Позволить чувства

Прилететь домой, вытерпев ненужные и раздражающие взгляды прохожих – то еще испытание. Ему было абсолютно плевать, попал он в скандал и что придумают СМИ на этот раз. Когда до тебя домогается какой-то старый хрен, пытаясь раздвинуть твои ноги, долго терпеть не сможешь. Вот и пришлось избить кое-кого, кто не очень то и сопротивлялся. Моральный ущерб можно выплатить без особых проблем, лишь бы встречаться больше не пришлось. Хотя кому его еще надо выплачивать – большой вопрос. Уехать никому ничего не сказав – решение спонтанное, но отчего-то донельзя правильное. Хуйсан рассердится, А-Цин расстроится, а Минцзюэ его убьет – ничего необычного. Вот только, оказавшись перед дверью квартиры и понять, что ключей с собой нет – очень глупо и непродуманно, но вот зарядить телефон, прежде чем тот разрядился совсем, мог бы. Повезло, что консьерж его узнал и пропустил, а то стоял бы сейчас под дождем на улице, как выброшенный котенок. Сколько бы он не звонил в дверь, открывать никто не спешил – только беспомощный скулеж щенков и шарканья их лап о поверхность двери свидетельствовали о том, что там вообще кто-то есть. Выбить еще одну дверь не будет проблемой, но, кажется, все двигающие им силы ушли вместе с пеплом выкуренной у аэропорта сигаретой. *** Увидеть Ваньиня – для Сиченя настоящее счастье. Но не тогда, когда это самое счастье сидит под дверью их квартиры в промокшей куртке и поцарапанными костяшками на руках. Беспомощный и одинокий – довольно болезненное зрелище для Сиченя, который, узнав о пропаже возлюбленного, поднял на уши поиск пропавших по всей стране. Нужно уведомить поисковую команду, Хуайсана и семью Ваньиня, но сначала помочь самому Цзян Чэну. – Ваньинь? - позвал его Сичень, подходя ближе и усаживаясь перед ним на колени, не стесняясь поглаживать охладевшие бледные щеки. Цзян Чэн открыл глаза с ресниц которых еще не перестали стекать дождевые капли, и молча посмотрел на него. Он облегенно выдохнул, согревая лицо Сиченя горячим дыханием - сильный контраст с его холодней кожей. - Почему ты стоишь на коленях? - спросил Ваньинь. - Мне что, это снова снится или ты на самом деле хочешь сделать мне настоящее предложение? - Сичень ничего не ответил, ощущая только отсутствие дыхание в собственных легких и облегчение от того, что заранее сел - сейчас он бы попросту упал из-за ставших ватными ног. - Ты можешь заболеть. - выдавил из себя Сичень, чувствуя, как мозг снова начинает работать с новым глотком воздуха в отличии от сердца - оно до сих пор не может биться в более медленном темпе. - Вечно ты так делаешь! - нахмурившись, заявил Цзян Чэн. - Говоришь мне добрые слова, заботишься, доверяешь такие вещи, которые не доверишь просто другу, еще и контракт этот дурацкий, будь он не ладен! Говоришь двусмыссленно и я постоянно вспоминаю тот случай, из-за которого не могу теперь есть морковь! Заставляешь усомниться и подумать о том, что все это не из-за контракта, возможно, я могу по-настоящему понравиться тебе! Я думал, что смогу удержать это в себе, но поведение старого ублюдка настолько вывело меня из себя, что все мое самообладание пошло к чертям! - к концу тирады Ваньинь уже вцепился в воротник торчащей их-под верхней одежды рубашки, под напором собственного тела заставляя Сиченя почти лежать на холодной кафельной плитке. - Поэтому прямо сейчас, Лань, мать твою, Сичень, я пытаюсь донести тебе, что, черт возьми, люблю тебя! Сичень мечтал о том, что это момент произойдет по-другому. По-крайней мере, плакать никто не должен был. Но прямо сейчас чужие слезы капали на его скулы, согревая и тут же охлаждая, оставляя за собой тонкие мокрые дорожки. Было больно видеть эти слезы, но в то же время заплакать хотелось самому - от счастья. Нужно что-то сказать, ответить, пока не поздно, пока Ваньинь не сделал своих выводов, пока он и сам может что-то сделать, но вместо этого он рассмеялся. Цзян Чэн застыл, нахмурился, его губы скривились в оскале, но Сичень совсем не испугался, когда прекратил смеяться и просто улыбнулся. - Я ведь и тебе