Свет в темноте

      Всю следующую неделю я старался избегать Чарльза, не попадаться ему на глаза, но всему приходит конец, и в этом случае это тоже произошло. В пятницу за мной в школу приехал полицейский и забрал меня в участок прямо посреди урока у всех на глазах. Меня в очередной раз начали допрашивать, и это продолжалось часа два, пока в кабинет не ворвалась Клэр. Она стала кричать и требовать объяснений, ведь я ещё не достиг совершеннолетия, и меня не имели права допрашивать без присутствия взрослых. Когда скандал был окончен, и Клэр вывела меня из здания полиции, она стала читать мне нотации про то, что я обязан знать свои права в таких элементарных вопросах и не должен позволять этим людям подобных вольностей. Мне не было приятно слушать её обвинения, но она была права, а я в этой ситуации просто сглупил - меня застали врасплох перед одноклассниками, и я так сконцентрировался на воспоминаниях обо всех этих осуждающих взглядах, что позволил копам нарушать все правила, лишь бы это скорее закончилось. Тогда я сжал кулаки и захотел вернуться, чтобы дать в морду каждому копу, кто был со мной там сегодня. Не сделал я этого только потому, что мы к тому моменту ушли слишком далеко от участка.       Когда мы оказались дома, нас встретили не только обеспокоенные Стивен и Даниэль, но и Чарльз с Крисом. Наткнувшись на взгляд старшего Эриксена, я тут же отвёл свой, в очередной раз жалея о своём глупом поступке. К счастью, Клэр стала рассказывать всё сама, а я смог просто уйти в свою комнату, чтобы обдумать произошедшее и успокоиться.       Уже ночью, когда я снова не мог уснуть, я получил сообщение от Чарльза:       "Я сегодня упустил возможность узнать, поэтому спрошу хотя бы сейчас. Как ты?"       Я долго сверлил взглядом экран, думая, стоит ли мне отвечать, после начинал писать несколько букв или слов, но раз за разом стирал их. В конечном итоге, с трудом, но я всё-таки сформулировал мысль:       "Не очень. Я снова позволил копам обращаться с собой, как с дерьмом".       "Некоторые из них полные уроды, но ты не виноват в этом, Шон".       Прочитав сообщение, я тяжело вздохнул и отложил телефон с мыслями о том, что больше всего на свете хотел бы повернуть время вспять, однако это было не в моих силах. Через несколько минут телефон завибрировал, это снова был Чарльз:       "Может, ты зайдёшь завтра к нам?"       "Не думаю, что это хорошая идея после того, что случилось в тот раз", - откровенно ответил я.       "А я думаю, нам просто нужно поговорить. Не хочу, чтобы ты избегал меня".       Я поджал губы, всё ещё считая, что встречаться нам не стоит, и тогда Чарльз снова отправил сообщение:       "Буду ждать тебя завтра в семь вечера. Выбор за тобой, но я правда хочу встретиться. Это не та проблема, которую нельзя было бы решить, Шон".       Это решение не далось мне просто, но я согласился, пересилив своё чувство стыда. Чарльз встретил меня с доброй улыбкой, которая немного взбодрила меня, но смотреть в глаза мужчине мне по-прежнему было непросто. Он предложил мне проехаться и поговорить без лишних ушей, и я согласился, хотя догадался, что разговор будет прямолинейный, и это меня пугало...       Пока мы ехали, Чарльз молчал, и я заговорить не решался, но играло хотя бы радио, благодаря которому не было накаляющей обстановку тишины. Чарльз злым не выглядел, даже наоборот, но я чувствовал себя неуютно, и в какой-то момент стал жалеть о том, что согласился, ведь гораздо проще мне было бы просто продолжить его избегать...       - Есть хочешь? - спросил мужчина, когда мы подъезжали к центру города.       Вероятно, Чарльз хотел заехать в то место, где мы ели те вкусные бургеры, и хоть я и был голоден, я не настроен был есть перед разговором о том, как так получилось, что я поцеловал человека почти вдвое старше себя.       Когда мы оказались уже за городом, Чарльз свернул на обочину, заглушил мотор и повернулся ко мне: я не смотрел на него, он молчал, ожидая, должно быть, когда я обращу на него своё внимание. Спустя пару минут я зажмурился и стал сыпать извинения, ведь теперь мои чувства вины, стыда и отвращения к себе достигли пика.       - Шон... Шон, перестань... Просто послушай меня, - еле прервал меня Чарльз. - Знаю, ты уже много раз пожалел о том, что сделал, поэтому хватит извиняться, я не для этого встретился с тобой. Мы с тобой соседи, мой сын дружит с твоим братом, ты присматриваешь за ними. Я бы не хотел приходить домой, и видеть, как ты в спешке покидаешь его, не поднимая на меня глаз. Я хотел дать тебе понять, что всё ещё хотел бы общаться с тобой... Как я уже говорил, ты хороший парень, ты храбрый, сильный. Интересный. Ты напоминаешь мне кое-кого...       - Кого?       - Мою жену, хотя совсем немного. Вы, люди искусства, все чем-то похожи... После её смерти мне тяжело общаться, вылезать из дома, но с тобой всё как-то иначе. Может, дело в том, что мы оба кого-то потеряли, может, твой возраст играет какую-то роль, не знаю. Я просто чувствую, что мы понимаем боль друг друга, и что я могу помочь тебе, а ты можешь помочь мне.       Я, наконец, взглянул на Чарльза - он слегка улыбнулся мне, и я улыбнулся в ответ.       - Должно быть, ты прав. С тобой я ненадолго почувствовал себя лучше, - признался я. - Это впервые после... смерти папы... Я каждый день по несколько раз вспоминаю о нём, о том, как его застрелили у меня на глазах, и чёртовы копы всё время напоминают об этом, когда я меньше всего готов... Я так устал оправдываться, злиться, не спать из-за кошмаров, слышать тупые насмешки в школе... Знаю, ты скажешь, нужно быть сильным ради Даниэля, но иногда кажется, что ещё немного, и я не выдержу.       Мужчина вздохнул и посмотрел куда-то перед собой. Было видно, что говорить об этом ему тяжело, но он всё же начал:       - Думаю, ты в курсе ситуации, Клэр наверняка рассказала обо всех моих проблемах и неприятностях... Возможно, я уже давно "не выдержал", хотя, может, пока ещё держусь, не знаю... Отец для Криса из меня сейчас так себе, для старых друзей я словно призрак, с коллегами общаюсь с трудом, мне просто приходится себя заставлять... Эмили умерла внезапно, виновных не нашли, и я так злюсь на это, мне так больно... Я до сих пор не могу собрать себя обратно по кусочкам, и я знаю, как тебе сейчас тяжело, но нам действительно нельзя сдаваться ради Криса и Даниэля. Они всё понимают, но пока не чувствуют потерю так же, как ты или я. Если сдашься ты, Даниэль тоже может. Это ударит по нему с новой силой, и тогда он вряд ли оправится. Неважно, о чём именно мы сейчас говорим, но я надеюсь, мы понимаем друг друга. Крису и Даниэлю уже сейчас достаточно лишений, они не справятся без нашей поддержки. Они ведь ещё дети, им нужна опора.       - Знаю, - кивнул я, понимая, что в этих словах заложено ещё больше, чем было сказано. - Спасибо за этот разговор. Я наверняка ещё подумаю над ним перед сном, снова погружусь в печаль и тревогу, но сейчас мне действительно стало лучше.       - Я рад, - просто ответил Чарльз, сжав мою руку в своей.       Мой взгляд приклеился к ним, и внутри снова появилось то чувство, которое тогда побудило меня на этот дурацкий неправильный во всех смыслах поцелуй. Я взглянул на Чарльза, а он взглянул на меня, и мы оба в один момент потянулись друг к другу. Это был совсем другой поцелуй, не похожий на первый - в нём снова не было никакой страсти, одна сплошная неуверенность (теперь уже с обеих сторон), но в этот раз Чарльз не смотрел на меня странным взглядом, не замирал от удивления и не давал понять, что это неправильно. Наши губы вновь и вновь со звуком отдалялись друг от друга, чтобы потом снова соприкоснуться чуть более решительно каждый следующий раз. Дыхание Чарльза сбилось, стало громче и тяжелее, как и моё, я почувствовал приятную слабость в теле и напряжение в паху, которое Чарльзу, наверное, лучше было не видеть. Я впервые целовал кого-то вот так, и мне бы не хотелось, чтобы мужчина увидел, с какой силой простой поцелуй откликается во мне.       Когда Чарльз отстранился и взглянул на меня, я решил, что на этом всё и закончится, что сейчас он пожалеет о содеянном, как ранее сделал я, но он положил руку мне на затылок и снова потянулся ко мне для поцелуя.       - Приоткрой рот, - попросил он, чтобы углубить поцелуй, пустив в дело язык.       Я отвечал неумело, как мог, но Чарльз не показывал, что ему что-то не нравится, и он хочет прерваться, наоборот, он опустил свободную руку мне на бедро и сразу же провёл по нему выше, чтобы начать поглаживать мой возбуждённый орган через ткани. Я тяжело выдохнул, чувствуя, как его ласки отзываются во мне новой волной приятных ощущений, и отстранился, желая чуть притормозить, ведь оказался не готов ко всему сразу. Мы смотрели друг на друга, пока Чарльз продолжал поглаживать меня там, и я пытался разгадать, что значил его взгляд. На моём лице наверняка предельно ясно тогда читались неопытность, возбуждение и слабость перед ним, а Чарльз просто выглядел сконцентрированным. Без каких-либо колебаний он расстегнул мои джинсы и, не заметив во мне нежелания или тем более сопротивления, достал мой член, обхватил его рукой и размазал большим пальцем выделившуюся смазку.       - Мне нравится этот вид, - прошептал мужчина мне на ухо, отчего у меня по коже пробежали мурашки.       Он стал стимулировать меня рукой, и я то следил за его движениями, то переключался на его лицо, желая увидеть на нём что-нибудь, кроме этой его решительной сосредоточенности. Когда я несмело тоже прикоснулся к нему там и с удивлением обнаружил, как он возбуждён, я посмотрел вниз и действительно увидел хорошо заметный бугорок, отчего у меня захватило дыхание. Чарльз уточнил, всё ли в порядке, и я честно признался, что просто приятно удивлён.       - Рад это слышать, - улыбнулся он и снова поцеловал меня.       Когда я начал поглаживать и сжимать член Чарльза через ткань, мужчина нахмурился и с сожалением отметил, как в этой машине не хватает задних сидений. Когда я был уже на пределе от чужих ласк и с трудом дышал, я отстранился от губ Чарльза, и тогда он стал посасывать мочку моего уха, добавив удовольствия, которого и так уже было слишком много. В тот момент я вдруг кончил, бурно излившись на руку Чарльза и собственные джинсы. Пока я приходил себя и попутно стыдится того, что так мало продержался, мужчина достал из бардачка салфетки, и стал вытирать руку. Наблюдая за этим, я снова поцеловал его и нетерпеливо произнёс:       - Я тоже хочу, чтобы ты кончил.       Чарльз в предвкушении прикусил губу и разделался со своей одеждой вместо меня. Когда я увидел его член, я облизал губы, оценивая, как глубоко я мог бы взять его ртом. И хоть точного ответа я знать не мог, я чётко осознавал, что он слишком большой, чтобы я мог взять его полностью, не имея никакого опыта в этом. Набравшись всё-таки смелости, я перестал просто водить по нему рукой и наклонился, чтобы сделать больше. Тогда Чарльз встрепенулся, притормозив меня, и растерянно произнёс:       - Ты можешь этого не делать, если не хочешь, ты же знаешь, правда?       - Мне хочется попробовать, - сказал я, и в доказательство этому, провёл языком по головке, слизывая смазку.       Чарльз тихонько простонал, запустил пальцы в мои волосы и снова прикусил губу.       Я попробовал пососать член, а после взять его гораздо глубже, но это оказалось не так просто, поэтому я остановился и продолжил стимулировать его только рукой, а Чарльз не стал настаивать. Он нежно поцеловал меня, не брезгуя после того, как у меня во рту побывал его член, и прижался носом к моей шее. Я слышал по его дыханию, как он возбуждён, чувствовал, что он скоро кончит, и мне нравилось ощущение того, что я могу доставить ему удовольствие. Когда он кончил буквально себе в ладонь, чтобы ничего не испачкать, и я спешно подал ему салфетки, мы оба засмеялись и переглянулись.       - Это было неправильно, да? Мы не должны были этого делать? - спросил я, прежде, чем это сделал бы Чарльз.       - Пожалуй... Но я не буду врать, что мне не понравилось. Это было здорово, Шон.       - Здорово? - спросил я с сомнением, ведь я даже целоваться толком не умел ввиду отсутствия опыта.       - Ты очень чувственный, - ответил Чарльз, смутив меня таким ответом.       - А ты... жалеешь?       - Не буду врать, что нет... - честно ответил Чарльз. - Но, если честно, то не жалею я больше, чем жалею, пусть это и не правильно... А ты?       - Я даже не знаю...       Я правда не знал. Это было странное чувство, ведь Чарльз был сильно старше, у него был сын, с которым дружит мой брат, покойная жена, которую я ему немного напоминаю... Я был школьником и мог скоро сесть в тюрьму, а он был человеком с не самой лучшей в городе репутацией. Если кто-нибудь узнает о том, что было в этой машине сегодня, ни одному из нас это не принесёт ничего хорошего.       - Прости меня... - тихо сказал Чарльз.       - Почему ты извиняешься? - спросил я, не понимая.       - Это я виноват, мы ведь действительно не должны были...       - Я сам этого хотел, - твёрдо ответил я. - Я хотел, и я это начал.       - Нет, ты просто ребёнок, а я...       - Я не ребёнок! - возразил я, не дав ему договорить. - Я и не взрослый, но я уже могу принимать решения за себя, поэтому не нужно думать, что я такой ведомый, не смог бы отказать в таком! Мне было хорошо, Чарльз.       На последней фразе я смягчился и после стыдливо добавил, что хотел бы большего...