Passager

Утром Люмин проснулась с первыми лучами солнца, слепящими глаза из незанавешенного окна. Из-за случившегося форс-мажора она совсем забыла задернуть шторы перед сном. Паймон спала так сладко и так крепко, и в этом мире не существовало ничего, что могло бы потревожить ее. Люмин поднялась с дивана и направилась к умывальнику. Разглядывая свои усталые от постоянной работы глаза, она услышала шорохи, доносящиеся из спальни. Очевидно, Тарталья уже проснулся и стал напоминать о своем пребывании здесь. На душе ей стало полегче от осознания, что эликсир Сахарозы и магия Барбары подействовали и подняли его на ноги. Уже через минуту он появился на пороге ванной комнаты, выглядевший немного разбитым и изнуренным. — Доброе утро, мадам. Можно воды уставшему путнику? — спросил он хриплым после долгого сна голосом. — Сам бы наколдовал, да своя невкусная. — Налей на кухне, — сказала Люмин и повернулась назад к зеркалу. Чувство тревоги не покидало ее со вчерашнего вечера. Чему Тарталья научил ее за все их немногочисленные встречи, так это всегда быть осторожной и внимательной. Вот только эта внимательность со временем стала походить на обыкновенную паранойю. Вероятно, усталость в теле чувствовалась не столько из-за ежедневных махов мечом по врагам, сколько из-за бесчисленных попыток убедить себя, что сейчас она была в безопасности и даже в случае нападения или покушения рыцари ордена не отказали бы в помощи. Люмин умылась холодной водой, приводя себя в чувства, причесалась гребнем с толстыми зубчиками, любезно одолженным Ноэлль, приколола украшения на волосы и снова посмотрела на себя в отражении: теперь она выглядела более бодрой и готовой к новому дню в Мондштадте. Уронив взгляд на гребень, она вспомнила о том, что хотела поблагодарить Ноэлль за ужин, и, придавшись теплым воспоминаниям о встречах с заботливой подругой, вышла из ванной. Тарталья пил воду из кувшина, как будто вернулся из долгого путешествия по пустыне. Под заклятием Барбары рана на его животе затянулась, не оставив ни следа. Единственным, что напоминало о ночном событии, осталась неутолимая жажда, вызванная, по всей видимости, обезвоживанием из-за яда. Пока он пил, Люмин подошла к ящику с продуктами и достала из него шесть яиц и три ломтика бекона, чтобы приготовить завтрак. Как только яичный белок коснулся поверхности раскаленной сковородки, кухня наполнилась запахом жареных яиц, просочившимся и в гостиную. Этот аромат разбудил Паймон, которая поднялась с кресла и прилетела к столу, жадными глазами глядя на свою путешественницу. — Ты помнишь, что обещала мне глазированных слаймов? — прямо спросила Паймон, решив не тратить силы на намеки. — Давай сходим за ними после завтрака. — Так вот чем занимаются на досуге искатели приключений и почетные рыцари местного ордена, — с усмешкой сказал сидящий рядом Тарталья, отпрянув от кувшина. — Едят, идут за едой, снова едят… — А Предвестники Фатуи ходят полуголые в чужих домах и хлещут воду как ненормальные? — съязвила в ответ Паймон, скрестив руки на груди. — Если ты уже поправился, можешь возвращаться к себе. Только оплати нам услуги нянек из своего толстого кошелька. В этот самый момент раздался стук в дверь. Люмин потушила огонь, чтобы не сжечь завтрак, и осторожно подошла ко входу. Сердце забилось в бешеном ритме от тревоги, когда она почувствовала чью-то энергию за дубовой дверью, а меча под рукой не было. Сжав одну руку в кулак, она дернула второй ручку и увидела на пороге нервно улыбающуюся от удивления Эмбер. Девушка осмотрела путешественницу с головы до ног и загорелась в более уверенной улыбке. — Люмин, я так рада тебя видеть! — воскликнула Эмбер, обняв подругу. — А почему ты так напряженно выглядишь? Я ворвалась слишком внезапно? — Нет-нет, — успокоила ее Люмин и улыбнулась в ответ, похлопав