Доктор Уэйн

      Мне шестнадцать лет. Прекрасный возраст, если подумать. Все, кому за тридцать, кажутся стариками, а те кто младше даже на пару лет, не достойными твоего внимания субъектами. Ну… Это в теории и если ты нормальный подросток с нормальными подростковыми проблемами.       На самом деле шестнадцать лет для меня было важным возрастом потому, что я вступал в частичное совершеннолетие и теперь, наконец-то, мог распоряжаться семейными активами, несмотря на то, что реальное совершеннолетие в штате Нью-Йорк, где находится Готэм, наступает аж в 21 год. А все благодаря чудному явлению, именуемому англосаксонской правовой системой, где огромную роль играют прецеденты. Если есть прецедент в виде закона или судебного решения, то он может быть применен. Как не трудно догадаться, в мрачной истории Готэма было немало прецедентов, когда по разным причинам молодых парней вроде меня эмансипировали до совершеннолетия. Так что судебное дело оказалось формальностью и в свои 16 лет я стал совершеннолетним. Но алкоголь в магазинах мне не будут продавать вплоть до 21 года. Такой вот интересный казус. Хочешь ворочать миллиардами — милости просим, а купить пиво — ни-ни, мелкий еще!       Впрочем, пиво я, по правде говоря, никогда особо и не любил. Да и не нужно оно сейчас, когда я стал активно заниматься делами. Мера эта была вынужденная, потому что Альфреду все сложнее и сложнее было отбиваться от настойчивых просьб разных «друзей» семьи, вроде передачи или продажи части активов под управления знающих и опытных людей. Так что оказалось легче по быстрому провести мою эмансипацию, нежели и дальше отбиваться от них.       Так что теперь мне, параллельно обучению на психолога, пришлось по быстрому вникать в дела компании. Благо, Альфред и здесь не подкачал. Всего пара толковых экономистов с опытом преподавания и я уже более-менее понимаю, что творится в собственной компании. Правда, никакой должности я не занял. Оставил все как есть, с теми же директорами и менеджерами. Судя по ситуации, дела шли не очень хорошо, но в сравнении с разваливающимся на глазах Готэмом радовали позитивной динамикой. И когда я говорю разваливающийся Готэм — это не метафора. Город действительно стремительно деградировал.       Со смерти наших с Брюсом родителей прошло четыре года, а город, который раньше был символом успешности наряду с Нью-Йорком все больше и больше превращался в одну сплошную помойку. И ладно, если бы то были какие-то гетто, вроде Гарлема в Нью-Йорке. Но нет! Даже условно «белые» кварталы стремительно криминализировались, особенно в центре города, в районе Старый или Северный Готэм. Один за другим кварталы ускользали из под контроля полиции и никто не рисковал даже соваться туда, не говоря уже о полноценной борьбе с преступностью.       На этом фоне Южный или Новый Готэм выделялся своей современной архитектурой и, в целом, более ухоженным видом. Да и офисы компании находились именно там, так что в редкие визиты туда мне не приходилось ездить в Старый Готэм. Вот и сейчас мы с Альфредом вернулись с очередной встречи Совета Директоров, где мне пришлось дать бой всем этим старикам и ретроградам. Причина была в том, что они хотели сковырнуть с поста Совета Директоров Люциуса Фокса, человека, безусловно, умнейшего и, что более важно, абсолютно лояльного нашей семье. Будь распорядителем Альфред, то все бы у них получилось, но я как человек, обладающий контрольным пакетом акций, пресек все игрища на корню. — Все-таки вовремя мы решили вопрос с моим совершеннолетием. Потеря Люциуса стала бы невосполнимой, — сказал я Альфреду, въезжая на коляске в поместье. — Он был одним из ближайших друзей хозяина Томаса, — заметил Альфред, — его преданность семье безусловна. — И я так думаю, — кивнул я, — а значит сейчас всем нам необходимо быть вдвойне осторожными. С этих «радетелей о благе компании» станется устроить и покушение. — Я