Позволить чувства

Два года спустя Стоять под вспышками фотокамер было уже не так привычно. Словно вернутся в давно забытый сон, очень реалистичный, навевающий память. Цзян Чэн не так давно закончил с актёрской карьерой, но многое успел позабыть. Теперь его ненормированный график стал ежедневно повторяющимся, минута в минуту, расписанием. Жизнь, однако, не наладилась, но стала проще. Не нужно было больше беспокоиться о взаимоотношениях с отцом, который сейчас ушёл на заслуженный отдых. Многие считают, что компания перешла к Ваньиню слишком рано. Он и правда ещё не слишком опытен и профессионалом его трудно назвать, но Цзян Фэнмянь был непреклонен. Как только Цзян Чэн решился занять его место, отец вцепился в эти слова и старался устроить все в кратчайшие сроки, пока сын не передумал. Поднимать компанию с колен оказалась совершенно не просто. В первые месяцы работы в одном кабинете с ним сидела мать, понемногу обучая и вводя в курс дела. Отец проходил реабилитацию и связывался по телефону, пусть и крайне редко. Штат сотрудников оставлял желать лучшего. Из-за угрозы банкротства многие попали под сокращение, а кто-то ушёл добровольно, поэтому в каждом отделе от силы можно было насчитать человек пять. Он ведь сразу, как сняли гипс с пострадавшей руки, отправился на первое совещание с инвесторами! Порой он засиживался допоздна либо в кабинете, либо дома. Хотелось спросить совета и после выписки он долгое время ждал, что сейчас отворится дверь и человек с доброй улыбкой, но тревогой в глазах зайдёт и попросит сделать перерыв, скажет, что беспокоится о его, Цзян Чэна, самочувствии. Но фантазии оставались фантазиями. Они разбивались о суровую реальность, в которой Ваньинь лично разорвал все связующие их нити. Руки сами тянулись к цепочке на шее, а пальцы игрались с кольцом. Он обещал вернуть его в ближайшие сроки, но все оттягивал этот момент. Отговорки всегда находились, они были буквально под рукой, стоило указать на огромные стопки бумаг и папки, окружившие стол. Впрочем, Лань Хуань его не торопил. Он попросту пропал, передав компанию на плечи брата. Источником связи мог бы стать брат, но Вэй Усянь умело уклонялся от ответа. Ваньинь быстро бросил попытки что-то узнать через него. Однако, нужно было отдать должное, ведь Лань Сичень избавил их от многих проблем с Вэнями. Теперь, когда всем заправляла Вэнь Цин, многие мелкие предприниматели могли вздохнуть спокойно. Она умело направила бизнес в сторону фармацевтики и в другие русла не лезла, как делал её дядя. А Сичень продолжал приходить в виде фантома во сне, головной боли, когда он вставал слишком рано, и сердечной, когда просто появлялся в голове. А там он был бы частым посетителем, если бы Цзян Чэн не тонул в рутине изо дня в день. Сам Цзян Чэн, воспользовавшись шансом начать бизнес с нуля, связал все с киноиндустрией, упростив себе задачу. Он отлично был знаком с изнанкой и, разобравшись с прошлыми проблемами, первым делом заключил договор с Не Минцзюэ. Компания Цзянов слишком резко изменила свое направление и стала киностудией. На пару с бывшим боссом они смогли выкупить фильм Цзинь Гуаньшаня и начать долгую, длиною в полтора года работу. За работой он не заметил, как наступил его двадцать седьмой день рождение и сильно испугался, когда Вэй Усянь выскочил из-за дивана в его квартире с принзительным "Сюприииз!" на американский манер. Всё это сопровождалось хлопушкой в руках Лань Ванцзи, явно решивший просто в очередной раз пойти за Вэй Ином, и смехом годовалого А-Лина, сидевшего на руках сестры. Цзян Чэн до сих пор помнил, как проигнорировал звонок матери, брата, отца, Цзысюаня и даже Лань Ванцзи, когда ушёл на совещание и забыл телефон в кабинете. Только через несколько часов, в конце рабочего дня, он позвонил Вэй Усяню, решая, как менее болезненно сделать второго Ланя вдовцом, если это не что-то важное, когда брат заявил ему что он некудышный дядя, пропустивший рождение племянника. В то время к нему еще не приставили незаменимого Цзы Дяня, поэтому рядом не нашлось никого с запасным телефоном. Ваньинь тогда едва не разбил кулаком окно от злости, пока не понял: он стал дядей. На одну ответственность и радость в жизни стало больше. Окно осталось нетронутым в тот