морду могу набить за такое! - сказал Цзян Чэн, но тут же казался втянут в обьятиях, которые Лань Хуань уже не мог сдерживать. Лишившись опоры в виде руки Сиченя, оба упали прямо у входной двери и было абсолютно все равно, что это холодный подъезд многоэтажки, где любой проходящий мог наткнуться на двух обнимающихся, смущенных, но до безумия счастливых мужчин. - Пусти, я хочу тебя ударить. - пробубнил Ваньинь, утыкаясь носом в изгиб шеи Сиченя. - Я так счастлив, любовь моя, что позволю тебе это сделать. - признался Сичень, когда понял, что больше не может улыбаться. - Потому что до безумия люблю тебя. Тело в его руках напряглось и Ваньинь приподнялся, расставив руки по обе стороны от лица Сиченя, в то время как тот не убрал ладоней с его поясницы. Цзян Чэн придирчиво оглядел его лицо, словно попытался найти подвох во взгляде, до этого не найдя его в словах. - Было бы лучше, если бы ты перестал думать о том, что тебя нельзя полюбить. - сказал Сичень. - Но я надеюсь, что привилегия получать твою взаимность в ответ останется только за мной. - Ты что, чертов собственник? - спросил Цзян Чэн, притворно надувшись. - Ты очень проницателен. - сказал Сичень в довершении к словам усилил хватку на пояснице, перемещая руки немного ниже. - Ты не трахнешь меня на лестничной площадке. - заявил Ваньинь. - Если не слезешь с меня, то не могу гарантироать, что этого не случиться. - Сичень, несмотря на все свои слова, не мог перестать улыбаться все также спокойно и безмятежно. После его замечания, Цзян Чэн мигом покраснел и слез, лишая чужое тело тепла от своего собственного, и отошел, чтобы Сичень смог открыть дверь. Прихожая встретила их тишиной и отсутстивием света. Даже щенки не выбежали им навстречу, как это бывало обычно. Сичень потянулся к выключателю на стене, но был остановлен чужой рукой, схватившей его за запястье. - Не включай свет. - тихо попросил Ваньинь. - Мое лицо... Не хочу, чтобы ты видел. Я все еще смущен. - Я тоже. - сказал Сичень, закусив губу, продолжил. - Но хочу, чтобы увидел ты. - и щелкнул кнопку выключателя. Цзян Чэн рядом стоял в растерянности, растрепанный, с покрасневшими щеками, но совершенно очаровательный. Сичень выглядел не лучше - волосы торчали во все стороны, одежда помялась, а красные пятна с лица перешли на шею. - Между нами до жути неловкая атмосфера, хотя мы, вроде как, выяснили, что у нас друг к другу взаимные чувства. - сказал Ваньинь, прежде чем уселся на корточки, зарывшись лицом в ладонях. - Черт возьми, ты сказал, что любишь меня! Поверить не могу... - Ваньинь, А-Чэн, - Сичень обошел его и, ухватившись подмышками, поднял его над землей на несколько сантиметров, - я думал, что это будет трудно, но теперь я буду говорить это тебе столько раз, сколько потребуется, что бы ты мне поверил! Я с самой первой нашей встречи пытался придумать что-нибудь, чтобы удержать тебя рядом, но вместо этого лишь навязал тебе очередные отношения по контракту. В тот раз, когда ты поцеловал меня на свадьбе наших братьев, я был до безумия счастлив и хотел поговорить с тобой утром... - Ты как меня поднял!? -... но ты сбежал и я решил, что стал тебе противен, что ты даже на дружбу не дашь мне шанса, поэтому, когда времени тянуть уже не осталось, выставил тебя виноватым в этой ситуации и вынудил подписать контракт о фальшивом браке. Я пытался ухаживать за тобой, но не сделал для этого ровным счетом ничего: не дарил тебе подарков, не водил на свидания и оттягивал момент признания, пока обстоятельства не смягчатся. И вот сейчас, из-за меня, признаваясь, ты плакал и это видеть было на самом деле больно. Но с этого момента я буду делать все, как полагается! Буду дарить тебе цветы и подарки, у нас будет столько свиданий, сколько ты захочешь, а потом сделаю тебе настоящее предложение! Наша свадьба будет настолько грандиозной, что ее будут вспоминать, как лучшую свадьбу века! Хочу сделать тебя счастливым, быть с тобой, просыпаться с тобой, любить тебя и думать о тебе! Ваньинь все это время, кажется, даже не дышал, но его лицо из алого стало