думаю, вы преувеличиваете, хозяин Чарльз, — не очень уверенно возразил Альфред — Ой ли? — иронично протянул я, обернув к Альфреду коляску, — учитывая криминогенную обстановку в городе и насыщенность его оружием, я совершенно не удивлюсь, если какую-нибудь банду попросят «решить проблему». И не говори мне, что это невозможно, — сказал я, всматриваясь в нашего дворецкого. Тот лишь вздохнул, никак не привыкая к тому, что Готэм стал превращаться в Чикаго 30-х. — Может тогда лучше сделать распоряжение об усилении безопасности? — спросил он меня. — Да. Лучше перебдеть. У нас достаточно производств в Старом Готэме. Да и охрану топ-менеджеров компании стоит усилить. Но Люциуса — особенно. Он нам нужен, — сказал я и, передав Альфреду фетровую шляпу серого цвета, что когда-то принадлежала отцу, направился в гостиную на первом этаже. Вообще, дела принято вести в кабинетах, но я наотрез отказался покидать полюбившуюся мне гостиную, где были широкие окна с отличным видом. А еще там находился выход на мансарду. Сидеть там было сплошное удовольствие. Вот и сейчас я въехал в гостиную и сразу же позвонил начальнику службы безопасности Уэйн Энтерпрайзес.       Здесь я провел лучшие часы и дни своей жизни с момента смерти родителей. Именно здесь мы, вместе с Затанной, Брюсом и Рейчел собирались по вечерам, играя в игры, делая домашнее задание и просто приятно проводя время. Сейчас их уже здесь не было. Затанну забрал отец, а Рейчел уехала в частный пансион. Впрочем, с ними мы продолжали переписываться и перезваниваться.       Раздав распоряжения, я покатил в сторону лифта, чтобы переодеться в домашнее. Задача хоть и не очень простая, но вполне выполнимая, особенно, когда приноровишься. Я вообще многое стал делать сам, благодаря чему Альфред несколько сократил общий штат обслуживающего персонала, оставив лишь необходимый минимум. Да и за Брюсом не надо было больше следить. Ему уже было четырнадцать и он вовсю занимался силовыми видами спорта.       Лифт поднял меня на второй этаж и я остановился рядом с дверью комнаты брата. Не знай я, что мой брат будущий Бэтмен, посчитал бы все эти занятия подростковой придурью. Вот и сейчас из его комнаты раздавались характерные звуки карате типа «Киа!». А ведь и не скажешь, что заниматься карате он начал всего-то пару месяцев назад. Видел я его тренировки. Там все более чем серьезно.       Вот и еще один вопрос, который надо обдумать. Стоит ли тормозить его или все-таки дать ему стать тем, кем он столь страстно хочет стать? Тот еще вопрос, если покопаться.       Откуда я это знаю? Альфред принес мне наброски спец-костюма пол-года назад. Наброски откровенно сырые. Без характерных дизайнерских особенностей, с так себе защитой и кучей других недочетов, но не это главное. Главное сама идея. И она уже поселилась в голове брата. И, что самое паршивое, запретить-то я не смогу. Я хоть и эмансипированный, но прав опекуна просто не имею.       Набрав воздуха в легкие я постучал по двери брата. Никакого ответа. Постучал громче. Опять никакого ответа. Вздохнул и все-таки решил войти без стука, как вдруг дверь открылась и передо мной возник запыхавшийся Брюс. — О, прости, Чарли. Ты стучал? — спросил он меня, обливаясь потом, но пропуская меня внутрь. Мда, колоритно же мы оба выглядим. Полуголый вспотевший Брюс в шортах и одетый в костюм за пару тысяч баксов я. — Стучал. Опять был в наушниках? — спросил я, обозревая беспорядок в комнате брата. — Да. Под Survivor лучше тренируется, — ответил он, начав обтирать себя от пота, — Как прошло заседание? — спросил Брюс. — Плодотворно. Удалось отстоять Фокса, но взамен пришлось оставить всех топ-менеджеров на местах. Так что статус кво сохранен, — сказал я, прикидывая, как бы начать неудобный разговор. — Ну, мы же знали, что так и будет, да? — весело заметил брат, на что я хмыкнул. Странное дело. Мне шестнадцать, ему пару дней назад стукнуло