Доктор Уэйн

— Поздравляю вас, губернатор! — Мы верили в вас, сэр! — Я счастлив, что пошел за вами!       Поздравления и здравницы раздавались со всех сторон. Высокий, уверенный в себе мужчина махал своим сторонникам и его белые зубы отражали свет от вспышек фотокамер. Сегодня — его день! День его триумфа! День, когда он сделал новый шаг к вершине. — Мои дорогие друзья! — человек стоял перед внушительной толпой, держась за дубовую кафедру. В зале, где была собрана пресс-конференция, нашлось место как журналистам, так и простым гражданам штата, держащим в руках флаги Республиканской партии, кандидатом от которой и был этот человек, флаг штата и, конечно же, флаг США, — Я горд стоять сейчас перед вами! Я горд тем, что моя работа была оценена вами столь высоко! Обещаю вам, что дальнейшую свою деятельность посвящу улучшению и обновлению нашего великого штата Нью-Джерси! Обещаю, что буду работать так же, как и на должности прокурора города Готэм и начальника департамента юстиции нашего Штата! И, главное, я обещаю вам сохранить все те результаты, которые были достигнуты всеми нами, за последние годы. Теперь, стоя перед вами, я могу с уверенностью сказать, что нас… всех нас ждет великое и светлое будущее! — последние слова новоизбранный губернатор Штата Нью Джерси прокричал во все горло, потому что в зале стоял совершенно непереносимый шум. Так что, помахав рукой, выступающий покинул кафедру и, в сопровождении нескольких человек из охраны, удалился в сторону теперь уже своего кабинета. Знаком попросив охрану остаться снаружи, он вошел в кабинет, закрыл дверь, сделал глубокий вдох и осмотрелся. Кабинет губернатора Штата. Одного из старейших и богатейших в стране. Одно то, что здесь находится город Готэм, а сам штат находится между Нью-Йорком и Филадельфией, делало эту должность крайне важной в неформальном табели о рангах политиков США. И это не говоря о городе Принстон, со своим университетом и множеством передовых производств и лабораторий.       Пользуясь моментом тишины, новоназначенный губернатор решил осмотреть свое владение. Куда ему спешить? Выборы в прошлом, а впереди как минимум один срок в должности губернатора. — До сих пор не верится, — пробормотал он и, пройдясь по кабинету, сел в массивное кресло губернатора из натуральной кожи коричневого цвета. — Наслаждаешься победой? — впрочем, его уединению очень быстро пришел конец. В дверях стояла и с ироничной усмешкой на него смотрела симпатичная дама лет тридцати. — Должен же я хоть немного отдохнуть. И так последние два месяца не высыпаюсь, — пробурчал губернатор, а женщина, оторвавшись от дверного косяка подошла к его креслу. — Ничего. Дальше будет проще, — сказала она и привычным жестом прижала его голову к своему животу, — губернатор Дент. Когда Чарли сказал о том, что не против того, чтобы именно ты стал губернатором, я подумала, что он немного чокнулся в своей Швейцарии. Но теперь… — она замолчала, зарывшись рукою в русые волосы мужчины. Своего мужчины. — А я все удивляюсь, что ты способна общаться с Уэйнами так, словно мы и они — люди одного круга, — сказал он, обняв жену за талию, — Рейчел. Кем бы я был, не будь тебя? — Не недооценивай себя, Харви. Ты теперь губернатор не последнего штата этой страны. Ты человек уж точно не хуже братьев Уэйн, — сказала она и вздохнула, — но ты прав. Уэйны — люди не такие как мы с тобой. Они другие. И нам не нужно равняться на них. — Да, милая. Я знаю. У них свои приоритеты. У нас — свои, — сказал Харви и потянул Рейчел вниз, — да вот только и зарываться нам с тобой не стоит, — сказал он, а Рейчел, бросив взгляд на дверь, таки уселась на коленях мужа. — А я что, против? Не думай, что я хочу им