вечер, в отличии от цветочного магазина, куда он наведался на следующее утро. Сестра всегда любила лотосы, но в последние месяцы беременности у нее сильно обострилось обоняние и она стала чихать на любое проявление пыльцы. Он четко помнил, что приехал к сестре с букетом лиловой петунии, а уже через час был прощен за пропущенное событие и держал А-Лина на руках. В первые же минуты он расплакался, но не выпустил из маленьких ручек галстук Цзян Чэна, в который вцепился. Предпоказ фильма прошел в широком кругу из актеров, съемочной группы и ряду инвесторов, в число которых входил и Цзян Чэн. Просматривая картину, он понимал, что не ошибся со своим спонтанным решением во время кастинга. Доверить главную роль Сюэ Яну - самое странное решение в его жизни. Но это нельзя назвать ошибкой. По ту сторону экрана был совершенно другой человек, живший своей ролью, как сам Цзян Чэн два года назад. Позже, Сюэ Ян сам подошел к нему во время банкета в честь окончания съемок, после предпоказа. Было решено исправить пару деталей, но вмешательство актеров уже не требовалось. Скоро фильм будет выпущен в прокат. Краем глаза Цзян Чэн заметил одного из журналистов, которым было разрешено и даже выслано приглашение. Он навел на них объектив камеры и Ваньинь понял - он сегодняшняя цель, но скрыться от журналиста пока не попытался. - Давно хотел спросить, - сказал Чэнмей, протягивая Ваньиню бакал с шампанским, - почему ты дал шанс бывшему конкуренту, которого ненавидел. - Шанс на что? - машинально спросил Цзян Чэн, когда в голове уже созрел ответ. - Видишь ли, пресса считает, что я подлый интригант и пакостник. - ответил собеседник, смакуя шампанское. - Основываются на тех ролях, которые я играл. А тут такой опыт, протагонист. Что за подарок судьбы, господин Цзян? - Мне все равно, что ты за человек, но актер ты гениальный. - ответ нашелся сразу - вообще, он созрел в голове задолго до кастинга и начала съемок. Возможно, еще когда эту роль доверили ему, в голове пронеслась мысль - Сюэ Ян справился бы лучше. - Не то, чтобы ты нравился мне, как человек. А-Цин была хорошим ассистентом для тебя, но ты все равно нашел к чему придраться. - А-Цин? Кто это? - спросил Сюэ Ян, явно не ожидая ответа - безотрывно смотрел на Сяо Синченя. Цзян Чэн не стал дожидаться ответа и уже хотел уйти к Не Хуайсану, но следующие слова Сюя Яна его остановили. - Тут кое-кто к тебе приехал да еще и с букетом. - сказал Чэнмей. - Будешь в восторге, если пересечетесь. - Разве он не собирается подарить букет лично? - спросил Ваньинь, но тот лишь пожали плечами в ответ. - Не думаю, что он хочет смотреть тебе в глаза. - Сюэ Ян оставил пустой бокал на стол и, заправив пряд волос за ухо, ушел к звавшему его Синченю. Сказать по правде, его много кто не хотел видеть, но и дарить при этом цветы хотели еще меньше. Он оглядел зал и через несколько минут нашел взглядом идущего к нему Цзы Дяня с букетом. Белые горечавки были символическим цветком семьи Лань и Цзян Чэн сомневался, что их прислал господин Лань Цижень или Ванцзи - оба относились к нему довольно терпимо. Небольшой букет, едва ли больше его ладони, был передан Цзы Дянем со словами: "Букет от поклонника. Только что ушел." - Куда? - спросил Цзян Чэн, сглотнув. - Через главный выход, господин Цзян. - ответил секретарь. - У него не было приглашения, но он настоятельно попросил... Ваньинь не дослушал - ноги сами понесли его к выходу. Все присутствующие с изумлением наблюдали, как он выбегал сначала из банкетного зала, а потом из здания. Главный выход вел через сад, в котором была одна общая, выложенная плитками дорога с полукруглыми выемками для лавочек. Каждую из которых освещал черный, сделанный на английский манер, фонарь. Один из таких освещал удаляющуюся фигуру. Бегать в туфлях, которые к этом не приспособлены, было неудобно, особенно по каменным плиткам, стук об которые отдавался по всему позвоночнику. "Не успею!" - пронеслась в голове страшная мысль и, прежде чем он успел подумать, в спину мужчины уже летел букет горечавок, попавший точно в голову. Прежде чем Лань Сичень успел обернуться в его сторону, Ваньинь налетел на него и сбил с ног. - Если поймал грёбанный букет, то неси ответственность! - заявил он и мысленно уже бил