Мандариновая утка

После дни понеслись словно ветром подгоняемые. Молодая деревня, названная с легкой руки Мадары Деревней Скрытого Листа, росла не по дням, а по часам, подобно тому, как растут дети малые. Сначала зелень сменилась золотом, медью и багрянцем, к тому моменту уже начали строительство и даже сам Мадара позволил себе подивиться быстроте принимаемых Хаширамой решений. А после, так же как за сумерками всегда следует ночь, наступила зима. Такая мягкая, что и не верилось, в здешних краях порой случались страшные заморозки, но в этот раз, похоже, Ками были милостивы. И все равно все морозы Тобирама кутался в многослойные ткани, лицом утыкался в меховой воротник, периодически позволяя себе ворчать в присутствии своего дорогого Изуны. Из-за особенностей тела он плохо переносил морозы, они выматывали его сильнее обычного, а Изуна лишь тихо и совершенно необидно посмеивался над ним, согревая своим теплом. Все же катон — полезная в хозяйстве вещь. Снег сошел и в Страну Огня пришла весна. Тобирама был рад приветствовать ее бок о бок с Изуной и несмотря на обилие навалившихся в связи со строительством и заключением множества новых союзов дел, ощущал, что счастлив. Счастлив, как никогда прежде. Взор его все свободное время был прикован к молодому, полному сил Учихе. Ему нравилось наблюдать за тем, как тот активно помогает с делами деревни, как приветливо улыбается, когда к нему обращаются с каким-то вопросом и как слегка хмурит брови, уткнувшись в очередной свиток и обдумывая написанное. Теперь у них было достаточно времени на подобные вещи и Тобирама мысленно отмечал всякие мелочи, чуть ли не составлял список. К примеру, увлекшись, Изуна мог начать прикусывать кончик кисти. Чтение и корректировка разных политических договоров давалась ему легче за чашкой чая и чем-нибудь сладким. Стоило Учихе заметить на себе взгляд Сенджу, он легко поднимал взгляд и улыбался самыми уголками губ, прищуривая свои темные глаза, а после слегка наклонял голову, безмолвно вопрошая, не нужно ли чего его любимому Торе. И когда получал отрицательный ответ просто возвращался к своим делам, мысленно усмехаясь. А Тобирама знал, что, когда тот закончит, он сможет заключить его в свои объятья, уткнуться носом, вдыхая уже знакомый аромат и прикрыть глаза, расслабляясь и получая порцию столь необходимой ему любви. Когда они были вместе Учиха любил отбирать у Сенджу меховой воротник и запускать в него пальцы во время беседы. А тот совершенно не возражал, потому что его Изу дозволено больше, чем другим. Изуне нравилось быть особенным для Тобирамы и чем больше он проводил с ним время, тем сильнее убеждался — решение добиться его было верным. Ему нравилась эта внимательность Сенджу, четкость действий, собранность и открытость, когда они оставались наедине. Конечно, пришлось постараться, чтобы тот перестал испытывать неловкость и навязанный воспитанием стыд, рассказывая ему о своих слабостях, но результат определенно того стоил. Потому что теперь, стоило Изуне напомнить тому поесть, когда тот слишком увлекался исследованиями, Сенджу не отмахивался, а покорно следовал совету. Потому что теперь он говорил открыто если его что-то беспокоило и проявлял заботу, которой раньше стеснялся. Потому что теперь он чаще признавался в том, что любит бесконечно, от начала времен и до их окончания.