отплатить злом за все то хорошее, что они сделали, — Рейчел сидела на коленях Харви, продолжая играть с его волосами, — просто я все четче понимаю насколько мы с ними разные. Но есть кое-что, в чем я уверена, — сказала она и обвела руками шею мужа, — ты принесешь очень много пользы нашей стране. И ты будь в этом уверен, — сказав это, она поцеловала мужа в лоб, — ты сегодня уже подкидывал монетку? — Да. По поводу вариантов выступления, — сказал Дент и, продолжая млеть от ее прикосновений, достал из кармана серебряный доллар. — Подкинь еще раз. Насколько я поняла твоих помощников, в ближайшее время нам нужно где-то публично появиться. — Какие есть варианты? — Театр или школа, — пожала она плечами и стала наблюдать за тем, как Харви вертит в руках старый талисман. — Театр — орел. Школа — решка, — пробормотал он и, в конце концов подкинул монетку, которая со звоном приземлилась на столе. — Орел, — улыбнулась Рейчел, — как кстати! У Театра Маккартера новая программа, — довольная сказала она, на что Дент хмыкнул. — Признай, это же ты в итоге сделала так, чтобы у нас были эти два варианта? — сказал он, касаясь ее колен, бедер, а в конце и вовсе сунув руку под сорочку, нащупав ее позвоночник. — Ах… не честно… не честно так меня допрашивать, — Рейчел чувствовала, как ей стало тяжело дышать. — Не забывай, что я прокурор, — сказал он с ехидной ухмылкой, демонстрирующей явное превосходство, — и сейчас я хочу чтобы ты была честной. Так что отвечай, — сказал он, а движение его рук становились все увереннее и увереннее. — Да… да это я. Только прекрати… прекрати пожалуйста. Не здесь… не здесь… — взмолилась она и Харви, явно не хотя, вынул руку. Не потому что она не хотела того, к чему все шло. Хотела, да еще как! Харви сам понимал, что заниматься подобным в этом кабинете не стоит. ПОКА… не стоит! — Женщины, — пробурчал Харви, рассматривая то, как она приводить себя в порядок, правда, не слезая с его колен, — крутите-вертите нами, как хотите. — Да ты сам не лучше, — буркнула она, наконец-то встав с его колен и бросив на Харви многообещающий взгляд, — а вообще, мой дорогой «Двуликий», пора бы тебе попридержать свой пыл. Не дай Бог какая-то скотина нас снимет на камеру, — сказала она и, все же, провела рукою по его шевелюре, — а вот по ночам, господин губернатор, я буду очень ждать наших с вами встреч, — Рейчел, не дожидаясь ответа, покинула кабинет. А Харви, проводив ее взглядом, покачал головой. Вот и думай теперь, это он настолько крут, что смог пробиться наверх, или же его жена научилась манипулировать им так, что он добивается успехов?       Впрочем, тут скорее была командная работа. А еще, конечно, негласная поддержка Чарльза Уэйна. В руководстве «Великой старой партии» пристально следили за тем, кто и сколько жертвует в партийную кассу, так что правильные выводы были сделаны довольно быстро. Впрочем, чего у братьев Уэйн не отнять, так это того, что они оба обладали незаурядной харизмой и способностью к убеждению. Так что Харви, оправдывая свое не очень лестное прозвище, был не против помочь хозяевам Готэма. Если это не будет явным нарушением закона, конечно.       А Рейчел… а что, Рейчел? Он ее любит в том числе и за ее амбициозность. Глупо думать, что хоть раз попробовав власти, она откажется от добавки. Он ведь сам такой. И она такая. Таковы уж они оба.       Так что оставив в сторону бесплодные размышления, Харви встал со своего места и пошел в сторону двери. Сегодня, он собирался посвятить день семье. Дома его и Рейчел ждали двое сыновей-близнецов. Ну а ночью… ночью он устроит «допрос» Рейчел. И пускай попробует промолчать на его «вопросы». Просто нажатием по «особым точкам» она точно не отделается.