себя по лбу - таким идиотом он себя выставил. Когда Сичень зашипел от боли, Ваньинь опомнился и попытался встать, но тут же был притянут обратно. Цзян Чэн перестал понимать, кто кого пытается остановить в этот момент, но не мог отделаться от чувства, что сейчас повторяется сцена из какой-то мелодрамы с их участием. Лань Хуань, успевший перевернутся на спину, прижал его к себе. Новый одеколон и отросшие волосы, но все тот же Лань Хуань. - Придурок! - выплюнул Цзян Чэн. - Исчез, ничего не сказав... Кто так делает? Я пытался узнать где ты, но никто не знал. Даже в интернете. Ну ты!.. Просто невозможен! - Прости. - сказал Сичень и прижал к себе еще сильнее, не дав посмотреть на лицо. - Мне нужно было время, ведь... Я даже не сразу понял, насколько виноват перед тобой. Хотел просто...- Ваньинь не дал ему договорить, закрыв рот ладонью. Совсем рядом раздавались щелчки фотоаппарата. - Нас запалили. - пришептал он. Убегать было уже поздно, поэтому он просто расслабился в сильных руках и опустил ладонь. Будь что будет. - Ничего не напоминает? - не нужно было смотреть на него, чтобы понять, что он улыбается. Их фейковые отношения начались в похожих обстоятельствах - торжество, сад, журналист в кустах... В стороне раздались шорохи и звуки шагов по траве. Видимо, незванный наблюдатель ушел. - Так и будем сидеть на дороге? - спросил Цзян Чэн. - Нам правда стоит поговорить. - несмотря на хорошее настроение, он стал серьезен, что Сичень в миг уловил. - Мой офис прямо через дорогу, так что давай пойдем туда.

***

Два года назад, Сичень был беспомощен. Без Цзян Чэна он будто потерял опору. Он был так близок к этому свету, но в один миг все потерял. Это была его ошибка, его вина. Цзян Чэн, его любимый А-Чэн, мог запросто погибнуть. И он не сказал, что его жизнь под угрозой. А ведь Вэнь Цин предупреждала его, но он решил, что его решение молчать и справляться в одиночку будет лучше. От мыслей его спас брат. В ушах стояла протяжная тишина, несмотря на то, что телевизор вопил во всю громкость. В пепельнице, которую он как-то спонтанно купил, тлела сигарета. Такие иногда курил Ваньинь. Он всегда нервничал, когда курил, а теперь это запах никотина и вишни заполонил все квартиру Сиченя. Вчера он подвыпил и потерял кольцо. То самое, что состовляло пару кольцу Ваньиня. Пил в собственном доме и умудрился потерять последнюю связующую с любимым ниточку. На том месте, где чаще всего его кожи касалось кольцо, было пусто. Как будто это было вчера, он вспоминал горячее дыхание Ваньиня на своей шее, сердце, что билось в такт другому, серые чарующие глаза, неловкое признание... Это все, что было с ним и о большем он не имел права просить. Взгляд бегал по строчкам, но мозг не мог ничего распознать. Ванцзи сидел рядом, что-то говоря, но из-за телевизора Сичень мало что мог понять. Он и телевизор совсем не воспринимал. В голове все крутились слова Ваньиня, словно фильм на кинопленке. Чем больше он вспоминал тот момент, тем больше убеждался, что виноват тут только он. Ванцзи протянул документ и ручку и Сичень, наклонившись к столу, подписал, не задумываясь - он доверял Ванцзи. Пришел в себя через секнду, когда прочитал заголовок. О передачи ему, Лань Хуаню, полномочий на управление тем самым американским филиалом. Он посмотрел на брата, в глазах которого горела решимость и сочувствие. - Тебе стоит поехать. - сказал младший брат. - Лучше тебе все обдумать, а не впадать в отчаяние. Сичень вспомнил, как страдал младший брат. Они с Вэй Усянем еще не встречались, а Ванцзи так вообще не расчитывал на взаимность. Стал нервным и дерганным, у него упала успеваемость - не настолько, чтобы вызывать осуждение учителей, но достаточно, что разозлить дядю. И тогда Сичень собрал вещи - свои и брата - и отвез их на все каникулы в семейную резиденцию. И сказал Ванцзи то же самое, чтобы успокоить. Если ему помогло, то поможет и Сиченю, так? Работа состояла из того, что и в родном Китае - разве что пришлось подучить язык, чтобы произвести впечатление на партнеров. Вспоминались дни, когда он восстанавливал семейную компанию, когда та была на грани. Он делал то же самое - проводил собеседования, ездил на сделки, лично оценивал некоторые разработки. Очень не хватало Мянь-Мянь