***

Кровь. Ее удушающий металлический запах забивался в ноздри, она стекала по лицу, заливала глаза, смешиваясь с холодной дождевой водой, ощущалась на дрожащих от ужаса и напряжения руках. Тело ломило после долгой битвы. Он уже успел забыть каково это, когда чакра почти на нуле и мышцы сводит судорогой от напряжения. Когда раны саднят и каждое движение отзывается болью, а доспехи словно во сто крат тяжелее обычного. Но это не имело никакого значения. Важно то, что страх, сковавший нутро своими горячими, словно только выкованными тисками не давал вдохнуть. Важно то, что Изуна лежал пред ним с пробитой грудиной и не было никакой надежды на то, что тот вновь поднимет на него свои омуты глаз, а губы сложатся в до боли любимую улыбку и прошепчут: — Тора… Тобирама закричал, задыхаясь своим горем, а потом резко заткнул рот обеими руками, осознавая: нельзя. Потому что рядом все еще могут быть враги и твой крик повлечет за собой новые смерти. — Тора, — доносится до его слуха чей-то оклик, едва различимый за шумом дождя, но он не ответил, мыча что-то сквозь плотно сжатые ладони. — Тора! Все резко закончилось, Тобирама дернулся и запоздало понял — то лишь кошмар, а на деле он уснул за свитками в лаборатории, случайно опрокинув чернила. Те разлились по столу и теперь медленно капали на пол, собираясь в черную лужу. А Изуна (о, Ками-сама, Изуна!) стоял рядом, держал его за плечо и обеспокоенно вглядывался в лицо. — Ты плакал во сне, — негромко произнес Учиха и осторожно, словно давным-давно выверенным движением, стер с чужого лица соленую влагу. — Тебе нужен нормальный отдых, так не может продолжаться и дальше. Вместо ответа Тобирама притянул его к себе за пояс, уткнулся лбом в живот и судорожно вдохнул. — Что же такое тебе снилось? — Несколько удивленно вопросил Изуна, ласково обнимая его за плечи в ответ. — В моем сне ты… тебя… — Даже произнести это — непосильная для Тобирамы задача, отчего он тут же сомкнул губы обратно. — Не продолжай. — Успокаивающе зарылся в белые локоны Изуна, понимая, о чем идет речь. И в ответ на это Сенджу облегченно выдохнул, словно окончательно сбрасывая с себя оковы наваждения. — Я не должен так беспокоиться. Просто не должен. — Но, словно в противовес словам руки его сжались сильнее, как бы удерживая Учиху рядом. — Ты сильный, искусный, хитрый неимоверно, и я даже не знаю каким должен быть враг, чтобы к тебе подобраться. Но мне все равно страшно! — Какой это раз? Двенадцатый? — Водил Учиха по коже головы, вырисовывая одному ему ведомые узоры. — Я сбился со счета, — обреченно выдохнул Сенджу, потираясь лицом о грубоватую ткань кланового одеяния и не поднимая взора. — Прибавь два… наверно. — Пока я был на миссии? Тот согласно промычал. — Когда ты последний раз нормально спал? — Внезапно крайне серьезно спросил Изуна, но руки его были по-прежнему осторожны. Ответом ему служило молчание. — Я кого спрашиваю? — Строго спросил он и взялся за чужие щеки, желая заглянуть в лицо. Учиха уже давно убедился, что Сенджу отдыхать не способен совершенно. На фоне гениального брата тому постоянно приходилось доказывать свою состоятельность, оттого доводить себя до изнеможения вошло в привычку, от которой не получилось избавиться по сей день. И вот уже много дней Изуна старался убедить дорогого сердцу человека, что необходимости в подобном режиме нет никакой. Выходило, признаться честно, скверно, но сдаваться он был не намерен. — Не хмурься… Прошу тебя… — Отведя взгляд в сторону, промямлил Сенджу невпопад. И впрямь, выглядел он крайне уставшим: под глазами пролегли темные следы, явственно выделяющиеся на побледневшей, хотя казалось, куда еще сильнее, коже. — Я спросил когда! — Пять… может шесть дней назад, я не помню! — Сенджу ощутил, как его отпустили и он как будто оправдываясь затараторил, смотря на гору свитков. Столь сильный беспорядок он позволял себе нечасто, но, похоже, последние дни стали исключением. — Нужно закончить план строительства нового квартала, — руки его обеспокоенно сжали ткань на коленях, — прописать программу обучения молодняка, скоро прибудет делегация из очередного клана, у деревни хромает защита от внешних угроз, а еще я должен закончить технику. Нет времени отдыхать, понимаешь? Я… — Так! — Резко прервал его Изуна, вскидывая руку в затыкающем жесте и понимая, насколько все запущено. Его не было всего две недели, а тут такое! — Прекрати немедленно. — Изу, я разберусь со всем и посплю, я знаю свои пределы, мне это по плечу! — Отпустив ткань, он сцепил руки в замок. — Нет уж! Только посмотри на себя! Тебя донимают кошмары, у тебя лицо чуть ли не с волосами сливается, ты с ума сходишь. Значит так, — хлопнув ладонью по столу, решительно начал Учиха. — Сейчас ты идешь домой и отсыпаешься как следует, а потом я беру тебя под белы рученьки и веду на горячие источники: греть твои старые кости и отдыхать. Все понял? — Да как же… — Возражения не принимаю! — Резкий окрик и еще один удар заставил Тобираму умолкнуть. — Тора, милый, — Учиха внезапно смягчился и взял его за руки, заглядывая в глаза. — Ты в авральном режиме работаешь последние полгода, а дел меньше все равно не становится. Позволь себе немного отдохнуть. Я сам обсужу твой отпуск с Хаширамой, пусть он все разгребает пока тебя нет. Он же у нас Хокаге, как-никак! Пусть хоть моего брата подключает, мне плевать, главное, чтобы ты пришел в себя. Тобирама собрался с мыслями, медленно вдыхая и так же неспешно выдыхая, а после кивнул в согласии. Если Изуна что-то решил — будет упираться до победного, проще согласиться. Тем более его предложение должно было пойти на пользу. — Хочу, чтобы ты и сегодня был рядом. Придешь ко мне? — Поговорю с Хаширамой, уберу тут беспорядок, — он намекал на разлитые чернила и разбросанные свитки, — и приду. Буду рядом пока отсыпаешься. — Я ведь буду ждать, — он улыбнулся, поднимая взгляд наполненных усталостью глаз. — Не сомневаюсь. — Примирительно отозвался он. Уперевшись рукой в стол дабы не потерять равновесие, Изуна осторожно прильнул к давно привычным для него губам и сразу стало понятно, сколь сильно он скучал, будучи на миссии. И любимые губы отвечали ему взаимностью. Судорожно вдохнув, Тобирама свободной рукой провел по талии Изуны, вверх, вынуждая придвинуться ближе. Прошел почти год, но они все еще ныкались по углам, не решаясь выносить сложившиеся между ними отношения напоказ и, хотя слухи вокруг них ходили самые разные, они не спешили ни подтверждать их, ни опровергать — как будто ждали подходящего момента. По большей части жили они отдельно и на людях не позволяли себе лишнего, терпеливо дожидаясь, пока останутся наедине. В лаборатории Тобирамы больше никого не было, а потому Изуна отстранился и без какого-либо стеснения утянул его за собой на небольшой диван в углу помещения. Тот использовался Сенджу для короткого отдыха, когда времени на то, чтобы сходить домой не оставалось и проще было остаться прямо здесь. В последнее время тот применялся даже немного чаще родного футона… Усадив его, Изуна расположился аккурат на его коленях и вновь вовлек в поцелуй. Более страстный, вынуждающий судорожно хватать ртом воздух, потому что того стало как-то чересчур мало в комнате. Скользнув влажным языком внутрь чужого рта, он перехватил инициативу на себя, отчего по телу Сенджу прошлась волна приятной дрожи, а где-то внизу начало собираться возбуждение. Руки Тобирамы забрались под клановый балахон и огладили сильные бедра мужчины, а Изуна был только рад такому развитию событий, с упоением прижимаясь телом к телу и касаясь того, где придется. С великим наслаждением он слушал чужое потяжелевшее дыхание и был совершенно уверен, что Тобираме этого точно не хватало. — Тоби! Нужна твоя по!.. Внезапно распахнувшаяся дверь не заставила их вздрогнуть, но вот взгляд они направили одновременно и настолько резко, что появившегося на пороге Хашираму передернуло в легком испуге. Несколько раз раскрыв и закрыв рот в немом удивлении тот не нашелся, что ответить и хотел было быстро ретироваться, но Изуна подскочил и воскликнул: — Стой! Нужно поговорить! — Парой легких движений Изуна оправил одежду и подошел ближе. Очевидно, решил незамедлительно использовать подвернувшуюся возможность. Тот так и остался стоять столбом, не смея ослушаться и тихохонько спросил, прижав к груди пару принесенных с собой свитков: — О чем?.. — Сейчас. — Беседа предстояла длительная и он обернулся к обреченно откинувшему голову на спинку дивана Тобираме и наказал. — Помнишь, что обещал? — Поза того выражала вселенскую усталость: от действий Изуны его разморило и наружу незамедлительно вылезла часть потаенных слабостей. Он кивнул и опустил взгляд, встречаясь глазами с братом. На удивление те не выражали ни капли презрения или отвращения, легкое удивление, может, растерянность, ничего более. — Иди. И даже не думай куда-то по делам свернуть — узнаю и уши надеру как ребенку! Хаширама невольно хихикнул, но тут же прикрыл рот рукой, встревоженно наблюдая за реакцией брата. Тобирама незамедлительно поднялся, непроизвольно вздохнув от усталости и направился к выходу. Проходя мимо брата, он коротко скользнул взглядом по его фигуре и ничего не сказал. Сил думать и что-то решать уже не осталось, хотелось одного — лечь на футон, прижать к себе Изуну и забыться глубоким сном без кошмаров. Дождавшись, когда младший Сенджу покинет свою лабораторию, Изуна начал: — Это касается Тобирамы…

***

Конечно же ему дали несколько выходных. Изуна не был бы Изуной, если бы не смог этого добиться. Тем более от Хаширамы, который в брате своем души не чаял и был готов хоть горы свернуть, хоть решать вопросы сколько потребуется, если так сложились обстоятельства. Он видел усталость младшего брата, пытался отправить его отдыхать, но тот все отнекивался, ссылаясь на то, что завал все-таки надо разгрести. И в такие моменты Хаширама отступал, попросту надеясь на его благоразумие. Изуна же вот так просто пускать все на самотек не привык, а потому взял ситуацию в свои руки. Тобирама и сам знал, что его поведение крайне пренебрежительно само по себе, потому что пребывание в длительном стрессе всегда выливается в обострение проблем, которые до этого особого беспокойства не доставляли. Убеждался много раз на собственном опыте. И несмотря на это совесть не позволяла ему отложить дела и отдохнуть, особенно, когда Изуна уходил на миссии без него. Во-первых, потому что думал, что отдыхать пока другие работают — непозволительно, а во-вторых, потому что страх того, что Изуна может не вернуться периодически вызывал у него кошмары. Вот и получался какой-то замкнутый круг. Сквозь сон Тобирама почувствовал прикосновение к волосам и приоткрыл глаза, шумно вдыхая. В полумраке комнаты он различил фигуру Изуны, что присел на край футона. Из приоткрытого окна тянуло ночной прохладой, стелящейся по полу. Еще на подходе он краем сознания выцепил знакомую чакру, поэтому ни капли не удивился его присутствию. — Прости, я тебя разбудил? — Негромко спросил Учиха и по голосу Тобираме стало ясно, что тот улыбается. — Не страшно. Я достаточно отдохнул. Как миссия? — Потерев ладонями сонные глаза, спросил он. — Ничего сложного. Долго выслеживали противника, а так из отряда никого даже не ранили. Ребята вымотались, выпросил и им денек на восстановление. — Наверняка сам с ног валишься… — Немного недовольно отметил Тобирама, мысленно добавляя: «Ну вот обо мне думаешь, а о себе позаботиться?» — Тебя Мадара не хватится? — Даже если и хватится, не его дело, где я ночую. — Тоже верно, — хмыкнул Тобирама, совершенно не возражая. — Ляжешь со мной? — Я грязный, — хихикнул Изуна. — Даже домой не заходил, как вернулся сразу пошел тебя искать. А ты у меня такой чистюля, боюсь, не переживешь. — Он привычно подначивал Сенджу, а тот ни капли не обижался, просто наслаждаясь его голосом и чуть улыбался. — Сходи в мою ванну. — Ммм, — протянул задумчиво тот куда-то вверх, замерев на секунду, а после с шелестом ткани поднялся. — Так и сделаю! И действительно направился в ванну. А Тобирама терпеливо ждал, невольно прислушиваясь к плеску воды. Сон продолжал настойчиво пробираться ему в глаза, тянул веки вниз, но он с ним боролся: хотел обнять Изуну прежде, чем провалиться обратно. Может, судьба решила вознаградить Тобираму, потому что вскоре пред ним предстало зрелище красоты невиданной. Изуна в одних фундоси пробрался к нему в покои, такой ослепительный в лунном свете. Редкие капли на молочной коже, испещренной множеством бледных шрамов, сияли словно жемчуг, изредка привозимый заморскими торговцами. Немного влажные волосы, стелящиеся по его груди, показались Тобираме руслом реки в зимнюю пору и, засмотревшись, он и не заметил, как в голову ему пришла неожиданная в своей правильности мысль: «Хочу, чтобы он вышел за меня». И тут же смутился отчего-то. Поежившись от прохлады, Изуна незамедлительно юркнул под одеяло к Тобираме, наслаждаясь тем, как горячие руки обхватили его за талию. — Теплый, — довольно отметил он, торопливо ткнулся носом в чужой кадык, оставил быстрый поцелуй и устроился поудобнее. Тобирама радовался, что в полумраке не видно выступившего на его лице румянца. Мысленно сделав себе пометку обдумать мысль о замужестве позже, он быстро провалился в сон. Там он видел что-то теплое, яркое и успокаивающее, похожее на летнее утро, когда понимаешь, что в этот день сражений не будет и можно выдохнуть ненадолго.