четырнадцать, а мы преспокойно обсуждаем не самые простые вопросы, при том, что наши сверстники и не думают о чем-то серьезном. — Да, знали. Но от этого не легче. Того же Уильяма Эрла давно пора отправить в Синг-Синг, — заметил я, на что Брюс пожал плечами, натягивая свою любимую футболку с принтом Зорро, — Брюс, я волнуюсь за тебя, — сказал я прямо. — Почему? — спокойно, даже слишком спокойно, словно он ждал этого, спросил Брюс. — Дзюдо, айкидо, а теперь каратэ. Причем занимаешься ты этим так, словно тебе уже завтра выступать на чемпионате мира. А твое увлечение криминальными хрониками? Да, посмотреть выпуск новостей или перечитать пару колонок в Gotham Gazette даже полезно, но не собирать информацию о всем том мусоре, что творится в Старом Готэме, — сказал я, вздохнув. — Альфред сдал, да? — спокойно спросил Брюс. — У меня тоже глаза есть, если что. Трудно не заметить ворох газет, которые доставляют в поместье. А поскольку ты всего на пару лет младше меня, то мне интересно, как ты видишь свое будущее, — спросил я его. Нельзя сказать, что мы с ним не говорили по этому вопросу, но как-то без конкретики. — Ну, если ты не помнишь у нас как бы компания есть. Я не собираюсь бросать бизнес, — чуть насмешливо сообщил мне Брюс, развалившись на свою кровать. — Отрадно это слышать. Только то что я вижу, как-то не вяжется с тем, что ты только что сказал, — упрекнул я его, на что тот легкомысленно взмахнул рукой. — Да ладно тебе, а то ты не знаешь, что я уже могу поступить в любой колледж, — сказал тот, а я был вынужден признать, что Брюс прав. И дело ведь не в деньгах, точнее, не только в них. Если я выезжал за счет более взрослого сознания и наличия знаний университетского уровня, то Брюс был просто гением. Смерть ли родителей на него так повлияла или с самого начала он был таким, но уже сейчас он проявлял феноменальные способности в обучении. — В этом-то и вся проблема. Ты можешь стать кем угодно, но я не понимаю, кем. Ты слишком явно увлекаешься криминалом и меня это настораживает, брат, — поделился я с ним своим беспокойством, — как ты еще не умудрился в полицейские архивы залезть, с твоим-то интересом? — задал я риторический вопрос. Но к моему ужасу, он на него ответил. — Уже, — тихо сказал Брюс. — Что?! Ты… ты обнес полицейский архив!!! — закричал я, слабо представляя, как он провернул это дело. — Не обнес, а одолжил. Мне нужна была информация, — уверенно, как ему показалось, сказал Брюс, но меня уже несло. — Информация?! Тебе четырнадцать, Брюс!!! Какая к черту информация?! — Неважно! К тому же, я ничего не взял! — закричал он в ответ, нависая надо мной. — А если в следующий раз тебе будет нужна другая информация, к кому ты вломишься? В Пентагон? К президенту? — не отставал я, чувствуя, что Брюс уже не так уверен в своих действиях. Все-таки кое-каким авторитетом я обладал. — Если это поможет достать убийц папы и мамы, то да! Я это сделаю! — закричал он, а я замер в шоке. — В смысле? — Их убили! Как ты не понимаешь?! Они их убили! — кричал Брюс, продолжая нависать надо мной, а я старался вычленить из его криков что-то полезное. — Кто они? — спросил я спокойным и твердым голосом, вернув себе самообладание и смотря брату прямо в глаза. Брюс тоже начал успокаиваться. — Смотри! Вот! — тот достал из какой-то папки исчерченный схемами лист бумаги и дал мне. Внимательный осмотр показал, что схемы, написанные Брюсом указывали на тех кому была выгодна смерть наших родителей. Было много знакомых имен и да, у меня тоже возникали мысли о том, что их убийство было не случайным. Но все это меркло перед тем, кого Брюс записал в главного заказчика. — Совы?! — с неподдельным удивлением воскликнул я, — Брюс, ты разыгрываешь меня! Это же сказки! Сов не существует! — говорил я, вспоминая одну из самых известных городских легенд Готэма, дескать есть тайная организация, состоящая из самых богатых граждан