***

      Свет софитов освещал сцену.       Дыхание еще не пришло в норму, после акробатического номера.       Очередная волна оваций после еще одного аншлага наполняла пространство зала.       Она вновь снимает с себя цилиндр и кланяется безликой толпе делая глубокий вдох и купаясь в обожании преданных фанатов. От чего-то это чувство… чувство глубокого удовлетворения от энергетики толпы никак не хотело приедаться. Ей казалось, что сколько бы его ни было, она не перестанет желать большего. Больше зрителей, больше оваций, больше восхищения и поклонения. Она никогда не устанет от этого и всегда будет хотеть большего. Но сегодня… сегодняшний концерт был немного иным. — Спасибо! Спасибо всем вам, что пришли сюда, на празднование моего юбилея! — возвестила она залу, который после ее слов разразился новыми овациями, — я счастлива встречать его с вами здесь, в нашем любимом городе Готэм! Это только первый концерт моего гастрольного тура! Впереди нас всех ждет великое магическое приключение и я приглашаю вас отправиться в него вместе со мной! — ее голос звучит громко и четко. Каким-то магическим способом он перекрикивает крики толпы, срывая новые овации и Затанна вновь кланяется залу. — Затанна! Затанна! Затанна! — скандировала многотысячная толпа и Затанна Затара купалась в этом море любви и обожания. И все же, несмотря на то, что иллюзионистка все еще не вышла из образа, ее взгляд неотрывно следил за ложей, где восседала колоритная компания.       Явно семейная пара, смазливый на лицо мужчина в немного пижонском костюме и короткостриженная брюнетка со взглядом дикой кошки, между которыми сидела девочка лет пяти в розовом кукольном платьице и весело хлопала в ладоши. Вместе с ними сидел благообразный джентльмен в летах, с залысинами и щегольскими усиками, одетый в костюм, делавшим его похожим на стереотипичного дворецкого.       В соседней ложе сидел молодой мужчина лет двадцати на вид, улыбавшийся чему-то своему и держащий за руку симпатичную рыжую девушку в квадратных очках. Ни дать ни взять влюбленная парочка.       Дальше, прямо у сцены, сидели двое мальчиков, чем-то очень похожие друг на друга, но в то же время, абсолютно разные. Они были одеты в детские версии взрослых костюмов и смотрели на нее с нескрываемым восторгом и бесконечным восхищением. А еще, рядом с этими двумя сидел мужчина лет тридцати на вид и неотрывно следил за ней держа в руках солидный такой букет с самыми разными цветами. Точнее, его держал не он, а девочка четырех годиков на вид, с такими же как у нее синими глазами и черными волосами, восседавшая на коленях мужчины, словно принцесса. Как и сидящие рядом парни, малышка смотрела на нее с бесконечным восхищением и Затанна ощущала себя от этого абсолютно счастливым человеком.       Вдруг мужчина что-то говорит малышке на ушко. Поудобнее перехватив букет размером с нее саму, девочка смотрит на Затанну, явно чего-то ожидая. Не долго думая, Затанна, надев на себя цилиндр, картинно взмахивает рукою и говорит! — tfil pu! *        И тут же малышка с визгом взлетает из ложе и приземляется прямо ей на руки, под бурные овации зала. — Мама! Ты крутая! — не успела она сказать это, как тут же была расцелована. — Ты мой ангелочек! — расчувствовавшаяся Затанна держала ее на руках, не желая отпускать, а сама малышка крепко крепко, насколько хватило ей сил, схватилась за ее костюм, — помаши папе ручкой, — забрав букет из ручек дочери, она кивнула в сторону «их папы», и малышка помахала ему со сцены, из-за чего суровый на вид мужчина, одетый в стиле гангстеров тридцатых, широко заулыбался и… послал им обеим воздушный поцелуй. Естественно, случившееся вызвало новый всплеск оваций и Затанна, теперь уже с ребенком на руках, сделала очередной поклон.

