reste avec moi

      Фара ничего не сказала Блум. Она и сама не знала, как реагировать на сказанное Розалиндой. С момента их того ночного разговора прошло три дня, в течении каждого она чуть ли не до изнеможения занималась с Блум и Розалиндой, доводя и себя, и молодую фею до изнеможения. И впервые Питерс полноценно начала осознавать всю мощь Даулинг, которая, кажется, в совершенстве владела каждой стихией.       Розалинда не переживала, позволяя своей фее самой разобраться со всем, а пока барьер защищал школу, специалисты тренировались под руководством Андреаса, Харви и Сильва не лезли туда, куда не нужно и все было почти нормально. Женщина понимала: ей понадобиться лишь ее фея, остальные рано или поздно сначала привыкнут к ней, а потом и смирятся.       Мне нужна помощь. Мне нужны друзья.       Найти Бена оказалось легко: он сидел в оранжерее вместе с детьми, которые улыбнулись ей, когда бывшая директриса вошла. Чего нельзя сказать о ее друге, который, кажется, и не был особо рад ее видеть. Но Фара чувствовала — Харви просто зол на нее, и на себя за то, что злился на Фару.       С тобой всегда было сложно, Бен.       — Дети, оставьте нас с вашим папой наедине.       Младшие Харви сразу же повиновались, и Фара глубоко вздохнула, понимая, что сейчас придется извиняться. Конечно, она чувствовала себя виноватой, особенно помня все, что сделал для нее друг.       — Прости меня. За все. Мне нужны мои друзья. Пожалуйста, Бен.       — Тогда скажи мне правду, — он отложил ножницы и пристально посмотрел в глаза подруги. — Ты ее любишь?       — Да. Я врала вам и себе, что смогу ее бросить, смогу разорвать эти силки, но я не могу. Я слаба для этого. Можешь осуждать сколько угодно, от этого ничего не изменится. Я не могу ее разлюбить, я пыталась.       — Я всегда говорил, что между вами особенная связь, — улыбнулся Бен, наблюдая за тем, как подруга оказалась совершенно сбита с толку. — Я не злюсь на тебя за то, что ты снова с Розалиндой, и никогда бы не злился. В конце концов, между вами действительно есть сильнейшая связь и даже Сол ее признает, не то, что я.       — Ты говорил об этом всем с Солом?       — Конечно, в отличии от тебя. Ты буквально похоронила себя и Блум на этих тренировках. И, так понимаю, по этому поводу ты пришла сюда.       — Правильно понимаешь. Но я хотела бы обсудить это с вами обоими.       — Через сколько часов ты придешь к Солу?       — Через час. Я только с тренировки, хочу еще успеть в душ, — Бен привычно кивает, и только потом понимает, что его все это время смущает. Он почти не чувствовал той магии, которая обычно переполняла фею до краев. — Фара, как ты стоишь? Ты абсолютно истощена.       — Я восстановлюсь…       — Нет! — он поднялся, крепко удерживая руки подруги в своих. Теперь, находясь от нее в нескольких сантиметрах, он видел, насколько последние дни легли отпечатком на Даулинг. — Фара, до чего ты себя довела? Что ты творишь?       — Я должна ее защитить! — она буквально прокричала это и широко распахнула глаза, осознавая все, что пыталась скрывать от себя столько времени. — Я должна защитить Блум. Она не должна пройти то, что прошли мы. Бен, она не должна.       Харви никогда не видел такой страх в этих родных карих глазах. И он притянул ее к себе, крепко обнимая Фару, и просто надеясь на то, что она справится. Каждый из них троих любил детей, но у Бена были Сэм и Терра, Сол положил 16 лет на то, чтобы воспитать Ская и вот теперь Фара готова была биться за Блум до последнего. И девочка чувствовала это, тянулась к Даулинг, будто и не существует Розалинды.       — Спасибо, что ты есть у меня, — женщина отстранилась и улыбнулась. — Увидимся у Сола.       Надеюсь, Розалинда действительно любит тебя, а не пытается через тебя руководить Блум. Еще раз твое сердце разобьется окончательно.