***

На следующий же день они ушли из деревни и направились в сторону горячих источников. После нормального сна Тобирама словно ожил и теперь с удовольствием слушал подробный рассказ Изуны о миссии, на которой тот провел последние две недели. Хаширама вообще часто стал отправлять Изуну на задания, во главе ли отряда, в одиночку ли, но лишь один раз тот вернулся с ранением и то незначительным. И все равно Тобирама каждый раз изводился, стоило Учихе выйти за ворота. При этом знал ведь, что не пристало шиноби вести себя подобным образом, а потому ничего брату не говорил, головой понимая: Изуна ему равен. Почти равен Мадаре, так просто он не дастся и вообще, Хаширама не даст ему миссии, с которой тот не смог бы справиться. — …после этого мы тела запечатали в свиток, отдохнули в безопасном месте и пошли обратно. Новый материал тебе для исследования будет. Тобирама кивнул, принимая к сведению. Тела вражеских шиноби всегда скрывают что-то интересное, позовет напарника и вскроет на досуге. — Что вчера сказал Хаши? — Внезапно напомнил он. — Про что именно? — Легким движением оправив пояс, переспросил Учиха. — Он застукал нас. Вряд ли наше положение можно было понять как-то неправильно. — Ах, это! — Изуна усмехнулся и взял его под руку. — Сказал, что и без того догадывался. Ты же знаешь, он порой прикидывается слепым, но на деле от его зоркого глаза ничего не укроешь. — Тобирама согласно фыркнул. — Я его попросил оставить это в секрете. И еще он просил тебя заглянуть к нему по возвращении. Тобирама вновь ответил сдержанным кивком, погружаясь в какие-то свои мысли. Проведя несколько минут в безмолвии, Изуна вновь подал голос: — Расскажешь, что делал в мое отсутствие? — Конечно. — Встрепенулся Тобирама и улыбнулся. — Прости, я опять о делах задумался. — Изуна недовольно ткнул его локтем под ребра, вызывая смешок. — Сначала… В разговорах о строительстве академии, новом проекте Тобирамы и сетованиях на то, какими порой тупыми бывают люди (ему в исследованиях приставили новичка, который в первый же день умудрился запороть эксперимент, подготовка к которому длилась неделю), они добрались до гражданского поселения, славящегося своими горячими источниками. Среди людей ходила молва, что они способствуют скорейшему заживлению ран и снимают усталость. Тобирама этим слухам не верил, потому что научного подтверждения не было, но все равно посещать их любил. Любил греться, любил быть чистым. Узнав, что Изуна заранее выкупил купальню на целый день, он чуть было не расцеловал его прямо перед хозяином заведения. Тобирама с Изуной точно знали, что тот о них думает. Тобираме с Изуной было плевать. Вымывшись как следует, они забрались в онсэн и, о Ками, как же это было прекрасно. Расслабленно оперевшись спиной об каменистый бортик, Тобирама блаженно выдохнул, будто растекаясь от удовольствия. — Я уж забыл, когда последний раз тут был… — Сказал он, осторожно спускающемуся Изуне, бедра которого были обмотаны полотенцем — Я рад, что ты счастлив. — Располагаясь рядом, он водрузил свое уставшее тело в воду и выдохнул. Тело приятно обволакивало тепло источника, даруя небывалое блаженство. Они отдыхали, лениво болтали, выпивали, отчего в голове поселилась легкость, в общем, прекрасно проводили время и Тобирама благодарил Богов за то, что Изуна вытащил его из лаборатории. Он и впрямь начинал сходить с ума. Рука на бедре не стала для Сенджу неожиданностью, он приоткрыл глаза и встретился с взглядом с Изуной. Тот провел рукой вверх, к его паху и медленно придвинулся, слухом удавливая его рваный выдох. — Я по тебе соскучился. — Выдохнул ему в самые губы Учиха, прежде чем коротко накрыть их своими. — Не представляешь, но мне пришлось несколько раз отлучаться от отряда, потому что мысли о тебе не давали покоя. — Он прошелся языком по губам и дернул уголком вверх, игриво усмехаясь. Тобирама тут же подтянул его к себе, заставляя привстать, провел руками по спине и с наслаждением сжал ягодицы. От этого действия Изуна невольно дернулся, издав негромкий стон вперемешку со смешком и неловко навалился на Сенджу под звук плеска воды. А после вновь вовлек его в поцелуй, полный разврата, от которого краснеть впору. Пока руки его скользили по чужой груди, касались чувствительных сосков, язык его проник в чужой рот. Они с упоением целовались, дарили друг другу ласки и вскоре оба они оказались без полотенец, а Тобирама с молчаливого разрешения обхватил член Учихи, ласково, так, как тот любил, двигая по нему рукой. Тот без стеснения толкался бедрами ему навстречу, руками держась за его плечи и всхлипывая, когда партнер останавливался и большим пальцем проводил по головке. А затем он практически вплотную придвинулся к Сенджу и прошептал в самое ухо: — Возьми в рот. — Сядь, — негромко отозвался тот. Удобно расположившись на нагретых камнях, Изуна призывно раздвинул ноги, всем своим видом говоря: «Иди сюда». И Тобирама повиновался, потому что хотел, чтобы тому было хорошо. Придвинувшись, одной рукой он придержал его под ногу, а второй пару раз провел по всей длине, прежде чем провести языком по горячей от прилившей крови головке. Сверху послышался довольный вздох, и он поднял глаза, встречаясь с черными сапфирами, неотрывно следящими за тем, как Сенджу нарочито медленно насаживается ртом на член. От такого вида по телу Изуны прошлась волна трепетной дрожи, собравшись внизу живота горячим возбуждением. Вобрав член почти до конца, он двинул головой, и еще, и еще, Изуна всеми силами держался, чтобы не начать толкаться в горячий рот Сенджу, настолько славно ему было. Плавно, помогая себе языком, он дарил ему удовольствие. Рукой то ласкал яички, то оглаживал внутреннюю часть бедра Учихи, и тот сладко постанывал да нашептывал иногда: — Вот так… еще, Тора… Рука Учихи зарылась в белые локоны, неровно остриженные кунаем, и Тобирама прикрыл глаза в удовольствии, тихо промычав. От вибрации Изуна вскинулся и простонал громче чем следовало бы, непроизвольно двинув бедрами навстречу горячему рту и вновь оказываясь на грани. Тобирама ускорился, отчего Изуна прикусил ладонь, сдерживая рвущийся наружу вскрик, но взгляда не отвел. Ему нравилось смотреть, как тот обхаживает его член, иногда выпускает и обводит горячим языком, как вскидывает глаза, проверяя, все ли он делает правильно, все ли ему нравится. В такие моменты Сенджу был заботлив и ласков и Изуне это нравилось до дрожи в коленках. Ощущение стремительно приближающейся разрядки не заставило себя ждать. Стоило признать: Тобирама успел наловчиться в этом деле, точно зная, что нужно сделать, чтобы его Учиха почти до хруста выгнулся и сладко простонал, выплескивая горячее семя ему в рот. Пока Сенджу отстранялся и вытирал губы влажным полотенцем, тот чуть подрагивая разлегся на камнях. — Неужели я настолько хорош? — Игриво усмехнулся Тобирама, но вместо ответа Изуна сел и, притянув любимого к себе, прижался к его губам своими, провел по ним языком, на что тот обнял его покрепче да устроился меж чужих ног, однозначно интерпретируя его действия. Когда Учиха провел руками по его пояснице, вниз, с наслаждением огладил крепкие ягодицы и чуть сжал, он рвано выдохнул в чуть покрасневшие от поцелуев губы. — Можно тебя попросить? — Произнес Изуна, продолжая гладить и несильно мять. Эта часть тела Сенджу была ему крайне симпатична, о чем тот был прекрасно осведомлен. — О чем же? — С интересом взглянув в глаза напротив, спросил Тобирама. — Хочу побыть сегодня сверху. — Пальцы его как бы невзначай скользнули меж ягодиц, легко оглаживая колечко мышц, отчего тот шумно втянул носом воздух, не ощущая ни капли стыда. Изуне можно все, в том числе это. Не впервой уже. — Если хочешь, — оставив быстрый поцелуй на ключице, отозвался он. — Только давай доберемся до футона… По-собственнически оставив засос на шее Изуны, он подхватил его под бедра и поднял, на что тот заливисто захихикал, да обвил руками-ногами, стараясь удержаться. Стоило им оказаться на берегу, ноги Изуны тут же коснулись пола, а после они вместе и довольно спешно отправились в свои покои. Легкие кимоно натягивали чуть ли не по пути, но благо, встретить никого не успели. Тобирама даже не был уверен, что они успели плотно прикрыть за собой седзи, как Учиха накинулся на него с жаркими поцелуями, рваными и