Тоже мне, причуда на мою голову...

– Нет, – сурово отрезал Бакуго. Зеленоволосый "врач" мучительно застонал, запрокидывая голову назад. – Каччан, это просто лекарство. Ну что ты как маленький? – парень пару раз пихнул больного (на голову) в предплечье, но тот даже не шелохнулся, по-прежнему лёжа на боку лицом к стене. – Иди в задницу, Деку, я не буду пить эту херню. – Ты невыносим. Тебе же легче станет! Температура почти спа́ла, таблетки пить не придётся. Но я уже устал слушать твой жуткий кашель и как ты мучаешься, так ведь и глотку содрать можно, – спокойно приводил достаточно-таки весомые аргументы в употребление лекарства Мидория. – Ты знаешь, какая это лабудень противная? Траванусь ещё, зато кашлять не буду, да? – сил на язву, значит, у засранца Каччана хватает, а как выпить лекарство, так шиш. – Господи, Каччан, ты точно ребёнок. Да, противно, но тебе же легче станет, как ты не понимаешь? – Я сказал нет. Иди уже в пень и не мешай мне подыхать. Изуку лишь устало вздохнул, встал с кровати и направился на выход. – Ладно, лежи пока, я за сиропом, – не успел Деку зайти за порог, как позади раздался пронзительный, но не оглушительный взрыв. Парень медленно обернулся и увидел Кацуки, лежащего на одном локте с поднятой к потолку рукой, который вернулся в прежнее положение как ни в чем не бывало. Мидория поднял глаза к бывшему белому чистому потолку, который в мгновение ока стал чёрным, как копоть. – Я убью тебя, Каччан, – плаксиво простонал Изуку, – но сначало лекарство. Минут через пять Изуку снова сидел возле вредного больного с баночкой сиропа в руках. Парни молчали. – Каччан, давай, – задрот стал откручивать непослушную крышку лекарства. – Деку, иди в зад, или я тебе его надеру, – от таких запросов Деку моментально вспыхнул. – Что ж ты меня всё туда посылаешь... Так, давай не вредничай и пей лекарство. Тишина. – Каччан, я ведь тебя силой заставлю. – Ой, не пизди. Сам подавись этим сраным сиропом. Видит Бог, ты мог жить дальше... Мидория откладывает баночку лекарства на тумбочку и принимается угомонить Бакуго. Тот лишь вырывается из всех хваток, не забывая грязно выругаться. Изуку схватил мёртвой хваткой руки разбушевавшегося Кацуки, который старательно вырывался, а затем аккуратно, чтобы не причинить боль всё ещё болеющему другу, навалился практически всем телом в район грудной клетки. Каччан какое-то время крехтел и недовольно бурчал, но всё же сдался и обмяк под весом зеленоволосого, опустив руки на кровать и отвернувшись от Деку к стене, пока тот набирал в ложку сироп. – Давай, скажи «а-а», – парень демонстративно открыл рот, как нужно сделать. Он реально разговаривал будто с маленьким ребёнком. Надувшийся Бакуго хмурит брови и не поворачивается. – Бакуго Кацуки, откройте пожалуйста рот. Не сработало. – Ну Качча-ан... Я ведь ради тебя стараюсь, неужели тебе так неприятно это? – нет, только не это. Кацуки знал этот приём и всегда на него вёлся. Но здесь, как бы, он действительно препирается зря. По сути, Мидория прав. Блондин с убийственно недовольным выражением лица поворачивается к Изуку и приоткрывает рот. Ложка с лекарством проникает в него, и сладкая, но немного горьковатая жидкость растекается по горлу, от чего Бакуго недовольно морщится, а Мидория облегчённо улыбается. – Молодец, Каччан, теперь будет полегче. – Всё, больше я ничего пить не буду. Деку украдкой взглянул на уже отвернувшегося друга и, собрав все препараты, направился в гостиную. – Не забудь позже померять температуру, я пока что-нибудь приготовлю на ужин. – И без тебя знаю, тупой задрот, – но парень уже успел закрыл дверь, передо тем как слушать ворчание больного, – Т-с, бесит.

