Против кого дружим?

      Лунная ночь озаряла Голливудский бульвар и вместе с ним этот жуткий Китайский театр, где пряталось создание Штрауса. Одно радовало — просто так гаргулья не нападала, если не заходить на ее территорию. Я прошла мимо, сжимая в кармане «Тауматургические заклинания», и направилась к апартаментам напротив мотеля «Luckee Stars». Слава прорицанию, поблизости никого не было и ничто не помешало мне сломать этот бастион гламура.       Тяжелой поступью ботинок я взошла к воротам, за которыми пряталась несчастная Тауни. Почему несчастная? Иногда я сама не знаю, что говорю. Но странно — все сбывается: и внутренние голоса говорят полезные вещи, и мои слова об окружающих сбываются. В странной, ироничной форме, но сбываются. Что-то подсказывало, что надо войти в невидимость. Так и оказалось: не утрать я на время свой физический облик, парни в синем уже выехали бы за мной.       В прихожей я почти нос к носу столкнулась с рыжей девушкой, направлявшейся на кухню. Это могла быть только Тауни. Осторожно, пользуясь тем, что меня никто не заметил, я зашла за спину лицедейки и установила одну из камер.       В другой комнате ходил из угла в угол парень, похожий на тореадора. Но он не был сородичем — слишком живой цвет лица. Меня разобрал смех, когда парень зашел в туалет, открыв дверь «с ноги». Видимо, он представлял себя крутым телохранителем из фильмов, что видно было по его походке, манере держаться и… оружию на боку. Какие же извращенные вкусы на мужчин у этих актрисок!       Времени оставалось немного до окончания невидимости, но мне хватило его для установки камер в спальне и в ванной, когда оттуда вышел «телохранитель». Спрятавшись за ширмой, я активировала камеры на ноутбуке, и, получив распоряжение возвращаться в логово, поспешила к выходу. Что-то заныло там, где было раньше сердце, но что сделано, то сделано.       Обитатели дома насторожились и пошли в направлении меня. Ничего увидеть, конечно, они не могли, а вот услышать мой непроизвольных смех и шорохи — вполне. Чтобы не допустить столкновения и обнаружения себя, мне пришлось подарить обоим истерический хохот. Смотрелось это очень иронично — как будто авгуры смеялись над своей незавидной судьбой.

***

      Идти сразу к Клеопатре мне не хотелось и я зашла в сторожку кладбища: сил и времени возвращаться в свою обитель у меня не было — начинался рассвет — а мрачный домик мог быть вполне подходящей заменой. Вдруг сторожка заброшена как полагается в фильмах ужасов и мне удастся передневать там? Или даже поспать. Но стоило мне открыть дверь, позади послышался громкий мужской голос:       — Поосторожнее, лапуля! В следующий раз тебе лучше сначала постучать, потому что я чуть голову тебе не снес. Думал, ты зомби.       Я обернулась. Позади меня стоял симпатичный брюнет в щегольской черной рубашке и черных брюках. Наверное, он полагал, что небрежно расстегнутый ворот — это безумно соблазнительно. Хотя… выглядело неплохо.       — Нет, — усмехнулась я, — я не умею так волочить ноги. Или ты думаешь иначе? Как мне обращаться к тебе, озадаченный?       — Меня зовут Ромеро, — ответил мужчина уже спокойным тоном, — я здесь смотритель. Не то, чтобы я не давал людям сюда заходить, хотя это тоже часть моей работы. Я здесь для того, чтобы ничто не вырвалось наружу.       — Так и представляю, — «Слежу, чтобы ни одна звезда не покинула своего места. Стоять! Хорошая звезда». Что-то в этом роде?       — Расклад такой, — пояснил Повелитель Живых Мертвецов, — каждую ночь примерно в это время за последние несколько месяцев просыпаются мертвецы со страстным желанием прогуляться по Голливудскому бульвару.       — «Наверное, желают вспомнить молодость и устроить раздачу автографов», — подумала я, но вслух решила не говорить. У Ромеро явно было плохо с чувством чужого юмора. Он продолжал:       Пока они там не разберутся, что к чему, нужен доброволец, чтобы держать ситуацию под контролем, и я вызвался. Проблема временно решена, барон счастлив, а я получил возможность отстреливать зомби и гарантированную порцию крови на следующий месяц. Я тут неплохо устроился.       — Любишь свою работу?       — Что я еще могу сказать? Я из тех, кто считает стрельбу искусством. Кстати… слушай, ты не могла бы покараулить здесь, пока я отойду кое-что сделать, а? Мне, вообще-то, нельзя уходить, или может начаться что-то вроде ночи живых мертвецов. Как однажды, когда сюда пробрались какие-то готы… ух-х, нехорошо тогда получилось.       Готы… ха! Малолетние «служители тьмы». За что боролись, на то и напоролись. Ну, нет! Хватит с меня протухшей мертвечины на сегодня. Я брезгую!       — Извини, это не для меня. Удачи тебе!       Ромеро не отставал:       — Знаешь, я понимаю, физиологически ты мертва, но… черт! Ты просто сногсшибательная телка. Где ты была, когда все еще дышала, а? Я не уверен, интересуешься ли ты чем-нибудь вроде, э…       — «Секса без обязательств, что ли?» — догадалась я, но вслух сказала: «Плотские удовольствия — звучит забавно. Но сначала плотские дела».       — К делу, да… я тут думал пойти в стрип-клуб и снять партнершу для старого доброго танго, но, э… ты меня, вроде как, заводишь, м-м-м… не хочешь уберечь меня от лишней беготни?       Его слова звучали неплохо, пусть и фальшиво. Диагноз «недотрах» кого угодно заставит петь соловьем практически кому угодно. Но решить проблему на месте, не прибегая к услугам продажной любви, было удобно. К тому же это совпадало с моими планами не носиться как ужаленной от зомби к зомби, а также с планом переждать день в каком-нибудь укромном месте.       — Мой маленький жаждущий упырь, — подыграла я, — пусть наша плоть сольется.       Даже не отягощенный моралью Ромеро такого быстрого согласия не ожидал. Он не поверил своим ушам:       — Ты серьезно? То есть… СЕРЬЕЗНО?!       — Раздевайся! Я буду ласковой пощечиной на твоей физии!..       — Просто не кусай ее, окей? Мою шею.       Мой новый партнер был неплох в постели… то есть, на диване сторожки. Немного отдохнув, он отправился сражаться с зомби, а мне любезно предоставил диван для сна.