нетерпеливыми движениями стягивая давеча накинутые одежды, желая поскорее прижаться кожей к коже. За столь короткий промежуток времени он вновь успел воспылать и теперь потирался возбужденным членом о бедро Сенджу, самозабвенно облизывая, посасывая, а иногда даже кусая чужие губы, иногда в порыве страсти столь сильно, что на языке чувствовался такой знакомый привкус крови. Екай его знает, сколько времени прошло, но вскоре Тобирама оказался на предусмотрительно расстеленном футоне, а меж его широко и абсолютно бесстыдно разведенных ног во всю хозяйничал Изуна. Его пальцы ловко скользили внутри, смазанные каким-то невероятным ароматным маслом, отчего по телу Сенджу прокатывались волны удовольствия, красноречиво отражающиеся на лице. Он то и дело кусал и без того истерзанные губы, хмурил брови, а когда Изуна прошелся по тому-самому-месту вовсе откинул голову назад и замычал в удовольствии, пальцами сжимая ткань футона. — Эй, не смей кончать так быстро, — шутливо возмутился Учиха, хотя на деле наслаждался одним лишь видом стонущего под ним Тобирамы. Тот снисходительно закатил глаза и призывно повел бедрами, мол, действуй давай. Вынув пальцы с характерным звуком, он приподнялся, устраиваясь удобнее, а после медленно и приторно-нежно направил свой член в горячее и податливое нутро Сенджу, наслаждаясь тем, как тот протяжно простонал, стоило ему оказаться внутри целиком. — Все хорошо, Тора? — Более чем… — Выдохнул он, обхватывая его ногами и сосредотачиваясь на ощущениях. — Давай уже, екай тебя побери. А Изуну просить дважды не надо, нависнув над Тобирамой, он начал движения. Плавные и чувственные, несмотря на то что ему самому нравилось погрубее, он знал, что тому по душе несколько иначе и был готов сделать все, чтобы доставить Сенджу удовольствие. Тобирама прикрыл глаза, хватаясь за Изуну, не в силах сдержать рвущееся наружу мычание вперемешку со стонами. Ему нравилось, чертовски нравилось ощущение того, как скользил внутри чужой член, как руки Изуны ласкали его собственный, но не давали прикоснуться самому. Он ни разу не пожалел, что позволяет делать с собой что-то подобное, потому что манера Учихи брать все в свои руки даже в постели как нельзя кстати ему подходила. В постели Тобираме Сенджу нравилось подчиняться, ни дать ни взять. Стоит признать, в первый раз это было крайне неловко, даже можно сказать стыдно, он все никак не мог расслабиться, но когда у него получилось… Он понял, что быть подобным извращенцем чертовски прекрасно. Руки Учихи так правильно ложились на его бедра, чуть сжимали, удерживая на месте и Сенджу ну никак не мог удержать стонов удовольствия. Чтобы не кричать так сильно, он прикусил ладонь, но Изуна схватил ее и отвел в сторону. — Прекрати. — Приблизившись к его лицу поближе, сказал он. — Мне нравится тебя слушать. И толкнулся с силой, отчего Тобирама чуть откинул голову, боле голоса не сдерживая. Изуна был готов излиться от одного только вида Сенджу. Развратного, с удовольствием принимающего, таким он вызывал у него трепет где-то внизу живота. Пригнувшись к нему, он принялся выцеловывать одному Ками известные узоры на его шее, груди не прекращая толчков, а Тобирама метался под ним в удовольствии, не в силах сейчас и двух слов связать без напряжения. — С-стой, — внезапно выдал Сенджу и хватился за чужое предплечье, Изуне ничего не оставалось кроме как подчиниться. — Что-то не так? — Обеспокоенно спросил Учиха, вглядываясь в чужие глаза. — Я сделал тебе больно? — Он приподнялся на руках, оценивая состояние Тобирамы. — Нет, не в этом… дело, — он отвел взгляд и отпустил Изуну. — По-другому хочу… — прозвучало донельзя смущенно, отчего Учиха невольно хмыкнул. — И как же мой любимый Тора хочет? — Спустившись к чувствительному ушку прошептал тот, а после позволил себе прикусить хрящик да провести по нему горячим языком. — Я сделаю всю что угодно, ты же знаешь… — Сзади… и не жалей меня особо. — Он сглотнул в предвкушении. — И можешь еще попробовать прижаться поплотнее, мне нравится, когда ты так делаешь… — Продолжать было не нужно. Изуна чуть ли не слюной зашелся, представив, как он переворачивает Тору на живот, с силой входит и… А нет, стойте, это он и сделал, отчего ноги Сенджу тут же задрожали и чуть не разъехались в стороны окончательно. Перехватив его поперек груди и прижавшись к спине, Изуна принялся с чувством толкаться в столь любимое им тело. Он неспешно выходил практически полностью, а потом довольно резко вгонял член обратно, с наслаждением вслушиваясь в полные удовольствия стоны и порой даже всхлипывания. О да, это именно то, что было нужно Тобираме, он подавался назад, самостоятельно стремясь насадиться на член, сжимал руками простыни и прогибался в спине, так хорошо ему было. В голове не осталось ничего, лишь терзающий его Изуна и безграничное удовольствие от этого. У него решительно не получалось думать ни о чем другом и это было так чертовски прекрасно. Порой он даже забывал сглатывать слюну, которая скапливалась и стекала по его подбородку, а когда вспоминал об этом, делал это тяжело и между стонами. А Изуна слышал и видел все это, еле сдерживаясь, так по душе ему было это зрелище. Никто из них не беспокоился о том, что их могут услышать, они полностью сосредоточились друг на друге и ощущали, что так и должно быть. Что это правильно. Стоило Изуне пройтись зубами по чужому плечу, как Сенджу вскинулся и чуть сжался внутри, отчего он замычал и принялся двигаться немного быстрее, стремясь как можно скорее довести до разрядки Тобираму, так и добраться до нее самому. Он оставлял следы, кусал, по неосторожности царапал Сенджу, но тот словно и не замечал все этого, полностью отдаваясь в чужие руки. И вот это безграничное доверие сносило крышу не хуже накатившего на них почти одновременно оргазма. Крупная дрожь прошлась волной по телу Сенджу, пока Изуна в пару толчков наполнял его, прижимаясь как можно плотнее и входя как можно глубже. Вот не мог он устоять перед удовольствием кончить внутрь самого Тобирамы Сенджу, а тот и не сопротивлялся особо, оглушенный удовольствием. Когда сладостная дрожь по всему телу немного поутихла, Тобирама расслаблено прилег на футон, можно даже сказать, растекся по нему, светя перед Изуной своими соблазнительными голыми ягодицами, по которым тот водил рукой, расположившись рядом. — Придется еще раз мыться… — лениво и смешливо-недовольно проговорил он, наслаждаясь ненавязчивыми поглаживаниями по растянутому колечку мышц. — Да, — кивнул Учиха, полностью сосредоточенный на своей работе. Он знал, что, если захочет сможет легко вставить сразу два пальца и от этого осознания внизу живота вновь завязывался узел возбуждения. — Ты просто так это делаешь или хочешь еще раз? — Повернув голову, спросил Тобирама, тем не менее, чуть подаваясь навстречу. — А ты?.. — Хочу. — Изуна встрепенулся, но был резко остановлен. — Но чуть позже. Дай хоть в себя немного прийти… Учиха хихикнул и лег к Тобираме, заново принимаясь выцеловывать чуть солоноватую шею, руками поглаживая бока да бедра… За последующий день они много раз дарили ласки друг другу, купались в источниках, вкушали яства и саке и, вдоволь насладившись, улеглись спать в одной постели. Тобирама был счастлив, этого не отнять, именно такого дня ему не хватало, чтобы восстановиться и теперь его сил хватило бы даже горы свернуть. Но больше всего Тобирама был счастлив видеть, как Изуна расцветает рядом с ним. Непонаслышке он знал, как изматывают миссии, будь то сопровождение, или устранение, но довольное лицо Изуны красноречиво говорило, что в компании Тобирамы ему отдыхать в одно удовольствие. Год минул с тех пор, как они перестали пытаться перерезать друг другу глотки и каждый день, что они проводили вместе был для них подобен празднику. Скажи кто Тобираме, что в будущем он будет раздумывать над тем, чтобы вступить в брак с самим Изуной Учиха, его извечным противником, он бы усмехнулся да повертел пальцем у виска, намекая, что собеседник его умом тронулся. Изуна сделал бы тоже самое с разницей лишь в наличии издевательского смеха. Но самым удивительным было то, что размышляли они совершенно одинаково. Знай они, что прямо сейчас, лежа в объятьях друг друга они оба думали о том, к какому кузнецу стоит пойти за кольцами, подивились бы комичности ситуации.