бледнее, но даже так он мог улыбаться. Когда Сичень опустил его, то хотел извиниться, но прижавшиеся к его губам чужие, эта мысль тут же вылетела из его головы. Оба целоваться не умели совершенно, но отрываться друг от друга было нельзя - это понимали оба. Этот поцелуй не был идеальным - никаких феерверков перед глазами или бабочек в животе. Только долгожданное чувство удовлетворения и ощущения теплых губ и еще более горячих, сплетающихся между собой, языков. - Мы идиоты. - восстанавливая дыхание, хрипло сказал Цзян Чэн, не отпуская Сиченя. - Все же было так очевидно. - Даже твой брат понял все задолго до тебя. - в шутку упрекая, сказал Сичень. - Интересно, что тот, кто не замечал чувств со стороны Ванцзи около года, заметил между нами. - Я был бы благодарен, если бы сейчас ты забыл о моем брате и занялся моими губами или чем-то поинтересней. - Господин Цзян, вы можете разбудить детей. - смеясь, проговорил Сичень, когда Ваньинь забрался на него, скрестив бедра на его талии. Придерживая возлюбленного, Сичень наблюдал, как тот снимает с себя куртку, дернув молнию, а после, слегка вытянувшись, футболку, бросим ее куда-то на пол. - Забудь обо всем и смотри только на меня, Лань Хуань. - глаза Ваньиня помутнились от нахлынувшей страсти и Сичень, не выдержав, облизнул пересохшие губы. - Мне сложно говорить также красиво, как ты, - задыхаясь, сказал Ваньинь, когда его супруг пристал губами к ключице, - поэтому придется действиями показать то, насколько ты меня в себя влюбил. Сичень, не отрываясь, пятился назад, пока не заметил, как преодолел широкий арочный проход гостинной, а икры не наткнулись на подлокотник дивана, на который он и повалился спиной, утягивая Ваньиня за собой. А когда их зубы столкнулись, оба зашипели и Цзян Чэн зло на него уставился. - Я правда люблю тебя, но то, как ты сбиваешь романтику меня расстраивает. - прикрывая рот рукой, прошипел Ваньинь, поднимаясь. - Ты все испортил, Сичень! Я пойду в душ! - А-Чэн, подожди! - смеясь, пытался Сичень его остановить, но сам даже с дивана встать не смог. - Я люблю тебя! - Иди-ка ты на хуй, Сичень! - раздалось где-то из прихожей. - Раз уж на то пошло, любовь моя, то я думал, что ты пойдешь на мой! - смеялся Сичень. - Жди в спальне, кайфалом. - закончил Цзян Чэн, по голосу которого Сичень понял, что тот не сдерживает улыбки. *** Утром, первое, что увидел Цзян Чэн, была чужая шея, а затекшие ноги переплелись с чужими конечностями. Более того, мужчина, из-за которого Ваньинь ночью откинул одеяло, спал без футболки, но зато в пижамных штанах, на счастье обоих. Отпускать его, видимо, не собирались, хотя он и не пытался вырваться или разорвать сомкнувшиеся за спиной чужие руки. Более того, его ладони спокойно покоились на лопатках Сиченя, правда более расслабленные и не пытавшиеся удержать. Спина мужчины была слишком широкой, что бы запечатать мужчину в кольцо рук. В голове пронесся вчерашний вечер и Цзян Чэн решил, что разрывать объятия вовсе не обязательно. Стало стыдно, когда он понял, что плакал прямо перед Сиченем и, резко осознав это, уткнулся в чужую грудь. Подобное давалось легче, чем осознания собственных слабостей, но перед Сиченем он, казалось, мог сделать все. К тому же, теперь можно и не скрывать. Вчера вечером, вернувшись из душа, Сичень смиренно ждал его в спальне, устроившись по-турецки на кровати. Она была совсем немного больше в ширину, чем та, которую привез Сичень, но двое мужчин все равно помещались на ней разве что тесно прижавшись друг к другу. Спустя бесчисленное количества поцелуев и полного отсутствия мыслей в голове, оба просто легли спать, обнявшись. Не то, чтобы большего никому из них не хотелось, но это желание не было столь первичным, как их чувства, раскрывшиеся минувшим вечером. Рингтон телефона он услышал не сразу, занятый тем, что созерцал и считал родинки на груди Лань Хуаня, а, когда услышал, чужая рука сама потянулась к тумбочке через него. Немного приподнявшись, чтобы ухватить телефон Ваньиня, Сичень и не подозревал, что его супруг снова заворожен тем, как накаченные мышцы живота тянутся и приближаются, закрывая его от окружающего мира на несколько секунд, показавшихся до безумия долгими. - А-Чэн, тебе звонили...