть во весь рот, прикрывшись ладонью, — как тебе вообще удаётся сейчас двигаться? — Может, ты и прав, и годами я тоже недалеко от тебя ушёл, — согласился с ним Себ и добавил, сохраняя на лице чрезвычайно невозмутимую мину: — но я молод душой! Совершенно не ожидая такого ответа, Крис едва не поперхнулся следующим глотком кофе. Кружка звонко ударилась о стол, когда он решил, что лучше отставит её, пока хохочет, как заведённый, и автоматически воскликнул: — Чего?! — А что, это чистая правда! — настаивал Себ с широкой идиотской улыбкой на губах, демонстрирующей его идеальные зубы и восторженное веселье. — Ты же знаешь, что так и есть! Даже не вздумай возражать, приятель. — Хэй, послушай-ка, — ответил в свою очередь Крис, весомо рассудив, — только из-за того, что один из нас ложится спать не раньше часа ночи… — Когда мы познакомились, ты до сих пор использовал ежедневник! — перебил Себ, теперь смеясь над ним уже в полную силу, захватив Криса врасплох своими словами. Крис 2010 года был абсолютнейшим жалким придурком, в этом сомнений не возникало, однако же нынешний Крис наивно считал, что заключённое между ними негласное для-крутых-бро соглашение никогда не припоминать грешки их прошлого было всё ещё в силе. Вот же грёбаный предатель! — Потому что мне приходилось много всякой херни распределять в своём расписании! — возмутился Крис, защищая собственную честь, заводясь всё сильнее и едва не опрокинув свою кружку, когда излишне энергично начал размахивать рукой. Себ открыл было рот, чтобы чем-то отразить его атаку, но их взгляды вдруг встретились, и оба пару секунд пялились друг на друга, после чего зашлись диким хохотом, чуть ли не валясь на пол и задыхаясь вытирая слёзы с глаз. «Чёрт подери, — вздохнул про себя Крис, пытаясь перевести дыхание, — всё же здорово было от души посмеяться. Особенно с Себом». Как только их совместный приступ хохота окончательно иссяк, Себастьян подарил ему одну из тех улыбок, неторопливо расцветающих на губах и заставляющих появляться в уголках глаз морщинки искренней радости, и вот так легко и просто всё странное, остаточное напряжение, которое ещё витало между ними в воздухе, внезапно испарилось. Крис вздохнул про себя, ощущая колоссальное облегчение, и улыбнулся в ответ. Всё в порядке. Между ними всё в полном порядке.

~*~

Вечер четверга был официально признан у них «вечером пиццы». Сегодня пиццу они заказали в одном странном хипстерском заведении, которое довольно регулярно посещал Себ, а Крис не забывал постоянно его из-за этого подкалывать. Существуют в жизни священные вещи, искренне верил Крис, и классическая пепперони определённо была одной из них. — Картошка на пицце? Серьёзно, Себ? — до глубины души поражённый, пробормотал он, тем не менее, сохраняя на лице серьёзную мину, но поморщился, глядя на злосчастный кусок пиццы. — Это же самое настоящее кощунство! — Это вкусно! — настоял Себастьян, наполовину сползши с дивана, чтобы дотянуться и вытащить из коробки на кофейном столике кусочек и для себя. — А ещё она с козьим сыром и рукколой. — Козий… как это вообще можно назвать пиццей?! Это просто оскорбление её истинным создателям! — Крис взглянул на свой кусок, а затем снова посмотрел на Себа. — Я оскорблён! Очевидно больше заинтересованный поглощением так называемой пиццы, желая побыстрее засунуть её в рот, чем в мучительном выслушивании мелодраматических тирад Криса о неподобающей начинке для пиццы, Себ фыркнул, приподняв ломтик к губам и намереваясь откусить, и произнёс: — Кухня в той стороне, если ты так морально уязвлён этой пиццей, — и кивнул головой в нужном направлении, потому как руки у него были заняты. — Может, тебе повезёт, и «Лаки Чармс» ещё остались. Крис несколько секунд рассматривал свою тарелку, прежде чем наконец постановил: — Наверное, не настолько уж я уязвлён. Картошка вообще-то уже не казалась и вполовину такой ужасной. Она была порезана на тонкие, толщиной с лист бумаги, кругляшки, золотистые и хрустящие на вид. Их определённо стоило сначала продегустировать и уж потом давать