рядом, все-таки, ее талант разгружать расписание был незаменим. Но в начале его пути ее не было, к тому же, новый помощник справлялся неплохо. Много времени заняло освоение в Америке. Все было совершенно другим - Сичень даже столкнулся с проявлением расизма в его сторону. Причем, от своих же сотрудников - просто услышал разговор, проходя мимо курилки. Он впервые столкнулся с понятием чинк - впервые его услышав, он даже не понял, что должен обидеться и почему секретарь так яро отчитывает этих работников. Придя в квартиру, которую не мог назвать даже временным домом, Интернет ответил на все его вопросы. В тот вечер он позвонил секретарю и попросил добавить еще один пункт в резюме для собеседования. Развивать бизнес было намного труднее, чем на родине. Он чувствовал себя здесь чужим - непоколебимый Ванцзи справился бы лучше него. К тому же, с ним был бы его супруг, а Сичень был один. Он регулярно созванивался с братом и дядей, иногда в их разговоры влезал Вэй Усянь, но в своих вопросах он не переступал грань. Сичень всегда отвечал, что все хорошо и он в порядке, полагая, что он передает новости о нем Цзян Чэну. Позже он узнает, что это была лишь формальность и Ваньинь даже не знал, что с ним. Брат с дядей не делали официального объявления о том, почему глава компании внезапно исчез. После объявления о разрыве с Цзян Чэном, которое прошло как в тумане, подобное исчезновение расценивается как побег. Но никаких слухов не последовало - ни среди прессы, ни в кругу друзей. Минцзюэ и Яо придерживались какой-то дистанции, но звонили строго раз в неделю в скайпе и разговаривали о пустяках. Иногда звонили вместе, с одного устройства, либо из их любимого кафе, либо из квартиры одного из них. Сичень не стал задавать вопросы, решив, что задаст их, как только вернется. Он вспомнил, как поссорился с Цзинь Гуанъяо и как позже помирился с ним. Друг рассказал, что догадывался о планах отца касательно Цзян Чэна и намеренно не стал им мешать. Он попросил прощение спустя время и отправил запись с камер, где запечетлен момент с домогательством и самооборонной Ваньиня. Минцзюэ рассказал ему, что после публикации видео в интернете было подано несколько заявлений, где Цзинь Гуаньшаня обвиняли в домогательствах и даже изнасилованию. Цзян Чэн обвинений не предъявлял. Кажется, он даже не пришел на суд Вэнь Жоханя, хоть и был пострадавшей стороной. Цзян Чэн, насколько знал Сичень, вообще мало чем интересовался в эти два года. Он решил вернуться, когда позвонил Ванцзи и сказал, что они готовы перебраться в США. Спустя два года брака они решили усыновить ребенка и хотели взять его из приюта, где жил Вэй Усянь до того, как его нашел и усыновил Цзян Фэнмянь. Приют находился в пригороде Калифорнии, в двух часах езды от филиала компании. Сичень догадывался, что они поедут в этот приют сразу из аэропорта. Как бы невзначай, он оставил в ящике стола бумаги, связанные со всеми благотворительными фондами, спонсирующими этот приют. Он уверен, что Ванцзи поймет, зачем они тут. Чего он не ожидал, так этого того, что в день приезда решит увидеть Цзян Чэна. Букет горечавок был еще более спонтанным решением. Узнав обо всех мероприятиях светской части Китая, он решил, что легче всего найти Ваньиня будет на вечеринке в честь фильма, в который он вложил все свои силы и время. Он ясно слышал резкие и быстрые шаги, однако знакомое трепетание в районе сердца заставляло ускоряться. Он все еще беспомощен рядом с Ваньинем. И он все еще его любит. Поэтому не мог смотреть в глаза - однажды он уже причинил ему боль, а подобное было непростительно. Тем не менее, Цзян Чэн простил его - Сичень видел это в его глазах, в ту единственную секунду, когда в него попал букет. - Прости, без Цзы Дяня я могу предложить тебе только воду из кулера. - сказал Ваньинь, когда они миновали турникеты и прошли в его кабинет. - То, что мне сейчас нужно. - сказал Сичень. Оба молчали, пока шли к кабинету и наполняли бумажные стаканчики водой. Свой Сичень осушил сразу и почувствовал, что воды нужно больше, чем предполагалось. Но с места он не встал. Они сидели на небольшом кожаном диване, едва соприкасаясь коленками, но даже так между этими прикосновениями плясали искры. - Где ты был два года? - нарушил