по плечу. — У меня с недавних пор внутри живет непонятное беспокойство, но тебя я тоже рада видеть. Зайдешь выпить чаю? Правда, у меня уже есть один гость… — Давай в другой раз, — смущенно отмахнулась Эмбер, почесав затылок. — Я зашла сказать, что магистрка Джинн хочет с тобой о чем-то поговорить. Просила передать, что это срочно. — Прямо сейчас? — спросила Люмин, вскинув брови в удивлении. — Дай мне пару минут, чтобы я переоделась. — Не настолько срочно. — С теплой улыбкой Эмбер провела рукой по плечу Люмин, снимая с нее напряжение. — Просто зайди к ней сегодня, когда освободишься. Попрощавшись с подругой, Люмин вернулась на кухню. Тарталья к тому моменту дожарил яичницу и разложил по тарелкам. Во время готовки он добавил туда несколько специй, к чему Паймон отнеслась со скепсисом, но, попробовав кусочек, пришла в неописуемый восторг от вкуса блюда. Дело было то ли в этих специях, то ли в голоде, сжимающем нутро еще с ночи. Закончив с яичницей, Паймон отложила столовые приборы и посмотрела на Люмин. — Давай оставим его тут, чтобы он нам готовил! — предложила проводница с горящими от гениальности своей идеи глазами. — Тогда Ноэлль не придется тратить деньги и силы на походы в «Хорошего охотника». — Не говори о Чайльде так, пока он тут, Паймон, — предупредила ее Люмин, доедая свою порцию. — Повысишь ему чувство собственной важности, и мы обе захлебнемся в его самолюбовании. — Нельзя поднять то, что уже и так выше небес, девчуля, — самодовольно усмехнулся Тарталья, вмешавшись в их разговор. Закончив с завтраком, Люмин оделась и направилась к штабу Ордо Фавониус. Рыцари стояли у входа, гордо задрав подбородки, но при виде спасительницы Мондштадта не сдержались и широко улыбнулись в знак теплого приветствия. Люмин кивнула им в ответ и вошла в тяжелые двери, широко распахнувшиеся прямо перед ее лицом. Сегодня в ордене было довольно тихо, отчего даже в коридоре из библиотеки слышались звуки помешивания ложкой чая. Люмин остановилась у входа в кабинет Джинн и тихо постучала, сообщая магистрке о своем прибытии. Спустя секунд десять она услышала голос, разрешающий войти. Кабинет Джинн в тот день блистал от чистоты после визита Ноэлль. Магистрка стояла спиной к путешественнице и разглядывала пейзажи Мондштадта за окном. По ее довольно расслабленным плечам стало понятно, что вопрос, который она хотела обсудить, не ставил под угрозу жизни жителей Мондштадта, что несомненно радовало Люмин. Она прикрыла дверь и подошла ближе к столу, после чего по приглашению Джинн села на стул. В помещении пахло не только чистящими средствами, но и успокаивающими травами, которые Барбара собирала специально для Джинн. От такого количества запахов Люмин едва не чихнула, но сдержала позывы в себе, чтобы не превращать эту встречу в более неловкую. — Доброе утро, Люмин, — мягким голосом произнесла Джинн и повернулась к девушке лицом. — Как идут дела в гильдии? Все только и говорят о том, как ты каждый день отчищаешь окрестности Мондштадта от монстров. Позволь выразить от лица Ордо Фавониус безмерную благодарность за это. — Джинн наполнила пустую чашку чаем из чайника, стоящего все это время на ее столе, и протянула Люмин. В нос снова ударил резкий запах луговых трав. — Это я должна благодарить Мондштадт и ваш орден за гостеприимство, — с улыбкой сказал Люмин, делая глоток. На вкус чай оказался приятным. — Кстати о гостеприимстве. — Джинн шумно выдохнула и посмотрела на Люмин уже более серьезным, обеспокоенным взглядом. — Не спеши злиться на Барбару. Она волновалась за тебя и рассказала мне о твоем госте. Узнав, что орден не осведомлен о его прибытии, заволновалась и я. — Люмин нервно сжала края юбки рукой, чувствуя вину перед магистркой и всем Ордо Фавониус за произошедшее. — Не буду тебя отчитывать и поучать, ты сама все