Дорога в Светлый Край

Было тепло и спокойно. На душе было легко, как никогда. Я чувствовала, что в моей груди снова бьётся сердце, что могу вдыхать солёный морской воздух (а ведь я никогда ещё не видела моря!), чувствовала морские брызги и влажный песок под ногами, тёплую руку Веридила на своём плече… Чувствовала, как прохладный ветерок ласкает моё лицо и развевает волосы… Что я снова живая! – Ну, видишь? – улыбнулся мой друг. – А ты боялась! – Неужели тебе было не больно? – улыбнулась в ответ я. – Это пустяки! – Вередил продолжал радостно улыбаться. – Как видишь, всё позади. Но оно того стоило, не правда ли? – Да, стоило! – сказала я и принялась носиться по берегу и с разгону забегать в море, точно малое дитя, впервые увидевшее море. – Ворраниэль, перестань! – рассмеялся друг. Однако вместо ответа он получил порцию солёных брызг. Правда, после этого я угомонилась, ведь услышала звуки, которые заставили меня прислушаться. Они были неуверенными, очень похожими на те, что получались у меня, когда я впервые взяла в руки арфу. – Пойдём! – решительно сказала я и помчалась на звук, а Веридил неохотно поплёлся за мной. Миновав небольшую гавань и каменную полосу, уходящую далеко в море, я увидела златовласого мальчишку с арфой, примерно того же возраста, что я в момент встречи с Таэсиэль (или немножко старше). Он смотрел на меня тем самым взглядом, которым когда-то смотрел венценосный эльф, в которого я врезалась на улице. На щеках мальчика были слёзы, он грустно улыбался. – Здравствуй, – сказала я ему. – Почему ты плачешь? – У меня не выходит, – сказал он жалобным тоном и указал на арфу. – А можно мне попробовать? – спросила я. Он протянул мне арфу. Я наиграла какую-то незамысловатую мелодию, которой меня в своё время учила Таэсиэль. Удивительно, что у меня вышло, хотя я не играла её очень много лет. – А теперь ты, – я протянула арфу мальчику. Он повторил, пусть не совсем верно. – Ворраниэль, пойдём отсюда, – сказал Веридил. – Ты Ворраниэль? – с удивлением и даже каким-то восторгом спросил мальчик. – Да, а что? – изумлённо спросила я. – Папин рыжий друг искал тебя, – ответил мальчик. – Папа рассказывал ему страшные истории о том, как вас съел волколак. Правда, он не разрешает мне слушать эти истории, но что мне делать, если он громко разговаривает? И ещё он говорит, что я ему тебя напоминаю. – А ты можешь отвести меня к своему папе? – спросила я. – Конечно! – кивнул он и, встав, показал нам жестом, чтобы мы шли за ним. Вскоре он привёл нас к какому-то дому, где на крыльце сидела такая же златовласая эльфийка. – Мама, мама! – закричал её сын, входя во двор. – Это папины друзья, которых съел волколак! Мама строго посмотрела на сына: – Кто разрешал тебе подслушивать папины разговоры? Однако через секунду строгий взгляд исчез, и она вполне ласково сказала: – Ладно, входите в дом. Мы вошли. Как я и ожидала, в доме нас встретил Финрод (конечно, кем бы ещё мог оказаться отец этого ребёнка?). – Папа, твои друзья попросили меня привести их сюда, – отчитался сын. – Ворраниэль! Веридил! – радостно воскликнул отец. Он познакомил нас со своей семьёй. Я была очень рада, что он женился на Амариэ и счастлив с ней. А пока мы с ними беседовали, мальчишка снова убежал куда-то. Через какое-то время он вернулся, но с ним уже был… Нарквелинд! – Финрод, – удивлённо говорил он, – почему твой сын прита… Ворраниэль? Я не сдержалась и сразу же обняла его. – Ворраниэль? Неужели? – продолжал Нарквелинд. – Но тогда… Я приставила палец к его губам: – Не говори! Ничего не говори! Всё позади, правда ведь? Он кивнул, а затем, отведя мою руку в сторону, продолжил: – Но я тогда не успел сказать тебе… – Я тоже… – улыбалась я. – Но теперь ведь мы вместе? – Да, хоть уже не увидим осень… - зачем-то сказал мой Осенний Певец. – И что? – всё так же радостно спросила я. – А я и сейчас её вижу! Он изумлённо посмотрел на меня. – В твоих глазах! – пояснила я. – И в волосах! И я, не стесняясь никого и ничего, поцеловала его. Кажется, для нас обоих это был первый поцелуй. Я даже слезу пустила, но эта слеза была особенной: это была первая в моей жизни слеза счастья! И никогда прежде мы не были так счастливы, как теперь, ведь уже ничто на свете не могло нас разлучить.