несколько раз... - пробормотал Хуань, тыча ему телефон куда-то в шею. - Я никому не сказал о том, что ты вернулся домой. - Сичень сел в кровати и потянулся, обернувшись. - Доброе утро. - его лицо смягчилось, когда он улыбнулся Цзян Чэну. - Что хочешь на завтрак? - Охренеть. - пробормотал Цзян Чэн, который не спешил вставать. - Ты что, успел научиться готовить? - Вообще-то нет, но как ты смотришь на то, что бы пренебречь здоровым питанием и заказать пиццу? - предложил Сичень, недовольный тем, что мужчина рядом с ним предпочитает кровать, а не его обьятия. - Я закажу, а ты пока успокой своих друзей. - Сичень притянул его для поцелуя и Ваньинь даже вытянул губы трубочкой, но заветного прикосновения так и не последовало, поэтому он открыл машинально зажмурившиеся глаза. - Если так подумать, то ты не рассказал мне, почему вернулся. - прекрасное лицо из расслабленого вдруг стало серьезным и сосредоточенным. - Я собирался до смерти зацеловать тебя после завтрака, но теперь, думаю, мне нужно узнать что же все-таки произошло. Ваньинь обреченно вздохнул. Жаловаться было не в его характере, к тому же он уже сполна отыгрался на лице Гуаньшаня. Но сочинять что-то помимо правды и врать в лицо любимого совершенно не хотелось. Это не слишком болезненное или травмирующее воспоминание, что бы он трясся, вспоминая этот мерзкий взгляд и попытки прикоснуться, но достаточно неприятное, что бы скривиться. - Если коротко, то Гуаньшань пообещал мне золотые горы, если я дам себя трахнуть, а я его избил. - он проговорил это скороговоркой, сминая ладонями одеяло. "Чего я боюсь, как будто мне совестно должно быть?" Он посмотрел на Сиченя, спокойное лицо которого вводило в замешательство. Разве он сейчас не должен быть зол или хотя бы попытаться заверить самого Ваньиня, что все будет хорошо? Вчера он ведь сам говорил, что все сделает для его счастья и благополучия, так что поменялось? Так Цзян Чэн думал, пока не заметил сильно сжатые в кулаки ладонни. - А-Чэн, - Сичень взял его руки в свои, любовно погладив большими пальцами, - я уничтожу его. Прежде чем Ваньинь успел бы что-то сказать, вместе с новым поцелуем его припечатали к подушке, а руки по-собственически сжали в районе запястий. Кажется, вчерашние заверения Сиченя о своем праве вести в постели были правдой, а Ваньинь, видимо, и не против поддаться. По-крайне мере, на первый раз. - Прямо как во сне...- пробормотал Цзян Чэн, когда Сичень отстранился от него. - Каком сне? - улыбнулся Хуань, нависая над ним. - Неужели, я тебе снился? - это были риторические вопросы и Сичень, на самом деле, решивший пошутить, понял, что для Ваньиня это и не шутка вовсе. - Погоди, правда? - Цзян Чэн чувствовал, как краснел с каждым словом Сиченя, поэтому отвел взгляд. Вспоминать о таком было на самом деле стыдно, но должны ли между ними быть секреты. - Предположим, - начал Цзян Чэн, игриво улыбаясь, - кое-кто видел влажный сон с твоим участием... Говорят, бывают вещие сны, так может... - "Какой же бред я несу!" - Если ты только захочешь, любой твой сон я воплощу в реальность. - сказал Сичень, подхватил свой телефон и скрылся за дверь спальни, где к нему подскочили, требуя внимания, щенки. Как только Цзян Чэн успокоил свое бушующее сердце, он посмотрел на почти сотню пропущенных с разных номеров. Хуайсан, сестра, А-Цин, Вэй Усянь, мама и даже... отец? От последнего звонка он ожидал меньше всего и, несмотря на это, решился позвонить ему. Пусть между ними и была ссора, но крохотная надежда на понимание со стороны родителя в нем все же загорелась. К тому же, он позвонил первым. Это ведь хороший знак? - А-Чэн? - Мама? - удивился Цзян Чэн. - У тебя телефон отца? - А-Чэн, милый, твой отец в больнице. - сказала мать. - Я вернулась сразу, как узнала об этом. Скоро приедет А-Ли и твой брат, так что...