города, управляющая всем с помощью наемных убийц и шантажа. — Нет! Они убили наших родителей! — с фанатизмом воскликнул мой брат. — Но почему Совы? — спросил я Брюса. — Да потому что все те, кому выгодна смерть родителей это богатейшие и влиятельнейшие люди города, — как маленькому ребенку стал мне объяснять Брюс, — эта организация состоит из таких же. — Допустим. Хочешь сказать и наш отец состоял в этой организации? — спросил я его и заметил, что Брюс с удивлением посмотрел на меня, словно эта идея не приходила ему в голову, — а наша мама? Напомнить, какая у нее фамилия? А, Брюс? Какая у нашей мамы фамилия? — задал я ему вопрос, на что тот, нахохлившись, буркнул. — Кейн. — Вот-вот. Кейны мало чем уступают Уэйнам, если ты не забыл. Две богатые семьи… а таких лишь пара десятков во всем городе. И ты хочешь сказать, что наш отец или мать имели бы что-то общее с организацией, промышляющей политическими убийствами, шантажом и подкупами? — продолжал я давить на логику Брюса, видя, что в своих максималистских подростковых идеях он даже не мог предположить, что такое вообще возможно, — к тому же, даже если именно Совы стоят за их убийством, то я не вижу мотива. А то что ты предлагаешь, слишком абстрактно. — Я не знаю, какой был мотив. Но я его найду! — уверенно объявил мне Брюс, на что я лишь покачал головой. — Мы можем поступить гораздо проще. Спросить у убийцы, — сказал я ему спокойным тоном и с удовольствием заметил, что Брюс был сбит с толку. — Что? — Джо Чилл сидит в Синг-Синг. Пять часов от Готэма на машине и час на вертолете, — объяснил я ему план действий и, с горечью констатировал, — и об этом ты тоже не подумал, — сказал я и, подкатив коляску к брату, сказал, — Брюс. Я ведь тоже их люблю. И мне тоже до сих пор очень больно. Почему ты не сказал мне о твоих идеях? — спросил я его и, заметив растерянность в его взгляде, потянул за руку, заставив сесть на кровать, — Мы бы подумали и пришли бы к тому же решению. Вместо этого ты накрутил себя до состояния истерики, вломился в полицейский архив. Приплел к смерти родителей мифическую организацию. А всего лишь надо было поделиться со мной, — сказал я, положив руку ему на плечо, — мы же семья, — закончил я говорить, заметив, как по щеке брата скатилась одинокая мужская слеза. — Я не могу забыть тот день, Чарли, — тихо, на грани слышимости пробормотал он. — Я тоже, — сказал я ему и сжал плечо, пытаясь поддержать. — Мы и вправду полетим в Синг-Синг? — спросил он. — Да хоть сейчас, — ответил я ему, — думаю, начальник тюрьмы не откажет нам, — сказал я и, убрав руку с плеча, покатил коляску в сторону выхода, — ты это… готовься. Завтра мы будем там, — кинул я напоследок и выехал из комнаты.

***

Исправительная колония Синг-Синг. Следующий день — Я хотел бы еще раз поблагодарить вас, директор Франклин, за вашу отзывчивость, — в очередной раз я поблагодарил начальника тюрьмы, за то, что нам организовали личную встречу с Джо Чиллом. — Пустяки, мистер Уэйн. Судья Вэст был достаточно убедителен. К тому же, вы ведь прибыли сюда с соблюдением всех процедур и с полицейским сопровождением. Так что, все в порядке, — сказал он, кивая на идущего рядом с моей коляской лейтенанта Гордона. Почему Гордон? Ну, он вел дело наших родителей и был одним из немногих копов, что все еще не были замараны в мутных делах. Это Альфред знал точно. Из-за условий безопасности, я сидел на обычной коляске, а не на моей, с электромотором, так что Брюсу пришлось толкать меня перед собой. В самом конце за нами шел Альфред, неся кое-какие наши вещи. В конце концов мы дошли до допросной где уже сидел мужчина откровенно бандитской наружности. Мда… — Ааааа. Важные господа, — гнусаво протянул он, рассматривая нас. — Побольше уважения, Чилл. Это мистер Чарльз и Брюс Уэйны. У них к тебе вопросы, — прикрикнул на него начальник тюрьмы. — Уэйны? Что вам от меня надо? — ощетинился он и бросил на Гордона