свою оценку. — Да, я так и подумал, — хмыкнул Себ каким-то коварным тоном, когда заметил, как Крис уплетает целый кусок, прикончив его буквально за пять укусов, а затем тянется за следующим, вытаскивая его из коробки. — Я бы попросил тебя пойти на хер, — искренне признался ему Крис, — но сейчас я очень занят, расширяя горизонты своих кулинарных предпочтений. И, чёрт возьми, этими своими словами Крис словно бы сорвал джекпот, судя по тому, как громко и уморительно засмеялся Себ, едва не уронив свой кусок пиццы с тарелки, пока трясся от смеха. — Всегда пожалуйста, говнюк, — выдавил Себ, всё ещё хихикая, прежде чем засунул уже третий свой ломтик пиццы в рот. И видимо кусал он настолько энергично и воодушевлённо, что соус потёк с краёв, пачкая рот. Увидев эту забавную картину, Крис не сдержал весёлой улыбки. — Да уж, просто красавчик, — рассмеялся он, пока Себ старался стереть остатки соуса от пиццы с подбородка, используя какую-то жалкую, чудовищно тонкую салфетку, которые им принесли вместе с заказом. — Так и есть. — Когда Себастьян улыбнулся, улыбка вышла широкой, расслабленной и чертовски дразнящей. Ослепляющей своей солнечной яркостью и теплотой. — Постарайся не влюбиться в меня. «Слишком поздно», — подумал в ответ Крис. Благодаря какому-то странному, контролируемому подсознанием импульсу от одного лишь вылетевшего изо рта Себа слова «влюбиться» сердце Криса начало безумно колотиться, и он попытался скрыть свою реакцию, занявшись очередным куском пиццы, надеясь, что сумасшедший ритм, выстукивающий у него в ушах, не такой уж и громкий, и Себастьян его всё-таки не услышит. — Ну так, — произнёс он, и слава богам, это прозвучало только лишь отчасти слегка задушено, — какие фильмы в планах у нас на сегодня? — Он не отказался бы вновь посмотреть что-нибудь из старой доброй классики, однако формально сегодня был черёд Себа выбирать фильм. На прошлой неделе Крис мучал его, заставив смотреть «Счастливчика Гилмора», и тот мужественно выдержал это нелегкое испытание, и что-то подсказывало ему, что Себ приготовил ему соответствующее возмездие. Себастьян с лёгкостью проглотил наживку, просияв «о, подожди чуток, и тебя ждут муки» улыбкой, после которой Крис должен был бы испугаться того, что может его ждать, но вместо этого он лишь улыбнулся в ответ, глупый и чертовски влюблённый. В качестве мести Себ выбрал «Во власти луны», однако она не удалась, потому что фильм Крису ужасно понравился. Вечер продолжался, и один фильм плавно перетёк во второй, а затем они устроили целый марафон, пока комната не погрузилась в темноту, освещаемая лишь городскими фонарями, свет которых проникал внутрь через до сих пор не задёрнутые шторы. Сидя прижатыми бок к боку и касаясь друг друга плечами, от Криса не могло укрыться, что что-то не так, когда Себ начал беспокойно ёрзать рядом на половине «Расплаты» с Беном Аффлеком. Крис безмолвно приподнял брови, обернувшись к нему, и этого хватило, чтобы Себ признался на незаданный вопрос, хотя и говорил с очевидным нежеланием: — Моя спина. Она… я думаю, потянул там что-то на днях. В тренажёрном зале. — Себ сжал губы намного сильнее, чем обычно, когда был не в духе — неочевидный, но верный знак, что ему некомфортно, на который сердце Криса отозвалось искренним сочувствием. Чёрт, как же безумно Крису хотелось обнять его прямо сейчас, и он вполне не исключал вероятности, что его руки в любой момент каким-то чудом могли бы отстыковаться от его тела и, начав жить собственной жизнью, осуществить его желание, а ему нельзя было, совершенно точно нельзя было позволять себе этого, но: — Да, боже ты мой! Давай, вытяни ноги, — пробурчал Крис, не смея прикоснуться к Себу и борясь с собой, дабы не сделать всё самому, усадив его на диване поудобнее. — Знаешь, ты мог бы просто попросить, чтобы я подвинулся. Или мне стоило лучше сесть на пол или ещё как-нибудь, чтобы оставить тебе больше пространства. — Нет, нет, — настаивал Себастьян, перекинув ноги через подлокотник дивана, готовясь улечься по спину. — Можно мне просто… эм, может, лучше… лечь