***

Вернулись они к вечеру следующего дня. Весь путь держались рядом, касались друг друга и позволяли короткие поцелуи, не в силах преодолеть желание быть как можно ближе и ощущалось это настолько правильным и естественным, что порой страшно становилось. Но стоило им оказаться там, где их могли застать чужие глаза, расстояние стало больше и от этого на душе Тобирамы будто камень образовался. Эмоционально с каждым днем скрывать их отношения становилось все тяжелее. На территории деревни им пришлось распрощаться, что одного, что другого ждал долг службы, дела успели знатно скопиться за столь короткий промежуток времени, но самым удручающим было то, что на прощание они могли позволить себе лишь короткое касание руками, да полуулыбки. И в этот момент Тобирама твердо решил: наутро пойдет за кольцами и поговорит с Изуной о том, чтобы сыграть церемонию и более не скрываться. А после и вовсе съехаться. Первым делом он выспросил, где сейчас Хаширама и вот что удивительно, тот все еще пребывал в резиденции хокаге. Тобирама приятно удивился, потому что обычно в это время он находил его в компании Мадары в каком-нибудь питейном заведении, но, похоже тот и правда решил всерьез взяться за свои обязанности. — Ты хотел со мной встретиться, — без церемоний начал он, прикрывая за собой дверь. Хаширама поднял на него улыбающийся взгляд, до этого направленный на какие-то бумаги и призывно помахал рукой, мол, проходи. — Как я рад тебя видеть в добром здравии, дорогой отото. — Ласковое обращение неприятно резануло слух Тобирамы, отчего он поморщился. Последний раз к нему так обращались лет пятнадцать назад, когда они были еще мальцами и ходили за пределы деревни лишь под руководством старших. — Тебе неприятно? — Всполошился он, увидев реакцию. — Прости, мне показалось это будет мило, — на лице его отразилась самая приветливая и извиняющаяся улыбка из всех возможных. — Нет… не то чтобы. Просто не делай так. — Успокаивающе отмахнулся он. — Так что за дело? — Тобирама подошел ближе к столу и скрестил руки на груди. — Есть две… — Взгляд его задержался на шее младшего брата несколько дольше обычного, после чего Хаширама весело хмыкнул. — Нет, три вещи, которые следует обсудить. — Тобирама неосознанно напрягся от этого, но продолжил внимательно слушать. — Выбирай, дела деревни, мои личные дела или твои личные дела? Хокаге откинулся на спинку кресла, продолжая изучающе рассматривать Тобираму. — Начни с деревни. — Понимая, что беседа может затянуться, он придвинул стул и сел напротив. — Скоро к нам прибудет делегация из Водоворотов. Срок на подготовку три недели. — Тобирама открыл было рот, чтобы что-то сказать, но Хаширама как ни в чем не бывало продолжил. — Да, знаю, что это накладно, потому что почти одновременно с ними прибывает еще один клан, но выхода у нас нет. И те и другие переносить сроки не намерены. Я уточнял, — он пожал плечами. — Я посчитал, что мы сможем это потянуть, так что ничего страшного. — Ты составил план приема? — Да, — кивнул Хаширама и придвинулся к столу, принимаясь выуживать необходимую документацию. — Когда я приходил, то хотел, чтобы ты его посмотрел и сказал, что поправить. Сможешь сделать это сегодня-завтра, чтобы мы успели начать подготовку? — Тобирама уверенно кивнул и принял свиток из рук брата, а после вопросительно изогнул бровь, когда Хаширама замолчал. — Мне за тебя продолжить? — А! — Сенджу старший неловко посмеялся. — Я думал ты сам захочешь выбрать следующую тему. — Давай про тебя. — Он пожал плечами. — Клан Узумаки изъявил желание породниться с кланом Сенджу. Заключить клановый брак. Это также одна из причин, по которой они собрались нас посетить. — Тобирама шкурой чувствовал, что тут есть какой-то подвох и он не заставил себя ждать. — Но суть в том, что это должен быть кто-то из детей Сенджу Буцумы, на меньшее они не согласны. Это выгодно дня нас, потому что невеста — джинчуурики девятихвостого, сразу отказываться нельзя точно. — Согласен, таким образом мы сможем увеличить силы деревни и снизить вероятность нападения извне. Но почему это твои личные дела? — В голосе Тобирамы проскользнуло некоторое напряжение. — Потому что я решил, что если ты пойдешь на это, то будешь несчастен. — Говоря это, Хаширама вновь улыбнулся так, словно понимал все на свете. — Несмотря на то, что официально ты свободный мужчина, на смотрины пойду я один. Тобирама замолчал, опустив взгляд на сцепленные между собой руки, а после негромко сказал: — Ты уверен? Ради деревни я мог бы… — Нет, — резко остановил его Хаширама и продолжи необычайно серьезным тоном. — Изуна рассказал мне, что вы состоите в отношениях довольно продолжительное время. Зная тебя и то, как сложно тебе дается что-то подобное, я принял решение, что возьму все на себя. Не беспокойся об этом, — он внезапно рассмеялся и Тобирама не смог сдержать ответной улыбки. — Я смогу найти общий язык с кем угодно, ты же знаешь. — Знаю. — Ну вот и забудь. Как-нибудь тебя отмажу, не выдавая секрета. В первую очередь я тебе все это рассказал, чтобы просто поставить в известность. Ты же мой первый советник и должен быть в курсе. Там вообще может не срастись даже. Я, признаться честно, даже не думал, что когда-нибудь заключу брак, а тут такое. Приятное тепло разлилось где-то в груди Тобирамы, настолько он был благодарен своему брату. — Спасибо, — и в этом коротком спасибо было столько благодарности, что Хаширама невольно заулыбался, гордый собой. — Ой, кстати, про последнее, — спохватился он. — Да? — Изуна же попросил держать вашу связь в секрете. Так и сами не давайте повода для слухов, у тебя на шее слишком явный след страсти! Где это видано, вы двое ушли и пришли вместе, а ты с этим. Тобирама разразился хохотом, потому что до этого хоть и неосознанно, но боялся, что это будет что-то серьезное. И потому что Изуна тот еще негодник, которого он обязательно отчитает позже. — Кстати об этом, — проводя пальцами по глазам и стирая выступившие слезы, сказал Тобирама. — Может и не придется меня отмазывать. — Ну-ка, ну-ка, поделись со своим старшим братом своими мудрыми мыслями. — Я еще не обсуждал это с Изуной, но тебе наверно можно поведать. — Он сделал паузу, словно обдумывая, стоит ли рассказывать, а после подался чуть вперед и чересчур спокойно даже для себя выдал. — Хочу заключить с ним брак. — Я выдам вам разрешение! — Выпалил хокаге, не раздумывая ни секунды и даже хлопнув ладонями по столу в нетерпении. Неужто его братец решился играть свадьбу? — Хоть прямо сейчас! — Даже не сомневался, — поднимаясь с места, сказал Тобирама и усмехнулся. — Но сначала я поговорю об этом с моим дорогим Изуной. — Стоило признать, было приятно вот так немного по-собственнически отзываться об Учихе в чужом присутствии. — Я обязательно поставлю тебя в известность, а теперь прошу меня простить. Работа не ждет. — Он поднял свиток, до этого зажатый в руке, на уровень глаз и пару раз потряс им. — Буду в лаборатории, как и всегда. — Хорошо, хорошо, — покивал Хаширама. — Иди. И не тяни с предложением, Вы с Изуной отлично смотритесь! — Чуть ли не прокричал он вдогонку. Тобирама покинул резиденцию в приподнятом настроении. Он мог спокойно переместиться в лабораторию, используя технику Летящего Бога Грома, как делал это десятки раз прежде, но отчего-то именно сегодня захотелось прогуляться. Может погода была на удивление хорошей, а может, это было предвкушение. В одном он был уверен точно: ему не терпелось сходить к кузнецу.