***

– Каччан, – прошептал Мидория, склоняясь над лицом Кацуки, – ты спишь? Реакция последовала незамедлительно: блондин недовольно застонал и открыл заспанные, с небольшими синяками глаза. – Разве с тобой можно уснуть, когда ты, блять, вечно здесь копошишься и что-то бурчишь себе под нос? Завязывай с этим уже, это пугает и бесит. – Прости, – хихикнул Изуку, – Кушать будешь? – Нет. – Но как же? Тебе нужно восстанавливать силы и... – Слушай, задрот, я на тебе восстановлю силы, когда очухаюсь, если ты сейчас не отстанешь. Деку понимающе и ласково улыбнулся, не сомневаясь, что Каччан устроит ему трёпку. Но и он не из робкого десятка. – Таблетку выпил? – веснушчатый перевёл взгляд на тумбочку, где он оставлял перед уходом стакан с водой и пачку препаратов. Но ни к тому, ни к другому Бакуго не притронулся, – Качча-ан... – Ну блять, забыл! – Ты такой безответственный! – Затк... – Мидория с серьезным выражением лица приложил белую таблетку к горячим губам, изо всех сил стараясь не покрыться румянцем. Кацуки вопросительно выгнул бровь, смотря в глаза Изуку, и один уголок губ самодовольно пополз вверх. Парень языком аккуратно взял таблетку, а затем прикусил палец Мидории. Тот зашипел и укоризненно с прищуром посмотрел на друга. – Дурак... – покрывшись багрянцем, слава богу этого не было заметно в темноте, Деку протянул стакан воды светловолосой кусалке. На сегодня с лекарствами покончено, время отдыха. Хотя, Бакуго особо и не напрягается... Пока он лежал на кровати, уткнувшись в телефон, Мидория с чем-то возился около двери, привлекая к себе внимание Кацуки. – Ты чё удумал? – Если тебе станет плохо, я должен быть рядом, – пыхтел Изуку, пронося в комнату раскладушку и устанавливая её параллельно кровати. – Пф, мне не нужна нянька, Деку. Вали на диван. Намеренный игнор. – А? Игнорируешь, значит? Больно ты смелый стал за всё время моей болезни. – Неправда, – на неоднозначный ответ Кацуки лишь хмыкнул, возвращаясь к просмотру ленты приложения. Какое-то время Мидория скрипел раскладушкой, укладывая на ту тонкое одеяло и подушку, и, наконец-то, закончил, зарываясь в одеяло почти с головой. – Каччан... – Чего ещё? – Доброй ночи, – Бакуго посмотрел на практически рядом лежащего Мидорию и отвернулся. – Ага. Глубокая ночь. Парни мирно спят, однако сон Изуку прерывают тихие непонятные вхлипывания и бормотание. Он поворачивается на звук, одновременно удивившись и настораживаясь. Взору предстал спящий Кацуки, пальцы руки которого заметно подрагивали, а сам он сильно хмурился. – Д-деку, – прохрипел блондин, заставляя парня моментально подскачить со спального места и оказаться рядом с ним. – Каччан? – обеспокоенно надвис над Бакуго Мидория. – ...не ухо...ди, – с мольбой в голосе проговорил Кацуки, хмуря брови ещё сильнее. Но скатившаяся по острой скуле слеза окончательно добила зеленоволосого. От вымученного вида Бакуго сердце Мидории сжималось при каждом его всхлипе, и он просто не знал, что делать. Так хотелось поскорее обнять его... Но Изуку позволил себе лишь легонько коснуться правой кисти Кацуки, надеясь, что тот не проснётся. Блондин, как только почувствовал на себе чьё-то прикосновение, моментально схватил руку Деку, переплетая пальцы. Веснушчатый перепугался и силой закусил губу, прижимая вторую руку к ней. Таким образом он не дал неожиданному писку выйти наружу. Ну и что мне делать? Так стоять? – подумал Мидория. Он действительно какое-то время стоял, держась за руку Кацуки, но это положение было весьма неудобным, от чего кисть быстро затекла. Интересно, он проснется, если я лягу рядом? Парень был сам в шоке от собственных мыслей, ведь если Бакуго пробудится ото сна, то Изуку будет ночевать, скорее всего, на улице и с фингалом под глазом. Но смотреть и дальше на страдающего, пусть и во сне, Каччана, он больше не мог, сердце ныло. Желание побороло трезвый ум, и Деку старался всеми силами не создавать лишних звуков, которые могли разбудить спящего подрывника. Он аккуратно наступает на край кровати, вторую ногу закидывает через ноги Бакуго и переносит весь вес на неё, уже опускаясь около парня. Мидория неловко ложится рядом, бесшумно поднимая краешек одеяла и укрывая им себя на столько, сколько он позволял. Жар, исходящий от Кацуки, обжёг руку. Он пару раз вздохнул и что-то невнятно простонал, заставив Изуку напрячься и читать молитвы. Но всё обошлось, парень крепко спал, ничего не подозревая. Весёлое будет утро. Помянем.