***

      Розалинда видела, что Фара выкладывается на тренировке слишком, но ничего не делала. Она понимала: рано или поздно фея сама придет к ней и все расскажет, их отношения вновь стали такими, какими были в самом начале.       До идеала далеко, но и этого достаточно. Всему свое время и я дождусь.       Но вот отношения Фары и Блум напрягали. Старшая фея делала все, чтобы защитить младшую, причем от всего, включая Розалинду. И это не могло пройти мимо женщины, заставляя вернуться в комнату раньше обычного и поговорить с женой. В конце концов, если она позволила им быть вместе, нужно перестать видеть друг в друге врагов.       Даулинг была в душе и на мгновение Роз хотела присоединиться, но поняла, что сейчас это будет не к месту. Тем более, женщина итак очень устала от тренировки, ей нужен отдых, а не секс в ванной.       Но выглядела Фара восхитительно, когда вышла: распущенные волосы, в недлинном полотенце на влажное тело, которого очень хотелось коснуться губами, чувствуя мягкость кожи, усыпанной веснушками.       — Роз? Я думала, ты будешь позже, — блондинка кивает и отворачивается к окну, чувствуя, как внутри в тугой узел связывается желание. — Что-то случилось?       — Оденься, пожалуйста, — она услышала, как Фара фыркнула, а затем и вовсе засмеялась. Негромко, но от того не менее знакомо. Кажется, Розалинда не слышала этот звук вечность. — Что тебя так рассмешило?       — То, что я по-прежнему так на тебя действую, — отозвалась женщина, вытаскивая из шкафа платье футляр и подавляя желание облачиться в футболку и джинсы. Студенты обалдеют, друзья тоже. — Можешь оборачиваться.       Розалинда повернулась и улыбнулась, глядя на Фару, облаченную в кремовое платье, выгодно подчёркивающее все ее достоинства. И совершенно неожиданно фея вдруг поняла, что все, самое важное в ее жизни — в этой комнате. В карих глазах напротив.       Возможно, любовь моя, ты была права.       — Так что случилось? О чем ты хотела поговорить?       — Помнишь, ты говорила о том, что мы могли бы оставить этот мир и жить дальше тихо и далеко от магии? — Даулинг нахмурилась, но кивнула, прекрасно помня этот разговор. Сейчас все, что хотела сказать Розалинда раньше не имело никакого значения. — Если нам удастся уничтожить Сожженных, мы могли сделать так, как ты тогда хотела.       Тишина повисает в воздухе. Такая осязаемая, что заполняет собой все, отражается в зрачках и, кажется, заполняет тела целиком. И в этой тишине все: горечь прошлого, надежда на будущее, удивление и страх ошибки. Они делят в полной тишине эти чувства на двоих, как когда-то на маленькой церемонии обещали разделить жизнь. Они обе понимают, что все изменилось, но упрямо цепляются за прошлое, словно только оно их связывает.       Но это не так. Не прошлое тянет меня к тебе, это делает сердце. Я люблю тебя, вопреки всему.       Фара преодолевает расстояние между ними, но не касается, а замирает, будто испугавшись своих эмоций. Но в глазах лишь уверенность, а на губах — чуть грустная улыбка.       — Когда я предлагала это, все было совершено иначе. Мне хотелось лишь спокойствия и мира рядом с тобой, хотелось быть счастливой с тобой. И я не понимала, что у тебя, помимо меня, есть и обязанности, — Розалинда усмехается, слушая жену. Неужели ты, наконец, полностью меня поняла? — Теперь эти обязанности легли на мои плечи, теперь я знаю, какие они на вкус. Нравится ли мне это? Хотела ли я этого? Уже не имеет значения. Алфея всегда была моим домом, но теперь я отвечаю не только за себя, но и за них. Детей, что доверены мне. Я не смогу их бросить, потому что они — мои. Как когда-то твоей была война.       