***

Минуло чуть больше двух недель. Тобирама, как и планировал, заказал кольцо, и, невзначай побеседовав с мастером, внезапно вызнал, что прямо перед ним один прекрасный миловидный юноша приходил с точно такой же просьбой. Ничего удивительного, лето — лучшее время для помолвки, а осень для свадьбы, странным было бы, если бы заказов не было вовсе. Поэтому Тобирама так и не понял, а зачем, собственно, с ним разговор заводили, но вежливость не позволяла просто взять и уйти. А после дела-дела-дела. Сенджу работал, как и раньше — словно проклятый, но теперь Изуна вероломно приходил прямо к нему (где бы он ни находился, черт побери, кто из них еще сенсор?) и силком утаскивал домой. Будь это кто другой, Тобирама бы каждый раз злился, ругался и может, даже позволил себе ударить столь наглую персону, но это же Изуна. И было в этом что-то приятное, можно даже сказать, трепетное, потому что чувство того, что хоть о чем-то Тобираме не нужно было беспокоиться окрыляло. Окрыляло и то, что, посетив в назначенный срок мастера, забрал-таки украшение. Без вычурностей, простое со внешней стороны и с крохотной гравировкой со внутренней, Тобираме показалось, что такой выбор будет самым правильным и практичным. И хотел бы он обсудить задуманное на следующий же день, но вот незадача, по прямому приказу хокаге Изуну отправили на непродолжительную — всего пара-тройка дней — миссию. И все равно от этого на душе Сенджу было тяжело. Несмотря на это он по этому поводу ничего не высказал и пошел провожать своего Учиху у ворот, как делал это и раньше. Потому что дела деревни всегда будут стоять превыше личных. Раннее утро стелилось по земле едва рассеявшимся прохладным туманом, заставляя Тобираму кутаться в темно-голубое хаори. Изуна же оделся как обычно — клановый балахон, меч, притороченный к поясу, да пара сумок с метательным оружием и свитками хранения. Такой аккуратный, со своим извечным темным хвостом, он вызывал у Тобирамы трепет в груди. Чуть поодаль стояла пара его сокомандников, они негромко о чем-то переговаривались и даже не взглянули в сторону подошедшего Сенджу. Тоже касалось нескольких постовых. — Удачи и будь осторожен, — только и смог вымолвить он, стоя напротив и сложив руки на груди. Со стороны могло показаться, что он как всегда холоден и отстранен и разговор завел даже не по своей воле. Но Изуна отчетливо видел, как тот боролся с желанием накинуться на него, прижать к своему телу крепко-крепко да запечатлеть сладостный поцелуй на губах. Это было видно по тому, как тот чуть сильнее сжал пальцами ткань на сгибе локтя и глазам, мечущимся, не знающим куда себя деть. — Конечно буду, — просто кивнул Изуна, а после внезапно приблизился к нему, положил руку поверх напряженных пальцев и прошептал на ухо. — Я уже соскучился, дорогой. Согрей постель к моему возвращению. — После этого последовал хитрый смешок. Тобирама чуть вспыхнул, но не отпрянул, наоборот, расцепил руки и взялся за кончики чужих пальцев. Изуна не препятствовал, но чуть наклонил голову набок, излучая всем своим видом интерес. Тот видел, что он пытается на что-то решиться, мечется в мыслях, а потом, выдохнув негромкое: — К черту… — схватил Изуну за талию да притянул к себе, зарываясь носом в любимый изгиб шеи. И были эти объятья наполнены нежностью до самых краев, такой, что ощущался этот момент гораздо интимнее любого из поцелуев, который они дарили друг другу прежде. — О-ой, ты чего это? — Удивленно и одновременно смешливо вопросил Изуна. — Мне осточертело все… это. — Негромко говорил он ему на ухо. — Я готов провести с тобой всю свою жизнь, до самого последнего вздоха, поэтому чем раньше — тем лучше. Ты выйдешь за меня? Пока Изуна изумленно взирал на Сенджу, тот завозился, выудил колечко и немного неловко протянул под радостное улюлюканье невольных свидетелей. — Мы думали вы до скончания веков будете притворяться, что между вами ничего нет! — Выкрикнул один из них, пытаясь приободрить. Удивление, замешанное со смущением на лице Изуны сменилось улыбкой, а после, рассмеявшись, он зарылся в одну из сумок и протянул точно такое же кольцо Тобираме. — Всю малину мне испортил, — фыркнул он, а после, вероломно схватив Сенджу за руку, надел украшение на его палец, явно выражая согласие. Крики стали громче и восторженнее. А Тобирама впервые в своей жизни был взволнован настолько, что не мог вымолвить и слова. Два кольца. Они сделали заказ одновременно. О, Ками!.. Задыхаясь, от переполняющих его чувств, он дрожащими руками надел кольцо Изуне и обнял крепко-крепко. — А я им все разболтал… — смущенно признался Учиха, прижимаясь к своему любимому мужчине всем телом. — Я уже понял, — посмеялся Тобирама. Он ни капли не злился, потому что, если Изуна доверился, значит и ему беспокоиться не о чем. — Теперь вся деревня будет в курсе. — Ты знаешь какой я собственник, для меня этот год был пытке подобен. Сенджу чуть отстранился и нежно-нежно коснулся губами скулы Изуны. — Знаю. — Легко поцеловал в висок. — Как бы я хотел, чтобы ты задержался, но вам уже пора выдвигаться. Изуна горестно вздохнул и покивал, нехотя делая шаг назад. — Увидимся, муженек, — и, улыбнувшись, Учиха подбежал к своим сокомандникам, которые тут же его окружили, в открытую выспрашивая все что заблагорассудится. А Тобирама, улыбаясь чуть глуповато, направился в лабораторию.

