Семья – это навсегда.

Мальчики ждут на кухне, Томми вышагивает взад-вперед так быстро, что его голубая пижама просто расплывается по дому, а Билли уже почти спит, положив голову на кухонный стол и используя буханку хлеба в качестве подушки. Когда она и Вижн входят в дом, Томми останавливается перед ними, а маленькая головка Билли вскидывается, его волосы прижимаются к лицу, и он трет уставшие глаза. Еще даже не рассвело. Звезды еще не погасли. Вижн с любопытством оглядывает дом. В отделке есть элементы их дома в Вествью, но в основном это просто маленький, уютный домик у озера с двумя спальнями. Деревянные полы, деревянные столы. Ванда любит держать свежие цветы в вазе на столе, даже не в сезон — сегодня там розовые и голубые гортензии. «Папа!» кричит Томми, бросаясь обниматься, как будто прошло не пять минут, а двадцать лет с тех пор, как они виделись в последний раз. Его маленькое лицо светится от волнения и радости, когда он видит их обоих. Вижн крепко обнимает его, от него исходит тепло. Теперь, когда шок почти прошел, она чувствует, как он счастлив, что они здесь, и это заставляет ее собственное сердце чувствовать, что оно вот-вот переполнится от радости. «Ты собираешься рассказать нам сейчас?» спросил Билли, скрестив руки на груди и надувшись. Она думает, что он, возможно, пытается выглядеть властным, но в основном он выглядит просто очаровательно. Ванда вздыхает и подводит Томми к столу, создавая четвертый стул для Вижена, чтобы они все могли сесть. Вижн берет ее за руку, и она кладет свою руку ему на бедро, чтобы зафиксироваться. Томми ерзает на своем месте, а Билли потирает рукой нос. «Я знаю, у вас есть вопросы…» начинает Ванда. «Папа останется? Томми прерывает, и его взгляд переходит на Виза. «Ты останешься?» Он звучит так юно, так тревожно. Боль поднимается в груди. «Да», — твердо отвечает Виз. «Да, я остаюсь». Плечи Билли опускаются с облегчением, и Томми кивает. «Почему ты сказала нам, что он мертв?» тихо спрашивает Билли. Они с Виженом обмениваются взглядами. «Не сердись на свою мать», — мягко говорит Вижн. «Она сказала тебе правду». «Что?» говорит Билли. «Ты был мертв?» Томми вскрикивает. Даже для мальчиков, вся жизнь которых состоит из волшебства, воскрешение — слишком далекий шаг. Ванда делает глубокий вдох. «Он был», — заставляет она себя сказать ровно. «Как?» спрашивает Билли. Они обмениваются взглядами, и Ванда наклоняется вперед, чтобы взять руку Билли в то же время, когда Вижн берет руку Томми. «Я обещаю, что объясню, но я начну с самого начала, хорошо? Мы дойдем до этого». «С самого начала?» спрашивает Томми, нахмурив брови, выглядя точно так же, как и Вижн. «Начиная с меня», — мягко говорит Вижн. «Как я родился». «Это начинается в Соковии», — говорит Ванда. «Когда мы с твоим дядей Пьетро были в твоем возрасте, в нашей семье случилось что-то ужасное…»

-

Они рассказывают им все. От Соковии, до Гидры, до Альтрона; от Соглашения, до Таноса, до смерти и воскрешения Вижена — и смерти, и воскрешения, и смерти, и воскрешения. И она тоже рассказывает им о Вествью. О Хейворде. О Хексе. «Значит… мы не настоящие?» говорит Томми, сморщив нос от смущения. «Вы настоящие», — яростно говорит Ванда. «Вы такие же настоящие, как и мы». «Но ты создала нас с помощью магии?» спрашивает Билли. «Нет», — мягко отвечает Ванда. «Мы создали вас с помощью любви».

-

К тому времени, когда они заканчивают свой рассказ, солнце уже почти взошло. Несмотря на то, что уже почти утро, Ванда и Вижн настаивают на том, чтобы проводить мальчиков наверх, и укладывают их в постель, впервые за несколько месяцев, целуя их маленькие головки и накидывая на них одеяла, пока снег падает на окна. После этого они удаляются в ее — теперь уже их, как она полагает — спальню. Свет выключен, и единственным источником света является смесь слабой заходящей луны и тусклых голубых и розовых лучей наступающего рассвета, едва различимых сквозь темные шторы. «Вижн», — шепчет она, шагнув ближе и положив руки ему на грудь. Его глаза теплые, темные и мягкие. «Ванда», — говорит он, его голос низкий. «Мне включить свет?» Ванда улыбается и прикасается к его лицу. «Еще нет», — выдыхает она и притягивает его к себе в поцелуе, и на этот раз их никто не прерывает. Они снова здороваются в темноте.