***

— Хелена, милая, как тебе представление? — короткостриженная брюнетка, наблюдавшая за этим «представлением», задала вопрос девочке в кукольном платьице. — Тетя Зи крутая! У меня самый классный день рождения! — в восторге заявила Хелена Мария Уэйн, Элли для домашних, девочка пяти лет от роду. — Соглашусь, — закивал мужчина в щегольском костюме и в этот момент занавес закрылся, скрывая Затанну и ее дочь от взглядов толпы, — что же, нам пора выдвигаться, если хотим успеть в ресторан. Альфред. — Я сейчас же подготовлю машину, хозяин Брюс, — старый дворецкий уже стоял перед Брюсом Уэйном и, легко кивнув отправился на выход из ложа. Само же семейство Уэйнов не спешило покидать свои места. Да, они могли выйти и из заднего входа, вот только сегодняшний выход «Семьи» был запланирован заранее и у входа в театр их дожидались десятки фотокамер. Увы, бытие публичной личностью накладывало на них определённые обязательства, от которых им было не избавиться. Но и сидящий в соседней ложе Чарльз с сыновьями, хоть и старался минимизировать всю эту публичную возню, все же признавал, что порой, для поддержания положительного имиджа, подобные «выходы» просто необходимы. — Эй, Чарли! — пускай перекрикиваться через ложу было не прилично, но Брюс, полностью сответствуя своему эксцентричному реноме, решил не соблюдать эти замшелые условности, — Альфред ушел вниз. — Я вижу, — сказал Чарльз, обернувшись. За последние годы старший Уэйн мало изменился. Все тот же фамильный уэйновский «фэйс» и одежда в стиле тридцатых. Грубоватые черты лица и, в целом, некая суровость в глазах. Немного седых волос, и парочка морщин лишь придавали ему брутальности, что, вкупе с «гангстерским» имиджем, делало его, по крайней мере с виду, еще более грозным. Впрочем, это было то, к чему он стремился, да и на Совете директоров Уэйн Энтерпрайзес лишней суровости никогда не помешает. Впрочем от чего-то в Готэме вообще очень любили наряжаться «под тридцатые». Да и многие архитектурные решения брались именно из стилей 20-х и 30-х годов, — вы идите. Что-то у меня сегодня нету настроения на всю эту шумиху. — Опять нам отдуваться? — недовольно пробурчал Брюс, но почувствовал, как Селина положила свою руку ему на запястье. За последние десять с хвостиком лет именно Брюс и Селина несли на себе основную медийную нагрузку. «Принц и принцесса Готэма», как их окрестила пресса, были эталоном того, что касалось богатства и стиля. Они появлялись на светских раутах, благотворительных мероприятиях и других общественных событиях. Они были «лицом» «Семьи». И именно они обеспечивали желтую прессу самыми «горячими» сенсациями. — Да ладно, Брюс. Нам как раз нужно показать себя, — сказала она с явным намеком и Брюс, вздохнув, кивнул. — Иногда я тебя не понимаю. Ведь Затанна и так выступает с гастролями по всей стране, — сказал Брюс, на что Чарли пожал плечами. Чарльз с Затанной, несмотря на популярность Занни и карьеру в шоу-бизнесе, наоборот, старались лишний раз не покидать дома. Впрочем, иногда Занни, что называется, «прорывало». — И все же ей не очень нравиться иметь дело с паппараци и иными мутными личностями. Каким бы я был мужем, если бы не баловал свою жену? — усмехнулся он, явно намекая, что сегодня сама Затанна не желает выходить на «красную дорожку», и достал свой смартфон. Начальник охраны писал о том, что они могли выходить. — Пап, когда мы пойдем к маме? — неожиданно спросил Томас. Томас Джованни Уэйн. Для домашних Томми или ТиДжей. Маленькая копия Чарльза, что лицом, что характером. — Думаю, прямо сейчас, — сказал он, посмотрев на часы, — что, нетерпится? — спросил он с усмешкой. — Ага! Очень! — возбужденно замахал руками его средний сын, Захарий Амадеус Затара, для домашних — Зак. Как они с Затанной и решили, этот ребенок в свое время унаследует Темный Пик и семейные капиталы семейства Затара, — мама никогда не пускала нас в ее гримерку. А мне интересно посмотреть на ее волшебный шар! — сказал он, на что Чарльз хмыкнул. Да, от чего-то все эти годы Занни не позволяла детям заходить в гримерку, после выступлений. Но сегодня она таки решила позволить им сделать это. — Чарльз, мы пошли, — Селина окликнула его и Чарльз заметил, как Брюс, Хелена и Селина уже уходят. — Встретимся дома, — улыбнулся он им и сам встал со своего места, — ну что, парни? Пойдем к маме и сестренке? — спросил он и мальчики быстро встали со своих мест. Никто из них не хотел заставлять маму ждать.