головой тебе на колени? Святые небеса! Крису вдруг показалось, что само его появление на этом свете и единственная цель в жизни вела к этому самому моменту, когда он должен был услышать эти волшебные слова, слетевшие с губ Себастьяна. Теперь он знал, что может спокойно умереть счастливым и выполнившим свою миссию в жизни. — Да, конечно, — выдавил Крис, постаравшись говорить абсолютно обычным голосом, уже потянувшись за подушкой, чтобы уложить её на верхнюю часть своих бёдер, спрятав под ней всю свою «восторженную радость», которую бы Себ непременно почувствовал, опустившись к нему на колени без спасительного барьера из подушки. После этого Себастьян воспользовался возможностью блаженно вытянуть конечности на всю длину, поколебавшись долю секунды, прежде чем аккуратно уложил голову на подушку, а когда он позволил себе наконец полностью расслабиться, навалившись головой и шеей на согревающие теплом ноги Криса, самому Крису пришлось напомнить своим лёгким, что они вообще-то выполняют одну из важнейших функций организма и прекращать работать им никак нельзя. — Тебе удобно? Всё нормально? — поинтересовался Себ. Он не смотрел на Криса, пока спрашивал об этом: то ли не желая сгибать шею под чудовищно неудобным углом, то ли ему было сейчас просто слишком неловко, чтобы встречаться с ним взглядом. Точного ответа Крису знать было не дано. — Да, — немного хрипловато ответил Крис, вкладывая в своё «да» намного больше смысла, чем понял бы Себ. — Всё хорошо. В какой-то момент Крис, должно быть, заснул, потому что, вдруг проснувшись, лежал на диване уже в практически горизонтальном положении. Себ был прижат к его боку, посапывая носом ему в шею и улёгшись головой к нему на плечо. В ту же минуту, как Крис открыл рот, чтобы, наверное, сказать что-то, в него проник целый клок взлохмаченных из-за сна волос Себа. А это не так уж и неприятно, как Крис думал, ну серьёзно. И несмотря на то, что он вроде бы старался не ёрзать, лежа смирно, однако проснувшись, всё же сумел разбудить и Себа тоже. Накрывая Криса своим телом, будто довольно увесистое жаркое одеяло, Себастьян немного поелозил на месте, зевнув, прежде чем приподнял голову, чтобы взглянуть на Криса сквозь щёлочки прищуренных глаз. Блять. Сердце Криса сократилось в этот момент размера на два, сжавшись в комок. Он хотел бы просыпаться так каждое утро, за исключением разве что того, как болезненно, чёрт возьми, свело мышцы шеи. — Хэй, — шёпотом поприветствовал его Крис, наверняка улыбаясь, как абсолютнейший влюблённый по уши идиот. Хотя это довольно-таки точно описывало правду. Очевидно так до конца и не проснувшись, Себастьян издал усталый, неразборчиво недовольный стон, прежде чем снова уткнулся носом Крису в шею и в течение буквально нескольких минут вновь глубоко и умиротворенно задышал, крепко уснув. Словно бы ему совершенно не было дела, что он практически распластался поверх Криса. Словно бы в том, чтобы проснуться, тут же встретившись с Крисом взглядом едва ли не нос к носу, не было ничего поразительного и неестественного. Словно… словно, возможно, он доверяет Крису настолько, что позволяет видеть себя наиболее уязвимым, уставшим и чувствующим себя умиротворённо в его руках. В мгновение подобное этому. Крис сглотнул, пытаясь избавиться от внезапно образовавшейся преграды в горле, и осторожно приподнял руку, мягко опуская её на голову Себу. Господи, сколько же чувств, которые он испытывает к этому парню, нахлынуло на Криса в этот самый момент. Отрицать их бессмысленно, да и преуменьшать их силу уже было невозможно. Крис, кажется, достиг точки невозврата. Он так чертовски сильно попал, без ума влюбившись в Себа, и теперь не имел совершенно никакого, блять, понятия, что ему с этим делать. Ласково поглаживая тёмные, мягкие пряди, зарываясь в них пальцами, он прикрыл глаза и постарался унять грохочущее слишком спешно биение собственного сердца. — Всё хорошо, — прошептал он самому себе, Себу и тому самому чувству, стыдливо, тепло и постепенно зарождающемуся между ними. — Хорошо.