***

— Хаширама! — Резкий громогласный оклик, от которого по окнам прошлась дрожь, пронесся по чайной, в которой хокаге дожидался своего лучшего друга после тяжелого рабочего дня. — И тебе привет, — приветливо разулыбался Сенджу и чуть подвинулся, давая место пышущему яростью Учихе. Тот тяжело плюхнулся рядом и ударил кулаками по низкому столу, отчего уже расставленная посуда громко звякнула, да принялся орать в сторону обслуживающего персонала. — Либо мне сейчас кто-нибудь притащит три… нет, четыре кувшина саке, либо я это место к чертям собачьим с землей сравняю! — Все тут же засуетились и забегали, а вот Хашираме, похоже, было не привыкать. Он легким движением налил заранее принесенный алкоголь в стопку и протянул другу, а тот резко ее выхватил и выпил залпом, с грохотом ставя обратно. — Что же вывело тебя из равновесия? — Наблюдая за тем, как глава клана Учиха глушит стопку за стопкой, меланхолично спросил Хаширама, а после как бы невзначай придвинул к нему тарелку с закусками. — Брат твой! — Огрызнулся Мадара, агрессивно закусывая куском рыбы. Выпил еще, а после вроде немного подостыл. — Он моего… маленького невинного Изуну!.. Ну как, как я за ним не доглядел, а?! — Полными отчаяния глазами он уставился на Хашираму. — Он не маленький и не невинный. Ему далеко за двадцать, Дара. — Констатировал он, пожимая плечами. А Мадара сокрушенно рухнул на стол, держась за голову. — Уже?! О, горе мне горе… Хаширама успокаивающе погладил друга по сильной спине, скрытой за черной тканью водолазки. — Не горюй ты так. Это всего лишь свадьба, а не похороны. — Да я терпеть твоего брата не могу! — В сердцах воскликнул Мадара. — Уж прости, но это так! Изворотливая глыба льда, вот, кто он! И он собрался отнять у меня мой луч света, моего отото! Хаширама рассмеялся этому сравнению ни капли не обижаясь. Каждый имеет право на свое мнение, тем более, когда дальше мнения ничего не заходит. — Ты только узнал? — А ты нет?! — Догадывался. По ним же видно, они такие счастливые, когда рядом. — Я, верно, слепец, потому что ничего такого не заметил… Ну не ночевал он дома порой, я думал он себе девицу нашел какую или в бордель ходит, я и не лез, а тут на тебе… Тобирама! — Он скривился как от чего-то кислого и выпил еще. Хаширама не успокаивал его, поддакивал, подсовывал закуски и слушал, чуть улыбаясь, потому что знал — тот прокричится и успокоится, ведь головой давно все осознал и принял. Так и произошло, потому что вскоре Мадара кричать перестал и, ворча что-то себе под нос, расслабленно расположился за столом. — И знаешь, что самое ужасное во всем этом? — Хаширама заинтересованно промычал, мол, продолжай. — Я об этом даже не от Изуны узнал, а от своих подчиненных! — Изуна на миссии, — пожав плечами, отозвался хокаге и махнул рукой официантке, чтобы та принесла еще чего съестного. — Да знаю я, не тупой! — Огрызнулся Учиха, резко мотнув головой, отчего его копна волос дернулась. Хаширама достал откуда-то из-за пазухи ленту и, ничего не говоря, бережно повязал ему хвост, чтобы не мешались, а тот ничего не предпринял по этому поводу, лишь повернулся, чтобы было удобнее. Хокаге мягко улыбнулся, потому что понимал, что со стороны Мадары подобное послушание — знак доверия. — Не ругайся. Ты не знаешь Тоби так, как знаю я. Он сможет сделать Изуну счастливым, поверь. Мадара вздохнул, неопределенно покачал головой и снова выпил, задумчиво уставившись в окно, за которым стелились огни деревни. Хаширама невольно засмотрелся на профиль друга, грубые черты лица, вечные мешки под глазами, казалось, такого как он можно посчитать уродливым, но он ему нравился. Давно уже нравился, на самом-то деле. — Я твоего брата не люблю, — начал крайне спокойно и размеренно он. — Раньше я его и вовсе ненавидел и не прикидывайся, что не понимаешь, почему. У него руки по локоть в крови, как, собственно, у всех нас. Но, знаешь, к счастью для него и к ужасу для меня, я связан по рукам и ногам. Изу не простит мне, если я его хоть пальцем трону, а я ради моего брата готов терпеть все что угодно. Даже Тобираму в своем доме. Если они действительно нашли в друг друге успокоение, я пожелаю им счастья. Пну его, правда, пару раз, а потом пожелаю, — он добавил шутку в конец и усмехнулся. — Выпьем же за счастье наших братьев, — улыбаясь подобно солнцу, воскликнул Хаширама и поднял пиалу, наполненную саке до самых краев. Мадара, чуть дернув уголком губ, понял свою в знак согласия. Глубокой ночью Хаширама притащил с трудом стоящего на ногах Мадару к себе на порог. Тот этим вечером глушил как не в себя, отчего теперь едва ли себя контролировал. — Хшр…ма! — Учиха повис на шее друга, приближаясь к наполненной силой смуглой шее непозволительно близко, опаляя ту горячим пьяным дыханием. — Да? — Добродушно посмеиваясь, отозвался он и, перехватив его одной рукой поудобнее, отпер дверь. Ему не потребовалось много усилий, чтобы дотащить Мадару до спальни и легко, словно тот ничего не весил, уложить на пол. — Брат мне твой не нравится! — Вновь завел шарманку Учиха. Хаширама хмыкнул, ничего не отвечая и доставая гостевой футон. — А вот ты — да. — Внезапно выдал он. Сенджу же в силу своей простодушности, посчитал, что речь идет о дружбе, но никак не о теплых чувствах. — Ты тоже мне очень нравишься, — не оборачиваясь отозвался он, а когда вокруг его талии сомкнулись руки внезапно вставшего Мадары, чуть вздрогнул и повернул голову в сторону. Все внезапно встало на свои места, и, хоть удивление его было несоизмеримо, он не извернулся, не отстранился, а позволил и дальше к себе прижиматься. Потому что об этом мечталось так давно, что и подумать страшно. Он давно лелеял теплые чувства, но, понимая их ненужность, стремился задвинуть подальше и слепо не замечать ответных взглядов от Мадары. И внезапно он осознал, что они оба такие дураки… — Видел бы ты себя моими глазами, Хаширама… — С придыханием прошептал Учиха, откинул каштановые волосы друга и прижался огненно-горячими губами по чужой шее, прижимаясь плотнее и чуть потираясь. Сладостная дрожь прошлась по телу хокаге, незамедлительно скапливаясь внизу живота, рвано выдохнув, он уперся обеими руками в шкаф перед собой, не решаясь остановить своего пьяного друга. А тот, расценив это как согласие зашарил руками по животу, груди, в конечном итоге забираясь под одежды, оглаживая литые мышцы огрубевшими ладонями. Он позволял себе чуть прикусывать чужую кожу, тут же приходясь языком по этому же месту и от контраста ощущений Хашираму повело, в голове оказался чудесный вакуум, потому что Мадара и представить себе не мог, как ему это нравилось. Прикрыв глаза, он раскрыл губы в немом стоне, когда пальцы одной руки дошли до его сосков. — Мада!.. — хотел было воскликнуть Хаширама, но в этот момент другая рука опустилась в его штаны и огладила горячее возбуждение, отчего остаток имени вырвался в форме негромкого стона. Согнувшись, он толкнулся бедрами в чужую руку и сжал одну из полок с такой силой, что по той прошлась глубокая трещина. — Хаширама… — Зашептал Учиха, не прекращая ненавязчивых ласк. — Я так давно мечтаю о тебе… — И оттого, как он произносил его имя, Сенджу стало неимоверно жарко. Екай побери, его лучший друг стоял сзади и отирался о его ягодицы своим возбужденным членом и все равно казалось, что так правильно. Что так и должно быть и непонятно почему этого не случилось раньше. И тогда Хаширама, не выдержав, обернулся, отчего Мадара убрал руки, а после торопливо прильнул к чужим губам, явно выражая свои желания да умостил свои крупные ладони на чужих бедрах, чуть сжимая. — Дай только футон достану и я весь твой, — проговорил в губы Хаширама, отчего по телу Мадары прошлась возбуждающая волна предвкушения. Хорошо, что этой ночью Тобирама предпочел остаться в лаборатории.