***

      Жизнь — интересная штука. Она изобилует странными ситуациями, в результате которых ты можешь как забраться на вершину и получить все, что пожелаешь или же скатиться вниз и потерять даже то, о чем ты в обычные моменты не задумываешься.       С чего это меня потянуло на философию? Просто сейчас, идя по коридорам отреставрированного и вновь открытого театра «Монарх», глазами контролируя своих сыновей, чтобы они не удрали, я все острее чувствую, что годы идут. Все течет, все меняется. В том числе и я.       С момента нашей с Занни официальной свадьбы прошло больше десяти лет. Много это или мало? Кому как. Мне вот кажется, что эти десять лет пролетели словно один миг. Ведь за это время случилось… много чего. А каждое событие, хорошее или плохое, так или иначе ускоряет время и не дает тебе застояться. И порой ты не можешь понять: действительно ли эти десять лет прошли? Или же тебе нагло врут, чтобы запутать?       Впрочем, в моем случае, подобого рода «интеллигентская» рефлексия была не актуальна. Почему? У меня целых три причины, из которых две прямо сейчас идут рядом со мной туда, где находится третья. Томас Джованни. Захарий Амадеус. Синделла Марта. Мои величайшие достижения в этой жизни. Неугомонные и гиперактивные детишки. Плоды нашей с Занни любви.       Томас уже превращается в маленького меня. И не только потому что унаследовал фамильные черты лица и характер. Он оказался самым старшим в компашке малолетних хулиганов, что обретается в нашем поместье, так что очень быстро стал ее главарем. Он не дурак, и, если не будет форс-мажоров, из него вырастет прекрасный наследник, которому я со спокойной душой передам все, когда наступит время.       Захарий с самого мелкого возраста демонстрирует пронырливость, достойную настоящего трикстера. Почему-то так удачно совпало, что и лицом он все более походит на старика Джованни. Да и магические способности проявились у него ну в очень раннем возрасте, несмотря на то, что все наши дети так или иначе способны колдовать. Не знаю, делала ли Затанна что-то, чтобы наш второй сын максимально соответствовал той фамилии, что он унаследует. А она вполне могла бы провести парочку безобидных ритуалов. Хотя, Брюс у нас тоже лицом пошел в мамину родню. Может, это такая особенность нашей семейной генетики? Впрочем, гадать бессмысленно. Захарий — идеальный наследник для семейства Затара. И ведь Занни еще даже не начала учить его магии! Даже представить боюсь, что он будет творить, когда настанет это время.       Ну а Синделла, Синди для домашних, названная так в честь матери Занни… я совершенно перед ней бессилен! Она вьет из меня веревки! Вот и сегодняшний «полет» стал результатом того, что она строила мне глазки в течении недели. А ведь я не очень люблю публичность, но сегодня, в честь юбилейного выступления Занни, я таки разрешил малышке прикоснуться к славе ее матери. И, насколько я понял по ее счастливой мордашке, она сполна насладилась результатами. И это в четыре-то года!       Впрочем, не только дети стали нашим достижением. За более чем десять лет активной деятельности нашего семейства, Готэм преобразился. Наконец-то завершился экономический кризис. Программы реновации, перезапуска производств и поддержки малоимущих дали свои плоды и теперь Готэм вновь, как и при деде Патрике — процветающий мегаполис. Правда, Готэм, несмотря ни на что, сохраняет свое мрачное очарование из-за уникальной готической архитектуры. Особенно по сравненнию с Метрополисом, который находиться буквально «за речкой», на другой стороне залива Дэлавер. Впрочем, в последние несколько лет, судя по открытой статистике, многие жители «Большого абрикоса», как