и ты приезжай. Твой отец хочет поговорить с тобой. - Почему он попал в больницу? - он вскочил с кровати и подбежал к шкафу, едва не споткнувшись о валяющиеся кроссовки. - Я не знаю всех подробностей, но вчера акции компании прогорели в считанные минуты после сделки с Вэнями и твой отец упал в обморок. В больнице сказали, что у него проблемы с сердцем, скоро принесет его кардиограмму, но... - сильная духом женщина, его мать, прямо сейчас едва ли не плакала. - Я приеду, мама. - сказал Цзян Чэн. - Отправь мне адрес больницы. На кухне стоял абсолютно счастливый Сичень, и Цзян Чэн понимал, что тот ждет их первого совместного, как пары, завтрака. Он и сам хотел бы остаться подольше, но не успел ничего обьяснить, как Хуань понимающе улыбнулся. Не заметить уже надетую верхнюю одежду было трудно, хоть ее и не особо пытались скрыть. Выслушав сбивчивое объяснение Цзян Чэна, он лишь понимающе улыбнулся. - Я вызову для тебя своего водителя. - сказал Сичень. - Я могу и на своей... - Ваньинь, милый, я потом все объясню, но это для твоей же безопасности. - сказал Сичень. - Пусть поторопиться. - выдохнул Ваньинь, сдаваясь. - Тебе нужно сегодня в компанию? - За мной заедут примерно после обеда. - сказал Сичень, подойдя к Ваньиню и взяв его лицо в свои руки, притянув ближе и чмокнул супруга в уголок губ. - Я заберу тебя из больницы. - Ты как ребенок. - фыркнул Ваньинь, после столь детского действия, который и поцелуем назвать сложно. - Этот ребенок сегодня ночью будет творить с тобой очень взрослые вещи, любовь моя. - улыбнулся Сичень очень многозначительно, а его дьявольский взгляд не сулил ничего хорошего. И вовсе не в плохом смысле. *** Пунктуальная до мозга костей госпожа Вэнь впервые опаздывает. Именно сегодня, когда все собраные доказательства готовы, надежные юристы наняты, а Вэнь Жохань очень кстати весь день проведет в филиале компании, ее уже два с половиной часа нигде не наблюдалось. Посланные в пустоту звонки и сообщения, даже связь с ее братом не могла помочь - даже Вэнь Нин словно провалился сквозь землю. Даже если бы она просила о переносе встречи, наверняка связалась бы заранее и определила бы не менее подходящую дату. Мянь-Мянь сейчас нет рядом, поэтому пытаться держать связь с госпожой Вэнь ему нужно самому. Или пытаться. Впрочем, через полчаса она сама ворвалась в его кабинет, который он несколько раз успел обойти. Ее обычно глаженные и дизайнерские комплекты сегодня заменяли джинсы и рубашка явно с мужского плеча. Распущенные и растрепанные волосы, до этого словно стоявшие дыбом, медленно по волосинке опускались на плечи, прикрытые спортивной курткой. - Вэнь Жохань исчез. - без приветствий начала она. - Оставил сыновей и просто исчез сегодня утром. Запер мою семью под домашний арест. Я смогла выбраться только под прикрытием. - Среди нас все это время была крыса. - догадался Сичень, а Вэнь Цин лишь обреченно кивнула. - Он с самого начала знал обо всем, но почему-то не препятствовал нам. - она обиссиленно опустилась на диван. - Думаю, раз уж он исчез, то арест скоро снимут. Мои люди уже выясняют, кто мог проникнуть в "ГуСу" под прикрытием. Сичень лишь кивнул. Неужели, все это было зря и Вэнь Жохань даже не примет заслуженного наказания? Лань Хуань уже узнал, что случилось с компанией господина Цзян теперь мог понять, зачем ему, Жоханю, в последний момент понадобились деньги, отобранные у "Юнмэнь" - скорее всего, он собирался покинуть страну. - Отдать информацию о Вэнь Жохане на таможню и связаться с полицией. - отдал распоряжение Сичень по телефону под одобрительные кивки Вэнь Цин. Когда он решил позвонить Цзян Чэну, чтобы сообщить, что не сможет за ним приехать, тот не взял трубку и плохое предчувствие неприятно закопошилось. Тогда он позвонил госпоже Юй - Ваньинь упоминал, что она не выходила из больницы с утра, значит и сейчас она, скорее всего там. - Его тут нет. - ответила женщина на заданный вопрос. - Я думала, что... Он не успел услышать продолжение фразы, когда Вэнь Цин привлекла его внимание тихим, но звонким вскриком. - Это Чжао Чжулю! Он работал у вас водителем! И Ваньинь сегодня утром сел к нему в машину.