***

Церемония бракосочетания прошла скромно. Крайне скромно, можно сказать, потому что вместо пышного празднества, на котором настаивал Хаширама, или стандартной традиционной церемонии, о которой говорил внезапно повеселевший Мадара, Тобирама с Изуной просто задокументировали свои отношения да собрались в доме с братьями, устроив небольшое домашнее празднество с особенно вкусной едой и алкоголем, который откладывался на особый случай. — Не хочу шумихи, — аргументировал свой шаг Тобирама, а Изуна с ним согласился, потому что и сам, несмотря на свою общительность, не желал в этот особенный день взаимодействовать с кучей гостей. А так как женились представители кланов Учиха и Сенджу гостей была бы свора. Но шумиха все равно была, потому что подобное событие просто не могло пройти незамеченным. Чуть ли не каждый встречный посчитал своим долгом поздравить молодоженов при встрече. Некоторые даже приносили порой чрезмерные подарки прямо к их дому. Подобное внимание действительно утомляло, но несмотря на это они были счастливы и улыбались в ответ на добрые слова людей. К слову, Тобирама с Изуной довольно резво съехались в заранее подготовленный дом поближе к резиденции хокаге. Не обошлось, правда, и без… странностей, потому что один человек из какого-то маленького клана, только недавно присоединившегося к Конохе внезапно посчитал этот брак неправильным. Ни с того ни с сего он на улице закричал вслед Тобираме с Изуной гадости за что незамедлительно получил незабываемое путешествие в мир мангекью и слег на три недели. Тобирама даже не осудил Изуну за это, хотя крайне беспокоился за состояние глаз теперь уже своего мужа. Больше к ним никто не приставал. И они действительно зажили счастливо, как в том самом сне. Редко дни, проведенные вместе омрачались какими-либо событиями. Благодаря рассудительности Тобирамы боевая мощь Конохи росла, а правильная организация обучения привела к тому, что детей больше не отправляли воевать. Да и в принципе теперь мало кто умирал, настало сравнительно мирное время. В один из таких очаровательных теплых вечеров, когда вся работа была переделана, а времени еще было достаточно, Тобирама с Изуной неспеша прогуливались по саду с прудами и мостиками. Фонари отбрасывали на окружение теплый оранжевый свет, а луна, столь красивая в этот вечер, отражалась в воде. Поблизости было еще несколько парочек, но те вели себя достаточно тихо для того, чтобы можно было подумать, что они остались лишь вдвоём в целом мире. Подхватив Тобираму под руку, Изуна взошел по мостку и остановился, улыбаясь своими чудесными, чуть пухлыми губами, и глядя чуть с прищуром. — Ты такой милый в этом хаори, — огладив ворот темно-голубых одежд, украшенных переплетением линий, напоминающих морские волны. — Иначе и быть не может. Мне ведь его подарил человек с самым лучшим вкусом на свете, — одежда эта была вручена Изуной внезапно и без повода. Просто увидел у торговца и тут же решил — это именно то, что нужно. Учиха негромко хихикнул и мягко обнял Тобираму, забираясь руками между тем самым хаори и другой одеждой. А тот незамедлительно обхватил его в ответ, ласково целуя куда-то в скулу. — Я так люблю тебя… Спасибо, что не убил тогда. — Он намекал на их последнюю серьёзную битву. Изуна явно шутил, но легкий укол вину все равно пронзил сердце Сенджу и тот позволил себе короткий вздох. — Да ладно тебе. Романтично же, — вновь посмеявшись, поднял взгляд он. — Я тоже люблю тебя, — просто ответил Тора и прикоснулся губами к чужому лбу. А после, взглянув куда-то за Изуну удивленно умолк. — Там Хаши с Мадарой или мне кажется? Он был уверен, что не кажется, потому что чакра чувствовалась ясно и четко, а вот глаза своим было поверить крайне непросто. Хоть с женитьбой у Хаширамы ничего не вышло (невеста оказалась слишком молода и тот был крайне недоволен этим фактом, тут же отказавшись вступать в брак, но, тем не менее, взяв на себя обязательства о заботе о ней), Тобирама думал, что тому больше женщины по душе… Ну, не ему его судить, поэтому шок быстро прошел и на его место пришло легкое воодушевление. Изуна, обернувшись, тоже увидел эту картину: два сильнейших воина сидели на лавочке, полностью поглощенные друг другом и, вот так неожиданность, держались за руки. — Идем! — Негромко воскликнул Изуна, утаскивая Тобираму за кусты, из-за которых было прекрасно видно их братьев, и понизив свой уровень чакры до минимума, не желая быть замеченным. Тобирама последовал его примеру, с интересом наблюдая из-за укрытия. — Так мне не показалось? — Торопливо прошептал Тобирама, не отрывая взгляда от этой картины. — Нет, я тоже это вижу. — Весело отозвался Изуна. И тут, Хаширама, оглянувшись, коротко поцеловал своего некогда друга, а тот, хоть и смущенный неимоверно (даже отсюда было видно его алеющие щеки), ответил. От этого Изуна едва сдержал восторженный визг. Спас его лишь зажатый рот и самоконтроль, а после он резко вскочил и потянул Тобираму за собой. — Домой! Домой, домой, домой, пусть побудут наедине, — и все же он не сдержался и чуть злобно рассмеялся: будет повод поиздеваться над братом. Тобирама, разделяя приподнятое настроение мужа, шел следом, едва сдерживая улыбку. Творить любовь, а не войну оказалось чертовски прекрасно.