понимаешь. Просто объясни, как так вышло? — Джинн, я многое не могу объяснить тебе в этой ситуации, потому что сама многого не знаю, но у меня все под контролем. — Люмин обнадеживающе улыбнулась. — Что бы ни случилось, я возьму ответственность на себя. — Хорошо, я доверяю тебе, — сказала Джинн путешественнице и села на стул напротив нее. — Доверяю тебе оказать теплый прием гостю в Мондштадте. Не имею ни малейшего понятия, как ему удалось пробраться сюда и остаться незамеченным, но это не означает, что мы не должны принять его как полагается. Правда, необходимо решить вопрос с документами. — Не переживай, я возьму это на себя, — заверила Люмин и, поднявшись со стула, пожала Джинн руку. Попрощавшись с магистркой, она покинула кабинет и пошла искать Ноэлль, чтобы поблагодарить за ужин. Пройдясь по всему штабу, заглянув за каждый угол, Люмин не нашла ее. Горничная будто испарилась. Решив не беспокоить Лизу и Джинн вопросами о Ноэлль, она покинула орден и направилась к дому Сахарозы все с тем же намерением. Девушка уже проснулась и подготавливала колбы для очередного эксперимента, когда послышался стук в дверь. Перед тем как разрешить войти, она в спешке стала убираться, чтобы не напугать гостей беспорядком, из-за чего Люмин сначала показалось, что Сахарозы вовсе не было дома. Услышав ее голос, путешественница осторожно приоткрыла дверь и вошла внутрь. — Доброе утро! — доносилось из кладовой комнаты. — Подождите, пожалуйста, еще пару минут. — Здравствуй, Сахароза, это Люмин, — представилась девушка и встала по середине гостевой комнаты, ожидая появления хозяйки дома. — Я не займу много твоего времени. Просто зашла поблагодарить за спасение моего друга. — Ах, это… — со вздохом произнесла Сахароза и вышла из своей кладовой. — Всегда рада помочь. — Ее голос звучал неуверенно и сильно дрожал, что Люмин показалось странным. Она опустила взгляд на руки подруги, которые та крепко сложила в замок, потирая их большими пальцами. Этот жест выдавала ее волнение, как и отведенный в сторону взгляд. — Что-то случилось? — спросила у нее Люмин. — Ты нервничаешь. Решив не томить путешественницу своим молчанием, Сахароза выдохнула и жалобно посмотрела ей в глаза. — Я не смогла распознать компоненты яда и подготовить противоядие, — призналась она, из-за чего Люмин на несколько секунд впала в оцепенение, приоткрыв рот. — Вчера я просто смешала спирт с женьшенем и экстрактом мяты и отдала эликсир твоей проводнице, надеясь, что это поможет. И я очень рада слышать, что помогло. Вероятно, сработал эффект плацебо. Люмин стояла как вкопанная, хлопая ресницами. Ее затрясло от осознания, что Чайльда спасла пустая вера в само спасение. Заметив это, Сахароза виновато опустила голову и стала еще больше тереть пальцы друг о друга. Гнетущая тишина повисла над девушками ровно до тех пор, пока Люмин не взяла себя в руки и не улыбнулась подруге, выражая благодарность даже за такую помощь. — В любом случае, мой друг жив и здоров, — сказала она, чтобы приободрить Сахарозу. — Спасибо тебе за это. Попрощавшись, Люмин вышла из дома и отправилась к себе. Ее сердце терзали смешанные чувства, касающиеся произошедшего тем вечером. В голове крутилось так много вопросов, ответы на которые не находились и маловероятно нашлись бы в ближайшем будущем. Окунувшись полностью в свои размышления, она ничего не слышала и не видела. Утренний Мондштадт превратился в белую коробку, внутри которой была лишь пустота. Дойти до своего дома Люмин удалось, только благодаря тому, что она помнила каждый камень на городских дорогах. Чайльд был искусным художником, умеющим пустое полотно залить краской так, чтобы получилась выразительная и эмоциональная картина. Зайдя в дом, Люмин не обнаружила там ни его, ни Паймон. Странное ощущение, вызванное словами Сахарозы, резко сменилось