неофициально называют Метрополис, частенько едут на заработки именно в Готэм, что, естественно, говорит о возросшей экономической мощи нашего города. — Пап, не отставай! — слышу голос Захария и про себя усмехаюсь. Мальчику не терпится впервые в жизни попасть в гримерку матери. Хотя… он уже бывал там, но точно не в сознательном возрасте. По крайней мере несколько раз Занни была вынуждена брать мальчика с собой в турне по стране, когда тот еще был грудничком. Обьясняла она это какими-то магическими заморочками связанными с материнским молоком и передачей «силы», во что я не очень вникал. На контрасте, Томас, явно подражая мне, идет медленно и степенно. Не могу сказать, что меня не радует его желание походить на меня, но нужно сделать все, чтобы он не получил дурных наклонностей. Уж за этим я прослежу!       Впрочем, сейчас уже не время думать о подобном. Постепенно, коридор за коридором, мы прошли почти через весь театр и подошли к гримерке моей жены. — Милая, мы здесь! — говорю и стучусь в дверь. — Заходите! — кричит она из внутри и я открываю дверь. — Пап, тут так круто! — стоило мне перешагнуть через порог, как Синди кидается в сторону двери и хватает меня за ногу, — у мамы так много красивых костюмов! — Готовь кошелек, милый. Наша малышка просто влюбилась в мой гардероб, — Затанна, уже одетая в вечернее платье, вышла из-за ширмы. — Хочешь фотосессию в одинаковых платьях? — хмыкаю, скрестив руки на груди и любуясь ее красотой. Сиреневое платье, подчеркивающее идеальную, несмотря на рождение троих детей, фигуру, сережки с бриллиантами, пышные антрацитово-черные волос. На руке браслет с замысловатой вязью, артефакт защиты и, главное, немного деформированное семейное обручальное кольцо. — Да! Ты представляешь, как красиво это будет?! — она была явно в восторге от своей идеи. Затанна, как и любая женщина, обожала всякие миленькие вещи. И конечно же ее сценические костюмы, выполненные пускай и по одному шаблону, все же сильно различались по стилю. И наша дочурка, одетая в такие костюмчики, естественно подпадала под такую категорию. Так что мне ничего не оставалось, как принять его к сведению, особенно учитывая Синди, что явно была не против подобного действа.       Иногда на Занни накатывали приступы девчачества, как я про себя называл это состояние. Впрочем, это у меня не вызывало ничего, кроме умиления. Не все же ей быть респектабельной леди? Так что я всегда считал, да и считаю, что лучше уж удовлетворить ее желание, нежели бороться с ней за то, чтобы она соблюдала общественные нормы. К счастью, мы достаточно богаты и влиятельны, чтобы быть максимально свободными в своем поведении. Ведь это именно мы, на кого равняются окружающие, а не наоборот. Иначе и мне бы пришлось отставить в сторону мой стиль одежды. А он, мягко говоря, сильно не вписывается в существующие мировые модные тенденции. — Как скажете, — дежурно вздохнув, провожу рукою по уже, несмотря на возраст, пышной гриве черных волос дочери и смотрю на сыновей, — Ну как? И стоила гримерка мамы стольких нервов и сил? — спрашиваю парней, потому что в последнее время они слишком уж настойчиво хотели попасть сюда. И если Томас просто чуть виновато пожал плечами, ведь ничего такого интересного для него тут действительно не было, то вот Захарий… Захарий сразу же подошел к волшебному шару, что стоял на столике матери. Что же, видимо, Зак как-то умудрился убедить брата в том, чтобы он помог ему попасть сюда. В кабинет матери, где она хранила литературу и магические «штучки», хода ему нет, а в Темном Пике он бывал только пару раз, да и то, Занни жестко следила, чтобы он ничего не взял. — Мам, научишь? — сказал он, кивая