злой взгляд. Ну да, арестовывал Чилла Джеймс. — Ответы на вопросы, — сказал я и, кивнув начальнику тюрьмы, подкатил коляску к столу. — С чего вы взяли, что я буду вам отвечать? — спросил он, оскалившись. — А почему бы и нет. К тому же, мы имеем право знать, как погибли наши родители. Не так ли, Джо? — спокойно, на грани безразличия спросил я его, глядя прямо в его глаза и видя, как ему неуютно. В конце концов он не выдержал и отвел взгляд. — За просто так говорить не буду, — буркнул он в сторону. — Амнистии и условно-досрочного не будет, — сказал я ему, но тот лишь покачал головой. — Не надо амнистии, — буркнул тот и пожал губами, — услуга за услугу. Это вам по силам, — сказал тот и, не заметив никакой реакции, продолжил, — у меня сын на воле остался. Без меня совсем пропадет. Сами знаете, что в городе творится, — сказал тот и, увидев мой легкий кивок, продолжил, — если обещаете позаботиться, то скажу все. — Как позаботиться? — задал я вопрос, отслеживая краем глаза реакцию Брюса. — Не знаю. Ну, хотя бы в какой-нибудь более-менее приличный интернат отправить. Он парень толковый, все вам отработает, только подучится, — отчаянно просил убийца наших родителей. Я посмотрел на Брюса, он посмотрел на меня. И по его лицу я понял, что он просто не знает, как поступить. Еще ни разу мы не принимали столь сложных решений. Помочь сыну убийцы нашего отца… это казалось бредом. Но с другой стороны, как бы поступили Томас или Марта Уэйны на нашем месте? «А ведь Затанна мне говорила про выбор» — мелькнула в голове мысль. Была ли хоть капля правды в ее гадании? Или это просто было глупым совпадением? — Сколько ему лет? — спросил я Чилла. — Девять. Совсем мелкий, — сказал он с такой надеждой, что у меня екнуло в душе. — Ладно, — сказал я, приняв решение, — мы позаботимся о нем, если ты скажешь нам правду, — краем глаза отслеживая реакцию Брюса. К счастью, ее не было. Он не стал протестовать и это меня радовало. — Что вы хотите узнать? — спросил он, не говоря лишних слов. Может быть это и наивность с его стороны, верить нам на слово, но сейчас он был счастлив. — Тебе кто-то заказал Томаса и Марту Уэйнов? — спросил Гордон, как мы и договаривались. — Нет, я просто хотел их ограбить. Обычные богачи, с кучей денег. Они показались нам удобной целью… — Нам? — зацепился Гордон за оговорку Чилла. — Ну да. Я же говорил, что состоял в банде Джека Напье. Вечером мы вышли на дело, встретили Уэйнов, захотели ограбить, Томас Уэйн сопротивлялся, я запаниковал и… эх, — сказал он, опустив голову. Брюс на этом моменте нахохлился. Абсолютно то же самое было написано в деле, свистнутом из полицейского архива. Банальная попытка ограбления и запаниковавший налетчик. — Скажи. Тебе знакомы эти слова: «Признайся. Ты когда-нибудь танцевал с дьяволом при лунном свете»? — спросил я его, на что тот кивнул. — Да. Напьер любит говорить это перед тем, как кого-то убить, — сказал тот, в общем-то, подтверждая ранние показания. Трое налетчиков, среди которых был и Джек Напье. — Джек Напье — опасный рецидивист. Говорят, правая рука одного из королей преступного мира, — решил внести ясность лейтенант Гордон, на что я кивнул. — У нас ведь нет больше вопросов? — спросил я Брюса, но тот лишь покачал головой, о чем-то размышляя. И тут заговорил Джо Чилл. — Если будут вопросы, приходите. Я отвечу. Только… — С твоим сыном все будет хорошо. Даю тебе слова Уэйна, — сказал я напоследок, одевая свою фетровую шляпу, которая раньше принадлежала нашему отцу.       Мы покидали Синг-Синг в смешанных чувствах. В нашем визите не было особого смысла, но мне было важно, чтобы Брюс, получив раз исчерпывающую информацию, наконец-то успокоился и не придумывал заговоров там, где их нет. Да и мне тоже этот визит дал гораздо больше, чем я мог себе представить.       