Розалинда ловит лёгкую улыбку, что коснулась тонких губ, поцелуем. Невинным, лишь касание, но в нем такой калейдоскоп эмоций и чувств, что Фаре отчаянно хочется остаться. Навсегда. Принять то болезненное решение ради нее. Женщины, что когда-то позволила сердцу стучать так быстро, как сейчас. Они обе понимают, что именно сейчас, в это мгновение, когда губы касается губ, когда дыхание общее, они завершают войну. Им больше нечего делить — все общее.       — Я должна идти, — шепот разрезает тишину, безжалостно и неумолимо, но Роз лишь кивает, понимая, что они не смогли бы стоять так вечно. Покой не может быть вечен, только если после смерти. — Сегодня я поговорю с Блум о том, что ты предложила.       — Ты согласна? — это неожиданно, и фея в одно мгновение выдает себя с головой.       Ты думала, что я откажу. Ты уже предлагала, предполагая отказ.       — Да, я смогу это сделать. Но для начала я должна обсудить это с Солом и Беном и… встретиться с Андреасом.       Розалинда кивает, понимая, что не будет отстаивать интересы короля Эраклиона. Да, он был ей верен, но между ними двумя она всегда выберет Фару. Лишь однажды она сделала иной выбор там, где этого выбора и не было, но плата оказалась слишком высока. Эту ошибку Розалинда больше не совершит.       — Хорошо, — они обе знают, что Фаре не нужно ее одобрение, но, тем не менее, женщина кивает, прежде чем сделать шаг назад, развернуться и молча выйти.       После Астер Делла все закончится. Обещаю.       Даулинг шла по знакомым с юности коридорам медленно, давая себе время обдумать все до мелочей, полностью осознать правду, что сейчас роилась в голове миллионом мыслей и путала сознание. Часть ее кричала о том, как все это глупо, что она вновь падает назад и совершенно не уверена, что ее поймают, но другая часть умоляла довериться. Снова дать этот шанс, снова ощутить себя счастливой.       Если ты предашь меня, я не выдержу. Если в прошлый раз мое сердце было разбито, то в этот разлетится на куски. С такой болью я просто не справлюсь.       Она уже заранее подозревала, что ей скажут друзья, как будет испугана и напряжена Блум, но понимала, что Розалинда права: повторить историю — их единственный шанс. Только в этот раз сделать все, как нужно. Так, как должно было быть изначательно, как правильно.       Сол и Бен сидят в полной тишине и, когда она входит, тихо прикрывая за собой дверь, поднимают на подругу одинаковый взгляд. Фара считывает его моментально, давясь заготовленной речью. Они умоляют ее ничего не говорить, умоляют вернуть все, как было еще несколько недель назад. Но понимают, так же, как и она, что уже ничего не будет, как раньше. Они все узнали и почувствовали за это время слишком многое, чтобы просто выкинуть из памяти за ненадобностью.       — Бен что-нибудь тебе сказал? — Сол качает головой на секунду раньше, чем Бен. Фара кивает и садиться рядом, невольно берет ручку со стола друга и начинает нервно крутить в руках, не стесняясь нервозности. Только с ними она может ее демонстрировать, только с ними многие годы оставалась живым человеком, а не роботом. — Так даже лучше. Розалинда несколько дней назад предложила вариант, благодаря которому мы сможем разом уничтожить всех Сожженных.       — Судя по тому, как ты себя ведешь, нам не понравится этот план, — специалист чуть подается вперед, словно пытается прочесть фею.       Ты даже не представляешь насколько, Сол.       — Да, не понравится. Он и мне сначала не понравился, но теперь я понимаю, что это самый безболезненный способ закончить войну, — Даулинг делает глубокий вдох, словно готовится нырнуть. — В этом плане будем участвовать я, Розалинда и Блум. Но перед тем, как в дело вступим мы, для вас — тебя, Сол, тебя, Бен и Андреаса с несколькими старшими феями, будет работа. Чтобы уничтожить всех Сожженных им нужно дать наживку, заставить их собраться вместе. И, есть лишь одно место, куда их можно согнать без вреда окружающим.       — Астер Делл, — выдыхает Бен, который всегда соображал намного быстрее, чем Сол, но сейчас кажется, что он совершенно не рад своему открытию. Скорее, наоборот.       — Нет.       Сол даже не говорит это — рычит. Фара переводит на него взгляд и понимает, что друг не раздражен, не испуган и даже не зол — он в ярости. Той, которая однажды помогла ему в одиночку убить двоих Сожженных и дотащить ее, раненную и истекающую кровью в Алфею. Но теперь, впервые в жизни, эта животная ярость направлена на саму Даулинг. И, несмотря на собственные силы, фея чуть отодвигается назад.       — Сол, это необходимо…       — Я. СКАЗАЛ. НЕТ.       Теперь он не рычит, а буквально орет это ей в лицо, оказываясь на ногах и вплотную подходя к сидящей фее. И Фара его понимает, когда взмахом руки откидывает на кровать, когда сама поднимается на ноги, демонстрируя, кто остается самым сильным в их тройке. Может быть, ей и разбили сердце, но Фара Даулинг все еще одна из самых сильных фей Алфеи и прекрасно это знает.       — Успокойся, — ее голос холодный и режет острее кинжала. Бен вздрагивает от этого тона, несмотря на то, что направлен он не на него. В отличии от Сильвы, Харви всегда умел быстро анализировать последствия своих решений и никогда не злил фею разума. Он знал, как это бывает опасно, в отличии от специалиста, который никогда не испытывал ее силы на себе даже в тренировочном бою. — Я уже приняла решение и своим гневом ты его не изменишь. Мне нужна поддержка, Сильва, а не твоя ярость. Мне нужен друг, врагов итак хватает.       — Хочешь, чтобы я сказал, что ты поступаешь правильно? Сомневаюсь, что семь лет кошмаров, которые ты пережила после Астер Делла так мало значат, что их можно забыть, — он поднимается на ноги, но не делает больше ни одного шага в сторону феи, и Бен понимает, что буквально находится между двух огней. Но ни фея, не специалист его будто и не замечают. — Ты так ей веришь? Неужели тебе так легко запудрить мозги, что ты вновь стала полностью ее? Фара, открой глаза! Розалинда использовала тебя тогда, так что ей может помешать использовать тебя сейчас? Почему ты так уверена, что ее цель — уничтожить Сожженных? Почему ты ей веришь?!       — Я никому не верю! И ни в чем не уверена, — кричит Даулинг редко, оттого это не менее грозно, чем ярость Сильвы. И Бен понимает, что это нужно прекращать.       — Хватит, — его негромкий голос заставляет их замереть, и Харви не может не сравнить этих двоих с петухами, которые готовы к драке. Такой же бессмысленной, как и этот спор. — Прекратите оба. Сол, ты ведь знаешь, что ее не переубедить, если она принимает решение, а ты, Фара, могла бы и думать головой раньше, чем делать. Но ты все решила еще до того, как пришла сюда и мне все равно, какими мотивами ты руководствовалась. Хочешь идти в Астер Делл? Хочешь туда вернуться? Хорошо, но только с нами. Если там будешь ты, то там буду и я.       — И я, — соглашается Сол, успокаиваясь сам и успокаивая подругу. — Я просто не хочу, чтобы ты вновь рухнула в пропасть.       — Я не рухну. У меня есть вы. Вы меня поймаете.       Потому что, если вы этого не сделаете, то я разобьюсь.       Их разговор был недолгим, Фара понимала, что должна еще поговорить с Андреасом. Впервые за долгие годы. И, идя к знакомому кабинету директора специалистов, Даулинг неожиданно поняла, что хочет спросить совсем не о том, как он выжил или почему предал их, полностью доверившись Розалинде. Ее волнует совсем иной вопрос.       — Я ждал тебя.       Она не доходит до крыла специалистов каких-то пяти шагов, когда за спиной раздается давно забытый голос. Он не изменился, совсем. И пусть Фара еще не знает, каким стал его обладатель, но голос все тот же — голос короля Эраклиона. Когда-то ее друга и товарища. Ее специалиста.       Ты, может быть, ты и ждал меня, но вот я тебя не ждала. И совершенно тебе не рада.       Она оборачивается, чтобы встретиться взглядом с голубыми глазами. В глазах Розалинды всегда холод, обжигающая синева зимнего неба, в глазах Сола — мягкость океанской волны. У Андреаса все по-другому: его взгляд напоминает бурю, что может разразиться в любой момент. Небо перед грозой, за секунду до того, как его затянет тучами.       — Почему ты воспитал Беатрикс так, что она воспринимала нас, как врагов? — Фара не хочет церемониться, не хочет подбирать слова. Они не на совещании совета и не на приеме, они в Алфее, где для каждого все когда-то началось. — Почему сделал нас монстрами в своих рассказах? Почему лгал ей?       — Потому что это приказала Розалинда.       Вот так просто. Будто и не было лет дружбы, будто не было вылазок бок о бок, будто не было разговоров по душам. Фара смотрит в его глаза, пытаясь отыскать там прежнего Андреаса, того друга, которым всегда его считала и не находит. Но мне уже не больно. Отболело много лет назад. Теперь мне только хочется тебя убить.       Она разворачивается и уходит. Спокойно, будто так и нужно, будто пришла для этого короткого ответа. А потом неожиданно понимает, что так и есть — она пришла для этого. Чтобы отпустить память об Андреасе, не осквернять ее тем, кто сейчас управляет специалистами. Ее друг умер почти 17 лет назад, она похоронила его и физически, и в своей душе. Мне некого воскрешать. Андреса, которого я любила здесь все также нет.       Теперь Фаре остается лишь один человек, с которым она сегодня не поговорила откровенно — Блум. Конечно, можно было отложить все на завтра и она так бы и сделала, если бы рыжая макушка не показалась в Каменном кругу. И ноги сами повели Даулинг к фее огня, будто ее потянуло за невидимую нить. Долгие годы директриса боялась привязаться к кому-нибудь из своих студентов, увидеть в них больше, чем просто учеников, и вот, спустя 16 лет, это произошло.       — Мисс Даулинг, — Блум замечает ее еще издали, но ждет, пока фея войдет в круг. — Не думала, что вы гуляете так поздно. Но рада, что Розалинда больше не держит вас под замком.       — Она тебе не нравится? — фея хмурится и женщина поясняет. — Розалинда. Ты так долго хотела ее найти, потом освободила и помогла прийти в Каменный круг. Неужели ты действительно ее ненавидишь?       Блум внимательно смотрела на свою директрису и честно пыталась понять. Ей была неизвестна жизнь Даулинг раньше, она не знала, как были связаны две женщины в прошлом и почему они сейчас в столь странных и противоречивых отношениях, а еще она до сих пор помнила тот крик, который слышала до того, как Розалинда захлопнула дверь у нее перед носом. И все это складываться в цельную картину совсем не хотело.       — Наверное, нет. Вы здесь, мистер Сильва тоже вернулся и мне она не сделала ничего плохого, — Фара кивнула, присаживаясь на скамейку, где обычно сидели студенты. И Блум, не долго думая, села рядом, понимая, что их ждет либо долгий, либо очень тяжелый разговор. — Но я думала, что вы будете ее ненавидеть.       — Часть меня тоже так думала, но прошло слишком много лет с тех событий. Забыть их, конечно, не удастся никогда, но чувства все равно притупились.       — Мне так не кажется, — женщина резко повернула голову в сторону девушки и та пожала плечами в ответ на удивленный взгляд карих глаз. — Вы лучше, чем думаете о себе, мисс Даулинг. И я видела, с какими чувствами вы рассказывали мне об Астер Делле.       — Но не поверила мне.       — Поверила. Но мне было страшно ошибиться, страшно, что вы снова солгали. Но в Розалинде я всегда видела вас, вы ведь так похожи, даже немного внешне. Я долго думала, почему поверила ей, а потом поняла, что дело было в вас. Мне так хотелось верим вам, что невольно я спроицировала это желание и на Розалинду.       Девушка замолчала и какое-то время они сидели в тишине. Фара не ожидала такой откровенности, но, в тоже время понимала, что Блум нужно выговориться. Конечно у нее были друзья, но ей нужен был кто-то взрослый. Но я не твоя мать, девочка, я лишь твой преподаватель, который запутался не меньше тебя, но вместо того, чтобы докапываться до правды предпочитающий спрятаться от нее и плыть по течению. Но как бы я не хотела, чтобы ты это ощущала.       — Мисс Даулинг, вы ведь сказали мне не всю правду о Розалинде, верно? — фея огня не смотрела на директрису, в отличии от Фары, которая, кажется, запоминала профиль девушки, пристально на него глядя.       — О чем ты?       — Вы вместе?       Первым порывом Фары было закрыться, забиться в раковину и захлопнуть ее, спрятать от посторонних глаз, но голубые глаза не позволили. Даулинг вдруг поняла, что это не банальное любопытство, за этим простым и абсолютно бестактным вопросом кроется нечто большее, о чем она пока не знает. И сердце вдруг сжалось, вспоминая, как она невольно несколько дней назад назвала Блум близким себе человеком. Я слишком привязалась к этой девочке, причем настолько, что стала искать в ней свои черты. И теперь полностью поняла Сола.       — Да, — правда не жгла язык и не драла горло, она была простая и понятная им обеим. Быть откровенной, значит быть откровенной до конца. — Я ее жена.       — Жена? — девушка растерялась, но Фара на это лишь усмехнулась. Иногда, образ строгой директрисы без сердца имеет побочные эффекты. Правда, она была уверена, что обнимая Блум, рассыпала этот образ в хлам. — О Боже. Что ж, это многое объясняет. Мисс Даулинг, что задумала Розалинда? Для чего эти тренировки с вами? Как это поможет нам уничтожить Сожженных?       — Помнишь, как я закрыла тебя от твоего же огня? — Блум кивнула, слегка съежившись от чувства вины за тот раз. — Тогда я перенаправила пламя в сторону, частично погасив, но могла и усилить, распространить дальше.       — То есть вы словно…мой усилитель? — Даулинг улыбнулась от такого сравнения, и Питерс поймала себя на мысли, что скучает по крепким объятиям своей директрисы. — Розалинда предлагает объединить наши силы?       — Не совсем. Я говорила тебе, что произошло в Астер Делле и упоминала конвергенцию, и наше объединение сил будет чем-то подобным. Ты вновь используешь большое количество магии, а я его удвою или утрою, чтобы уничтожить всех Сожженных сразу.       — То есть мы будем палить лес?       — Нет, Блум, лес мы палить не будем, — Фара посмотрела в сторону барьера и улыбка исчезла с ее лица. — Часть специалистов и фей попробуют согнать Сожженных в одно место, где мы их с тобой и уничтожим. А Розалинда будет страховать меня в случае чего.       — Что может случиться?       — Что угодно. Я не молода, мои магические силы хоть и по-прежнему мощные, однако физически я давно не в идеальной форме. И, в том случае, если я не завершу дело до конца, его продолжит Розалинда.       — А куда феи и специалисты будут сгонять Сожженных?       — В Астер Делл. Сейчас для всего остального мира это самое безопасное место.       А для меня — самое болезненное.