на волшебный шар, с помощью которого можно было наблюдать те образы, что оставались в памяти. — Когда начнем тренировки в магии, тогда да. А пока тебе лучше подтянуть оценки в школе, — строго выговорила она, из-за чего Зак приуныл. Действительно, хоть он и не был дураком, но учился не так хорошо, как хотели мы с Занни. — Ну мам! Это же скучно! — завел старую шарманку Зак, но Занни была непреклонна. Она, как и Джованни в свое время, решила, что обучение магии должно начаться лишь после того, как мальчик вырастет. Уж слишком опасны были те знания, которыми она владела. — И все равно, пока не получишь университетский диплом, о магии и не заикайся! — как и обычно, она со строгим видом напомнила Заку о жестких условиях, которые она перед ним поставила. А если учитывать, что она была одета в вечернее платье, то выглядело это довольно забавно. Впрочем, я уже говорил Заку, что именно от него зависит, когда он получит пресловутый диплом. А с организацией я помогу. Как никак, я, да и его дядя, закончили самые престижные ВУЗы экстерном. Так почему же нашим детям не иметь подобной возможности? Если, конечно, они смогут сдать экзамены, потому как-то, что мы с Брюсом проделали, было лишь ускорением того, что и так должно было произойти. — Так, заканчиваем дискуссию. Нас уже ждут. Милая, — закрываю разговор и кивком поклоном приглашаю Занни наружу. Сегодня день рождение Хелены Уэйн, дочери Брюса и Селины, очаровательной малышки пяти лет от роду и главной причины того, что эти двое в конце-концов поженились.       Как я и ожидал, отношения между этими двумя были… сложными. Сумасшедшая любовь вместе с нежеланием подстраиваться под партнера. Громкие скандалы и такие же примирения. И все это продолжалось до тех пор, пока во время очередного «примирения» они то ли случайно, то ли специально не «заделали» малышку Хелену. А через год родилась и наша с Занни Синди. Уж очень Затанне хотелось родить дочку. — Да, ты прав, — Занни кивает мне, бросает последний взгляд на зеркало и, подойдя ко мне, кладет руку на сгиб локтя. Синделла по быстренькому устраивается у меня на руках, а мальчики привычно встают по бокам от меня и Затанны. После этого, наша компания покидает гримерку Занни. Немногие встретившиеся нам работники закулисия провожают нашу процессию с восхищением. Некоторые даже пытаются нас сфоткать, но от чего-то их телефоны перестают работать. Все же хорошо, когда кое-кто владеет заклинанием, которое вырубает электронику. — Сэр. Мы готовы, — как только мы вышли из заднего входа театра, меня встретил начальник нашей охраны. Компания Уэйн Секьюрити, легальное крыло моего личного ЧВК, была желанным местом работы многих ветеранов спецслужб и силовых органов. Высокие зарплаты, прекрасный соцпакет, поддержка компании, в случае, если за работникам в прошлой жизни числятся какие-то грехи (если это отличный «специалист», то почему бы за такого не побороться?)… все это как магнит притягивало «спецов» со всего мира. Ценой же перечисленного была максимальная лояльность «сотрудников», натуральный вассалитет по отношению к «семье».       К сожалению, не могу сказать, что система так надежна, как я думал. Все же человеческая алчность и глупость безграничны. Но Служба безопасности компании не дремлет. А предателям… лучше бы они умерли. Ведь увольнение из такой конторы, как моя с «волчьим билетом» — это несмываемое пятно на всю карьеру. Во всяком случае, я сделал все от себя зависящее, чтобы создать именно такую репутацию у моей компании. — Мы не слишком задержались, мистер Симонс? — сверкнув лукавыми глазками, спросила Занни. Любит же она порой вот так вот провоцировать людей! Женщины, имя вам коварство! Впрочем, в ее исполнении, мне это казалось очень даже милым. — Что вы, мадам. Вы как раз вовремя, — впрочем, Симонс не первый год на своей должности, так что давно уже привык к подобному. И да, с подачи Альфреда, все называют Занни не иначе как мадам. Раньше это ее немного бесило, но теперь она освоилась.       