тишину Ваньинь. - В Америке. - ответил Сичень, сглотнув слюну. - Управлял нашим зарубежным филиалом. Разве Вэй Усянь не рассказал? - Да все как будто приняли обет молчания, после твоего исчезновения! - когда Ваньинь взорвался в самом начале их разговора, Сичень почувствовал давно покинувшее его душу спокойствие. - Я правда хотел поговорить с тобой. Правда, сначала не знал о чем. Потом работа навалилась и со временем я забыл о случившемся. Буквально утонул в рутине. Вэй Усянь точно расскажет тебе об этом, но я даже пропустил рождение А-Лина. Я тосковал по тебе. Скучал. Может, даже хотел все вернуть. - А-Чэ... Ваньинь, - исправился он, - прошу, не нужно меня прощать. Я подверг тебя опасности, держал в неведении, заставил учавствовать в этих поддельных отношениях. Я не доверился тебе, когда было нужно, я... - ТЫ СПАС МЕНЯ. - громко перебил его Ваньинь, нахмурившись. - Первым, кто пришел в тот заброшенный склад, был ты. Ради меня выстрелил в человека. Ради меня засудил Гуаньшаня. И даже пришел на эту вечеринку, хоть и не терпишь подобные сборища. Чтобы подарить этот несчастный букет. - он кивнул в сторону стола, на котором лежал помятый букет белых горечавок. - И никто меня не заставлял вступать в эти отношения. Ты дал мне выбор и я сделал его. Выбрал тебя. Неуклюжего идиота с отсутствием рефлексов. - его лицо расслабилось и он улыбнулся уголками губ. - В свою защиту скажу, что я просто не имею глаз на затылке. - усмехнулся Сичень и несмело взял ладонь Ваньиня в свою. Тот ее не отдернул, наоборот, смотрел выжидающе. Лань Хуань не знал, что делать, лишь глубоко вдохнул, будто собираясь что-то сказать, но молчал. - Ты правда делал все добровольно? - спросил все-таки он, поднося чужую ладонь к губам, целуя мизинец. - Какой же ты медленный! - почти рыкнул Цзян Чэн, усаживаясь на чужие колени и взял в ладони чужое лицо. Два года назад он бы десять раз подумал, прежде чем вытворять такое, но теперь он... осмелел. - Если бы я был против, то убил бы на месте. Ко мне с такими просьбами на тот момент подходили не единожды, а согласился я только на твою и не заставляй меня говорить, почему. - Я тебя люблю... - выдохнул Сичень, прежде чем Ваньинь накрыл его губы своими. Когда Лань Хуань хотел углубить их несмелый поцелуй, его остановили легким укусом в нижнюю губу. - Не беги вперед паровоза. - ухмыльнулся Ваньинь. - Между нами еще остались нерешенные вопросы. Поэтому, в это раз сделаем все правильно. Как ты на это смотришь? Прямо сейчас Цзян Чэн давал ему шанс. Шанс позволить чувства, которые прямо сейчас могли вспыхнуть с новой силой. Нет, они лишь угасли на время. Сейчас там разгорался пожар и его нельзя будет потушить. Он уткнулся лбом в пиджак Цзян Чэна, кивая, пока он медленно поглаживал его по голове. - Ты отрастил волосы. - сказал Ваньинь, развязывая недлинную косу. - Тоже из-за меня, верно? Сколько же ты готов сделать ради одного человека? - До тех пор, пока это ты, я сделаю все, что в моих силах, чтобы сделать тебя счастливым. - прошептал Сичень, но в тишине целого здания его слова достигли Ваньиня. - Спасибо за второй шанс. Спасибо. - он раскинул руки и прижал любимого к себе. В кабинете Цзян Чэна часов не было, поэтому ни один из них не знал, сколько прошло времени. Когда оба устали сидеть в таком положении, Ваньинь слегка наклонился в сторону и потянул за собой Сиченя. Он не сильно ударился о поверхность дивана - толстый слой обивки отдавался чувством дискомфорта. Сичень был прижат к груди Цзян Чэна, в то время как последний положил подбородок ему на голову. Диван не был предназначен для подобного, но с Ваньинем рядом казался самым удобным местом на свете. Хуань прижал А-Чэна ближе к себе, чтобы по случайности он не упал - все таки, он лежал на самом краю. - Ты сказал, что если я поймал букет, то должен взять на себя ответственность. - сказал он. Его слова звучали приглушенно из-за того, что он все еще был прижат к груди своего приобретенного счастья. - Полагаю, ты и кольцо подготовил. - Придурок. - буркнул Ваньинь. - Кольцо должен подготовить ты. Но пока рано. Сичень улыбнулся и промолчал - вышеупомянутое кольцо прям сейчас впивалось ему в щеку. У них еще полно времени, что подарить друг другу не только кольца.