Был вечер. Вид на реку Гудзон, освещённый закатным солнцем, навевал покой и умиротворение. Да, шел апрель месяц, но молодая листва уже была видна на деревьях, а чистое небо, без единого облачка было окрашено в оранжевый цвет. Вид был настолько красивыми, что я решил остановиться. Ведь ничего не изменится, если мы немного задержимся. — Альфред. Вы с лейтенантом идите. Мы вас догоним, — сказал я, на что Альфред понятливо кивнул, увлекая Гордона с собой в сторону стоянки. Брюс же, что по прежнему катал мою коляску, встал за мной, — говори, Брюс. Я слушаю, — сказал я ему, ожидая услышать упреки в слабости и в мягкотелости. Но он лишь положил руку мне на плечо и чуть сжал, выражая поддержку. — Спасибо, — поблагодарил брата, с облегчением понимая, что он согласен с моим решением. — Чарли, я всё равно не отступлюсь. Это нужно людям. Мне это нужно, — сказал он как бы в воздух. — Ты о чем? — сделал вид, что не понял того, что он говорит. — Брось. Ты прекрасно понял, о чем я, — он снял руку с плеча и встал передо мной, — Ты же видишь, что творится в Готэме. Я могу бороться с преступностью. Чтобы больше никто не оказался на нашем месте. Чтобы принести мир на улицы города — сказал он, стараясь сохранить спокойствие. Впрочем, я видел, насколько он захвачен этой идеей. — Для этого есть полиция, — я попытался вновь аргументировать свое мнение. — Полиция не всесильна, брат. Особенно сейчас. Сколько там, таких как Гордон. Десять? Двадцать? Сто? На десятимиллионный Готэм? Это даже не смешно, — сказал он мне, на что я вновь возразил. — Это называется комплекс героя, Брюс. Кто если не мы, — передразнил я известное изречение, — иногда сложнее всего сидеть на месте, когда это нужно, — сказал я ему и, заметив, что тот вновь желает мне возразить, продолжил, — думаешь, родители там будут рады, если тебя прикончат где-нибудь в подворотне? — задал я вопрос, указывая кивком на верх. — Это мой долг, перед их памятью. Если ничего не сделать, то город… их город… наш с тобою город погибнет! — сказал он, с жаром отстаивая свою позицию. — Во всяком случае тебе ещё рано думать об этом. Тебе всего-то четырнадцать, — попытался я сьехать с темы, но не тут-то было. — Да заладил уже, четырнадцать, четырнадцать. Тебе шестнадцать, но это не мешает тебе бодаться с советом директоров! — Я старший! Это моя ответственность… — А это моя ответственность. Ответственность перед людьми, перед памятью родителей. Чарли, — закричал он, а затем, оперевшись о подлокотники моего кресла, посмотрел мне прямо в глаза, — ты сказал мне, чтобы я говорил с тобой. Чтобы говорил, когда мне нужна помощь. Так вот, брат. Мне она нужна, — сказал он и, выпрямившись, ответнулся в сторону Гудзона. А я с горечью понял, что просто не смогу его убедить бросить эти мысли. Он все равно сделает все по своему. И ведь что самое поганое, этому миру действительно нужен Бэтмен, пускай он и твой младший брат. — Идеалист. Весь в нашего отца, — пробормотал я и, обреченно вздохнув, сказал, — что же, тогда нам нужно сделать максимум, чтобы ты не угробился в первой же подворотне, — сказал я и усмехнулся, когда увидел радостное лицо брата. Подозреваю, что в своем костюме и фетровой шляпе серого цвета я был похож на ухмыляющегося мафиози-инвалида, — а пока ты не стал линчевателем, кати меня к вертолету, малыш. Не терпится вернуться домой, — сказал я, а Брюс, по прежнему улыбаясь, без единого слова покатил коляску к площадке.       К тому моменту, пока мы уселись в вертолет, солнце уже зашло, но сумерки продолжались и с высоты птичьего полёта открывался умопомрачительный вид на долину реки Гудзон. — Через час будем в Готэме, — сообщил нам пилот, когда мы поднялись. — Отлично, — закричал Гордон, стараясь перекричать шум мотора, — вы узнали все, что хотели, мистер Уэйн? — Да…да все! — сказал я — спасибо, что составили нам компанию, лейтенант, — сказал я ему, на что тот кивнул, а я уставился на пролетающие внизу деревья и водную гладь, наслаждаясь последними лучами света уходящего дня.