Тем временем, мы спускаемся к машинам ВИП-класса, производства Уэйн Авто по спецзаказу. Тут и скорость, и маневренность, и броня, способная выдержать бронебойные пули и иные средства с высокой пробиваемостью (вроде противотанковых мин), и много чего иного, вплоть до прямой связи со спутниковой группировкой Уэйн Аэроспейс. — Как жизнь, Феликс? Как семья? — усевшись в машину с дочерью, спрашиваю нашего шофера. Бывший мехвод БТРа, ветеран кучи горячих точек. Человек, досконально знающий и понимающий врученную ему машину, с уникальной способностью выбираться из самых плохих передряг. Однажды он смог вырваться из засады, организованной нашими недругами, благодаря чему спас Занни и детей, тогда только Тома и Зака, от похищения. И плевать, что Занни играючи раскидала бы всех нападающих. Лучше уж не доводить до того, чтобы она применяла свои отнюдь не маленькие силы. — Все путем, босс. Спасибо за подарок к крестинам дочери. Моя Мария была в восторге. — Рад за вас, — киваю ему, помогая детям устроиться. Верность и профессионализм нужно награждать и поощрять. Особенно, если почти каждый день имеешь дело с подобными людьми, — все устроились? — Да! — нестройный хор детских голосов отвечает мне с нескрываемым энтузиазмом. — Трогай, Феликс, — говорю шоферу и тот заводит машину. Постепенно, мы выезжаем с заднего двора театра «Монарх» и вьезжаем на автостраду. Пока дети о чем-то болтают с Занни, я смотрю на пробегающие за окном огни и думаю.       Много всего случилось за эти годы. Увы, но хватало и опасных ситуаций, и подстав, и покушений, и всякого иного плохого. Однако и хорошего хватало. Я в самом деле горжусь всей той работой, что была проделана, но ведь это все — только начало. У меня много планов и интересных идей, которые я хочу реализовать. Ведь все, что я делал вчера, делаю сегодня и буду делать завтра, достанется в итоге моим детям. Не могу сказать, что наследие — это единственная моя мотивация. Ведь я тщеславен. Я, как и моя дорогая, имею потребность в реализации собственных амбиций. И если она отдала себя магии, шоубизнесу, детям и благотворительности, то я работаю над расширением семейного дела. Те же Уэйн Аэроспейс, Уэйн Секюрити и еще несколько дочерних компаний — целиком и полностью мои детища. — Милый, ты задумался, — из мыслей меня вырывает Занни. Нам обоим уже за тридцать, но… если десять лет назад она была похожа на принцессу из сказки, то теперь… рядом со мной сидит настоящая королева. Порой, я даже сомневаюсь, что достоин такой шикарной женщины, но каждый раз она своими действиями убеждает меня в обратном. — Просто выпал из реальности. Ничего такого, — улыбаюсь ей и вижу, как она качает головой и улыбается мне в ответ.       Конвой из двух машин едет по автостраде в сторону нашего поместья. Сегодня — день рождение моей племянницы. Так что прочь дурные мысли и самокопание. Этот день будет еще одним из тех, что наполнены радостью и весельем. Во всяком случае, я уже сделал все, что от меня зависит, дабы сказанное воплотилось в реальность. — Папа, можно на ручки, — Синделла вновь пользуется своей властью надо мной, умильно вглядываясь мне в глаза. Впрочем, я совершенно не против. Так что через мгновение она оказывается у меня на коленях.       За окном — ночной Готэм. А мы все едем и едем, постепенно приближаясь к нашему дому.       Поместью Уэйнов.