на удушающее беспокойство. Первым звуком, послышавшимся из пустоты, стало биение собственного сердца. Люмин облетела все комнаты в доме подобно ветру, но не нашла ни намека на пребывание в нем проводницы и Предвестника: Паймон забрала рюкзачок с едой, а Тарталья — свой лук и маску. Схватив ножны с мечом, Люмин выбежала на улицу и с помощью чувства стихий стала искать следы энергии Чайльда. В городских стенах девушка не смогла его найти, что вынудило ее направиться к распутью дорог. Чувство вело к Долине Ветров ближе к Статуе Архонта. Она бежала со всех ног, гонимая ветром, в сторону места, где должен был находиться Тарталья. Достигнув Долины, Люмин встала на возвышенность, откуда виднелась вся область, но не обнаружила пропавших друзей. Чувство стихии подсказывало, что энергия скопилась у ручья, по которому беззаботно прыгали маленькие слаймы. Люмин почти поверила, что подвела себя, но вовремя услышала из ближайших густых кустов странные звуки. — С одного выстрела, — ласкал чей-то шепот зеленые листья. — Хватит болтать, стреляй уже. Приблизившись к этим кустам, Люмин резко раздвинула тонкие ветки и увидела лежащую на земле Паймон и сидящего на одном колене рядом с ней Чайльда, который целился стрелой в ручей. Испугавшись шороха, они оба обернулись и отпрыгнули в разные стороны. Люмин не могла поверить своим глазам, глядя на этих негодников, невинно хлопающих ресницами. Подняв Паймон, она протянула руку Тарталье, но он, вместо того, чтобы принять помощь, схватил лук и нацелился на ее плечо. — Люмин! — крикнула Паймон, заставив девушку обернуться и увидеть прямо перед собой двух прыгающих слаймов, которых тут же снесла одна стрела. — Ты должна мне тысячу моры, проводница, — с беззаботной улыбкой на лице сказал Чайльд Паймон и протянул освободившуюся руку Люмин. Все еще не понимая сути происходящего, она помогла ему подняться и отряхнуть штаны. — Ты в порядке? — обеспокоенно спросила Люмин и только в этот момент заметила, что пятно крови исчезло с пиджака Тартальи. Тот быстро кивнул и убрал оружие за спину. — Тогда объясните мне оба, почему вы по-тихому сбежали из дома, не предупредив меня?! — закричала она, обращаясь уже и к парню, и к проводнице. — Я чуть с ума не сошла! — Люмин, — жалобно заговорила Паймон, — мы же оставили тебе записку, что отправились в Долину Ветров за слаймами для десерта. Паймон положила ее на кухонном столе. По дороге мы поспорили, что Чайльд не сможет одной стрелой убить двух слаймов сразу. Вернее, он говорил, что сможет и пятерых, а Паймон предложила попробовать хотя бы двух. Теперь Паймон должна ему денег… — Обреченно вздохнув, проводница подлетела поближе к компаньонке и всем своим видом стала намекать, что ей нужна мора. — Я не видела никаких записок на столе, — сказала Люмин, немного придя в себя. — Нужно было просто дождаться меня, а не оставлять клочок бумаги. — Мы же не знали, что ты будешь так волноваться, — вступился за себя и Паймон Тарталья и пожал плечами. — Просто не хотели, чтобы спасительница Мондштадта и Ли Юэ марала руки об несчастных слаймов ради десерта. — Ты точно в порядке? — снова спросила у него Люмин, вспомнив слова Сахарозы и лицо Барбары, осознавшей свое бессилие перед неизвестным ядом. — В полном, красавица. Только все еще хочется пить. Взяв из рюкзака Паймон фляжку, Тарталья спустился к ручью и набрал немного воды. Ветер пронесся по Долине, заставив ветви могучего дерева и распустившиеся бутоны астр закружиться в танце с ним. Сделав глоток из фляжки, Тарталья на мгновение почувствовал себя частью этого потока, беспечно текущего куда-то в океан. Всюду пахло ветряными астрами, которые Люмин по привычке стала собирать, чтобы унести с собой. Тарталья никогда прежде не обращал внимания на эти цветы, но сейчас отчего-то они казались ему слишком красивыми.